Мазепа и Карл XII: Полтава
Мазепа и Карл XII: Полтава
Миф о непобедимости России был порожден разгромом и Карла XII, и Наполеона. Полтавская битва и Бородино — это вехи в истории России, которые доказывают, что попытка завоевать военным путем обширные пространства Русской равнины обречены за провал. Тем не менее польские короли Стефан Баторий и Владислав IV, обладая довольно слабыми ресурсами феодального государства, сумели одержать победу там, где два величайших полководца в мире потерпели позорное поражение. Уже в ходе войны 1914–1918 гг. немцы сумели захватить обширные территории в Европейской России, несмотря даже на то, что им пришлось сражаться на два фронта. (Автор не принимает в расчет, что немцам помогла революция в России. — Пер.)
Карл и Наполеон вторглись в Россию в неудачное время, им пришлось столкнуться с проблемами транспортировки и снабжения войск, которых можно было бы избежать, если бы они начали войну пораньше и использовали все преимущества летнего времени. Чрезмерная самоуверенность шведов и дикий, авантюрный характер короля Карла заставили их начать наступление с недостаточными силами; Наполеон же пытался маневрировать огромными массами войск на обширном пространстве, практически не имевшем дорог.
Кроме того, шведское и французское вторжения произошли без предварительной политической подготовки, в отличие от Польских кампаний XVII в. и Немецких в 1914–1918 гг. Наполеон очень боялся разозлить Александра I, поэтому проводил весьма осторожную политику по отношению к полякам и не сумел воспользоваться недовольством украинцев и народов Кавказа, населявших Российскую империю. 40 лет спустя, во время Крымской войны, англичане и французы тоже не воспользовались возможностями, которые дало бы им сочетание политической пропаганды и военной силы, хотя Пальмерстон прекрасно понимал, какую помощь могли бы оказать им финны, поляки и грузины, если бы им было дано обещание защитить их интересы. В то же время Омар-паша настаивал на мощном вторжении на Кавказ, впрочем, когда стало уже слишком поздно.
Союзники у Карла XII оказались никудышными. Воспитанный на французский манер король Станислав Лещинский не имел полководцев, равных по таланту Иеремии Вишневецкому или Станиславу Конецпольскому. Он понадеялся на свои связи с Мазепой, запорожским атаманом Гордиенко и вождем донских казаков Булавиным, вел переписку с сомнительными женщинами вроде княгини Дольской, а также с иезуитами и православными священниками на Балканах.
Летом 1707 г. Карл задержался в Польше и потерял возможность напасть на Петра I в тот самый момент, когда в России полыхали восстания башкир и донских казаков. Он общался с украинским гетманом, точно так же как его дед поддерживал отношения с Хмельницким, но его агенты не смогли понять, какую помощь могли бы оказать шведам недовольные казаки и какие трудности ожидали Мазепу.
1 января 1708 г. Карл XII переправился через Вислу, а 28 января вошел в Гродно. «Он, по-видимому (ибо даже сейчас мы можем только гадать об этом), — писал Бейн, — планировал вот что: во-первых, форсировав Днепр, соединиться с армейским корпусом Левенгаупта, который шел из Риги, а потом зазимовать в плодородной, не тронутой войной Украине, крепости которой обещал передать ему казацкий атаман Мазепа. Одновременно финская армия под командованием Либекера с помощью флота должна была овладеть Санкт-Петербургом и вернуть Швеции Ингрию, в то время как Станислав [Лещинский] при поддержке третьей шведской армии, стоявшей у Крассова, должен был подавить всякое сопротивление в Польше.
Летом 1709 г. три шведские армии, усиленные поляками, казаками и крымскими татарами, должны были одновременно напасть на Московию с севера, юга и востока и сокрушить Петра. Реализация этого плана, составленного без учета имеющихся трудностей и основанного ни на чем, кроме самых фантастических предположений, лежала далеко за пределами возможного» (Бейн Н. Кембриджская история нового времени. Т. V).
