VI династия, 4. Метусуф: Меренра Мехтиэмсуф[73] 2553–2550 годы до н. э

VI династия, 4. Метусуф: Меренра Мехтиэмсуф[73]

2553–2550 годы до н. э

Царевич Мехтиэмсуф унаследовал трон отца в возрасте примерно 7 лет. Однако, как это часто происходит на Востоке с первенцем у матери, которая сама еще, по существу, является ребенком, мальчик, вероятно, был очень болезненным. Его имя, означающее «Бог Мехти – его защита», Манефон передает в форме Метусуф(ис). Взойдя на трон царя-Тростника и – Осы, он принял имя Меренра и добавил уже ставший привычным титул «Сын солнечного бога» перед своим именем Мехтиэмсуф. В качестве царя-Сокола, а также Господина Коршуна и Кобры его звали Анх-хау, «Живущий в своем восшествии». Это имя было построено по тому же принципу, что и имена Дадкара Исеси и нескольких других правителей Пятой династии. Данный факт может свидетельствовать, что через свою мать или бабушку по отцовской линии он был потомком тех царей. И в Сак-карском, и в Абидосском списках его имя Меренра появляется после имени Пиопа.

Энергичного вельможу Уни, о деятельности которого во времена предыдущего правления мы уже прочли, юный царь сделал подателем скамеечки для ног и носителем сандалий. Кроме того, Уни стал управлять южной частью страны от Дебу (Афродитополя) в Среднем Египте до Абу (Элефантины) в районе первого порога, то есть всем Южным Египтом. Как он рассказывает, «его величество хвалил меня за внимание и осторожность, которые я показал в зале приемов, [поставив меня] над каждым своим чиновником, над каждым своим вельможей, над каждым своим советником… Как управитель Верхнего Египта я действовал к его удовольствию, и не было там никого, кто спорил бы с соседом. Я выполнял все работы [порученные мне], я подсчитывал все, что должно быть подсчитано для двора, дважды [то есть дважды проводил перепись].»

Работа над пирамидой царя, названной Ха-нефер («[Меренра] сияет и прекрасен»), – началась сразу после его восшествия на престол. Уни сообщает: «Его величество отправил меня в Ибхат [каменоломню, вероятно, рядом с Асуаном], чтобы доставить [царский] саркофаг, [который назывался] „Ларец живущего“, вместе с крышкой его, [а также] ценный и прекрасный пирамидион [то есть верхушку, которая должна была увенчать пирамиду] для пирамиды «[Меренра] сияет и прекрасен» и [другие предметы для гробницы] царицы. Затем послал меня его величество в [каменоломни] Элефантины, дабы привезти ложную дверь из гранита вместе с ее жертвенником и частями ее из гранита, а также чтобы доставить двери и жертвенники из гранита для верхней камеры пирамиды царицы. Затем я плыл вниз по течению к пирамиде с 6 грузовыми судами, 3 лодками на буксире, 3 другими лодками и только одним военным судном, [хотя] никогда прежде не посещали Ибхат и Абу [Элефантину] только с одним военным судном ни при каком царе. Но все, что его Величество приказывал мне, я выполнял так, как его Величество приказывал мне». Уни подразумевает, что гранитные каменоломни в районе первого порога обычно считались областью, открытой для нападений с юга. Однако теперь благодаря его эффективному руководству Верхним Египтом не было необходимости иметь серьезную охрану. Царица, о которой упоминает Уни, вне всяких сомнений, – мать фараона Мерира-анх-нес, поскольку царь был слишком юн, чтобы жениться. Ее небольшая пирамида, возможно, находилась рядом с пирамидой ее сына, которая была гораздо большего размера.

Уни продолжает: «Потом его Величество послал меня в [алебастровые каменоломни] Хатнуба [рядом с современной Тель-эль-Амарной], чтобы доставить большой алтарь из прочного камня. Я спустил этот алтарь для него [от каменоломен к берегу Нила] после [того, как прошло] всего 17 дней [с тех пор], как его добыли в каменоломне в Хат-нубе. И я дал, чтобы отвезли его вниз по течению на этом грузовом судне [описанном ниже]. Я построил для него это судно из акации 60 локтей в длину и 30 локтей в ширину. Было оно построено всего за [те же] 17 дней в 3-м месяце 3-го сезона. И хотя не было воды паводка на полях (?), я прибыл благополучно к пирамиде. Все дело было осуществлено моей рукою в соответствии с повелениями, которые Величество моего господина дал мне». Как я уже объяснил, вышеупомянутый сезон соответствовал в тот период нашему февралю, когда конечно же на полях не было паводковой воды, по которой можно было доставить груз. Следовательно, его, скорее всего, тащили волоком по земле. Уни рассказывает: «Затем его Величество послал меня выкопать пять каналов [то есть судоходных каналов через порог Нила] на юге и построить 3 грузовых судна и 4 буксирных судна из акации [страны] Уауат [части Нижней Нубии]. И нубийские вожди Ирчет, Уауат, Иам и Меджа принесли дерево для этого. Я выполнил все дело только за один год, суда были спущены [на воду] и нагружены очень большими блоками гранита для пирамиды».

