Ограничение власти высшего католического духовенства на Украине

Ограничение власти высшего католического духовенства на Украине

Многочисленные исследования, посвященные сложным и тяжелым отношениям Петербурга и Ватикана, указывают на то, что после 1864 г. не произошло смягчения ограничительной и репрессивной политики властей в отношении католической церкви, начатой после Польского восстания 1830 – 1831 гг.1260 Вплоть до 1917 г. католицизм оставался для царских властей символом враждебного «полонизма». Продолжению политики деполонизации (располячивания) западных губерний, входивших ранее в состав Речи Посполитой, представляемых в российской пропаганде и историографии как «исконно русские земли», способствовало безразличное отношение к польскому вопросу со стороны западных держав. Австрийско-российская и немецко-российская границы были своего рода железным занавесом, за которым царские власти, исходя из неписаных законов, могли творить что им заблагорассудится1261.

Основным инициатором антикатолических мер, охвативших весь Западный край, был, как известно, виленский генерал-губернатор Михаил Муравьев. Однако ему не удалось внедрить всего, что он предлагал Петербургу1262; впрочем, ближайшее окружение царя, особенно в лице министра внутренних дел Петра Валуева, планировало объединить политические и религиозные репрессии. Валуев записал в своем дневнике 25 апреля 1865 г., что папа Пий IX считал, что российский царь угнетал католиков, и даже выразил поддержку польским «бунтовщикам» в обращении к католическим епископам 30 июля 1864 г. Незадолго до этого, а именно 5 мая, Валуев вместе с Горчаковым, Милютиным и Платоновым обсуждали с Александром II планы по закрытию католических монастырей в западных губерниях. Разрыв отношений со Святым престолом произошел после аудиенции у папы 15 декабря 1865 г. старшего секретаря русской миссии в Ватикане барона Ф.К. Мейендорфа, упрекнувшего Пия IX в поддержке, которую оказали католики Январскому восстанию 1863 – 1864 гг. Через год, 27 ноября 1866 г., Александр II аннулировал конкордат 1847 г. В состав созванного особого Комитета по католическим делам вошли наместник Царства Польского (Ф.Ф. Берг) и генерал-губернаторы Северо-Западного края (Э.Т. Баранов) и Юго-Западного (А.П. Безак). При их участии было решено, что контакты со Святейшим престолом будут осуществляться через посольства третьих стран, а вся переписка с Ватиканом станет подцензурной1263.

Высшее православное духовенство поспешило принять участие в разразившейся войне. Подольский епископ Леонтий, активный русификатор, предложил царю ликвидировать Каменецкое католическое епископство (в Каменец-Подольском). Соответствующий указ о его упразднении был подписан царем 17 июня 1866 г.1264 Таким образом, на Правобережной Украине осталось лишь Луцко-Житомирское католическое епископство во главе с епископом Каспером Боровским. В Киевской и Подольской губерниях теперь была только православная церковь. Епископа Фиалковского из Каменца, где он еще незадолго до этого старался снискать расположение царя, сперва отправили в Киев, а затем в Симферополь. Его робкие попытки опротестовать решение в обращениях к Безаку, великому князю наследнику Александру, Валуеву не принесли результатов. В ответ министр внутренних дел 2 октября 1866 г. сообщал в сухом тоне: «Вы должны помнить об указе, упразднившем Вашу епархию. Генерал-губернатор действует в соответствии с ним. Вам необходимо обратиться в Киев»1265. Одним росчерком пера 200 тыс. католиков примерно в 100 приходах были лишены существовавшей на этих землях с XIV в. духовной власти. Однако в Ватикане не забыли о ликвидации Каменецкого епископства, свидетельством чему назначение в сентябре 1918 г. на должность каменецкого епископа Петра Маньковского. Ему, правда, не суждено было остаться там надолго.

