Марта Скавронская Крестьянка во главе государства

Марта Скавронская

Крестьянка во главе государства

Петр Великий умер, не успев продиктовать завещание. Но почему уже давно болевший реформатор дотянул до последнего дня, чтобы начать составлять духовную? Ответ понятен: он не мог определиться с выбором наследника, и теперь, после его смерти, эта сложная задача легла на Сенат.

Первая супруга Евдокия родила Петру I троих сыновей, двое из который умерли во младенчестве, Алексея, уже в зрелом возрасте Петр убил сам. В 1725 году Евдокия была еще жива и томилась в монастыре. У царевича Алексея остались дети – сын Петр и дочь Наталья. Оба они были законными претендентами на престол.

Марта в 1710-х годах. Неизвестный художник. XVIII в.

Вторая жена, Екатерина Алексеевна (она же – Марта Скавронская), родила императору одиннадцать детей, но почти все они умерли в самом раннем возрасте. Отца пережили только две дочери: Анна и Елизавета. Обе они были умны, образованны и необыкновенно хороши собой. Анна была уже просватана за герцога Карла-Фридриха Шлезвиг-Гольштейн-Готторпского, их свадьба состоялась 21 мая 1725 года. Елизавета так и осталась незамужней.

Кроме того, существовали еще и претенденты на престол со стороны царя Иоанна Алексеевича – единокровного брата Петра, у которого оставалось три дочери.

Из такого обилия кандидатов сенаторам предстояло выбрать одного. Но кого? Того, кто сможет править, или того, кто не будет мешать? Остановились на втором варианте, и усилиями Меншикова верх взяла Екатерина – в девичестве Марта Скавронская.

Уровень образования и интеллекта этой женщины лучше всего характеризует эпизод, описанный Юстом Юлем:

«Пополудни я был в церкви у вечерни и пел вместе с остальною паствой; вдруг я заметил, что церковные двери отворились, и в них появилась будущая супруга царя со свитой. Уже стоя на пороге, они долго еще раздумывали, войти ли им в церковь или не входить. Наконец, увидав меня, вошли и поместились в занимаемую мною скамью, одно из обыкновенных мужских отделений, – чем привели меня в крайнее смущение. Я имел по две женщины с каждой стороны: по одну руку стали царица и жена бригадира Балкша, по другую, короткое время спустя, – две другие женщины. Когда же вслед за ними ко мне устремилось еще несколько женщин, я вышел из моей скамьи как бы за тем, чтобы уступить им место, а сам занял другую. Вне отделений стояло много русских гвардейских офицеров; они говорили, кричали и шумели, как будто находились в трактире. Когда священник, взойдя на кафедру, начал говорить проповедь, женщины, успевшие к тому времени соскучиться, вышли из отделений и стали обходить церковь, осматривая ее убранство, причем громко болтали о всевозможных вещах. Напоследок они снова заняли прежнее отделение. Однако так как проповедь затягивалась, то царица послала на кафедру сказать священнику, чтобы он заканчивал. Но священник, хотя и немало сбитый этим с толку, все-таки продолжал говорить. По окончании проповеди царица, которая от кого-то слышала, будто бы в этой церкви похоронена Пресвятая Дева Мария, послала просить президента о том, чтоб останки (Божией Матери) были выкопаны и переданы ей (царице) для перенесения в Россию. Но президент отвечал, что хотя церковь и называется церковью Марии, однако никакая Мария в ней не похоронена. Этим царице пришлось удовольствоваться. Из вышеприведенного примера можно заключить, как плохо царица наставлена в началах своей превратной веры; ибо, согласно учению самих русских, после кончины Божией Матери тело Ее было взято на небо, – и таким образом (Екатерина Алексеевна) не могла рассчитывать обрести ее останки где бы то ни было на земле».

Свадьба Петра и Екатерины. Гравюра. XVIII в.

Эта женщина никогда ранее не участвовала в управлении. Она даже не выучилась читать и писать: все бумаги за нее подписывали дочери. Она навидалась дворцовых интриг и сама порой в них участвовала, но ничего не смыслила в политике. Ее и избрали именно из-за ее ограниченности: теперь «птенцы гнезда Петрова» могли, не боясь никого, набивать свои кошельки.

