Александр Федорович Керенский (1881–1970)

Александр Федорович Керенский

(1881–1970)

«Тяжкое бремя история возложила на слабые плечи…»

Александр Федорович Керенский родился 22 апреля 1881 года в Симбирске. Он был четвертым ребенком в семье директора мужской гимназии Федора Михайловича и его жены, Надежды Александровны. В 1889 году, когда Саше исполнилось всего восемь лет, Федор Михайлович получил назначение в Туркестанский край, где ему предстояло занять должность главного инспектора учебных заведений. Здесь и прошли гимназические годы будущего вождя революции. Учился он хорошо, особенно увлекался историей, литературой и искусством, даже мечтал стать «Артистом Императорских Театров», как шутливо подписывал некоторые свои письма к родителям.

В 1899 году Александр Керенский приехал в столицу и поступил на историко-филологический факультет Санкт-Петербургского университета. Петербург очаровал и увлек его «полнотой своей внутренней жизни, полнотой умственной и эстетической». Здесь, по его словам, он «впервые в жизни испытал пьянящее чувство свободы». Керенский поселился в студенческом общежитии, расположенном в здании Двенадцати коллегий на Васильевском острове. Он активно участвовал в студенческих сходках, выражавших протест политике университетского начальства и министерства народного просвещения. Видимо, этот первый социальный опыт и заставил его усомниться в выборе профессии – история и филология выглядели слишком далекими от проблем реальной жизни. Неудивительно, что в сентябре 1900 года, преодолев некоторые трудности, Керенский перевелся на юридический факультет. На втором курсе уже проявились его ораторские способности, умение увлечь студенческую аудиторию. За это он даже поплатился временным «отлучением» от университета – его отправили в «отпуск» в Ташкент.

В эти годы Александр Керенский встретил свою первую большую любовь. Ею оказалась Ольга Львовна Барановская, внучка известного академика В. П. Васильева. В 1904 году молодые обвенчались. К этому времени университет был закончен.

Керенский недолго колебался в выборе своего дальнейшего пути. Еще в университете он твердо решил, что карьера кабинетного ученого не для него, и подал прошение о зачислении в сословие присяжных поверенных. Скоро Александр Федорович стал помощником присяжного поверенного Н. А. Оппеля. Первое время он оказывал юридические услуги в так называемом Народном доме, основанном графиней Паниной, и вел другие мелкие дела. Первое его публичное выступление состоялось в феврале 1905 года. Тогда же имя молодого помощника адвоката появилось и в полицейском досье. После Кровавого воскресенья, которое потрясло Керенского, он пытался установить связи с социалистами-революционерами. В декабре 1905 года его впервые арестовали и после четырехмесячного заключения отправили в Ташкент под надзор полиции. Вернувшись в Петербург, Керенский удачно выступил по одному политическому делу в Ревеле. Группу крестьян обвинили в разгроме имения местного барона и сопротивлении властям. В этом процессе Керенский был напорист, активен, дерзок, а главное, убедительно доказал, что противоправные действия крестьян не идут ни в какое сравнение с жестокой расправой, учиненной властями над зачинщиками беспорядков, – многих из них просто расстреляли без суда и следствия. Успех в этом деле принес молодому юристу некоторую известность. Теперь предложения принять на себя защиту по политическим и иным делам посыпались к нему со всех сторон. В 1910 году уже в качестве полноправного адвоката он вступил в сословие присяжных поверенных округа Санкт-Петербургской судебной палаты.

По своим адвокатским делам А. Ф. Керенскому пришлось исколесить всю Россию. Он выступал защитником по политическим и уголовным делам, был представителем истцов и ответчиков по гражданским делам в судебных установлениях Москвы и Петербурга, Иркутска и Казани, Варшавы и Тифлиса, Саратова и Риги. Его речь звучала в военных судах и судебных палатах, мировых судах и Правительствующем сенате. Он защищал железнодорожников Полесья, служащих Двинской почтово-телеграфной конторы, рабочих Шлиссельбургского порохового завода, студентов Петербурга, редакторов газет, представителей различных партий и организаций, обвинявшихся в организации незаконных забастовок, антиправительственной агитации, вооруженном сопротивлении властям, хранении запрещенной литературы и взрывчатых веществ, организации незаконных сообществ и многих других преступлениях. Наряду с этим ему приходилось защищать лиц, совершивших убийства, разбои, грабежи и другие уголовные преступления.

