15 июля 1410 года
15 июля 1410 года
Того же лета бысть побоище королю
Ягайлу Олгирдовичю, нареченному
Владиславу, и великому князю
Литовскому Витовту Кестутьевичю с
Немцы, с Прусы, в земли их Прусской
межи городов Дубравны и Острода; и
убиша местера, и моршалка, и
кумендера, и кундуры[29] побита, и всю
силу их немецкую одолеша.
Никоновская летопись.
Рано утром 15 июля стояла ясная теплая погода. Польско-литовская армия в походном порядке двигалась по дороге на Гогенштайн. Впереди шли русско-литовские войска, за ними польские. Поднявшийся ветер вскоре нагнал тучи. Пошел частый дождь. Дорога и лесные тропинки размокли, войскам стало тяжело идти, повозки с артиллерией и припасами вязли в грязи. Пройдя около десяти километров, войска остановились и разбили лагерь в лесистой местности между деревнями Логдово и Ульново.
Небо опять прояснилось, и засияло солнце. Король Ягайло приказал поставить на холме палатку для богослужения, а сам любовался со склонов холма широко раскинувшимся лагерем союзных войск. На полянах и среди групп деревьев были поставлены повозки двумя четырехугольниками: польские — у Логдово, литовские — около Ульново, на берегу озера Любень. Лошади табунами паслись вокруг лагеря. Кое-где дымились костры — воины сушили одежду, готовили пищу. Между кострами виднелись груды оружия, сложенного поблизости, чтобы в случае тревоги каждый мог взять свое. Солнце жгло немилосердно, и большая часть воинов расположилась в рощах, где в тени вековых деревьев была прохлада.
Тотчас после остановки командовавший польской армией старый и опытный военачальник мечник Зындрам из Машковиц выслал разъезды в сторону Танненберга для осмотра местности. Вскоре были получены первые донесения о приближении войск Ордена. По распоряжению Зындрама несколько польских хоругвей оседлали лошадей, изготовились к бою и выдвинулись к Людвиково. Вооружение поляков было хорошим, лошади большого роста, воины хорошо обученные и опытные в ратном деле, не уступающие ни в чем западноевропейским рыцарям.
Великий князь Витовт также начал собирать литовско-русские хоругви. Он готовил их к бою и отдавал приказы на случай внезапного нападения противника. Одновременно Витовт зорко всматривался в туманные дали на севере.
Было видно, как на возвышенной местности между Грюнвальдом и Танненбергом выстраивались колонны рыцарей. Немцы, сделав ночью в проливной дождь марш не менее двадцати пяти километров, сильно растянулись. Теперь под палящим солнцем они медленно подходили и строились в три боевые линии.
На холме у Танненберга развевалось большое квадратное знамя гроссмейстера Тевтонского ордена с широким черно-золотым крестом. В центре креста на золотом щите виднелось изображение прусского одноглавого орла с общипанным хвостом.
Над рядами орденских войск колыхались знамена комтуров городов, рыцарских замков и флаги германских княжеств. Среди сверкавших доспехов и шлемов рыцарей там и тут были видны белые плащи орденских братьев с черными крестами на груди. Комтуров можно было узнать по пучкам перьев, развевавшихся на шлемах.
Местность, выбранная для сражения, простиралась от Грюнвальдского леса до болот к востоку от Танненберга. Равнина местами вздымалась холмами, местами пересекалась оврагами. Высокая, блестевшая каплями росы, трава изумрудным ковром покрывала все вокруг, кое-где виднелись группы деревьев, потом перелески, и вдали синели громадные вековые леса.
В это время в лагере польско-литовских войск король Ягайло закончил богослужение, облачился в доспехи и приказал воинам привязать пучки соломы к шлемам и головным повязкам, чтобы в разгар сражения было легче отличить своих от неприятеля. Началось построение союзных войск в боевые порядки. Король садится на коня, закованного в броню и украшенного богатой сбруей, объезжает польские войска, наблюдая за построением, и призывами воодушевляет на битву. За королем знаменосец на коне везет малое королевское знамя с косицами — на алом полотнище ясно виден белый орел с короной — государственный герб Польши.
