Край величественный и суровый

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Край величественный и суровый

Дальний Восток – край величественный и суровый. Когда мы подлетали к Хабаровску, горели торфяники. Недавно горела и тайга; только используя крупные воинские подразделения, удалось отстоять важные центры Хабаровского края. А тут еще одна беда: в Ванине взорвался склад боеприпасов.

И даже после ноябрьских праздников из Совгавани поступил сигнал: подорвались дети на гранате. Командующий войсками приказал мне вылететь в Совгавань с группой генералов и офицеров и принять срочные меры к тому, чтобы перекрыть все подходы к складу боеприпасов.

В Ванине картина была удручающая. Остовы труб, почерневшие кирпичные коробки зданий, обгоревшие деревья говорили о разыгравшейся трагедии. Тысячи семей остались без крыши над головой. Начали с того, что провели рекогносцировку бывшего склада боеприпасов и прилегающей территории. Оказалось, что хранилища с реактивными боеприпасами были окружены валами и вот эти обвалования становились направляющими для снарядов.

Отработали план: что делать, кто какую работу выполняет и кто за что отвечает. Уже на другой день стояли запрещающие знаки: «Осторожно, взрывоопасные предметы. Опасно!» С набором взрывателей, привлекательных для детей, окрашенных в красный, желтый, зеленый цвета, мы поехали по школам. Разъяснительная работа дала плоды: больше подрывов не было.

Зимой 1977 года Иван Моисеевич Третьяк уехал на Высшие курсы при академии Генерального штаба. Мне же приказал исполнять обязанности командующего войсками округа.

Дальневосточный военный округ разбросан на огромных просторах Приморского и Хабаровского краев, Амурской, Камчатской, Магаданской, Сахалинской областей. Есть края, куда до места службы идут поезда, а есть и такие, куда новобранцы добираются на собачьей упряжке. А где люди, там и происшествия.

Это случилось в конце зимы. На Сахалине от берегового припая оторвалась огромная льдина с рыбаками. Людей надо было спасать. Начальники доложили в Москву о ЧП, чтобы снять с себя ответственность, ненавязчиво подсказали Москве переложить миссию спасения на военных. Рискуя жизнями экипажей, в условиях шторма, когда крошится лед, а море закрыто низкими облаками, винтокрылые машины спасали рыбаков.

А то свирепый тайфун принесет обильные ливни, и опять надо спасать людей. И снова воины округа показывают беспримерное мужество и самоотверженность.

Но были происшествия, несовместимые со званием защитника Родины. Как сейчас помню: после одного из учений солдат отправил по почте посылку в Анапу со взрывчаткой. Особого труда не составило найти злоумышленника. Всыпал по первое число и солдату, и командиру. О ЧП доложил Ивану Моисеевичу в Москву. Поучительный получился разговор с командующим. Он спросил: «Когда выходит срок службы в звании подполковника у командира полка?» Поинтересовался, перед тем как объявить строгач.

В таком же ключе зашел разговор и о командире дивизии. До снятия взыскания не могло быть и речи о генеральском звании. Но Иван Моисеевич на первое место поставил заботу о подчиненных. Воспитывать лучше без излишних придирок и наказаний, окажите человеку доверие – и он горы свернет.

Неожиданно в феврале во время студенческих каникул прилетела в Хабаровск дочь Елена. Объявила о замужестве. В марте справили свадьбу. Иван Моисеевич отпустил меня на целую неделю.

Муж Елены, Александр Олегович Лосик, произвел на меня хорошее впечатление. Не «докучая моралью строгой», я пожелал молодоженам семейного счастья и благоденствия.

Возвратившись в Хабаровск, жил опять один-одинешенек в пятикомнатной служебной квартире. 1 мая праздник, все с женами, только я без пары. И кто-то из товарищей по службе тост предложил: «Чтобы Дмитрий Тимофеевич до зимы «сгулял свадьбу». Но оказалось, в 53 года труднее, чем в 20 лет, решить сей вопрос.

С Эммой Евгеньевной мы встретились в Алма-Ате в сентябре 1976 года, я был там в командировке. Вроде бы мы обсудили все проблемы, но дальняя даль нас дисциплинировала. И только в августе вместе с дочерью Ульяной она перебралась ко мне. Счастливо мы зажили, как говорится: с коробом счастья, чтобы всем хватило.

