Так называемый монархический епископат.

Так называемый монархический епископат.

Характерным для древнехристианской, церковной жизни является парикийно-епископальное устройство её; т. е. христианская община представляла собою небольшую — иногда очень маленькую — церковь с завершенным, иерархическим устройством, епископом во главе. Возникает вопрос: как же объединялись между собою эти отдельные общины и малые «домашние» церкви? Ответ не труден. Все отдельные общины объединялись, связывались благодаря кафолическим служениям в Церкви — апостолам, пророкам и учителям (1 Кор. 12:28). Они не принадлежали отдельной общине, а всей Церкви и заботились о благосостоянии не отдельных общин, а всей Церкви, целого христианства. Эту свою роль кафолические служители выполняли и чрез личные посещения (ср. 2 Ин. 12 ст.; 3 Ин. 10:13) различных общин и чрез посольство своих соработников (ср. 3 Ин. 10) и чрез кафолические послания, /Проф. Гарнак (Mission I, 327) приписывает кафолическим посланиям громадную роль объединения первых христиан/ предназначенные сразу нескольким церквам (см. начало Поел. Иакова, Петра). По естественному порядку жизни, сходят со сцены апостолы, за ними их ближайшие сотрудники и ученики, словом, к концу 1-го века исчезают все харизматические служения и явления, свойственные апостольскому времени. /Ориген знал, что странствующие миссионеры назывались апостолами еще до конца II-го века (с. Celsum III, 9). Пророки, конечно, как исключительные случаи, также сохранили свое существование до конца II-го века. Пророком был еще Мелитон Сардийский (Tertul. De praescr. 3). О харизме пророчества упоминает еще Св. Ириней — III, 11, 12. Монтанистическое движение было оживлением, подъемом древнехристианского профетизма, но в то же время и… смертью его. Об учителях знал Климент Алекс. (Стромат. I, 1, 11). В Египте долго еще сохранялся институт учителей наряду с епископами. Учители выступают еще в III-ем веке. Их знал Ориген (с. Cels. IV, 7, 2; Homil. XIV, in Genes.)/ Христианские общины, как сказано, еще в начале II-го века, ко времени Св. Игнатия, закончили свою внутреннюю организацию; но явно, за прекращением харизматических служений или должностей, они нуждались в объединяющих их, связующих воедино, органах. Такие естественные нужды, нормальные потребности были выдвинуты жизнью еще к концу 1-го и в начале II-го века. Тогда, в качестве объединительных центров, выступили отдельные епископы, прежде всего, благодаря своим личным качествам, а потом вследствие положения их кафедры в больших городах. Вследствие тех или иных преимуществ, некоторые епископы становятся авторитетными для многих общин, иногда связанных с ними чрез принятие от них христианского крещения, получают право чести, а потом и тесно связанное с нею влияние и… власть, с течением времени эта власть расширяется и крепнет. Так постепенно создавалась власть так называемого монархического епископата, другими словами, так, мало-помалу, получились права и власть одного епископа над епископами многих общин. Следы этого порядка обнаруживаются очень рано. Евсевий называет Иакова первым епископом Иерусалимской Церкви (Ц. И. VII, 19). Был ли он епископом или нет, это справедливо говорит проф. Гарнак, играет второстепенную роль; но важно, что «он и его преемники проявляли монархическую власть» (R. E. XX, 517). Его председательство на Иерусалимском Соборе — факт очевидный (Деян. 15:13; ср. Гал. 1:19 и 2:9-12). Освобожденный чудесным образом из темницы ап. Петр велит возвестить об этом Иакову (Деян. 12:17). Апостол Павел, как уже замечено выше, после своих миссионерских путешествий, является к Иакову, как бы с отчетом (Деян. 21:13). В конце 1-го века таким «монархическим епископом» был отчасти Климент Римский, так энергично поучавший, хотя бы и от лица римской общины, взбунтовавшихся коринфян. В силу личного авторитета имели громадное влияние над малоазийскими церквами в начале II-го в. св. Игнатий Богоносец, а потом Поликарп Смирнский, как это видно из их посланий. В настоящее время все более и более утверждается взгляд, что родиною епископата была Малая Азия. Здесь, ввиду наступающей жестокой борьбы с императорским культом и упорядочения общественной жизни, под неотразимым влиянием ученика Господня — Иоанна, возник и развился единоличный епископат. Кроме Поликарпа (Tertullian. Adv. Marcionem. IV, 5; de praescrip. XXXII), в Малой Азии многие епископы вели основание своих кафедр от Иоанна Богослова (Св. Ириней. Против ерес. III, 3.4). Канонист Лёнинг (Gemeindeverfassung, s. 99) основываясь на свидетельстве Егезиппа (у Евс. Ц. И. II, 23; IV, 8, 22), родиною единоличного епископата считает страны Палестины и Сирии. Мы приблизились почти к тому времени, т. е. правлению Антонина Пия (138-161 г.), от которого и протестантские исследователи считают возможным признать существование в Церкви у них так. наз. монархического епископата (R. Е. XX, 528). Нашею целью было показать, что единоличный епископ с административною властью, среди множества равных друг другу парикийных епископов — предстоятелей общины, есть явление, вызванное нормальным ходом жизни, а не событие чрезвычайное, появившееся ex abrupto, путем какой-то узурпации не принадлежащих прав, пред чем будто бы в недоумении приходится остановиться.