Союзные войска также выстраиваются в три боевые линии.[30]
На левом фланге у Людвиково расположилось 50 польско-русских хоругвей под командованием Зындрама из Машковиц, на правом фланге стали 40 русско-литовских хоругвей под командованием великого князя Витовта. В польской армии насчитывалась 40 польских, 7 русских и 3 чешско-моравско-силезских хоругвей; в литовской — 36 русских и 4 литовских хоругви. Строй союзного войска по фронту вытянулся на расстояние около двух с половиной километров.
Правее боевого порядка литовско-русских войск построился 30-тысячный отряд татарской конницы Джелал-эд-дина.
Часть пехоты и огнестрельные орудия были оставлены в тылу для обороны лагеря и Последующих действий против орденских городов и осады столицы Ордена Мариенбурга.
Гроссмейстер Ордена Ульрих фон Юнгинген не знал истинного числа войск противника, так как видел только ту их часть, которая не была скрыта лесом.
Рыцарские конные отряды сначала построились в три линии, примыкая правым флангом к Грюнвальдскому лесу. Командор Ордена Куно фон Лихтенштейн руководил первой линией рыцарского войска в составе 20 отрядов.
Юнгинген увидел, что фронт построения войск противника значительно шире, чем рыцарского войска, и угрожает охватом его левому флангу. Поэтому он приказал второй линии в 15 отрядов рыцарей под командованием маршала Ордена Фридриха фон Валенроде выдвинуться влево и перейти на левый фланг первой линии. Над оставшейся в резерве третьей линией рыцарей в 16 отрядов принял командование сам гроссмейстер Юнгинген.
Командование Ордена рассчитывало дать сражение с использованием огнестрельного оружия и луков, поэтому впереди строя конных рыцарей были расположены несколько орудий и стрелки-арбалетчики.
В тылу, у села Грюнвальд был разбит лагерь орденской армии — вагенбург, где находилось большинство пехоты. Нужно сказать, что немецкие крупнокалиберные бомбарды везли по размокшим дорогам очень медленно, поэтому они прибыли к месту сражения слишком поздно и были использованы только при защите вагенбурга.
Орденское войско построилось раньше польско-литовской армии и стояло в томительном ожидании. Командование Ордена не решалось атаковать первым значительные силы противника. Немцы ожидали нападения, рассчитывая на превосходство своей тяжелой конницы в бою на открытой местности. Простояв напрасно до полудня, великий маршал Ордена Фридрих фон Валенроде решил отправить к Ягайло и Витовту герольдов[31] с двумя обнаженными мечами. Это был вызов на бой.
Встреченные польскими сторожевыми постами герольды потребовали, чтобы их допустили к королю. Прибыв к Ягайло, герольды заявили о своем желании также видеть и великого князя Витовта. По зову короля Витовт прискакал в сопровождении приближенных.
— Государь и великий князь! — обратились к ним герольды, — магистр и маршал посылают вам через нас, своих герольдов, эти два меча и вызывают на битву; они просят вас, чтобы вы или сами избрали место для сражения, или предоставили это им. Зачем вы прячетесь в лесу, когда битва все равно неизбежна?
На это Ягайло и Витовт отвечали:
— Оружия для врагов у нас и своего достаточно, но и от этих, присланных с вами, мечей мы не отказываемся. Сражаться готовы, а выбор места предоставляем богу.
Получив такой ответ, герольды вернулись к своему войску.
Вызов на бой был принят, но Ягайло все еще медлил, ожидая пока закончится построение всех отрядов на поле боя и будет окончательно укреплен лагерь в тылу войск.
Наконец, союзные армии построены в боевой порядок. Король дает пароль: «Краков — Вильнюс». Командование всеми войсками в бою король поручает Витовту, а сам со свитой отъезжает в тыл и располагается на холме.
