«Тысяча и одна ночь» в Петербурге

«Тысяча и одна ночь» в Петербурге

В то время, когда в Европе свергали королей, обнажали кинжалы, бросали бомбы и создавали революционные доктрины, в России все было спокойно. Государь Николай Павлович ходил и разъезжал по своей столице без всякого конвоя и охраны. В придворный камер-фурьерский журнал приключения, бывавшие при таких высочайших прогулках, не записывались, но память о них сохранилась. Так же как память о похождениях другого любителя пеших прогулок — багдадского калифа Гарун-аль-Рашида, героя сказок «Тысяча и одной ночи».

Николай I. Прогулка в санях.

В свои продолжительные странствия по Петербургу император Николай отправлялся и утром, и днем, и поздним вечером. Его можно было увидеть не только в центре города, но и на отдаленных городских окраинах. Наверное, это его врач, Арендт, предписывал ему долгие прогулки, чтобы предупредить болезнь ног. Николай получал от таких путешествий удовольствие. Он любил превращения, натура у него была артистическая. Во дворце он играл роль царя — величественного и грозного. А на улице, пока его не узнавали, он выглядел и вел себя, как простой офицер. Но иногда, по ходу импровизируемой уличной пьесы, Николай снова превращался в царя, вызывая потрясение в чувствах зрителей.

Однажды главный дежурный по Адмиралтейству капитан-лейтенант Васильев, обязанный и ночью бодрствовать, действительно среди ночи проснулся и не смог более заснуть. По обыкновению главный дежурный в темное время суток позволял себе по-домашнему раздеться, облачиться в халат и предаться сладкому сну на мягком казенном диване. Но здесь сон не шел. Тогда Васильев набросил на себя, поверх халата, шинель, надел фуражку и пошел пройтись по Адмиралтейскому бульвару (по тому самому, по которому A.C. Пушкин прогуливал, правда, днем, своего Онегина).

На беду капитан-лейтенанта, ночка оказалась полнолунная, светлая, а одинокий пешеход, встретившийся ему на пути, оказался императором. Николай Павлович терпеть не мог упущений по службе и в особенности неполадок в установленном мундире. Васильева он узнал (память на лица у царя была исключительная, профессиональная) и удостоил капитан-лейтенанта тем, что самолично доставил его на адмиралтейскую гауптвахту.

А через час уже флигель-адъютант отвел Васильева к начальнику Главного морского штаба князю Меншикову в том самом виде, в каком его встретил государь. Так что в эту ночь и князю не удалось как следует поспать.

После того как в 1845 году был построен Мариинский дворец, император Николай свои дневные пешеходные маршруты определил по Морским улицам. Он ходил в этот год обедать к своей дочери Марии. К ее дворцу он следовал по Большой Морской улице, а возвращался в Зимний по Малой. Во время одной из таких прогулок его мимоходом сильно толкнул молодой офицер, спешивший куда-то.

— Это что? — спросил государь.

— А что? — ответил офицер.

— Как что, милостивый государь: по улице надо ходить осторожнее, а если случится кого задеть, то должно, по крайней мере, извиниться, хотя б то был мужик.

Сообщив это, Николай Павлович спустил шинель с плеча и показал свой генеральский эполет. Затем он приказал молодому человеку идти на главную гауптвахту под арест. Уже там, к ужасу своему, офицер узнал, что арестовавший его генерал был не кто иной, как сам император. Узнал о своем невежливом обидчике и государь. Выяснилось, что это был прапорщик Янкевич — студент Института корпуса инженеров путей сообщения, мало знакомый еще с Петербургом и хорошо успевающий в науках. Государь сделал студенту «отеческое увещание», а главноуправляющему путей сообщения графу Клейнмихелю приказал оставить эту историю без всяких последствий.

Государь Николай Павлович вставал рано, сразу занимался делами и уже с 8 часов утра принимал первые доклады. А в 9 часов ежедневно выходил из дворца на прогулку. Следовал по Дворцовой набережной, доходил до Марсова поля, а затем поворачивал обратно. И так несколько раз.

Однажды на горбатом мостике, переброшенном через Зимнюю канавку, он увидел идущую ему навстречу молоденькую девушку с большой нотной папкой в руках. Девушка была скромно, но мило одета и собой была очень хороша. Эти утренние встречи затем повторились. Государь как-то улыбнулся милой незнакомке, она ему тоже. Так они познакомились. Николая она приняла, очевидно, за гвардейского офицера и рассказала о себе. Она давала уроки музыки и тем содержала свое семейство — глухого отца (бывшего учителя немецкого языка) и мать. Занимали они небольшую квартиру из трех комнат на Гороховой улице и держали только одну прислугу.

Свои проблемы с приглянувшимися ему женщинами Николай решал достаточно просто. Были лица, которые находили возможность сообщить избранной даме высочайшее деликатное предложение. Которое обычно принималось. Николай называл такие ситуации «васильковыми дурачествами». Однако случай с учительницей не был обычным. Простой гвардейский офицер не прибегает в таких случаях к посредникам. Приходилось действовать самому.

Молоденькая учительница легко согласилась на то, чтобы новый знакомый посетил ее и познакомился с ее отцом и матерью, которые «будут очень польщены этим знакомством».

На желанное свидание Николай отправился вечером. О какой-либо охране не могло быть и речи.

Найдя указанный ему дом и пройдя двор, он стал подниматься по узкой деревянной и достаточно грязной лестнице. Лестницы тогда вовсе не освещались, но на этот раз здесь висел тусклый фонарь со свечным огарком. Сверху доносились приглушенные звуки музыки и ощущался запах подгоревшего масла.

Государь добрался до нужной двери и дернул железную ручку звонка. Выглянула кухарка в замасленном фартуке. Она потребовала, чтобы стоящий перед ней офицер немедля ушел: «Потому что к нам сегодня вечером самого императора в гости ждут!»

— Понял! — улыбнулся государь. — Только ты скажи мне, пожалуйста, кто же это сказал, что император сюда придет?..

— Барышня наша сказала!

— Ну так скажи своей барышне, что она дура! — Государь окончил разговор, поднял воротник и стал быстро спускаться с лестницы. Пьеса явно не получила того завершения, какое он ожидал…

По возвращении во дворец государь Николай Павлович рассказал об этом приключении приближенным. Слышал его и Ф.И. Тютчев. А потом поведал о случившемся другим, сыграв при этом своеобразную роль Шахерезады.