Вторая русско-польская война: Андрусовский мир
Вторая русско-польская война: Андрусовский мир
В феврале 1660 г. неожиданно умер шведский король Карл X. Регентский совет при малолетнем Карле XI решил отказаться ото всех международных обязательств Швеции, что коренным образом изменило ситуацию в Северной и Восточной Европе. 3 мая, при посредничестве Франции, был заключен Оливский договор, который положил конец долгой войне между польскими и шведскими ветвями династии Ваза, а Копенгагенский договор между Швецией и Данией, подписанный 27 мая, завершил Балтийскую войну. На следующий год, 2 июля 1661 г., Регентский совет заключил в Кардисе соглашение с царем Алексеем Михайловичем, по которому к Швеции отошли отвоеванные у нее Россией земли, находившиеся в Эстонии и Ингрии.
Несмотря на все превратности польской войны, Швеция вышла из нее великой державой. Все острова на Балтике, за исключением Датского архипелага, принадлежали Швеции. Устья всех великих немецких рек (ибо Неман и Висла были польскими) находились на шведской территории; три четверти Ладожского и половина Чудского озера тоже оказались в руках шведов. Столица империи — Стокгольм — находилась в самом ее центре, а второй по величине город Рига стоял на другом берегу моря. Подтверждение власти Бранденбурга над Восточной Пруссией и освобождение Выборщика от номинального подчинения польскому королю превратило Бранденбургскую Пруссию в государство, имевшее некоторое значение в европейских делах.
Как и во времена Казимира IV, поляки в поисках компенсации за потерю земель на Балтике обратили свои взоры на юго-восток, а быстрое расширение зернового рынка после окончания Тридцатилетней войны возродило мечты польских магнатов о возврате потерянных доходов, которые приносила им Украина. Замечательная способность поляков к восстановлению своих сил никогда еще не проявлялась с такой силой, как во время Русских кампаний 1661–1667 гг. Наглость и цинизм не позволили польской знати сплотиться в час нужды вокруг короля, однако свободная социальная и военная организация помогла полякам встряхнуться. Военные поражения потрясли польскую монархию до основания, но гибкую структуру польского общества, которая была основана не на торговле в королевских городах, а на феодальной экономике крупных укрепленных поместий и монастырских владений, они лишь «слегка поцарапали».
В России же попытка создать современную структуру управления после хаоса Смуты в сочетании с истощением, вызванным Польской, Украинской и Шведской кампаниями, привели к перенапряжению сил новой монархии. Неудачи на Украине совпали в Великороссии с социальными и религиозными смутами. Снова, как и в 1648 г., в 1661–1662 гг. начались беспорядки; в 1662 г. в Коломенское, где пребывал в то время царь, явилась разгневанная толпа, которая потребовала расправиться с некоторыми чиновниками, и «он спасся лишь благодаря решительным действиям своей охраны; пострадало 7 тысяч человек».
Летом 1660 г., заключив со шведами Оливский мир, поляки возобновили войну с Россией; в Литву и Белоруссию вторглись войска Сапеги и Чарнецкого, ветерана битвы при Берестечко, и разгромили у Полонки князя Хованского. Сразу же стало понятно, какую огромную роль сыграли украинские казаки во время предыдущей российско-польской войны. Когда Хмельницкий воевал на стороне русских, им удалось сокрушить поляков под Смоленском, Львовом и Люблином. Теперь же, когда казаки разделились, русская военная мощь не могла противостоять польской.
На Украине к старому коронному гетману Стефану Потоцкому, чей разгром 12 лет назад под Желтыми Водами вызвал Потоп, присоединились 20 тысяч крымских татар. Совместными силами они двинулись на московского воеводу Шереметьева, стоявшего на границах Волыни. Вновь избранный гетман Юрий Хмельницкий бросился на помощь Шереметеву. Однако слухи о разгроме русских на севере воодушевили сторонников Выговского: Петр Дорошенко вступил в переговоры с поляками, а Юрий Хмельницкий не только признал Гадячское соглашение, но и присоединился к Потоцкому. Шереметьев, окруженный поляками, татарами и казаками, переметнувшимися на сторону поляков, решил капитулировать, выдвинув условие, что ему разрешат свободно уйти в Россию со всем своим войском. Но не успел он сдаться, как татары принялись резать беззащитных русских солдат, а сам Шереметьев и его воеводы князь Щербатов и Козловский были уведены в Крым, где эти несчастные бояре провели в неволе 20 лет своей жизни!