В полдень раздался боевой сигнал королевского рога. Забили в литавры, заиграли трубы. Поляки запели свою боевую песню «Богородзица». Знамена поднялись над польско-литовскими войсками. В центре первой линии польского войска в Краковской хоругви было развернуто большое королевское знамя, остальные хоругви имели свои знамена магнатов, воеводств и городов. Над хоругвями литовского войска развевались разноцветные знамена с гербом Литвы — скачущим всадником, у смоленских полков — красные знамена с белым крестом, у татарского отряда — на белом поле желтое солнце с лучами.
Вдоль строя русско-литовских войск промчался на коне великий князь Витовт. Его рука, повелительно простертая по направлению к врагу, призывает на бой. Лицо Витовта дышит энергией, сознанием своей силы и готовностью сразиться с врагом. Воодушевление великого князя охватило всех воинов. Каждый чувствовал, что должно свершиться великое дело, каждый рвался в бой.
Великий князь Витовт решил нанести первым удар по левому флангу противника, связать его боем, а затем разгромить правый фланг рыцарского войска и довершить победу над врагом взятием вагенбурга.
По приказу Витовта татарская конница, а за ней русско-литовские конные хоругви первой линии атаковали левый фланг орденских войск.
Со страшным криком, пуская тысячи стрел, татары понеслись на врага. С поднятыми копьями устремились вперед литовско-русские хоругви.
Немецкие пушки успели дать только два залпа, но каменные ядра не причинили особого вреда наступающим. Только стрелы арбалетчиков и лучников поражали несущихся на врага татарских и литовских воинов.
Двинутая маршалом фон Валенроде тяжелая рыцарская конница вступила в дело. Грозная лавина закованных в стальные латы рыцарей сначала шагом, а затем рысью, склонив копья, ударила на татар, которые тотчас же рассыпались по полю. Витовт бросил на противника конные хоругви второй и третьей линий. Завязался упорный бой.
От взаимного удара копий, звона оружия и лязга ударяющих мечей поднялся ужасный шум и треск. Он был слышен на несколько миль в окружности, — описывает это сражение польский хронист Ян Длугош. — Воин шел на воина, с треском вдребезги разлеталось оружие, попадали в лицо направленные друг против друга острия мечей. В смешавшихся рядах и сутолоке трудно было отличить более сильных от более слабых, мужественных от женоподобных, так как все смешалось как бы в одну толпу. Буквально никто не трогался с места, один другому не уступал ни пяди земли, разве только враг, сброшенный с лошади или убитый, открывал свободное место для победителя. Копья были изломаны — с такой силой столкнулись между собой ряды обеих сторон, только топоры и мечи, ударяя друг о друга, издавали невыносимый стук, подобно ударяющим в кузнице молотам.
Уже более часа бились армии, с обеих сторон было много убитых, а успех не склонялся ни на ту, ни на другую сторону. Но вот силы союзников стали ослабевать. Рыцари все глубже врезались в ряды русско-литовских войск. Литовские хоругви стали отступать. Татары в беспорядке умчались к озеру Любень. Рыцари уже запели победный гимн и бросились преследовать литовские хоругви. Однако торжество их было преждевременным.
В центре боевого порядка союзников контратака конницы Валенроде натолкнулась на стойкое сопротивление трех смоленских полков.
Во главе смоленских полков — князь Юрий Лугвеньевич Мстиславский, внук Димитрия Донского. Он в блестящем стальном шлеме и длинной кольчуге из металлической сетки, верхом на огромном разгоряченном коне. При появлении рыцарской конницы Юрий Мстиславский поднимает меч над головой и громко кричит своим воинам:
— Дружинники! Смоляне! Не посрамим земли русской, разобьем немецких рыцарей, как разбил врагов своих на поле Куликовом дед наш, великий князь Димитрий! Плотнее строй! Копья вперед! Умрем, но победим!
Атака немецких рыцарей натолкнулась на живую стену русских воинов, ощетинившуюся копьями и рогатинами.