Единственный сохранившийся на Правобережной Украине католический епископ Боровский сперва преследовался властями, а затем и вовсе был выслан из своей епархии. Ему в вину ставилось использование польского языка в «дополнительной», сверх латинской мессы, части богослужения (пение, некоторые молитвы) и проповедях. Виленским властям удалось найти польских католических священников (примерно 15 из 600 католических священников девяти западных губерний), согласившихся заменить в этой части мессы польский язык русским. В связи с этим к министру внутренних дел А.Е. Тимашеву обратились с предложением потребовать от всего католического духовенства подчиниться этому требованию. Среди католических прихожан западных губерний преобладало польское население, белорусские и немногие украинские верующие привыкли слушать проповедь и молиться на польском языке. Российские власти в борьбе с польским влиянием согласились в порядке исключения ввести в эту часть мессы использование языка коренного населения, т.е., по тогдашней терминологии властей, местных «наречий русского языка» – белорусского или украинского1266.

25 декабря 1869 г. император утвердил положение о введении русского языка в дополнительных частях богослужений иноверческих церквей. В положении говорилось даже об использовании «наречий» русского языка. Некоторые польские ксендзы, согласившиеся использовать русский язык, были из окружения Петра Жилинского, администратора Виленской епархии. Их противники добились от Ватикана их отлучения от католической церкви под лозунгом «католик = поляк». На Украине не нашлось никого из католических священников, кто бы выполнил данное положение. Епископ Боровский пытался вмешаться, ссылаясь на традицию (поляки естественно считали украинский язык разновидностью польского), обращаясь за помощью к графу Шувалову, чтобы тот склонил правительство к смягчению своей политики, но в результате в августе 1870 г. Боровский был выслан в Пермь. П.А. Капнист, российский дипломатический агент при Римской курии, в неофициальном письме в Ватикан писал в оправдание этих мер, что «сложно было бы понять, почему достаточно немногочисленная часть населения, которой является польское население, должна была бы навязать свой язык всем своим единоверцам, монополизировать в свою пользу католическую веру и таким образом ополячить низшие слои в политических целях»1267.

Несмотря на полицейский надзор за высказываниями католического духовенства во время мессы, положение 1869 г. не соблюдалось. Тем не менее епископу Боровскому, которому было разрешено покинуть место ссылки только в начале правления Александра III, уже не довелось возглавить прежнюю епархию, – в 1883 г. он был назначен Плоцким епископом в Привислинском крае. Использование русского языка в дополнительных частях богослужения в католических церквях западных губерний так и не было применено даже после подписания 31 октября 1880 г. папой Львом XIII соглашения с Российской империей, предваряющего заключение нового конкордата. Присутствие на коронации Александра III в 1883 г. особого представителя Ватикана не могло тем не менее повлиять на смягчение позиции царизма по отношению к связи польского языка с католическим богослужением в западных губерниях.

Религиозные конфликты на Украине не только не способствовали сосуществованию, но вели к усилению конфронтации. Лишь не имевший последователей прогрессивный представитель украинской культуры М.П. Драгоманов (вынужденный в 1876 г. эмигрировать) выступал в поддержку редкой для того времени концепции вселенской церкви. Он предал острой критике примитивный и однобокий, по его мнению, отчет этнографической экспедиции в Юго-Западный край, в котором его земляк П.П. Чубинский по поручению Русского географического обществаа всячески пытался приуменьшить численность и роль поляков на Украине. Для Драгоманова же были важны примеры религиозного сосуществования, такие как смешанные братства, в которых католики вместе с православными ходили в один костел или церковь, вместе праздновали некоторые праздники, принимали участие в одних и тех же паломничествах, отправляясь к одним и тем же чудотворным иконам в Бердичеве, Брацлаве, Летичеве, Любари, Тарноруде. Подобные примеры, по его мнению, были призваны служить лучшему взаимопониманию и свидетельствовать о тщетности русификации. Католическая религия должна была лишиться польско-шляхетского характера, но не сразу и не под давлением, а в рамках новых сообществ. Драгоманов писал, что «проявления эти должны играть роль зародышей лучшего порядка в будущем»1268.