На перекрестке времен и каналов

На перекрестке времен и каналов

Место, о котором мы хотим рассказать, единственное в своем роде. Единственное и потому, что с этого перекрестка двух каналов можно было одновременно, не сходя с места, увидеть семь мостов. На фотографии Буллы мы видим лишь два из них — переброшенный через Екатерининский канал старейший в городе трехпролетный Пикалов мост и сооруженный над Крюковым каналом Старо-Никольский — над ним сейчас по Садовой улице проезжает трамвай № 3. На снимке зафиксированы другие тогдашние реалии: трамвайные пути уложены в булыжной мостовой, а на улицах немноголюдно — по сравнению с нашим временем. Дополняют картину неспешно едущая пролетка, воз с нехитрой поклажей, земляной холм над погребом между церковными домами в отдалении… Старая, провинциальная Коломна.

Но, скорее всего, Булла установил свой фотографический аппарат именно в этом месте для того, чтобы запечатлеть отсюда обширный вид на прекрасный бело-голубой с золотыми куполами Никольский Морской собор со всем исторически сложившимся вокруг него ансамблем. Это жилые дома, принадлежащие церкви, изящная колокольня, обширный Никольский сад…

Вид на Никольский собор.

Фотография датирована 1912 годом и, очевидно, сделана в связи с полуторавековым юбилеем собора.

Когда императрица Анна Иоанновна селила адмиралтейских мастеровых и военных моряков на столичной окраине, затем названной Коломной, то здесь было отведено место и для обширного Морского полкового двора. Двор этот чем-то напоминал другое столичное место, предназначенное для военных экзерциций, — Марсово поле. Но было и отличие: в центре его богомольная императрица велела поставить часовню во имя святителя Николая Чудотворца. В царствование Елизаветы Петровны сюда была привезена из Греции древняя чудотворная икона этого покровителя моряков и совершилась закладка каменной Никольской церкви. Проектировал и строил ее архитектор Савва Иванович Чевакинский, создавший здесь шедевр русского барокко. Храм возводился «в два апартамента» (этажа).

Нижняя церковь собора с алтарем была освящена в декабре 1760 года во имя св. Николая. Верхняя же церковь была освящена 20 июля 1762 года во имя Богоявления Господня. При этом торжественном богослужении, означавшем окончание строительства, присутствовала уже Екатерина II. Тогда же императрица повелела «впредь новопостроенную церковь именовать Николо-Богоявленским Морским собором».

Образ Николая Чудотворца.

Рядом с собором, по другую сторону Крюкова канала, находились казармы флотских экипажей. Когда в 1768 году турецкий султан Мустафа II объявил России войну, то в этих морских казармах стали готовиться к далекому и необычному походу — вокруг Европы, через бурный Бискайский пролив к Греческому архипелагу. Там, в далекой Греции, нужно было поднять против Турции обиженные ею христианские народности. И тем самым оказать существенную поддержку русским войскам, действующим в северных причерноморских степях. Начальником флота, составленного для такой экспедиции, был назначен адмирал Г.А. Спиридов. Руководил экспедицией рыцарственный искатель приключений граф Алексей Орлов, задумавший это предприятие.

Корабли балтийского флота оказались мало приспособленными для такого дальнего плавания, многие устаревшие суда протекали. Пришлось их ремонтировать и днища обшивать сосновыми досками по войлоку. Провожала эскадру в июле 1769 года сама Екатерина. Она наградила адмирала орденом Св. Александра Невского и, благословляя на поход, надела ему на шею образ Иоанна-воина. Офицерам и матросам царица приказала выдать четырехмесячное жалованье «не в зачет…»

Бури и поломки сопровождали корабли на всем пути к архипелагу. Из-за вынужденных остановок для ремонта эскадра двигалась медленно. Некоторые сравнивали ее с донкихотовым Росинантом. Императрица писала Спиридову: «Не допускайте до посрамления перед целым светом. Вся Европа на вас и вашу эскадру смотрит».