Предательство Юрия Хмельницкого не спасло жителей Правобережной Украины, ибо Потоцкий, игнорируя Гадячское соглашение, послал туда свою конницу, велев им жестоко покарать крестьян за все зверства, которые они в течение 12 лет чинили над польской шляхтой.
В Левобережной Украине казаки Черниговского, Нежинского и Переяславского полков решили сбросить Юрия Хмельницкого и избрали временным гетманом переяславского полковника Самко. Царь Алексей вознаградил Самко за его верность, но из-за хаоса, царившего на Украине весь 1662 г., московское правительство не торопилось признавать гетманом никого.
Гражданская война вспыхивала то на левой, то на правой стороне Днепра. Самко был не единственным, кто хотел стать гетманом, этот пост хотели занять многие: нежинский полковник Василий Золотаренко (родственник героя последней войны с Польшей, погибшего в 1665 г.), Петр Дорошенко, Павло Тетеря и Иван Брюховецкий, когда-то верный слуга Хмельницких, а теперь ставший любимцем запорожских казаков. Юрий Хмельницкий с каждый днем терял свои позиции и много раз бывал разгромлен в стычках с войсками Самко и Ромодановского. В конце концов он отказался от гетманства и постригся в Мошнинский монастырь. Поляки признали гетманом сподвижника Хмельницкого Павло Тетерю; Самко продолжал оставаться гетманом Правобережной Украины, а Запорожская Сечь избрала Брюховецкого. Москва отказалась признавать всех троих, но два чиновника, князь Гагин и Кирилл Хлопов, посланные разузнать, кто из них сильнее, сообщили, что Брюховецкий принадлежал к числу тех людей, которые умели собирать урожай там, где ничего не было посеяно, и что он «подходит для роли гетмана, поскольку, хотя и не знает грамоты, умен, а что касается воровства — то за ним этого нет. Если назначить его, то мы в Москве можем спать спокойно».
Московские власти решили, что Брюховецкий, честолюбивый, беспринципный и способный человек, поднявшийся из низов, являлся наиболее подходящим кандидатом для царского правительства именно потому, что он был близок к самым низшим слоям украинского населения. Казацкая верхушка, люди, бывшие когда-то ближайшими сподвижниками Хмельницкого, — Выговский, Павло Тетеря и даже сын гетмана Юрий — все оказались изменниками. Они предали не только царя, но и свой собственный народ, который не хотел возвращения поляков и восстановления прежнего классового режима.
Описание Рады, собравшейся в 1663 г. в Нежине для выборов гетмана, дает представление о том хаосе, который царил в ту пору на Украине. Как писал Маркович: «18 июля грохот барабанов собрал людей у посольского шатра, в котором находились князь Гагин, Хлопов и другие. Никогда еще на Украине не было такой Рады. Брюховецкий, стоявший среди запорожцев, переругивался с Самко и Золотаренко. Переяславский полк орал: „Хотим Самко!“; „Золотаренко!“ — кричали нежинцы. Крики запорожцев „Брюховецкий, Брюховецкий“, — заглушили все звуки. Царские послы пытались установить тишину, но шум и недовольство росли, начались потасовки, сверкнули ножи; разные группы в толпе избивали друг друга, и все завершилось кровопролитием. Самко попытался бежать, прячась за шатром московских послов, но чуть было не погиб под ударами запорожцев. В самом шатре и вокруг него многие были забиты насмерть. Князя Гагина беснующаяся толпа чуть было не разорвала на части. Казаки Самко и Золотаренко, увидев, что сопротивляться запорожцам бесполезно, присоединились к ним; Брюховецкого взгромоздили на стол, покрытый штандартом, и провозгласили гетманом».