Гробница самого Уни находилась в пустыне недалеко от городов-близнецов Абджу (Абидоса) и Чени (Тиниса) – родины древнейших царей Египта. Эта биография была написана на стене в часовне, где ее могли прочесть посетители некрополя. Его саркофаг, ложная дверь, жертвенник и другие предметы из усыпальницы, необходимые для достойного погребения, были пожалованы ему, как он сообщает, покойным царем Пиопом в знак его любви и уважения. Они были изготовлены из белоснежного известняка, специально добытого в скалах на восточном берегу Нила напротив Мемфиса и перевезенного в Абидос «на большом корабле, принадлежащем двору». Вне всяких сомнений, гробница была завершена в конце правления Пиопа, а биографическая надпись добавлена в конце короткого правления Меренра. Уни должно было быть около пятидесяти, однако невозможно сказать, умер ли он вскоре после этого или же продолжал жить и наслаждался почестями, которые оказывал ему следующий фараон. Его гробница была готова, и, как это обычно бывало в Древнем Египте, где приготовление достойной гробницы являлось первой привилегией успешного человека, запись о его жизни на этом заканчивается.

Однако Уни не был единственным придворным того времени, кто оставил запись о своих поступках. Образованный жрец по имени Хуфхор, живший со своим отцом – жрецом Ири – в городе на острове Элефантина чуть ниже первого порога Нила, где проходила южная гробница Египта, также был начальником каравана. Позднее этот Хуфхор стал правителем Юга, возможно заняв эту должность после Уни. Он был похоронен на склоне пустынного холма на берегу Нила напротив Элефантины в вырубленной в скале гробнице, где велел высечь свою биографию. Он начинает с рассказа о своих хороших качествах, который, вероятно, должен был произвести впечатление на посетителей гробницы и побудить их прочесть молитву о его душе и в то же время отпугнуть любого нечестивца, желающего использовать его усыпальницу для собственных похорон – о такой опасности знал каждый египтянин. Тело умершего подвергалось опасности, когда он сам и его родственники исчезали из людской памяти.

Он пишет: «В мое время я вышел из [этого] города моего [Элефантины]. Я вел род (?) от [людей из этой] моей области. [Именно здесь] построил я свой дом и установил его двери. Выкопал я пруд [в своем саду] и посадил деревья [вокруг него]. Царь хвалил меня, отец мой сделал завещание в мою пользу. Я был достойным человеком, [любимым] своим отцом, благословляемым своей матерью, тем, кого любят все его братья. Я давал хлеб голодному, одежду нагому, я переправлял [через реку] того, у кого нет лодки». Последнюю добродетель и в наши дни, как и в древности, весьма ценят бедняки, живущие на этом острове и желающие переплыть реку, чтобы попасть к старинному торговому городу Асуану на восточном берегу Нила. «О вы, живущие, кто на земле, вы, кто проходит мимо этой гробницы в своем путешествии вниз по течению или вверх по течению, кто произнесет [молитву]: „Пусть тысяча хлебов и тысяча кувшинов пива [будут даны] владельцу этой гробницы [в мире духов]“. Я буду просить за вас на небе, я достойный и сведущий дух, [некогда] ученый жрец, чьи уста [потому] знают, [как заступиться за вас]. Что касается любого человека, кто [по прошествии лет] войдет в эту гробницу, [чтобы использовать ее] в качестве своей гробницы, то я обрушусь на него, как на птицу, и судить его будет за это великий Бог, ибо я тот, кто говорил приятные вещи и повторял [только то], что радостно [Богу]. Никогда не говорил я человеку, [имеющему] власть, что-либо злое против других людей, не говорил ничего, чтобы сына лишили наследства его отца, ибо желал я, дабы было мне хорошо [в день суда] в присутствии Бога великого».