Только к весне следующего года непривычная к дальним переходам эскадра наконец собралась у заветных берегов Эллады. А 24 июня в проливе между большим островом Хиос в Эгейском море и Азиатским материком встретились русский и турецкий флоты. Турки построили свой флот в линию, что давало им возможность громить русских бортовыми залпами сразу со всех кораблей. Турецкий флот состоял из 16 линейных кораблей и 6 фрегатов, имел 1430 орудий.

В подошедшем русском флоте было 9 линейных кораблей, 3 фрегата. На кораблях находилось 608 орудий. Превосходство противника было более чем значительно, и можно было уклониться от боя. Но экипажи кораблей горели желанием ввязаться в предстоящую большую драку и победить. Адмирал Спиридов и граф Орлов решили атаковать. Орудия приказано было зарядить двойным зарядом для решительного близкого боя.

В кильватерной колонне русские корабли пошли на противника перпендикулярно к его боевой линии. Впереди шел, паля из всех пушек, флагманский корабль «Евстафий». Григорий Андреевич стоял на командном мостике в полной парадной форме с полученным от императрицы образом на груди и с обнаженной шпагой в руке. На корме корабля (юте) играла музыка. «Евстафий» сцепился в абордаже с турецким флагманом «Реал-Мустафа». Оба корабля загорелись и потом взорвались. Масса горящих обломков засыпала линию турецких кораблей. Ревели пушки вошедшей в турецкий строй русской эскадры. Турки не выдержали и в полном беспорядке отошли в ближайшую бухту Чесма. Генерал-аншеф Орлов и адмирал Спиридов решили не медля, в следующую ночь, снова атаковать укрывшийся флот и продолжить прерванный бой.

Этой ночью под прикрытием канонады на беспорядочно скученный в глубине бухты неприятельский флот были пущены четыре брандера (суда, начиненные горючим и порохом). До цели дошел брандер лейтенанта Ильина. Ему удалось поджечь турецкий корабль. Пожар со страшной силой охватил всю неприятельскую армаду. Взрывы следовали один за другим. К утру сгорел весь турецкий флот — 15 линейных кораблей, 6 фрегатов и более 40 мелких судов…

Адмирал Спиридов докладывал Адмиралтейств-коллегии:

«Слава Господу Богу и честь Всероссийскому флоту! С 25 на 26 неприятельский военный турецкий флот атаковали, разбили, разломали, сожгли, на небо пустили, потопили и в пепел обратили и оставили на том месте престрашное позорище, а сами стали быть во всем Архипелаге нашей Всемилостивой Государыни господствующими».

Турецкое правительство стало просить мира.

Перед Европой теперь Екатерина выглядела наилучшим образом. У себя в Царском Селе в честь героев она воздвигла триумфальную Чесменскую колонну, а в Никольском Морском соборе повелела ежегодно 24 июня в честь победы при Чесме провозглашать вечную память «Основателю Российского флота и виновнику морских побед Петру Великому».

Таким образом, с этого времени Никольский Морской собор стал духовным хранителем русской морской славы. (Прежде таковой была Пантелеймоновская церковь, построенная в память побед при Гангуте и Гренгаме.) В его верхнем храме установлены памятные мраморные доски.

Вскоре после своего 150-летнего юбилея собор вступил в полосу лет, преисполненную бурями, великими потрясениями — военными и гражданскими. Но ему удалось благополучно пройти через посланные испытания. Наверно, благодаря и своему небесному покровителю.

Вновь обращаясь к нашей юбилейной фотографии, отметим: мало что изменилось здесь за время, истекшее после 1912 года! Лишь небольшое уточнение: с названного нами места пересечения двух каналов теперь можно увидеть и новый, восьмой мост. Это расположенный над каналом Грибоедова, чуть выше Пикалова моста, сразу за Крюковым каналом пешеходный Красногвардейский мост, построенный в 1957 году. Он исполнен в такой интересной ретроспективной манере, что не верится в его сравнительно недавнее происхождение. Пример того, как нужно строить в исторической заповедной зоне.