Душой нашего округа были Иван Моисеевич и Мария Петровна, Иван да Марья, как в шутку они называли себя. Часто встречались и с семьей Сбоевых. С приездом Эммы Евгеньевны мы частенько прогуливались по набережной величавого Амура. Звучала медь военного оркестра, и парни несли своим девушкам огромные букеты сирени. Нам с Эммой Евгеньевной казалось, что все у нас впереди…

По итогам боевой и политической подготовки в 1977 году Краснознаменный Дальневосточный военный округ был назван в числе передовых в приказе министра обороны СССР. Высоких результатов в боевой и политической подготовке округ добился благодаря дружной работе Военного совета, всех управлений и штаба. Штаб возглавлял Ю.М. Потапов, членом Военного совета был М.И. Дружинин, боевой подготовкой руководил О.П. Артемьев, командовали армиями и дивизиями такие генералы и офицеры, как А. Ряхов, И. Полищук, Н. Калинин.

В начале февраля меня направили на Высшие академические курсы при академии Генерального штаба. Старшим нашей группы был Владимир Леонидович Говоров – генерал армии, командующий войсками Московского военного округа. Во время учебы на академических курсах – 8 марта – родился мой первый внук, назвали Олегом в честь деда по отцу – маршала бронетанковых войск Олега Александровича Лосика.

Второе событие – печальное. Умерла мать Екатерины Федоровны. Похоронили ее рядом с покойным мужем Федором Кузьмичом, так я распрощался с городом моей военной молодости Боровичами.

В Хабаровск вернулся в первые дни апреля. Командующий объявил мне, что принято решение на Южных Курилах разместить пулеметно-артиллерийскую дивизию. Мне было поручено сформировать дивизию, доставить на острова и заняться ее обустройством. Местом формирования я выбрал Князе-Волконский учебный центр, где размещались части учебной дивизии. Командир учебной дивизии генерал-майор В.В. Полунин занялся подготовкой пункта дислокации, а я с небольшой группой генералов и офицеров вылетел на Итуруп.

Чем же была вызвана необходимость поставить на Южных Курилах дивизию?

Это было время, когда США проводили откровенный курс на достижение военного превосходства над СССР, оголтелый милитаризм венчал любые начинания вашингтонской администрации.

На территории 32 государств – от Панамы до Японии и Южной Кореи, от Гренландии до Турции – Соединенные Штаты имели более 1500 военных баз и объектов, на которых проходили службу более полумиллиона американских солдат. Только на Дальнем Востоке заморская группировка американских вооруженных сил имела свыше трехсот военных объектов. Взяла крен в сторону наращивания военного потенциала и Япония, подключившись к глобальной стратегии конфронтации, навязываемой Вашингтоном. Были даже факты, когда японцы под своими знаменами высаживались на наши острова, провоцируя пограничные конфликты. При этом агрессивная сущность японо-американского «договора безопасности» оправдывалась ссылками на «угрозу с Севера». Мы же на Курилах, кроме пограничного, отряда и нескольких радиотехнических рот и истребительного полка ПВО, ничем не располагали.

Необоснованность территориальных притязаний со стороны Японии не вызывала сомнений. Курильские острова были возвращены СССР в полном соответствии с Каирской декларацией и другими совместными решениями союзников, подтвержденными Потсдамской декларацией. Более того, все эти условия Япония безоговорочно приняла по акту о капитуляции. Кроме того, по Сан-Францисскому договору 1951 года Япония отказалась от всех прав и претензий на Курильские острова.

Место для штаба мы выбрали в Горячих Ключах. Туда и прибыл первый строительный отряд. Полетели вертолетом на Кунашир, определили место для пулеметно-артиллерийского полка. В первую же ночь нас тряхнуло, закачалась лампочка, а мой диван выехал на середину комнаты.

Практически все лето ушло на доставку личного состава и боевой техники на острова Итуруп и Кунашир. Причалов не было, приходилось перегружать на самоходные баржи Т-36, теперь эти баржи называют «зиганшин». Многие, вероятно, помнят, как весной 1960 года во время шторма сорвало с якоря и унесло из бухты Касатка в открытый океан баржу с экипажем, состоящим из воинов-дальневосточников младшего сержанта Асхата Зиганшгина, рядовых Филиппа Поплавского, Анатолия Крючковского и Ивана Федотова.