В мае 1912 года Керенский в составе комиссии сенатора С. С. Манухина участвовал в расследовании причин Ленского расстрела. В том же году его избрали от трудовой партии (по городу Вольску Саратовской губернии) в Четвертую Государственную думу. Он активно использовал думскую трибуну для борьбы с царским самодержавием и к началу Февральской революции был в Думе неоспоримым лидером. С 1912 года состоял в масонской ложе и вскоре стал одним из ее руководителей. В 1915–1916 годах он был Генеральным секретарем Верховного совета масонов России.

По мнению современников, в большой политике Керенский стал заметен только со времени его выступлений в Государственной думе. Он имел репутацию «человека даровитого, но не крупного калибра», тем не менее его яркие и эмоциональные ораторские выступления неизменно привлекали всеобщее внимание.

2 марта 1917 года А. Ф. Керенский вошел в первый состав Временного правительства в качестве министра юстиции и генерал-прокурора и сразу же оказался на гребне славы. Вознесенный на правовой Олимп, он, конечно же, не забывал о своей корпорации. В первый день управления министерством юстиции Керенский обратился к советам присяжных поверенных с телеграммой, в которой просил их «принять посильное участие в установлении истинного правосудия в нашей Родине и поднятии его на высоту, соответствующую величию народа и важности исторического момента».

Керенский лично явился на заседание Петроградского совета присяжных поверенных – оно проводилось на квартире председателя Н. П. Карабневского, поскольку здание суда было уничтожено пожаром. Там он, обратившись к собранию с краткой речью, просил адвокатов «способствовать, по мере сил, к водворению порядка и законности».

Петроградские адвокаты ответили на это посещением Временного правительства. Председатель совета Н. П. Карабчевский сказал тогда: «В вашей среде видное место занимает любимый и дорогой нашему сословию товарищ. Он вырос и воспитался для своей политической борьбы в нашей общественной среде, в условиях не только узкопартийного, но и могучего человеческого правосознания. Я говорю о присяжном поверенном Александре Федоровиче Керенском. Я не могу вам выразить того глубокого и радостного волнения, которое мы испытали, когда, еще физически измученный всеми волнениями предыдущих дней и бессонных ночей, едва держась на ногах, только что объявленный министром юстиции, всесильный революционный генерал-прокурор кинулся прежде всего к нам, представителям сословия, товарищам по служению правосудию, и в наших горячих дружеских объятиях его первые слова были: «О, как бы я хотел поднять русское правосудие на недосягаемую высоту! Помогите мне в этом!»

В те дни Керенский работал день и ночь и от напряжения иногда терял сознание во время выступлений. Он неоднократно выезжал в Москву, Финляндию. Царское Село, на фронт, всюду встречая восторженный прием. Ему приходилось решать одновременно множество сложнейших задач: и наведение порядка в столице, и замена старого чиновничьего аппарата, и образование новых судебных учреждений, и отмена устаревших, противоречащих «революционному правосознанию» законов, и расследование деятельности высших царских сановников.

В первые дни революции была образована Чрезвычайная следственная комиссия, которой деятельно руководил Керенский. Очень быстро комиссия препроводила всех царских сановников в Петропавловскую крепость. Наиболее серьезные обвинения были предъявлены бывшим министрам юстиции И. Г. Щегловитову и Н. А. Добровольскому, министрам внутренних дел Б. В. Штюрмеру, А. И. Хвостову, А. Д. Протопопову, А. А. Макарову и другим деятелям административного аппарата.

В своей кадровой политике Керенский довольно строго придерживался основного принципа – назначать на все высшие должности лиц с более или менее популярными именами и только при условии, если их выдвигали различные общественные или политические организации. Преимущество при этом всегда отдавалось лицам из адвокатской корпорации. Однако эта популистская практика вскоре дала отрицательные результаты. Многие «выдвиженцы», вчерашние адвокаты, зачастую совершенно не имевшие склонности к руководящей деятельности, вдруг становились председателями и прокурорами судебных палат и окружных судов, сенаторами и даже занимали ключевые посты в министерстве юстиции – но оказывались некомпетентными в решении самых насущных вопросов.