Однако он не удовлетворился этим и, став гетманом, арестовал Самко, Золотаренко и нескольких других полковников, очевидно опасаясь, что колесо Фортуны может повернуться еще раз. В сентябре того же года арестованные были казнены безо всякого следствия, хотя никто не мог доказать их измены царю. Современник так описывал казнь Самко (палачом был татарин): «Увидев красоту лица и геркулесова тела Самко, палач был поражен. Он долго не решался поднять топор, но его заставили, и голова храбреца скатилась в пыль».
Осенью 1663 г. ситуация на Украине стала более определенной: с одной стороны были польские войска, которых поддерживали знаменитые казацкие полковники Павло Тетеря, Петр Дорошенко, Богун и Гуляницкий, с другой — московиты и чернь: Брюховецкий, любимчик простого народа, и его запорожцы.
Польские успехи в Литве, где у русских был отвоеван город Вильно, и в Белой Руси позволили королю Яну-Казимиру задуматься о возвращении Украины. В Волыни собрали 40 тысяч польских солдат, войско же возглавил сам король. Ему помогали такие прославленные полководцы, как старый Стефан Чарнецкий и Ян Собеский. В королевском лагере появился «воевода Киевский» Выговский. Ян-Казимир переправился через Днепр, и ни казаки Брюховецкого, ни рассеянные московские полки не решались сойтись с ним в открытом поле. Они укрылись в укрепленных городах, которые вскоре сдались казацким полковникам, пришедшим вместе с польской армией. Поляки вместе со своими татарскими подручниками были безжалостны: они разоряли поля и жгли села, а крестьяне в ужасе тысячами бежали в «Новую Украину», на северо-восток. Только Нежин остался верен царю, и, обойдя его, поляки вторглись в северские земли. Однако войско короля застряло у крепости Глухов, которую защищали казаки Черниговского, Нежинского и Стародубского полков. Они оказали полякам упорное сопротивление. Приближалась весна, а с ней и половодье на реках; опустошенная земля не могла прокормить польскую армию, а на помощь Глухову спешил князь Ромодановский. Ян-Казимир внезапно покинул лагерь (политическая ситуация в Варшаве резко ухудшилась), и Чарнецкий стал отходить за Днепр. Его преследовало войско Брюховецкого, а в Правобережной Украине запорожский атаман Сирко, узнав о польском поражении под Глуховом, поднял восстание казаков и крестьян. Сирко взял Умань и Брацлав; Чигирин же и Белую Церковь продолжали удерживать Выговский и Тетеря, оставшиеся верными королю. Вскоре здесь начались беспорядки: Выговского безо всяких оснований обвинили в «измене королю» и поспешно расстреляли.
Чарнецкий оказался под стать казацким полководцам. Этот старый враг украинских казаков нанес несколько сильных ударов войскам гетмана Брюховецкого и атамана Сирко. Он вел беспощадную войну, стирая с лица земли города и села, которые поддерживали «мятежников», приказал также сжечь Субботов, вотчину Хмельницких. Тела Богдана Хмельницкого и его старшего сына Тимоша выбросили из могилы и сожгли, а пепел развеяли по ветру. Начиная с битвы при Кумейках в 1638 г. Чарнецкий провел всю свою жизнь в беспрерывных войнах. Кампания 1664 г. оказалась для него последней — он умер осенью в весьма преклонном возрасте.
В Дуновичах начались переговоры о мире между Польшей и Россией, которые, как думали поляки, завершатся благоприятным для них договором. А тем временем новый великий гетман Любомирский своими действиями готовил в Польше династический кризис, который должен был рано или поздно разразиться, поскольку здоровье Яна-Казимира ухудшалось, а наследника мужского пола у него не было.
