КОРОЛЬ ПЕДРО

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

КОРОЛЬ ПЕДРО

В Арагоне после смерти без потомства последнего короля из кельтиберийско-готской династии остался только один представитель королевского дома — Рамиро, с детских лет посвященный Господу и живший в монастыре. Чрезвычайная сессия рикос омбрес[34] приняла решение об избрании Рамиро арагонским королем. Но ему ставилось условие: он должен был жениться на донье Инее де Пуатье (Агнессе Аквитанской), дочери Вильгельма VII, и дать стране наследника.

Папа разрешил Рамиро покинуть монастырь и воцариться ради благой цели продолжения династии.

Усилия Рамиро были вознаграждены лишь отчасти: его супруга родила дочь Петронеллу. Когда девочка достигла двухлетнего возраста, ее обручили с Рамоном-Беренгером IV, правителем Барселоны. Династический брак арагонской принцессы с барселонским графом принес стране личную унию с Каталонией и выход к Средиземному морю. Их старший сын Рамон-Беренгер, избранный на арагонский престол в 1162 г., из уважения к своим подданным поменял каталонское имя на более привычное им Альфонс. Альфонс II (1152–1162—1196), получивший прозвище Непорочный, или Целомудренный (el Casto), был талантливым государем, образованным в духе своего времени. Поэт и музыкант, он на протяжении всей жизни был покровителем провансальской литературы — «владел трубадурским художеством». Однако многие хроники отмечали его выдающееся коварство, неразборчивость в средствах, стремление любой ценой расширить владения. Многие относили такие качества на счет его каталонской крови, как считалось, предательской от природы. Современники упорно приписывали ему убийство единственного брата ради обладания Провансом.

Альфонс II не был сыном короля. Гордые арагонские вельможи, высоко ценившие благородство крови, часто ставили ему в упрек это обстоятельство, не желая подчиняться равному себе. Его царствование было чередой феодальных войн с непокорной знатью и агрессивными соседями, чаще всего победоносных. В 1187 г. он распространил арагонское влияние на Беарн и Бигорр, овладел Каспе, приобрел Сердань и Руссильон.

Альфонс один из первых арагонских монархов оценил важность широких международных связей, которые осуществлял путем браков дочерей.

Как уже говорилось, переплетение многочисленных фамильных отношений опутывало дворянство Юга. Родственные связи не ограничивались Провансом. Высшая знать часто роднилась с домами правителей небольших испанских королевств: Леона, Арагона, Наварры. Пиренеи не были неприступной преградой для обитателей соседствующих стран. Скорее, они являлись связывающим родственные народы мостом. В то время жители Романьи предпочитали власть испанских правителей, сходных с ними по обычаям и характеру, упорному и холодному гнету французских королей. Особенно близки с королями Арагона были окситанские виконты Безье.

Ко времени начала военных действий против еретиков на престол этой небольшой страны в весьма критических обстоятельствах вступил Педро II (1174–1196—13.9.1213), сын Альфонса II.

В первый год царствования Педро вынужден был принимать множество сложных политических решений. Франция теснила его; знать Прованса, перешедшего по наследству к его младшему брату Альфонсу, отстаивала независимость от арагонской короны. Кроме того, ему пришлось улаживать раздор с матерью, вдовствующей королевой Санчей Кастильской, по поводу нескольких укрепленных городов, подаренных ей мужем. Разногласия помог урегулировать вездесущий Иннокентий III. С тех пор Педро испытывал к папе благодарность и доверие. Хроники не уточняют, каким образом был исчерпан конфликт, но показательно, что о нем вообще упоминается как о государственном деле. По-видимому, сын не просто отобрал у матери ее владения, а предоставил ей достойную компенсацию. Арагонские короли не являлись самодержцами и вынуждены были действовать с оглядкой на рикос омбрес.

Возможно, отобранные у королевы Санчи крепости требовались королю для ведения военных действий: в 1200 г. в союзе с королями Кастилии и Леона он выступил против Наварры и присоединил к Арагону ряд территорий. Успехи монарха на поле брани всегда укрепляли его власть внутри страны. Однако в целом лояльные победоносному королю бароны в штыки восприняли подчинение Арагона и Каталонии Святому престолу.

Дон Педро неожиданно для всех отправился в Рим и принес присягу Иннокентию III за свои владения. Папа вручил ему скипетр и золотое яблоко, символ земного шара. А дон Педро, положив руку на Евангелие, произнес следующие слова: «Я, Петр, король Арагона, заявляю и клянусь, что всегда буду послушным вассалом моего господина, папы Иннокентия, и его католических преемников, а также Римской церкви. Я буду сохранять мое королевство в покорности ему, защищать католическую веру и преследовать ересь. Я буду уважать свободу и независимость церкви и заставлю других уважать ее права. В пределах всех моих владений я буду стараться поддерживать мир и справедливость».