Осенью во время подведения итогов боевой подготовки в округ прибыл главком Сухопутных войск Иван Григорьевич Павловский. Он изъявил желание посмотреть, как будет зимовать дивизия. Опытный дальневосточник, он хорошо знал, что такое острова, где с одной, внутренней стороны море сковано льдом, а с другой – незамерзающий Великий океан. Зимой толщина снежного покрова достигает семи метров, и зимовать в палатках рискованно.

Все это командующий предвидел, поэтому с высадкой на острова строители начали возводить капитальные хранилища для техники, казармы и дома для семей офицеров.

На аэродром «Буревестник» мы прилетели на самолете Ан-24 и сразу же вертолетом – в Горячие Ключи. Полковник И.С. Морозов доложил главкому о состоянии дивизии, осмотрели и палаточный городок. С аэродрома «Буревестник» мы вылетели, когда уже наступала ночь. Маршрут полета проходил через остров Сахалин, Комсомольск-на-Амуре и Хабаровск. Сели на большой аэродром, где встретил нас Иван Моисеевич.

На разборе итогов проверки больше говорилось о недостатках, о подготовке к зиме. О положительном главком сказал кратко: «Хорошее у вас никто не отберет».

В ноябре на меня запросили «объективку» и в последних числах декабря вызвали на беседу в административный отдел ЦК КПСС. В здании Центрального Комитета я встретил генерал-полковника Б.В. Снеткова и генерал-полковника Ю.П. Максимова, их также пригласили на беседу по поводу назначения на вышестоящие должности. Борис Васильевич рассматривался к назначению на должность командующего Сибирским военным округом, а Юрий Павлович – Туркестанским военным округом, я же – командующим Центральной группой войск.

Иван Порфирович Потапов предупредил: «Завтра, в четверг, вас будет принимать генеральный секретарь ЦК КПСС Леонид Ильич Брежнев, затем утверждение на политбюро». Он же нас представил Николаю Ивановичу Савинкину, который беседовал с каждым в отдельности, а мне дал много полезных советов о взаимодействии с советским послом в Чехословакии, министром обороны и руководством дружественной нам страны.

На следующий день с Н.И. Савинкиным в 9.00 мы уже были в Кремле. В кабинет к Леониду Ильичу один за другим шли секретари ЦК, члены политбюро, и только в 9.50 нас приняли.

Я доложил: «Товарищ Маршал Советского Союза, генерал-полковник Язов для беседы прибыл». Я заметил, в кабинете находились К.У. Черненко и Н.И. Савинкин. Леонид Ильич пригласил нас сесть за стол и спросил: «Вас просеяли?» – «Да, – подтвердили мы, – наши документы изучили и с нами побеседовали». Несколько напутственных слов, и Константин Устинович сказал: «Леонид Ильич, пора. Поговорим еще на политбюро». И мы прошли вместе с К.У. Черненко в Ореховую комнату.

Мысленно я возвратился в 1972 год, когда министр обороны маршал A.A. Гречко пригласил Леонида Ильича встретиться с руководящим составом Вооруженных сил. В темно-синем костюме легкой походкой Брежнев поднялся под аплодисменты всего зала на трибуну и, отложив в сторону бумаги, полтора часа беседовал с генералами и офицерами Министерства обороны.

Тогда, в 1972-м, Леонид Ильич был в полном здравии, со знанием дела отвечал на наши вопросы. А сегодня Леонид Ильич с трудом подбирал слова вроде: «Вас просеяли?»

Возможно, на здоровье генсека повлияло покушение, когда офицер Ильин из Ленинградского топографического отряда у Боровицких ворот Кремля расстрелял магазины двух пистолетов Макарова. По радио объявили, что космонавты едут в первой машине, а во второй – Леонид Ильич Брежнев, но генеральный секретарь ехал в пятой машине, это его и спасло.

Серьезно Леонид Ильич заболел осенью 1974 года, когда после проводов американской делегации, возглавляемой президентом Фордом, на переговорах во Владивостоке по ограничению стратегических наступательных вооружений он отправился с визитом в Монголию. По пути в Монголию прямо в поезде произошло нарушение мозгового кровообращения. Надо было бы уйти с высокого поста, но «верные друзья» отсоветовали.

Доклад по каждому кандидату был коротким. Вопросов члены политбюро не задавали, все соглашались с назначением, коль Леонид Ильич произнес: «Я беседовал».

Нам сказали: «Ждите приказа министра обороны». Мы вышли втроем на Красную площадь, немного поговорили и разъехались по своим округам.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.