4 июля 1708 г. Карл разгромил русских у Головчина и, пройдя всю Белоруссию, добрался до верховий Днепра. До 6 августа король находился в Могилеве, ожидая прибытия корпуса Левенгаупта. Штаб-квартира царя Петра располагалась в Смоленске.
«Шведы начали жестоко страдать [от голода], — продолжал Бейн, — поскольку хлеба и фуража не хватало и солдаты питались почти исключительно украденной скотиной. Русские, которыми командовали Шереметев и Меншиков, не желая вступать в сражения, медленно отступали, уничтожая все на своем пути, пока, наконец, шведы не увидели перед собой ничего, кроме выжженной земли под ногами и горящих деревень на горизонте».
К тому времени, когда захватчики дошли до русской границы в Михановичах (1 октября), «Карлу стало ясно, что идти дальше на восток по опустошенной земле просто невозможно». В Татарске он провел свой первый военный совет. Генералы посоветовали ему подождать подхода подкреплений и провианта, который должен был доставить Левенгаупт, а потом уйти в Ливонию и зазимовать там в своих владениях. Но Карл, уверенный в том, что найдет на Украине изобилие припасов, надеясь на помощь Мазепы, принял фатальное решение идти не на север, а на юг.
Казнь Кочубея и Искры не вернула Мазепе долгожданного душевного покоя, а на казацкую старшину произвела ужасное впечатление: люди, не любившие гетмана, были возмущены до глубины души, поскольку понимали, что он, ни минуты не сомневаясь, пожертвует любым из своих старых товарищей, чтобы вернуть себе расположение царя и доказать свою верность.
Мазепа и сам уже жалел, что ввязался в эту опасную игру. Его агенты в шведском лагере давали ложные обещания устроить восстание, а полковники по-прежнему считали его послушным слугой царя. Он понимал, что все его интриги могут быть раскрыты в любой момент, и опасался, что шведы, войдя на Украину, будут встречены стихийным восстанием, которое сметет непопулярного гетмана, если он сразу же не заявит, что выступает на стороне захватчиков.
Разгром Шереметева в Головчине, по-видимому, подтолкнул Мазепу к решительным действиям. Он открыл свои изменнические замыслы полковникам Апостолу, Горленко и Ломиковскому (командовал казацкой артиллерией). Он знал, что все эти люди — противники Петра и что во время различных кампаний царские генералы относились к ним свысока. Они все поклялись принять участие в заговоре и перейти на сторону шведского короля.
Позже чешский секретарь Мазепы Орлик раскрыл некоторые детали, касавшиеся условий секретного соглашения, заключенного между «королем шведов, готов и вандалов» и гетманом Украины. Секретарь утверждал, что по этому договору Украина должна была стать независимым государством, возглавляемым его законным правителем — Мазепой. Однако маловероятно, чтобы подобное соглашение Карл подписал еще до своего прибытия на Украину и до того, как Мазепа открыл свое истинное лицо. Скорее всего, Мазепа и Орлик показали заговорщикам черновик соглашения, чтобы убедить их в реальности своих надежд.
В начале сентября Карл XII появился на границе Украины. Каждый день теперь был для Мазепы на вес золота, поскольку царь Петр ожидал, что он начнет немедленные военные действия против шведов. Гетман пообещал шведам сдать крепость Стародуб, но сделать этого ему не удалось, поскольку генерал Лагеркрон опоздал, а русские подкрепления появились еще до того, как гарнизон Стародуба успел сдаться.
29–30 сентября армия Левенгаупта, шедшая на соединение с королем, понесла тяжелые потери в кровопролитном сражении при Лесной. Левенгаупт тем не менее сумел соединиться с армией короля, и в первые недели октября измученные шведы, пришедшие из густых лесов, вторглись в северные районы Украины, где им удалось достать немного провизии для себя и своих лошадей.
Однако обещанное Мазепой казацкое восстание все не начиналось. В то же самое время Мазепа под предлогом болезни отказывался выполнять приказ царя о борьбе со шведами.