Прекращение династии польских Ваза, как и династии Ягеллонов 90 лет назад, превратило Польшу в арену борьбы за ее трон, в которую вступили все честолюбивые монархи Европы. Алексей Михайлович, по примеру Ивана Грозного, тоже выдвигал свои претензии на польскую корону, зная, что для определенной части польских магнатов идея объединения двух славянских монархий была весьма привлекательной, однако война, вспыхнувшая из-за предательства Выговского и казацкой старшины, разрушила все планы Романовых. Надеждами объединить Польшу, Трансильванию и молдавско-валашские княжества тешили себя и Ракочи, еще не забывшие о славных победах Стефана Батория; однако в 1660 г. возродившая свою мощь Турция (которая вскоре превратится в постоянную угрозу, нависавшую над владениями Габсбургов и польских королей) лишила трансильванских князей независимости. С тех пор как в 1655 г. Яну-Казимиру оказал помощь Фердинанд III, австрийское влияние в Варшаве стало преобладающим. Польская королева из рода Гонзаго Мария-Людвика держала под каблуком своего вечно сомневавшегося и нерешительного мужа. Австрийское влияние было столь сильным, что разрабатывались планы присоединения славянского королевства к владениям дома Габсбургов. Однако около 1660 г. королева переметнулась на сторону Франции, где кардинал Мазарини, возрождая политику предыдущего века, когда король из рода Валуа некоторое время занимал польский трон, планировал вернуть Польшу в сферу французских интересов. В 1663 г. польская королева выдала свою любимую племянницу за герцога Энгиенского, наследника великого Конде, рассчитывая убедить поляков избрать этого герцога или его отца своим королем еще при жизни Яна-Казимира. Тот «обещал, что, как только это будет сделано, он отречется от престола и удалится во Францию, где будет жить более подходящей для него жизнью, пользуясь богатыми пожалованиями, которые будут ему предоставлены».
Габсбургский монарх Леопольд I, «маленький император в красных чулках», избрание которого на пост императора в 1658 г. чуть было не сорвали интриги Мазарини, очень быстро положил конец расширению французского влияния в Восточной Европе, опасаясь, что Франция снова объединится со Швецией. Помощь французских войск, которые помогли Леопольду I отразить вторжение турок в его наследственные владения, разгромив их в Сент-Готтардской битве 1 августа 1664 г., не помешали ему послать в Польшу своих людей. Они должны были вызвать у поляков возмущение проектом, который позволил бы правившему королю руководить выборами своего преемника. Однако мятеж нового великого гетмана Любомирского против французской партии при дворе провалился, и к ней присоединился Ян Собеский, женатый на француженке Марии д’Аргенской, получив знаки гетманского достоинства.
На восточных границах Польши династический кризис сильно ослабил ее позиции на переговорах в Дуровичах и военную мощь на Украине. В Киеве появились русские полки и с помощью казаков Брюховецкого заставили поляков и их сторонников убраться с Украины.
Теперь уже ни русские, ни поляки, много лет воевавшие друг с другом, не хотели продолжать борьбу. Летом 1665 г. Брюховецкий приехал в Москву, чтобы «смиренно склониться перед царем от имени всех украинских городов». Гетмана приняли с почестями и, несмотря на его низкое происхождение, женили на дочери гордых Шереметевых. Некоторые казацкие старшины и полковники из свиты гетмана, которые, по словам автора того времени, «образовали многочисленную свиту», тоже вступили в браки с дочерьми знатных московских семей. Весь сентябрь того же года в Москве справляли свадьбы и веселились. Результатом всех этих событий стали дополнения к Мартовскому соглашению 1654 г., обнародованные 11 октября 1665 г. Согласно им, «вся земля принадлежит царю, а не гетману», поэтому все налоги, которые платят горожане и крестьяне, должны поступать в царскую казну, а равно и «все налоги с таверн, где пьют спиртное», налоги с мельниц, «медовые дани» и пошлины, взимаемые с иноземных купцов. Были подтверждены права казаков на самоуправление и избрание гетмана и чиновников, но для сбора налогов в царскую казну во многие украинские города посылались московские воеводы вместе с многочисленными служащими и войсками, становившимися в городах на постой.
Во многих отношениях «дополнения» просто разъясняли условия договора 1654 г. и приводили в действие первоначальную базу, на которой он был заключен. Однако украинцы восприняли весть о «соглашении Брюховецкого» как доказательство его измены. Содержание договора 1654 г. было известно лишь небольшому числу казаков, а из тех, кто это знал, многие забыли или хотели забыть его условия. Кроме того, Москва нажила себе опасных врагов в лице высших иерархов украинской церкви, которых возмутило прошение Брюховецкого о том, чтобы киевского митрополита назначала Москва.