Из монастыря Святого Панкратия, где происходила эта церемония, король отправился с папой в базилику Святого Истра. Здесь он сложил на гроб апостола скипетр и диадему; Иннокентий опоясал его мечом в знак того, что Педро принят в число рыцарей, посвятивших себя служению церкви. Король передал папе королевство Арагон, вручив ему дарственную грамоту, которая была возложена на алтарь. Грамота гласила: «Заявляю языком и сердцем, что епископ римский — преемник Святого Петра, наместник Того, Кто состоит Господином всех земных государств и может предоставить их кому угодно. Я, Петр, милостью Божией король Арагонский, граф Барселонский, владетель Мониелье, желая заслужить покровительство Господа, апостола и святого престола, объявляю, что передал мое королевство тебе, высокочтимый отец и господин, первосвященник Иннокентий, а также твоим преемникам и через тебя — священной Римской церкви».

Король обязался, кроме того, ежегодно выплачивать папе как вассал крупную сумму (250 золотых) и изгнать мавров с территории Испании. До сих пор большинство историков, упоминая об этом поступке дона Педро, используют определения «странный» и «необъяснимый». Такого не было в обычае ни в Арагоне, ни в Каталонии.

Между тем, если сопоставить некоторые факты и даты, причина становится очевидной.

По разным данным, присяга в Риме была принесена в конце 1203 или в феврале 1204 г. В том же году путем брака с Марией, наследницей графства Монпелье, король Педро сумел присоединить территорию богатого феода, расположенного в плодородной долине реки Лез, вблизи средиземноморского побережья. Обстоятельства этого типично династического брака, по-видимому, и послужили причиной обращения к авторитету Рима.

Проблема заключалась в невесте и ее приданом. История Марии Монпелье настолько необычна, что заслуживает отдельного рассказа.

Отец Педро, Альфонс II, просил руки византийской принцессы Евдоксии, племянницы императора Мануила Комнина. Пока она ехала в Испанию, Альфонс сговорился с кастильским королем и взял в жены его дочь Санчу. Гречанка со свитой и матерью прибыла в Монпелье, где узнала, что ее суженый женился на другой. И это была не единственная ужасная весть — в это время в Византии скончался дядя и благодетель Евдоксии император Мануил.

Правитель Монпелье, Гийом VIII, 16 лет от роду, под давлением опекунов решил воспользоваться сложившимися обстоятельствами и предложил заменить своей персоной оказавшегося таким вероломным арагонского короля. Духовенство одобрило его инициативу, приближенные греческой принцессы сочли это удачным выходом из отчаянного положения, и 27-летняя Евдоксия Комнина, правда, не без сопротивления стала графиней Монпелье. Бракосочетание состоялось в 1181 г. при недвусмысленном условии, что первый ребенок, который родится от этого союза, будь то мальчик или девочка, наследует сеньорию Монпелье. Этим ребенком стала Мария.

Однако через пять лет брак распался, Гийом, «дабы иметь сыновей», взял в жены некую Инесс Арагонскую, а Евдоксия отправилась — возможно, по собственной воле — в монастырь. Но церковью брак Гийома с Инесс не был признан, а их многочисленные сыновья считались бастардами. Законную наследницу, 12-летнюю Марию, отец выдал за виконта Марселя Барраля де Бо. Скоро виконт умер, завещав своей жене хорошее состояние — по-видимому, спокойный характер девочки-подростка пришелся по душе первому супругу. Добрую часть наследства бесстыдно присвоили себе отец и мачеха Марии. В 1197 г. они вновь выдали замуж 15-летнюю вдову за дважды разведенного Бернара IV, графа Комменжа. От этого брака родились две дочери, выданные за знатных окситанских вельмож.

В хрониках имеются отдельные упоминания о том, что Мария была очень некрасива. Правда, тут же отмечаются ее умение держать себя и приятные манеры. Но, по-видимому, Бернар Комменж их не оценил и поспешил развестись с третьей женой, чтобы жениться на четвертой. Иннокентий III решительно этому воспротивился, однако граф все-таки отослал Марию.

Тем временем горожане Монпелье не пожелали оставаться под властью незаконнорожденного правителя и решили признать права дочери Евдоксии. Возможно, их сердца тронула непрерывная череда невзгод, выпавших на долю молодой женщины, но, скорее всего, они надеялись добиться от новой госпожи полного признания своей коммуны.

Богатый Монпелье, издавна известный медицинскими школами, имеющий удобный выход к морю, граничил с графством Барселонским, где правил Педро II. Он предложил стать защитником графини Марии — ведь на ее власть посягали сводные братья, и ей остро требовался заступник. Жители, подзуживаемые арагонскими эмиссарами, прогнали юного графа Гийома IX и радостно отдали себя под власть воинственного и удачливого арагонского короля.