Основную власть прибрал к рукам Меншиков, он фактически единолично управлял страной, не стесняясь объявлять в Сенате свои решения от имени императрицы. Однажды фельдмаршал Бурхарт Христофор Миних просил дополнительных средств на окончание строительства Ладожского канала. Это было важным и нужным делом. Но сенаторы не без оснований полагали, что Миних присвоил часть выделенных до этого средств и теперь просит новых вложений, чтобы украсть и их тоже. Ну а сенаторы тоже были бы не прочь выпросить ассигнований на какой-нибудь проект, чтобы положить денежки себе в карман. Поэтому они довольно долго спорили. Меншиков, которому все это наскучило, поднялся и сказал:

– Императрица уже решила: не выделять.

– Когда она это решила? – воскликнул Миних.

– Утром, – отрезал Меншиков.

И только немногие из присутствующих отважились упрекнуть его, но не в своеволии, а в том, что он заставил их так долго совещаться, хотя уже знал «решение Екатерины».

Императрица же жила в свое удовольствие: завела любовника – красавца Рейнгольда Густава Левенвольде из прибалтийских дворян, устраивала пирушки для близких ей людей, дарила им дорогие подарки и вообще транжирила деньги.

Народ любил ее за то, что она сострадала несчастным и никогда не отказывала в помощи просителям. В передних дворца постоянно толпились солдаты и матросы, они часто просили царицу быть у них кумой. Она никому не отказывала и обыкновенно дарила каждому своему крестнику несколько червонцев.

Постепенно здоровье Екатерины становилось все хуже, и спустя два с половиной года она умерла. По преданию, перед смертью она видела сон: к ней с небес спустился Петр Великий в лавровом венке и горностаевой мантии. Он взял ее за руку и церемонно повел с собой на небо…

Спешно было составлено завещание: императрица в обход собственных дочерей передавала престол внуку Петра от казненного царевича Алексея, то есть законному наследнику. Екатерина не хотела его подписывать – но ей объяснили напрямик, что в случае иного решения, вряд ли ей удастся спокойно доцарствовать самой. Пришлось царице подчиниться. Примечательно, что это завещание, лишавшее ее престола, вместо больной матери, как обычно, подписала сама Елизавета Петровна.

Однако нельзя сказать, что правление Екатерины прошло совсем уж бесполезно! В эти два с половиной года была открыта Академия наук, в Россию съехались ученые со всего мира, была организована экспедиция Витуса Беринга и учрежден орден Святого Александра Невского.

Анна Петровна – великая княжна, дочь Петра I и Екатерины Алексеевны. Родилась она за три года до официального венчания Петра с Екатериной.

В 1725 году Анна вышла замуж за Карла-Фридриха, герцога Шлезвиг-Польштейн-Потторпского. Бракосочетание совершилось в Троицкой церкви на Петербургской стороне, по брачному договору она и ее супруг отказались от прав на российскую корону. Но герцог был честолюбив: вскоре он сделался членом Верховного тайного совета и вообще стал пользоваться большим влиянием, чем вызвал ревность Меншикова. Светлейший князь видел в герцоге соперника, поэтому он добился того, что в середине 1727 года Анна с мужем уехали в Голштинию (герцогство в Северной Германии), где в городе Киль в 1728 году Анна родила сына Карла Петера Ульриха (впоследствии – российский император Петр III).

Анна была умной и образованной женщиной, она походила лицом на отца, говорила прекрасно по-французски, по-немецки, по-итальянски и по-шведски. По свидетельству современников, она была прекрасна, как ангел, затмевая даже младшую свою сестру – Елизавету, – которая впоследствии считалась красивейшей женщиной в Империи.

Умерла она рано и глупо: во время праздника с фейерверком по случаю рождения сына Анна в декольтированном платье упрямо стояла у открытого окна, хвалясь «русским здоровьем» и смеясь над придворными дамами, советовавшими ей одеться теплее. Однако после этого ее настигла жестокая простуда, с которой не смогла справиться медицина того времени: в несколько дней Анна скончалась.

Перед смертью она изъявила желание быть похороненной в Петербурге, рядом с могилой отца, что и было исполнено. Супруг до конца своей не слишком долгой жизни горевал о ней. В 1735 году он учредил в память о ней орден Святой Анны, ставший при императоре Павле в 1797 году государственной наградой Российской империи.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.