Самое важное положение в учении о епископском сане — это усвоение ему апостольского преемства. Это обстоятельство сообщает епископскому служению особый авторитет и властность, не имеющие ничего общего с «демократическим» происхождением церковной организации. Протестантские историки и канонисты усвояют учение об апостольском преемстве епископов позднейшему времени, и именно, к концу II-го века — св. Иринею Лионскому. При отсутствии тенденциозного отношения к предмету исследования, учение об апостольском преемстве нужно видеть еще у Климента Римского: «Апостолы были посланы проповедовать Евангелие нам от Господа Иисуса Христа. Иисус Христос — от Бога» (XL, 11). «И апостолы наши знали от Господа нашего Иисуса Христа, что будет раздор об епископском достоинстве… почитаем несправедливым лишить служения тех, которые поставлены самими апостолами или, после них, другими достоуважаемыми мужами» (XLIV) /Гарнак (R. E. XX, 526) не хочет видеть в этих словах ясно выраженного учения о преемстве и отодвигает происхождение этого учения почти на столетие позже, ко времени св. Иринея/. У св. Иринея это учение о преемстве епископской власти от апостолов раскрыто уже со всею ясностью, не допускающей перетолкований. «Мы можем», говорит св. Ириней, «перечислить тех, которые поставлены апостолами во епископы в Церквах и преемников (successiones) их до нас, которые ничего не учили и не знали такого, что эти (еретики) бредят» (III, 3:1). В качестве примера, св. Ириней обещает перечислить апостольские преемства в Римской Церкви, «величайшей, древнейшей и всем известной» и действительно перечисляет до своего современника — Елевферия, 12-го от апостолов (III, 3.2-3). Епископам апостолы «передали Церкви» (V, 20:1:«tradiderunt ecclesias»), им «поручили Церкви» (ecclesias committebant). Следствием учения о преемстве епископской власти от апостолов явилось то, что христианские общины должны были отказаться от «права» собственною властью отрешать от должности недостойного епископа. Как преемник апостолов, он должен стоять над общиною, быть господином своей общины.

Став единоличным, епископ сделался центром христианских общин. Он сделался тем, что связывало и сплачивало христианские общины воедино. Средством для этого явилось провозглашенное и признанное право епископа на совершение Евхаристии. Уже Климент признавал за епископами это право (см. гл. XL-XLI). Но в особенности это право поставлено высоко и подчеркнуто св. Игнатием. По обстоятельствам своего времени, борьбы с докетизмом, он указывает на Евхаристию, как важнейшее доказательство верования в реальную плоть Иисуса Христа.

К епископу, по тем или иным причинам возвысившемуся над другими епископами, обращались со всех сторон с просьбами о разрешении тех или иных вопросов, или разъяснении выхода из затруднительных случаев. Так, например, Римская община, в лице своего предстоятеля, вмешивается в дела Коринфской Церкви. Многие верующие в Коринфе не хотели подчиниться предстоятелям и служителям своей местной Церкви. Славная община не близкого к ним города Рима чрез своего представителя осудила такое своеволие и выставила положение о необходимости подчинения известной церковной организации. «Не все епархи, не все тысяченачальники… но каждый в своем чине исполняет приказание царя и полководца» (XXXVII, 3. ср. XXXVIII, 1). С различными вопросами обращались верующие к знаменитым епископам — св. Игнатию и св. Поликарпу. Чрезвычайно уважаемым епископом также считался Киприан Карфагенский. К нему с различными вопросами обращались Церкви всей Африки. Его письма показывают, что его влияние выходило далеко за пределы Африканских Церквей и достигало Рима.