15 июня 1204 г. дон Педро женился на наследнице Монпелье и поклялся «на Святом Евангелии Господнем, что никогда не разлучится с Марией, не будет иметь другой женщины, покуда жив, и будет всегда ей верным».

Несомненно, смена власти в Монпелье произошла не вдруг и требовала серьезной и длительной подготовки. И конечно, все это происходило с ведома, если не при прямом попустительстве Иннокентия III. Граждане Монпелье, добрые католики, не затронутые катарской ересью, оказались весьма восприимчивы к увещеваниям своего духовенства. Папа, всегда такой щепетильный в отношении семейных дел правителей, посмотрел сквозь пальцы на тот факт, что брак Марии с графом Комменжем не был аннулирован.

Каждый в этой сделке преследовал собственную выгоду. Педро II получал власть над соседним феодом Монпелье, приносившим солидный доход, а впоследствии возможность присоединить к своему королевству и графство Уржель (1205). Папа брал под свою руку Арагон, Каталонию и несколько южных графств. Напомним, что в 1213 г. он, согнув Иоанна Безземельного, получил верховную власть над королевством Англия.

Тем не менее арагонские бароны восприняли поступок своего короля как «унижающий честь нации и оскорбительный для его людей».

Но Педро сумел восстановить свой авторитет и влияние.

В 1212 г. энергичный Иннокентий III объявил на Пиренейском полуострове Крестовый поход против мавританской династии Альмохадов, захватившей многие христианские территории и все более распространявшей свое влияние. Поход возглавил кастильский король Альфонс VIII при самой активной поддержке Педро Арагонского. Короли Леона, Португалии и Наварры, магистры рыцарских орденов и многочисленные рыцари как из Испании, так и из Южной Франции присоединились к христианскому войску. Решительное сражение состоялось 16 июля 1212 г. при Лас-Навас-де-Толосе. Педро II, приведший 3000 рыцарей и отряд арбалетчиков, командовал в нем левым крылом крестоносцев. В результате битвы халиф Альмохадов Якуб ан-Насир потерпел сокрушительное поражение. Битва стала важнейшим этапом Реконкисты, а участники сражения — национальными героями.

Педро был высок, строен, отличался необыкновенной силой и выдающейся храбростью. Воспитанный при дворе отца, где было велико влияние провансальской культуры, он щедро покровительствовал искусствам и особенно трубадурам. Педро любил блеск и пышность и для удовлетворения своих желаний не боялся проявлять расточительность. Большой поклонник прекрасного пола, к своей жене Марии он относился холодно и сурово. Бедная королева страдала от измен сладострастного мужа.

Первый ребенок королевской четы, дочь Санча, прожила только год. Король испытывал отвращение к жене и не желал даже видеть королеву Марию. Приближенные тревожились оттого, что у короля не было сына. Уговоры превозмочь себя и подарить стране наследника на короля не действовали. Он удостаивал вниманием многих других женщин, только не свою жену.

Тогда решили пойти на хитрость. Дон Педро прибыл к некоей прекрасной возлюбленной; его провели прямо в спальню. После ночи любви он с изумлением и почти ужасом увидел рядом с собой в постели собственную супругу. Тут же вошли придворные, славя Создателя за то, что их хитрость удалась. Действительно, скоро оказалось, что королева понесла.

Эту историю можно было бы посчитать за выдумку, но об обстоятельствах своего появления на свет в главе, которая так и называется «Как я родился», рассказал в своем жизнеописании тот самый ребенок, рождению которого предшествовали такие «военные хитрости». Впоследствии этот сюжет вдохновил воображение Боккаччо (одна из новелл в «Декамероне»), Шекспира (пьеса «Все хорошо, что хорошо кончается») и других известных авторов.

После рождения сына Хайме, обеспечив наследование Монпелье, Педро попросил у папы развод с Марией. Он, кстати, вспомнил, что она до сих пор не разведена с графом Комменжем. Это сильно тревожило совесть короля; кроме того, в ней не было королевской крови, о чем муж, по-видимому, задумался только сейчас. Однако Иннокентий вовсе не жаждал разрушить брак, для осуществления которого ему пришлось немало потрудиться. К тому времени папа сумел стать сувереном скандинавских королевств, Португалии, Англии, подчинил своему политическому влиянию Венгрию. Вырисовывалась перспектива собрать под своей рукой все страны христианского мира. Как верховный правитель Арагона, он не желал потери Монпелье, что было вполне реально, если королевский брак распадется.