Смоленские полки успешно отбили атаку превосходящих сил конных рыцарей, повернулись к ним фронтом и прикрыли правый фланг польского войска. Одна из смоленских хоругвей во время схватки почти полностью была уничтожена, но остальные дрались с необыкновенным упорством и стойкостью.
Вот как об этом пишет хронист Ян Длугош: «В этом сражении русские воины — смоляне, составлявшие три хоругви, упорно сражались и одни не приняли участие в бегстве, заслужив этим бессмертную славу. Хотя один полк и был разбит, а его знамя свалено на землю, два других полка, как подобает мужам и воинам храбро сражались врукопашную и вышли победителями, соединившись потом с польскими войсками».
Таким образом, русские смоленские полки своим мужеством и героизмом в решающий момент изменили ход битвы. Правый фланг польского войска был прикрыт от удара немцев.
В это время с правого фланга орденского войска перешли в наступление 20 рыцарских отрядов Лихтенштейна. Они были встречены 17 хоругвями первой линии польского войска. Зындрам из Машковиц был в первых рядах Краковской хоругви и смело повел свои войска на врага. Противники спускались навстречу друг другу с холмов и почти на всем скаку вступили в ожесточенную схватку. Когда ломались копья, воины действовали мечами и палицами. Пешие сходились врукопашную, и дрались секирами и бердышами, палицами и дубинами. Звонко раздавались тяжелые удары по рыцарским доспехам. Падали лошади, рыцари вываливались из седел, тела сраженных воинов устилали поле битвы.
В первых рядах конной Краковской хоругви сражался самый сильный, прославленный польский воин Завиша Черный Сулимовец. Рядом с ним дрались его брат Ян Фарурей, воины Флориан Елитовец из Корытницы, Карбек из Гур, прославленный воин Якса Грый из Тарговиска по прозвищу Лис и многие другие.
Завиша Черный на горячем коне косил врагов мечом направо, и налево. Его черный панцирь, усеянный серебрянными звездами, уже издали наводил ужас на врагов. От смертоносной руки Завиши погибло много немецких рыцарей. По временам Завиша равномерно двигал щитом и отбивал удар копья или меча врага. При каждом взмахе его меча падал поверженный враг. Завиша скакал вперед, не оглядываясь, прокладывая дорогу остальной массе польских воинов.
Но вот впереди Завиши появился огромного роста рыцарь — комтур Арнольд фон Баден, который так ловко и сильно работал мечом, стоя пешим на одном месте, что вокруг него образовался целый вал из тел поверженных польских воинов. Всякий, кто приближался на длину меча Арнольда, падал и погибал, будто сраженный молнией.
Завиша соскочил с коня и бросился на Арнольда в единоборство, крича:
— Кржижак![32] сдавайся или дерись со мной!
И вот они схватились врукопашную. Завиша был меньше ростом, но превосходил силой Арнольда. Под ударами польского меча треснул немецкий щит, затем страшным ударом Завиша разрубил шлем и голову фон Бадена. Немец был сражен. Завиша Черный двинулся дальше.[33]
Когда Якса Грый убил мечом еще одного из командиров орденского войска комтура Гамрата фон Пимпенау, у немцев произошло замешательство, которым воспользовались поляки, прорвав боевую линию рыцарей.
В это время конница Валенроде, возвратившаяся на поле боя после преследования русско-литовских войск, атаковала поляков с фланга и тыла. Поляки заколебались. Рыцарям удалось свалить большое королевское знамя. Знаменосец Марцин из Вроцимовиц был убит. Вновь раздались звуки немецкого победного гимна, рыцари дали шпоры коням и бросились в гущу поляков. Наступили решительные минуты. Казалось, что союзные войска не выдержат бешеного напора рыцарей.
Тогда по приказу Витовта, находившегося теперь в рядах польских войск и сменившего уже третьего коня, в бой вступили хоругви правого крыла второй линии польского войска. Они совместно со смоленскими полками отбросили конницу Валенроде. Большая часть рыцарей была перебита или захвачена в плен, только немногим удалось спастись бегством.
