Большевистская диктатура в Украине в 1920 г

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Большевистская диктатура в Украине в 1920 г

В начале 1920 г. советская власть в Украине была восстановлена. Чтобы не повторились ошибки 1919 г., VIII-я конференция РКП(б), которая единодушно поддержала тезис Ленина («…нам нужный блок с крестьянством Украины»), детально обсудила принципы советского строительства и социально-экономической политики в Украине. Решение конференции положили конец безудержной коллективизации сельского хозяйства. 5 февраля Всеукрревком принял новый земельный закон, который провозглашал уравнительное распределение земли, добровольность в создании коммун и артелей, ограничение земельных площадей совхозов. Однако, как вскоре выяснилось, это был лишь тактический маневр в применении все той же системы «военного коммунизма» и диктатуры пролетариата. В 1920 г. большевистская политика не только сохранила свои характерные черты, но и приобрела системный характер. На протяжении года Украина оставалась своеобразным плацдармом для испытания и усовершенствование коммунистической системы.

Украинская государственность в УССР имела сугубо формальный характер. Всеукрревком, вспомнив, что на территории республики с 1 июня 1919 г. действует соглашение об объединении военной, государственной и хозяйственной деятельности РСФСР и УССР, 27 января аннулировал все декреты правительства УССР, которые касались функционирования органов власти, военных, народнохозяйственных, продовольственных, финансовых учреждений, и заменил их российскими советскими декретами.

Не спешили в Украине и с выборами советов; приоритет сохранялся за чрезвычайными органами — ревкомами, состав которых не избирался, а назначался. Даже в конце 1920 г. ревкомы преобладали в общей структуре государственных органов власти. IV-я конференция КП(б)У (март 1920 г.) объясняла такое состояние дел тем, что в Украине «пролетариат отчасти еще находится под влиянием социал-предательских партий, а на селе пролетарские массы и трудовое крестьянство еще находятся не только под фактической, но и под моральной диктатурой кулака»[387].

При формировании органов советской власти абсолютное большинство в них предоставлялось членам КП(б)У, которые в губернских исполкомах составляли 91,1 % общей численности сотрудников. Как и в 1919 г., большевики разговаривали со своими политическими оппонентами языком ультиматумов или через ВУЧК. Если в декабре 1919 г. большевики согласились включить в состав Всеукрревкома по одному представителю от партий эсеров (борбистов и боротьбистов), которые имели заметное влияние на массы, то уже в марте следующего 1920 г. добились самороспуска партии боротьбистов; лишь отдельных ее представителей приняли в состав КП(б)У. Чуть позже аналогичным образом была ликвидирована партия борбистов. Более жесткая политика применялась к другим политическим партиям. Так, в начале марта ВУЧК арестовала весь состав Всеукраинской конференции партии левых эсеров (интернационалистов), а в сентябре — всех участников ее съезда. 20 руководителей этой партии бросили в концлагерь, после чего партия прекратила существование. Не прекращались широкомасштабные репрессии против меньшевиков. С 20 по 23 марта 1920 г. в Киеве длился судебный процесс над членами этой партии, обвиненной в сотрудничестве с деникинцами. Процесс имел откровенно политический характер и был предвестником судебных политических процессов 30-х гг.

Отстранив от активной политической деятельности другие партии, КП(б)У превратилась в одну из весомых составных частей государственного аппарата. Решения политбюро ЦК КП(б)У всегда предшествовали аналогичным постановлениям ВУЦИК и СНК УССР. Конечно же, партийные директивы определяли содержание правительственных постановлений. Особое место в системе советской власти занимали репрессивные органы. 12 мая в УССР было введено чрезвычайное положение, в связи с чем ВУЦИК предоставил чрезвычайным комиссиям право внесудовых репрессий.

В 1920 г. применялись чрезвычайные методы хозяйствования. В Украине в третий раз развернулась национализация. К рукам государства перешло 11 тыс. промышленных предприятий, правда удалось более или менее наладить работу лишь 4 тыс. из них. Значительно уменьшился валовой национальный продукт, катастрофически снизилась производительность труда. Свертывая товарно-денежные отношения, государственные органы широко прибегали к внеэкономическим методам. В январе 1920 г. создали Украинскую трудовую армию (УТА). 30 тыс. бойцов УТА обеспечивали рабочей силой отдельные предприятия и при этом неоднократно использовались как сила принуждения. В хозяйственной практике приобрели распространение милитаризация работы, трудовые повинности.

Засилье административных методов, суровая централизация, пренебрежение экономическими законами, диктат коммунистической идеологии, трудности военного времени — все это привело к полному развалу экономики. Голодный и холодный город едва прозябал.

Рабочий класс все чаще обнаруживал недовольство действиями советской власти. Александровский уездный комитет КП(б)У 1 мая сообщал в ЦК КП(б)У: «Трудное экономическое состояние, острый продовольственный кризис создают благоприятную почву для агитации наших политических противников. Рабочий класс, вынужденный вследствие экономической разрухи пополнять ряды мелких спекулянтов, воспринял психологию, чуждую нашему коммунистическому строительству…»[388].

М. Тарнавский, генерал Украинской Галицкой армии

В тяжелом положении оказалось село. Как и в предыдущем году, в Украине применялась продразверстка. Хлеб принудительно изымали из крестьянских хозяйств, а в 1920 г. — еще и мясо, яйца, отдельные виды овощей. И. Сталин, возглавлявший Украинскую трудовую армию, считал, что в Украине есть 600 млн пудов хлебных излишков (фантастическое в то время количество) и при «определенном напряжении эти шестьсот миллионов можно было бы взять». Продразверстка официально планировалась на уровне 140 млн пудов. Чтобы отобрать их у крестьян, создали огромную армию продовольственных чиновников. Лишь штаб губернских, уездных и районных особых продовольственных комитетов составлял 60 тыс. человек. К ним следовало добавить состав продовольственных отрядов, трудармии, войск внутренней службы.