В середине октября Петр решил идти на Украину и лично возглавить находившиеся там войска. В Борзну, к гетману отправил Протасьева; тот обнаружил, что Мазепа «серьезно болен», находится «на пороге смерти», и уже вызвал из Киева митрополита, чтобы тот его исповедовал и причастил.
Не успел Протасьев уехать, как к гетману неожиданно явился Войнаровский, его любимый племянник, который напугал дядю до такой степени, что тот решился на опрометчивый поступок. Русская кавалерия под командованием Меншикова занималась разведкой местности между Стародубом и Черниговом. Светлейший князь с нетерпением ожидал прибытия гетмана со своими казаками. Вместо этого явился Войнаровский и сообщил, что его дядя лежит «при смерти», но Меншиков этому не поверил. Подслушав разговоры офицеров Меншикова, Войнаровский узнал, что царский фаворит собирался идти на Батурин и Борзну, чтобы заставить гетмана воевать. Войнаровский ночью ускакал из ставки Меншикова, чтобы предупредить об этом дядю.
«Умиравший» гетман немедленно потребовал лошадей и поскакал галопом в Батурин. Всю ночь старый гетман и его секретарь упаковывали все, что могли вывезти из дворца. До этого Мазепа уже перевез часть своих денег и ценностей в Белую Церковь.
На рассвете 4 ноября гетман во главе своих войск двинулся навстречу шведскому королю, приказав полковнику Чечелу и сердюкам защищать Батурин от русских. На северном берегу Десны Мазепа велел своим казакам встать в круг и произнес речь. Все казаки были уверены, что гетман ведет их на битву со шведами. Но Мазепа попытался убедить их, что если они немедленно не присоединятся к Карлу XII, то шведский король после неизбежной победы над царем отдаст всю Украину под власть Польши. Однако слова гетмана не вызвали у казаков особой радости. Вместе с Мазепой Десну форсировали около 5 тысяч казаков, а последовало за гетманом меньше половины.
Такая пустячная помощь сильно разочаровала шведов. Тем не менее, надеясь, что в будущем дело улучшится, Карл принял гетмана со всеми полагающимися ему почестями в маленьком городке Горки на Десне. Ученый Dux militum Zaporoviensium (запорожский военачальник) обратился к Карлу с речью на своей прославленной церковной латыни; из уважения к его сединам Карл низко склонился перед Мазепой и предложил ему сесть, сам оставшись стоять.
Царь Петр, узнав от Меншикова об измене Мазепы, написал Апраксину: «Хоть это и противно моим привычкам отвечать на твои добрые вести плохими, нужда повелевает явити, что учинил новый Иуда Мазепа, ибо двадцать один год быв в верности, ныне при гробе стал изменник и предатель своего народа».
Ровно через неделю после соединения войск Мазепы со шведами Меншиков взял Батурин штурмом. К нему явился один из офицеров гетмана и показал, где можно без боя войти в город. За падением Батурина последовала жуткая резня сердюков, которых так холил и лелеял гетман. Солдаты Меншикова не пощадили и мирных жителей. Город Мазепы был разграблен и сожжен, а несчастный комендант Чечель колесован.
Таковы оказались первые последствия измены Мазепы. Петр с присущей ему энергией принялся бороться с последствиями, которые она могла вызвать. Гетман не был популярен в народе, и это облегчило задачу царя. Он издал указ, в котором отменял все налоги, введенные Мазепой: «Бывший гетман в своей низкой хитрости наложил на людей тяжелые поборы безо всякого нашего ведома, заявив, что они пойдут на нужды армии, но в действительности они служили для приращения его собственных богатств». Петр попытался также унять страхи казацкой старшины, возникшие в связи с причинами, которыми Мазепа объяснял свою измену, — что московское правительство якобы собиралось отменить все права и привилегии украинцев.