Первым своим товарищем (заместителем) Керенский назначил присяжного поверенного А. С. Зарудного, сына известного деятеля Судебной реформы С. И. Зарудного. Товарищами министра стали также московский адвокат А. А Демьянов и присяжный поверенный Г. Д. Скарятин. Они хотя и слыли людьми «самой высокой моральной марки», но никакого административного опыта не имели. Сенаторами неожиданно стали присяжные поверенные О. О. Грузенберг, А. А. Леонтьев. П. С. Широкий, А. С. Чумаевский, С. А. Левицкий и многие другие.

В должности министра юстиции и генерал-прокурора Керенский оставался недолго, всего два месяца. Но еще ни один министр юстиции России не работал с такой интенсивностью. За это время, несмотря на многочисленные поездки, постоянные встречи с депутациями и делегациями, общественными организациями, бесконечные выступления, и днем и ночью, в самых разнообразных аудиториях, он сумел провести титаническую работу по созданию новых органов власти и управления, преобразованию старых судебных установлений, обновлению административного, уголовного и гражданского процессуального и материального законодательства. Популярность Керенского была огромна и все возрастала. Он умел, как никто другой, «зажигать сердца людей» и быть «всеобщим оракулом, вождем и любимцем».

Острый политический кризис, разразившийся в России в конце апреля 1917 года, привел к созданию 5 мая нового коалиционного правительства. Министром юстиции стал П. Н. Переверзев, бывший присяжный поверенный, назначенный в марте 1917 года прокурором Петроградской судебной палаты. Керенскому же достался портфель военного и морского министра.

Вскоре грянули июльские события 1917 года, сотни тысяч солдат и рабочих вышли на улицы Петрограда с требованием передачи власти Советам. Керенский фактически становится руководителем Временного правительства. 24 июля он формирует новый кабинет, сохранив за собою пост военного и морского министра. К своему взлету он относится всерьез, даже резиденцией избирает Зимний дворец. После подавления корниловского мятежа в августе 1917 года и провозглашения России республикой Александр Федорович получил фактически неограниченные права: возглавил Директорию из пяти человек и стал Верховным главнокомандующим. Последнее коалиционное правительство было им сформировано 25 сентября 1917 года, но продержаться ему суждено было только один месяц. Министром юстиции был назначен московский присяжный поверенный П. Н. Малянтович.

Как отмечал известный революционер Н. Н. Суханов, «тяжкое бремя история возложила на слабые плечи». По его мнению, Керенский «по мере сил удушал революцию». Престиж Керенского стал резко падать. В октябре он практически уже не владел ситуацией. 25 октября (7 ноября) 1917 года Временное правительство было низложено, а все министры арестованы. Керенский сумел накануне переворота выбраться из Зимнего дворца и покинул Петроград. После Октябрьской революции он попытался предпринять контрреволюционное выступление, но фортуна окончательно отвернулась от него. Потерпев неудачу, в июне 1918 года он эмигрировал.

За границей Керенский прожил более пятидесяти лет. Сначала он обосновался в Лондоне, потом переехал жить в Берлин, еще позже – в Париж, здесь и оставался до 1940 года. Первое время не оставлял надежды с помощью Антанты организовать антибольшевистскую революцию, но все его попытки ни к чему не привели. В 1920-х годах Керенский активно выступал в эмигрантской печати, осмысливая происшедшие события и критически оценивая реформаторские возможности Временного правительства. Позже Александр Федорович почти полностью отдался литературной деятельности, редактировал газету «Дни», готовил к изданию свои воспоминания. Во время Второй мировой войны, когда немецкие войска угрожали Парижу, он покинул Францию и перебрался за океан. Там он продолжал работать над своими мемуарами, а также выпустил в соавторстве с Р. Браудером трехтомный труд «Русское Временное правительство».

В эмиграции Керенский вторично женился на Терезе Нелль, с которой прожил до ее кончины в 1946 году.

Скончался Александр Федорович И июня 1970 года в Нью-Йорке, но праху его суждено было снова пересечь океан – похоронен он был в Лондоне, где жили сыновья от первого брака, Олег и Глеб.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.