На левом фланге союзного войска положение оставалось тяжелым. Рыцари Лихтенштейна продолжали теснить поляков. Тогда Зындрам из Машковиц двинул хоругви левого крыла второй линии на помощь первой. Вокруг места, где было свалено польское знамя, люди и лошади сбились в один водоворот, мелькали мечи, шлемы, щиты, морды лошадей, стоны раненых смешивались с лязгом оружия. Наконец, королевское знамя было отбито и снова поднялось над рядами польских войск. Воодушевление охватило воинов, и они ударили на немцев с еще большим ожесточением, точно в каждой хоругви прибыло людей.
Около пяти часов дня рыцари, теснимые союзными войсками, по всему полю сражения стали отходить к своему лагерю. Увидя это, гроссмейстер Юнгинген лично повел в бой последний резерв, стремясь задержать отход своих войск. Впереди скакали отборные рыцари в блестящих доспехах на разгоряченных конях, со свежими силами и отчаянной решимостью отомстить за павших орденских братьев.
Юнгинген сделал попытку охватить правое крыло польского войска, но его отряды были встречены выступившими вперед польскими хоругвями третьей линии, в которых находились чешские, моравские и силезские воины. Славянские рыцари, действуя мечами и секирами, врубились в самую гущу тевтонских рыцарей, разили немцев, но опрокинуть их никак не могли. И Ян Сокол, и Ян Жижка, и другие то наступали, рубя и сокрушая кругом, то отходили, прикрываясь щитами, чтобы дать отдых лошадям и себе.
Вот один из рыцарских отрядов прорвался в тыл польским войскам и устремился к тому месту, где стоял король Ягайло со свитой. Ягайло, увидев рыцарей, схватил копье и хотел броситься на противника, но был удержан своими приближенными. Вдруг один из рыцарей, заметив богатые доспехи короля, отделился от строя и с опущенным копьем помчался к Ягайло. Король выставил свое копье вперед и ранил рыцаря в лицо, а находившийся рядом канцлер короля Збигнев Олесницкий выбил всадника из седла. Упавший немец был добит подбежавшими воинами королевской свиты.
Наконец, над полем боя раздались крики: «Литва возвращается!» Князь Лугвений Ольгердович Мстиславский Жигмонт Дмитриевич Корибут собрали свои войска, отошедшие к озеру Любень в начале боя, и теперь шли с ними навстречу отрядам Юнгингена. Атака свежих русских и литовских сил была неожиданной для рыцарей и привела их в полное замешательство. Союзники ударили на немцев с двух сторон: поляки слева, русско-литовские войска справа. Орденское войско попало в клещи, из которых ему уже не суждено было вырваться.
Польские воины били в первую очередь братьев Ордена в белых плащах, литовцы и русские наносили удары по лошадям противника, перебивая им ноги, а затем врукопашную уничтожали пеших неповоротливых рыцарей.
Литовский воин Божебут рогатиной выбил гроссмейстера Юнгингена из седла. Юнгинген упал и погиб под копытами лошадей. Окруженные рыцари падали на колени и сдавались.
Бежавшие немцы пытались обороняться в вагенбурге с помощью пехоты. Повозки, скрепленные цепями, ощетинились остриями копий, из-за поклажи летели тучи стрел, бомбарды изрыгали пламя и каменные ядра. Чешский отряд первым прискакал к вагенбургу и повернув коней вдоль возов, пытался найти слабое место. Несколько смельчаков уже свалились под ударами врага.
Ян Жижка прыгнул с седла прямо на воз с поклажей, за ним последовало еще несколько воинов. Но Жижка не успел проложить себе дорогу внутрь вагенбурга. Резкий удар, подобный удару бича, хлестнул его по лицу. Ян свалился на землю и потерял сознание.[34]
На помощь чешским воинам подоспели поляки и русские, которые ворвались в вагенбург и разгромили пехоту Ордена, обратившуюся в бегство.
Так закончилась Грюнвальдская битва.