В конце ноября Петр собрал в Глухове Раду для выбора нового гетмана. Первым кандидатом стал полковник Полуботок, отличный вояка. Петр, однако, отклонил его кандидатуру, заявив не без юмора: «Он слишком умен для меня, как бы не превратился в другого Мазепу». Был избран скромный и преданный царю Скоропадский, полковник из Стародуба. На церемонии возведения его в гетманское достоинство была зачитана грамота царя, в которой подтверждались «все свободы, права и привилегии, дарованные [казакам] его августейшим отцом, и его священный долг — хранить их неизменными и нерушимыми».
Мудрая и энергичная политика Петра принесла свои плоды — со всех сторон посыпались уверения в преданности. Даже самые близкие сподвижники Мазепы, полковники Апостол и Галаган, просили царя помиловать их.
С Мазепой остался десяток старшин и полторы тысячи казаков, многие из которых вовсе не являлись украинцами. Его игра, казалось, была проиграна, но он все еще тешил себя надеждой, что запорожцы и крымские татары придут к нему на помощь. Именно из-за этих надежд шведская армия и двинулась дальше на юг. В начале 1709 г. войска Карла XII заняли Ромны, Гадяч, Прилуки и Лубны на Полтавщине.
Петр сконцентрировал мощные силы под Сумами и Харьковом. На правом берегу Днепра Голицын занял Белую Церковь, и все богатства, которые предусмотрительный Мазепа перевез туда, оказались в руках русских.
Положение шведов сильно ухудшилось из-за сильных морозов 1708/09 г., каких Европа не видела уже целое столетие. Петр ждал весны, чтобы покончить с врагом. В феврале он пробыл некоторое время в Воронеже, а оттуда уехал в Азов.
Морозы закончились в конце февраля, и на три весенних месяца все активные действия обеих армий прервало половодье. Но весна, совершенно неожиданно, принесла Мазепе и Карлу новые надежды.
Петр после избрания нового гетмана сосредоточил все свои усилия на подчинении Запорожской Сечи. Он послал атаману Гордиенко письмо с 50 червонцами для него самого, 2 тысячами червонцев — для раздачи среди старшин и 1200 — среди простых казаков. В то же самое время Мазепа убеждал атамана, непримиримого противника русских воевод, явиться к нему в Киев.
Незадолго до нового, 1709 года Гордиенко прислал русскому командованию нечто вроде ультиматума, в котором потребовал уничтожить все русские крепости на Сечи, выгнать всех русских и украинских помещиков и разделить землю «среди людей». Хорошо зная о тесных связях запорожцев с крестьянством всей Украины, атаман хотел спровоцировать крестьянское восстание, которое он мечтал возглавить, чтобы потом начать с царем и королем Карлом игру по-крупному. Социальная база его политики Гордиенко делала его более опасным врагом, чем богатый старый гетман, которого народ не любил.
На требования мятежного атамана русское правительство не обратило никакого внимания, и он вышел на бой с 6 тысячами запорожцев. Меншиков выслал небольшие отряды по рекам Орель и Ворскла. Однако Гордиенко разбил царских драгун под Цвичанкой и овладел Переволочной на Днепре. На Полтавщине и в Миргородчине стали подниматься крестьяне. Полторы тысячи восставших присоединились к атаману, но у запорожцев не было для них оружия. В апреле Гордиенко встретился с небольшим отрядом Мазепы в Диканьке, фамильном гнезде Кочубеев. После этого произошла его встреча с Карлом XII в Будищах, где запорожский атаман обратился к шведскому монарху на латыни, желая показать гетману, что тоже не лыком шит.
В начале мая король отправил двух казацких вождей взбунтовать Полтаву, которую он намеревался захватить, а сам стал дожидаться подхода к Крассову шведских войск, стоявших вместе с королем Станиславом на Волыни. Наступление русского полка под командованием генерала Ренне создало угрозу запорожцам, но генерал Крузе привел на подмогу Гордиенко 3 тысячи шведских пехотинцев, с которыми тот бил Ренне под Сокольно.