После вступления Хуфхор рассказывает о некоторых знаменательных событиях своей жизни. «Величество [царя] Меренра, господин мой, послал меня вместе с моим отцом в страну Иам [то есть далеко на юг в район второго порога Нила], чтобы проложить путь [сквозь пустыню] в страну эту. Сделал я это всего за семь месяцев, и привез я назад все [возможные] дары из [тех областей], за что был я хвалим весьма. Затем его Величество послал меня во второй раз, одного. Отправился я по элефантинской дороге [сквозь пустыню], и вернулся я [по долине Нила] сквозь Ирчет, Мехер, Теререс и Ирчеч за восемь месяцев, привезя из этой области дары в очень большом количестве. Никогда прежде подобное не привозили в страну эту [Египет]. Я вернулся через [то] место, [где] живет владыка Сечу и Ир-чета после того, как открыл я эти страны. Никогда никакой чиновник или начальник каравана, который совершал путешествие в Иам, не делал этого прежде». Иными словами, ранее через пустыню египтяне двигались по караванным путям и избегали городов и селений по берегам Нила, где жили нубийцы, считавшиеся враждебными. «И послал меня его Величество в третий раз в страну Иам, и я отправился в путь по дороге Оазиса». Эта дорога вела к маленькому оазису Куркур в Западной пустыне, а там разделялась на две: в северо-западном направлении путь шел в большой оазис Харга, а в южном – в Нижнюю Нубию и к верхним изгибам Нила. «[В Куркуре] обнаружил я, что владыка страны Иам отправляется в землю чемеху [то есть в оазис Харга], чтобы побить чемеху, [как он говорил], до западной опоры небес». Иначе говоря, он собирался стереть их с лица земли. Хуфхор продолжает: «Тогда последовал я за ним в страну чемеху и умиротворял его, пока не восславил он всех богов за царя». Очевидно, что не в египетских интересах было позволить этому нубийскому владыке завоевать оазис. Поэтому мудрым шагом стало пообещать ему некую компенсацию, благодаря которой он мог чувствовать себя очень умным, а также убедить его вернуться назад в Иам. К слову сказать, едва ли эта область находилась дальше второго порога, раз вооруженные отряды оттуда могли атаковать население оазиса. Если бы страна Иам располагалась дальше к югу на территории Судана, как обычно думают, то между ее населением и жителями оазиса вряд ли шла бы борьба, а военные действия и вовсе стали бы невозможными. Гонец был послан, чтобы «известить Величество Меренра, моего господина, что я пошел следом за владыкой [страны] Иам. Когда умиротворил я того владыку Иама, [я спустился с ним к реке] ниже Ирчет и выше Сечу, где встретил я владыку Ирчет, Сечу и Уауат, [и мы отправились на юг к стране Иам]. Я вернулся [из Иама] с 300 ослами, нагруженными благовониями, черным деревом, зерном, шкурами леопардов, слоновой костью и всякими ценными товарами. Когда владыка Ирчет, Сечу и

Уауат увидел, как силен и многочислен отряд [людей] Иама, который возвращался со мной ко двору, и мои собственные воины, что были посланы вместе со мной, остановил меня этот властитель, дал мне [в подарок] быков и мелкий скот и проводил меня по дорогам сквозь пустынные холмы Ир-чет, ибо [понял, что] я влиятельнее и решительнее, чем любой вельможа или начальник каравана, которого посылали в Иам прежде. И вот, когда я возвращался ко двору, фараон отправил [людей во главе со] своим начальником купальни [по имени] Хуни вверх по течению [навстречу мне] с кораблем, груженным финиковым вином, лепешками, хлебом и пивом». Это было сделано, так как у экспедиции к тому времени должно было остаться мало провизии. Таким образом, опасное предприятие увенчалось успехом.

Экспедиции под руководством Уни и Хуфхора настолько поразили жителей Нижней Нубии, что казалось, мудро будет, если царь-мальчик Меренра посетит Асуан и южную границу Египта, дабы явиться вождям тех районов во всем блеске. Фараон предпринял путешествие на юг зимой 2549 года до н. э. Вожди нубийцев собрались на восточном берегу в месте, где был слышен шум воды первого порога Нила. Здесь на скале были высечены две надписи, описывающие эту встречу, и изображен царь, опирающийся на посох и принимающий этих властителей. Первая надпись гласит: «Прибытие царя самого, стояние за холмами пустыни, пока владыки Меджа, Ирчет и Уауат кланялись и громко произносили свои хвалы». Вторая надпись сообщает: «Прибытие царя самого, появление за холмами пустыни, чтобы он мог увидеть [все] то, что среди тех холмов». Фараон здесь назван «Любимым богом Хнумом, господином порога». Указана и дата – «год 5, второй месяц третьего сезона, день 28», что в 2549 году до н. э. соответствовало 22 января – самому прохладному времени года, когда можно было посетить этот залитый солнцем район. Однако Меренра, которому исполнилось примерно 11 лет, был болезненным ребенком, и, похоже, тяготы такого путешествия имели для него роковые последствия. Пятый год его правления должен был закончиться в день, соответствующий 4 марта, однако царь не дожил до его конца. Думаю, он умер на обратном пути в Мемфис, и поэтому Туринский папирус сообщает, что он царствовал четыре полных года, хотя, как мы видим, на самом деле его 5-й год был на исходе, когда он сильно ослабел и скончался. Его пирамида, разоренная грабителями еще в древности, была открыта в 1880 году. Внутри был обнаружен саркофаг из черного гранита – тот самый, названный «Ларцом живущего», который Уни привез из каменоломни Ибхат близ Асуана, о чем и рассказал в своей упомянутой выше биографической надписи. В погребальной камере была найдена мумия фараона, лишенная грабителями всех погребальных пелен, но довольно хорошо сохранившаяся [только нижняя челюсть была оторвана]. Это тело, которое в настоящее время хранится в Каирском музее, принадлежит мальчику. У него на голове сбоку все еще видна прядь волос, являвшаяся отличительным признаком юноши, еще не достигшего зрелости.

Среди других источников периода правления этого фараона назовем надпись на скале в районе Асуана, датированную 4-м годом его царствования, еще одну надпись из Вади-Хаммамат, подтверждающую, что в его времена в каменоломнях велись работы, фрагмент из храма Осириса в Абидосе, указывающий, что Меренра восстановил или же расширил это сооружение, несколько сосудов, ларец из слоновой кости и канопы из его усыпальницы.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.