Как и в предыдущем году, продовольственная политика выходила далеко за границы простой заготовки хлеба, став одним из главных компонентов классовой борьбы. 18 мая губисполкомы получили правительственную директиву, в которой подчеркивалось, что все продработники должны усвоить как непреложную истину, что продовольственный вопрос в Украине есть прежде всего вопрос политический, вопрос борьбы и преодоления кулачества. Снова не было разработаны четкие критерии определения «кулачества». К «кулакам» относили всех, кто не соглашался с действиями власти.

Победу над «кулачеством» должно было принести деление села на враждующие лагеря, благодаря комитетам неимущих крестьян (КНС), и применение репрессий против зажиточной части крестьянства. В губерниях и уездах создавались специальные «тройки», в волостях — «четверки». Они руководили продработой, борьбой с «кулачеством» и имели, в сущности, неограниченную власть на местах.

Наиболее остро ощутили на себе репрессии бывшие повстанцы-махновцы, крестьяне юга Украины, которые принимали массовое участие в борьбе против Деникина в рядах Революционной повстанческой армии Украины (махновцев). Карательная политика 1920 г. приобрела огромный размах, каждая попытка противодействовать государственным органам или их представителям расценивалась как контрреволюция. На протяжении года в Украине были созданы органы принудительных работ, оборудовано 18 концентрационных лагерей, через которые прошло 25–30 тыс. лиц.

Жестокая «военно-коммунистическая» политика разорила село, практически не улучшив продовольственное положение городов. Она вела к быстрому росту государственно-партийного аппарата, который занимался экономическим перераспределением, сопровождавшимся постоянными злоупотреблениями, удовлетворением личных и корпоративных интересов, искривлением моральных принципов. В Украину стаями двинулись большевистские функционеры. Оторванные от населения, незнакомые с его психологией и ментальностью, они вели себя будто опричники. Один из них, откомандированный из Москвы в Одесскую губернию, писал: «… Можно с уверенностью сказать, что довольно лишь только раз хорошо проучить и прочистить наиболее черные волости, и весь уезд будет как шелковый, и мы получим полную возможность работать в дальнейшем без препятствий […]. Я лично приму все меры, чтобы 14-я армия эту операцию провела хорошо, есть благоприятный повод — восстание в соседнем уезде […]. У нас нет никакой необходимости менять свою политику. И в рабочем вопросе, и в продовольственном, и в области военного дела, и в борьбе со спекуляцией — решительно во всем абсолютно необходимо начать «завинчивать» Украину как можно крепче и крепче, чтобы из нее побежал, в конце концов, питательный сок не только в Харьков, но и в Москву»[389]. «Питательные соки» в виде эшелонов с хлебом, которых регулярно требовала от Харькова Москва, сопровождались реками крестьянской крови. Но большевистские лидеры не особо обращали на это внимание.

О. Микитка, командующий 1-м Галицким корпусом (1919 г.)

Неудивительно, что в селах Украины распространялось открытое недовольство. В конце весны 1920 г. оно снова выросло в массовое повстанческое движение. Посетив Екатеринославскую губернию, нарком внутренних дел УССР В. Антонов-Саратовский привез в Харьков неутешительную статистику: из 226 волостей губернии целиком советские настроения преобладали лишь в трех. Член Политбюро ЦК КП (б)У Я. Яковлев (Епштейн) на одном из совещаний в июле 1920 г. отмечал, что в Украине действует 200–250 крестьянских повстанческих отрядов (т. е. по 2–3 отряда на уезд). Понятно, что Яковлев называл их «бандами».

Повстанческое движение приобрело угрожающие для советской власти масштабы. Неслучайно по решению политбюро ЦК РКП(б) 5 мая 1920 г. в Харьков прибыл Ф. Дзержинский. Как начальник тыла Юго-Западного фронта он имел задачу обезвредить это движение. Численность бойцов, использованных для борьбы с восставшим крестьянством, по данным Дзержинского, не уступала армии: 18 пехотных бригад (107 батальонов), 1 кавдивизия (5 полков) и 6 артиллерийских батарей (24 пушки). Соответственно, это свидетельствовало и о силах повстанцев. Наиболее дееспособную часть повстанцев представляла восстановленная в конце весны Революционная повстанческая армия Украины (махновцев). 28 мая на общем собрании командного состава был избран Совет революционных повстанцев Украины (махновцев), которую возглавил командарм Н. Махно. Летом 1920 г. махновцы осуществили три рейда по Левобережной Украине, преодолев 1400 верст. Бороться с ними было непросто, поскольку на их сторону, ко всему прочему, переходили красноармейцы. Как свидетельствовал начальник штаба повстанческой армии В. Билаш, летом из всей массы махновцев 4590 человек составляли бывшие красноармейцы. В сентябре 1920 г. численность повстанческой армии достигла 20 тыс. бойцов, ее руководитель имел большой авторитет среди крестьян. «Тот факт, что Махно еще существует, тот факт, что он, вопреки всем нашим усилиям, и до сих пор не уничтожен, а начинает рейд, который охватывает четыре губернии (Екатеринославскую, Донецкую, Харьковскую, Полтавскую), объясняется не столько гениальностью Махно, сколько поддержкой села. Он разгуливает среди него со своей бандой»[390], — информировали чекисты советское и партийное руководство.

Конфликт с крестьянством, недостаток надежной социальной опоры в деревне снова сделали проблематическим существование советской власти в Украине. Большевикам удалось отразить объединенное наступление польской и украинской армий, но они надолго застряли на территории Польши. Внутренним и внешнеполитическим положением воспользовались белые.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.