А тем временем Петр решил разгромить «проклятое гнездо», как он называл Сечь. В мае на судах по Днепру спустился отряд полковника Яковлева, а «помилованный» чигиринский полковник Галаган следовал за ним по правому берегу. Яковлев отбил у казаков Переволочну и вместе с Галаганом занял территорию Сечи, где Гордиенко оставил для охраны всего тысячу казаков. Историческая крепость, сыгравшая такую важную роль в продвижении восточных славян на юг, была разрушена до основания. Царские солдаты сожгли не только казацкие курени, но и Покровскую церковь (предварительно вынеся из нее все иконы). Уничтожение Сечи стало огромным ударом для всех сподвижников Гордиенко.
В начале июня обе армии сосредоточились под Полтавой, и решающая битва стала неизбежной. Петр I предпочел бы избежать открытого сражения с «непобедимыми шведами», но плачевное состояние полтавского гарнизона вынуждало его принять бой, если шведы на него решатся. Царя очень воодушевило известие о том, что Карл получил ранение в ногу. Уверенность шведов в своем короле и в собственной победе, даже после всех тех ужасающих лишений, которые им пришлось перенести в течение последних полутора лет, была так велика, что, невзирая на сильное превосходство противника в живой силе и артиллерии, они смело атаковали позиции русских. Сражение началось на рассвете 27 июня 1709 г., но уже в девять часов утра все надежды шведов на победу рухнули. Казаки Гордиенко не принимали никакого участия в жестокой сече, которая разгорелась на поле. Шведы бились отчаянно, но им пришлось признать свое поражение. Запорожцы их покинули и рассеялись по округе. Самыми первыми бежали Мазепа, Орлик, Войнаровский и вся свита гетмана из украинских дам. Старому гетману удалось увезти с собой только две бочки золотых монет — все, что осталось от его прежнего богатства.
Остатки шведской армии сдались в Переволочне, на левом берегу Днепра. Запорожцев, о которых в договоре о капитуляции Левенгаупта не было сказано ни слова, постигла ужасная судьба. Те, кто не утонули в реке, пытаясь переплыть ее, были казнены по приказу царя.
Раненые король и Мазепа с Гордиенко в его свите бежали за Буг, на турецкую территорию. В начале августа они добрались до небольшого молдавского местечка Бендеры, расположенного на правом берегу Днестра; здесь они были интернированы по приказу Стамбула.
Поражение сломило Мазепу, и руководство небольшой группой украинских беглецов перешло к Орлику. Ее положение оказалось очень опасным, поскольку русский посол в Турции требовал выдачи предателей. Чтобы добиться этой выдачи, Петр собственноручно написал письмо великому визирю, прибавив к нему приличную сумму денег. Однако в дело вмешались шведы, и французский посол маркиз де Ферриоль, получив распоряжение из Версаля, взял гетмана под свою защиту.
Вскоре Мазепа заболел и умер, избавив турок от всех проблем. Он скончался 2 октября 1709 г. и был похоронен в православной церкви Бендер, а позже гроб с его телом перенесли в монастырь Святого Георгия в Галаце.
За год до этого в Глухове состоялись «государственные похороны» Мазепы. Царь Петр обожал всякие непристойные представления и сам придумал сценарий, назвав его «Мазепа спешит в ад». Чучело, которое изображало мертвого изменника, было облачено в полное гетманское одеяние. К нему прикрепили все ордена, которые Мазепа получил в течение своей жизни, и вздернули на виселицу. Палач снял это чучело и потащил в собор, где Феофан Прокопович, который когда-то восхищался познаниями Мазепы в латыни и его архитектурными вкусами, произнес слова проклятия. После этого Меншиков и Головин разорвали царские письма, адресованные гетману, и сорвали с чучела все награды. Духовенство и хор, облаченные в черные одежды, с черными свечами в руках повторяли проклятие и капали воском на его текст. Наконец Феофан Прокопович ударил изображение гетмана своим епископским посохом и провозгласил: «Анафема!» После этого чучело снова вздернули на виселицу и сожгли. Анафему Мазепе, Лжедмитрию и Стеньке Разину, которые пытались потрясти основы Московского царства, велено было ежегодно провозглашать во всех церквах России.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.