Из истории Петроградского Управления уголовного розыска
Из истории Петроградского Управления уголовного розыска
После Октябрьской революции и до сентября 1918 г., т. е. почти целый год при Советской власти уголовный розыск оставался нетронутым совершенно, со времен царского режима переменив только вывеску сыскной полиции на название «Отдел уголовного розыска». Произошло это потому, что за это время образовались и усиленно работали районные уголовные следственные комиссии, которые ввиду революционного темпа жизни смешивали функции следствия с функциями дознания, усиленно работал уголовный отдел Губчека, и уголовный розыск оставался в тени. Но в сентябре 1918 г. над сыскной полицией грянул первый удар грома революции. Губчека арестовала свыше 20 ее работников, оказавшихся бывшими приставами и помощниками приставов наружной полиции, после Февральской революции нашедшими здесь приют.
Одновременно с этим я был назначен начальником Розыскного отделения, которое фактически представляло собой весь уголовный розыск. Надо было людям совершенно иной формации, работникам старой сыскной полиции повернуть мозги, изменить их психологию. Отказаться от них совершенно было невозможно – работников новых не было. Это был самый тяжелый период уголовного розыска. Широкая революционная волна, захлестнувшая все классы населения, породила настоящую уголовную лихорадку. Адвокаты в роли фальшивомонетчиков, инженеры в роли убийц с целью грабежа, профессиональные воры-рецидивисты в роли пристроившихся на ответственную советскую работу – такова была эта колоритная картина. Целые классы людей переменили позиции, профессии, привычки, психологию. То, что ранее считалось преступлением, в иных случаях перестало им быть. То, что ранее считалось явлением вполне дозволенным, в некоторых случаях стало преступлением. Старые мелкие воры немедленно сделали карьеру и перешли на первые роли открытых грабителей и убийц. Появились целые шайки налетчиков, среди белого дня грабившие на автомобилях и всякими иными путями. Образовался целый ряд воровских специальностей, некоторые из старых утратили смысл и исчезли. Образовался целый кадр людей, еще не совершивших преступления, но каждую минуту готовых на него. На улицах появились целые армии детей, входившие в тесное сближение с уголовными преступниками, эксплуатируемые ими, разлагавшиеся грязной обстановкой, долженствовавшие в будущем заместить собою ряды выбывающих из строя уголовных рецидивистов. Уголовный розыск, как термометр, показывал кривую этой лихорадочной температуры.
Районные следственные уголовные комиссии, которые, как уже сказано, смешивали функции следствия и функции розыска, вносили в дело борьбы децентрализацию и тормозили работу. При каждой районной комиссии (а их в то время в Петрограде было, кажется, 15) находился небольшой отдел уголовного розыска. Все они несли параллельную работу. Обыватель, ставший жертвой преступления, для крепости и верности подавал заявление сразу в несколько мест: и в Центральный уголовный розыск, и в комиссию по месту своего жительства, и в комиссию по месту совершения грабежа, и в комиссию по месту жительства предполагаемого грабителя. Получалось невообразимое положение вещей. Много трудов пришлось положить на то, чтобы централизовать уголовный розыск, но все же это было сделано. Число следственных комиссий было сокращено до минимума. И самое главное – функции следствия и розыска были разъединены.
В это горячее время работа уголовного розыска была продуктивная. За один год были раскрыты и вырваны с корнем 6 или 7 организаций фальшивомонетчиков. Среди них было такое грандиозное дело, как дело Шанина и Шутова. Раскрыть это дело было тем более трудно, что фальшивые керенки печатались на настоящей бумаге с водяными знаками, похищаемой участниками этой шайки из Экспедиции заготовления государственных бумаг, печатались идеально без признаков какой-либо фальши, и когда после окончательной ликвидации мы послали «для проверки» из этих денег 20 000 руб. в казначейство, там их приняли как настоящие и даже после нашего телефонного звонка о том, что деньги эти фальшивые, часть артельщиков продолжала утверждать, что деньги настоящие. Изъято было на несколько миллионов готовых таких денег, камни, клише, краски, бесчисленное количество бумаги с водяными знаками, арестованы организаторы, граверы, печатники, сбытчики, словом, вся организация с корнем. Я привел для примера одно только из числа этих дел, но другие дела фальшивомонетчиков этому не уступали.