В первые месяцы 1666 г. весть об уступках, вырванных у Брюховецкого в Москве, разнеслась по всей Украине. Дурные слухи «подкрепил» приезд воевод, которые обосновались не только в Киеве, Переяславе, Чернигове и Нежине, но и во многих других городах. Появившиеся там чиновники «собирали налоги с таким рвением, что от их жадных глаз не могла ускользнуть ни единая копейка». Тех, кто не платил подати, жестоко наказывали. Как несколько наивно отметил один из украинских историков, «это нововведение, возможно привычное в других землях, в нашей показалось жестоким, пагубным и невыносимым».
Установить порядок на Украине оказалось непростым делом. Епископ Мефодий в своих проповедях призывал людей к восстанию против Брюховецкого, а значит, и против Москвы. Дорошенко, контролировавший большую часть земель в Правобережной Украине, перешел на левый берег Днепра, взял Переяслав, где убили московского чиновника, и завладел Золотоношей, где были преданы смерти воевода князь Щербатов и многие московиты. Все Левобережье охватило восстание; Нежин и города Полтавщины признали власть Дорошенко. Повсюду убивали или изгоняли русских чиновников. Даже сохранявшая ранее верность Москве Запорожская Сечь изгнала «вспомогательный» стрелецкий полк, там расквартированный, а русского посла Ладыженского, возвращавшегося домой из Крыма, запорожцы бросили в Днепр.
Возобновление анархии на Украине заставило наконец московское правительство заключить мир с поляками на условиях раздела Украины, долгая борьба за подчинение которой истощила силы обеих стран.
В январе 1667 г. в селе Андрусово, неподалеку от Смоленска, представители царя Алексея Михайловича и короля Яна-Казимира подписали мирный договор. Москва оставляла за собой все оккупированные ею земли до того места, где Днепр поворачивает на юг. Правобережная Украина была признана польской территорией. Киев в течение двух лет оставался за Москвой, после чего переходил к Польше. Что касается Запорожской Сечи, то в договоре было четко установлено, что запорожцы должны служить и царю, и королю (в этой связи следует напомнить, что в 1655 г. Богдан Хмельницкий даровал запорожцам особую грамоту, хранившуюся с тех пор в алтаре Покровской церкви на Сечи, в которой говорилось, что все земли на левой и правой сторонах Днепра передаются им в вечное владение).
Андрусовский договор создал не только дружеские отношения Москвы и Польши, но и нечто вроде союза. В этом смысле распределение земель Украины между двумя странами следует считать скорее совладением, а не разделом. Не только истощение двух славянских государств, но и неожиданное усиление Османской империи под властью визирей из рода Копрулу создало предпосылки для того, чтобы Польша и Россия не только забыли о своей прежней вражде, более полувека заставлявшей их воевать, но и добились взаимопонимания по вопросу о защите своих общих интересов на речных равнинах Причерноморья. Значение Андрусовского договора трудно переоценить: Москва обязалась бороться с крымскими татарами, а Польша — противостоять усилению позиций османов на Днестре и в Трансильвании. Более того, Москва обязалась в любое время поддержать Польшу войском в 20 тысяч солдат и пятью тысячами «своих собственных казаков». Оба правительства согласились не допускать власти Дорошенко в любой части Украины. Политика Алексея Михайловича, которую развивал в Андрусове умный и проницательный Ордын-Нащокин, была последовательной и дальновидной. Граница Московского государства прошла по Днепру, и появилась надежда, что с помощью поляков выход к морю на юге будет защищен от нападения крымских татар, а в северном направлении — от вторжений шведов, которые в течение недавних войн отобрали у Польши Ливонию, а у Москвы — то, что осталось от ее прежних завоеваний. Политику отца продолжил Петр I. Эта политика, согласно Андрусовскому договору 1667 г., приобрела четкое меридиональное направление — после того как внушенные в 1655 г. возвращением Смоленска надежды на широкую и быструю экспансию на запад не осуществились.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.