День был на исходе. До захода солнца оставалось около часа. Король Ягайло со свитой переехал на холм, где раньше находилось знамя гроссмейстера Юнгингена, осматривал поле битвы и, по обычаю, молился. Блестящее орденское войско, стоявшее на поле между Грюнвальдом и Танненбергом в полдень, теперь полегло, обагрив кровью землю. Только незначительная часть немцев разбежалась по окрестным лесам и болотам.
Польские, литовские и русские воины, находившиеся в лагере, были вызваны на поле сражения и теперь оказывали помощь раненым, собирали оружие, ценности, знамена. Пятьдесят одно знамя земель, городов и знатных рыцарей Ордена и феодалов стран Западной Европы было собрано на поле битвы. Эти знамена были помещены на вечное хранение в Краковский замок, как памятники боевой славы польского, литовского и русского народов.[35] Тут были не только знамя Ордена крестоносцев, большое знамя гроссмейстера, но и знамена орденских городов Мариенбурга, Данцига, Эльбинга, Диршау, Кенигсберга, Остероде, Кульма, Торна, знамена епископов Кульмского, Вармийского, Помезанского и Самбийского, а также знамена Берлина, Кёльна, Бонна, Страсбурга, германских Прирейнских княжеств, Швабии, Гессена, Вестфалии, Бранденбурга, рыцарей из Франции, лучников из Англии и многих, многих других. Эти знамена являлись живым свидетельством выдающейся победы польско-литовско-русских войск над сильнейшей рыцарской армией, собранной со всей Европы.
Союзные войска по старому обычаю три дня стояли на месте победы. Большая часть воинов находилась в лагере, отдыхая и приводя в порядок вооружение, а также занимаясь починкой одежды и конской сбруи. Другие воины подбирали раненых, погребали убитых, считали и отправляли в Польшу пленных. К королю Ягайло приводили множество пленных — баронов и знатных рыцарей из разных стран Европы. Королевские писари, записывавшие их имена, насчитали 22 различных народности. Большую часть пленных король отпустил под честное слово не воевать против Польши и Литвы, остальные, особенно орденские братья, были отправлены в Польшу и заключены в темницы. Несколько немецких рыцарей, «отличившихся» своими злодеяниями в Жемайтии и Литве, были тут же казнены.
Всего в битве при Грюнвальде было убито из орденского войска около 18 тыс. человек, в том числе 400 рыцарей Ордена и среди них гроссмейстер Ордена Ульрих фон Юнгинген, великий маршал фон Валенроде, командор Ордена фон Лихтенштейн, много комтуров и других знатных рыцарей.
Раненых и пленных оказалось до 30 тыс. человек.
Союзники захватили весь обоз орденской армии с пушками, запасами оружия, снаряжения и продовольствия.
Потери союзных войск составили. 3,5–4 тысячи человек убитыми и до 8 тыс. ранеными.
Победа союзных армий Польши и Литвы над войсками Тевтонского ордена была полная — разгромлены основные силы рыцарей и открыта дорога на столицу Ордена Мариенбург.
Одним из первых высоко оценил значение Грюнвальдской победы союзного войска над немцами Ян Гус, направивший королю Владиславу Ягайло письмо, полное восхищения и радости. Он писал:
«Наияснейший князь превознесенный король! Когда Андрей из Горки, посланник вашего величества, принес сведения о победе согласия, достойного всякой похвалы, то этим он доставил великую радость моему сердцу, так что и перо мое не может описать, ни мой язык выразить ее по достоинству. Где ныне два меча ваших противников? Воистину они поражены своими же мечами, при помощи которых покушались поработить смиренных… Где теперь немецкие мечи? Где покрытые железом кони? Где то вооружение, на которое они надеялись? Всё это уничтожено».
В этих словах чешского патриота выражены общеславянские чувства радости и гордости за победу объединенного польско-литовско-русского войска над немецкими захватчиками. Эта победа была достигнута единством народов в борьбе с общим врагом.
Память о выдающейся Грюнвальдской битве осталась жить в веках.