В этот период времени была раскрыта грандиозная афера с фальшивыми купонами на получение тканей, в которой хищения достигали миллиардных цифр и по делу было арестовано 150 активных участников преступления.
В этот период времени был ликвидирован целый ряд шаек бандитов-налетчиков, как например: Федьки-Сливочника, шайки Карзубова, шайки Лощевского, Витьки-Панцыря, Андрюшки-Шаляпина и т. д.
Уголовный розыск принимал самое горячее и активное участие в ликвидации знаменитых шаек Чижа, Ваньки Большакова, Андрюшки Шоффера, Сашки Руля, Гришки Кобылья Голова, Гришки Нерыдай, дела которых вели Уголовный отдел Губчека и районные комиссии.
За этот же период времени было раскрыто огромное количество убийств, задержаны убийцы, разоблачены и арестованы многие должностные преступники. Во времена «керенщины» и в первое время после Октябрьской революции никто не решился бы выйти ночью на улицу, не рискуя быть ограбленными почти наверняка. Днем, среди белого дня грабили и раздевали людей и убивали артельщиков, везших деньги.
Справедливость требует сказать, что наиболее слабо в то время, как и сейчас, обстояло дело с раскрытием квартирных краж и разгромов и совсем плохо с карманными кражами. Ввиду полного затишья с раскрытием карманных краж пришлось выделить этот род преступлений в отдельную группу. Был образован отдел карманных краж, который стал организовывать наблюдение на трамвайных остановках и рынках.
Явилась необходимость в организации отдельного органа, который нес бы работу разведки, вел бы систематическое наблюдение за притонами, «воровскими хазами», ворами, организовал бы секретную агентуру «по-настоящему». Ввиду этого был организован «Летучий отряд», которому это и вменялось в обязанность. Летучий отряд увлекся «спекулятивной работой» и своей прямой задачи по организации разведки, за немногими исключениями, не выполнил. Но зато спекулянтов и разного рода расхитителей народного достояния и казенного имущества он выловил большое количество.
В ноябре и декабре 1919 г., за два с половиной месяца, в городе был совершен целый ряд убийств, десятки налетов и грабежей. По некоторым данным удалось установить, что образовалась новая очень сильная шайка головорезов и что большинство тяжких преступлений этого времени – дело ее рук. Уловить ее было невозможно. Но вот однажды ночью на Обводном канале был поднят в полумертвом состоянии раненный смертельно в голову, грудь и живот агент Уголовного розыска Виндаво-Рыбинской железной дороги Богданов и доставлен в Обуховскую больницу. Раненый рассказал, что он выслеживал шайку налетчиков и что был ими разоблачен и расстрелян, но остался жив. Он рассказал, что шайка громадная, что ее участники люди отчаянные, что они вооружены бомбами и револьверами до зубов и что живыми в руки не дадутся. Нам показалось подозрительным, что агент железнодорожного Уголовного розыска один на свой страх и риск пошел на такое серьезное дело, не ставя об этом в известность свое начальство. Спешно было поручено Летучему отряду произвести разведку. Он установил, что агент Богданов есть не кто иной, как знаменитый бандит и убийца из шайки Чижа – Володька Гужбан, единственный спасшийся, оставшийся в живых и бежавший из рук Чрезвычайной Комиссии при самых романтических обстоятельствах, обманувший в свое время председателя Морской следственной комиссии Сафронова и членов коллегии этой комиссии, в результате чего вся Морская следственная комиссия в то горячее время была расстреляна, ныне по подложным документам на имя Богданова поступивший в Уголовный розыск на Виндаво-Рыбинскую железную дорогу и вскоре после этого назначенный начальником Уголовного розыска на станции Батецкая.