Папа Иннокентий писал своим легатам в защиту горожан Монпелье: «Поскольку они всегда до сих пор сохраняли чистоту веры и оказывались преданными нам и апостольскому престолу, постольку следует и нам озаботиться, чтобы они не претерпевали какой-либо обиды через коварное внушение кого-нибудь из тех, кто, пламенея рвением к католической вере, опоясался мечом для истребления еретиков. Поэтому мы предписываем вам, чтобы вы не дозволяли войску крестоносцев обижать упомянутых людей и разорять земли их, а защищать их как католиков, преданных Римской церкви, которых отнюдь не следует в чем-либо притеснять вопреки справедливости». Характерно, что католиков в землях сеньоров, не стойких в вере, папа не призывал «не обижать».

Не отказывая дону Педро в вопросе о расторжении брака прямо, он использовал тактику проволочек и отговорок, быть может, рассчитывая, что появятся какие-нибудь новые обстоятельства или ситуация урегулируется сама собой.

Ранее такие теплые и доверительные отношения между королем и папой значительно охладели, но оба продолжали изображать сердечное согласие.

Арагон был первым государством на Пиренейском полуострове, где по закону, обнародованному в 1197 г., были изгнаны еретики. Власти предложили им в течение двух месяцев покинуть страну. «Упорствующие» подвергались сожжению на костре. От папы Педро получил звание «католический король», а в Арагоне — неудовольствие населения. Однако это не поколебало его фанатизма. Он неодобрительно относился к политике графов Тулузы в отношении альбигойцев и часто корил своего вассала и родича Транкавеля за его уклонение от истинной католической веры. Тем не менее король не замедлил прийти кузену на помощь, как только крестоносцы уничтожили Безье и осадили Каркассон, верховным сеньором которого являлся он сам. Коронованный папой монарх рассчитывал, что довольно будет его небрежной просьбы, чтобы «недоразумение» уладилось. Однако легат Арно Амори вовсе не стремился идти навстречу желаниям короля, что и высказал в вызывающей форме. Каркассон был взят, а Транкавель уничтожен, и дон Педро, явившийся с небольшим отрядом, не был готов этому помешать. В сильнейшем раздражении он вернулся в Арагон, чтобы вместе с баронами выработать дальнейшую стратегию.

События в Романье не могли оставить его равнодушным. Каждая новая победа французов несла угрозу Арагонскому королевству. Педро понимал опасность, которая грозила ему, если бы на его границе появилась централизованная теократическая монархия Симона де Монфора.

Желая обеспечить своим доминионам защиту от Франции, он выдал сестру Леонору за Раймунда VI, а другую сестру Санчу за его сына, молодого Раймунде. Эти браки сильно не понравились Иннокентию, который сам способствовал союзу старшей сестры Педро Констанции и короля Сицилии Фридриха Гогенштауфена. Подобный шаг папа, безусловно, воспринял как недружественный, но в то время не стал вмешиваться в решения короля.

Еще более насторожило понтифика отречение Раймунда VI, графов Фуа и Комменжа, от своих владетельных прав в пользу короля Арагона. Их желание было закреплено документально, причем наличие актов обеспечивало графам широкую свободу действий в том случае, если они вынуждены будут поступить вопреки воле папы.

Наивно думать, что доном Педро двигало только бескорыстное желание помочь южанам. По мнению Р. Каратини, правитель Арагона «зарился на многое и готов был сделаться таким же королем Южной Франции, каким в северной был Филипп Август».

Легаты продолжали действовать, как будто никакого вассального переподчинения не произошло. Арно Амори, вступивший к этому времени в сан архиепископа Нарбоннского, оставался верен впервые выбранному тону общения с королем. В письме к Педро, злом и резком, он угрожал ему церковной опалой в случае, если тот не прекратит сношений с отлученными и подозреваемыми в еретичестве.

Определившиеся обстоятельства не отменяли обета Педро изгнать мусульман из Испании. В союзе с королями Альфонсом VIII Кастильским и Альфонсом IX Леонским Педро продолжал Реконкисту. Теперь, увенчанный лаврами Лас-Навас-де-Толоса, носящий имя освободителя Испании от многолетнего ига мусульман, он был уверен, что папа избавит его от нелюбимой Марии. С помощью матримониального союза король надеялся получить новые связи, территории и средства и заранее просил руки французской принцессы.

Тем не менее 19 февраля 1213 г. его брак был признан законным. Папа корил короля, напоминая, что бесчестно покидать женщину, с которой он прижил сына, притом славную святой жизнью и любимую всеми. Педро был вне себя. Дело разрешилось кончиной отвергнутой королевы. Мария Монпелье умерла в Риме, куда прибыла просить о разводе и разрешении удалиться в монастырь. Сразу поползли слухи, будто она отравлена по приказу дона Педро. Не исключено, что эта молва распространялась папской курией.

Терпение Педро было уже на пределе. Монарх, приверженность католицизму которого никогда не ставилась под сомнение, верный и честный сын папского престола, был готов взбунтоваться против Рима.