Тогда я поехал к директору Обуховской больницы профессору Нечаеву и рассказал ему часть дела, просил держать это в абсолютной тайне, так как относительно Обуховской больницы у нас были очень неблагоприятные сведения. Низший персонал в ней был замаран. По ночам велась там азартнейшая игра в карты в сараях около покойницкой, на которой постоянными посетителями были воры и люди из преступного мира. Гужбан был положен в отдельную палату, около него сиделкой мы посадили нашу агентшу, в коридор был определен санитаром агент Козлов, с двух сторон по бокам Гужбана на кровати были положены два наших опытных агента Папиолек и Доляцинский в качестве больных. Сам я превратился в доктора и стал посещать эту палату два раза в день.
Работа была выполнена блестяще. Я, как сейчас, помню физиономию нашего агента, у которого я щупал пульс и который в это время показывал мне, что у него под мышкой вместо термометра – револьвер. Даже старший доктор этого отделения не подозревал обо всей той мистификации. Через три или четыре дня мы узнали все, что нам было надо. Ночью, войдя в доверие Гужбана и прикинувшись преступником, великолепно говорящий на воровском жаргоне и знавший, конечно, весь преступный мир и его сплетни, агент выпытал от Гужбана всю подноготную. По иронии судьбы, Гужбан, раненный тремя пулями, каждая из которых по решению докторов была смертельной (голову, грудь и живот), выжил для того, чтобы быть расстрелянным Чрезвычайной Комиссией. Через несколько дней мы перевезли его под видом перевода в частную больницу ночью в Уголовный розыск и раскрыли перед ним свои карты. К чести Гужбана надо сказать, что он не столько был огорчен своим положением, сколько восхищен нашей работой. Оказалось, что шайка налетчиков под руководством знаменитого Чугуна, в которой Гужбан, он же агент Богданов, принимал самое активное участие во всех убийствах и налетах последнего времени, приговорила его на суде воров к расстрелу за то, что Гужбан утаил часть денег, награбленных на налете в квартире доктора Аницканского (Знаменская ул.). Суд состоялся на квартире «Федьки-татарина» в районе Измайловского проспекта, затем осужденного ночью привели на Обводный канал и расстреляли, но сильный организм его выдержал эту операцию. Гужбан рассказал между прочим, что шайке покровительствует и является в ней своим человеком начальник 4-го участка милиции Пивоваров и некоторые другие должностные лица. В 24 часа нам надо было арестовать всю организацию. И это было сделано.
У членов шайки был свой шифр, свои тайные квартиры и тайная конспирация, что даже друг другу они не говорили своих адресов и фамилий, по которым живут.
Когда на улице (Кузнечный переулок) агенты выследили Чугуна и бросились его задерживать, он расстрелял все патроны из двух револьверов, два его товарища, отстреливаясь, бежали по пожарной лестнице на чердак одного из домов и, уже раненные, оставляя за собой кровавый след, все-таки ушли, несмотря на то, что удалось оцепить весь район. Впоследствии они были все-таки задержаны. Сам Чугун был схвачен там же. Когда его привели ко мне, он заявил, что не ответит ни на один вопрос. Улучив минуту, он раскидал, как детей, окружавших его агентов и выбросился в окно с третьего этажа. Он был схвачен, связан и так как был ранен, то весь перевязанный и забинтованный был положен на диван в кабинете. Около него остались дежурить агент и конвоир. Ночью он освободил под одеялом связанные ноги, неожиданно бросился на конвоира, отнял у него наган, выстрелил в агента и снова выбросился в то же окно 3-го этажа. В этот момент к уголовному розыску подъехал автомобиль с агентами, которые везли одного из его товарищей, Андрюшку Курчавого. Агенты открыли по Чугуну стрельбу, он отстреливался из нагана, отнятого у конвоира, лежа на земле, не в силах подняться. Когда он расстрелял все патроны, он снова был взят. Вечером он умер. Перед смертью ему задали последний вопрос, хочет ли он сказать что-нибудь. Он ответил: «Эта стена вам скажет больше, чем я».
Все участники шайки были арестованы: Чугун, Стаська-Бродяга, Шурка-Армяшка, Жоржик-Черненький, Жоржик-Шкет, Федор Шумский (б. офицер), Ванька-Шкет, Андрюшка Курчавый. Все эти имена уголовный розыск будет помнить долго.
Всего было арестовано по этому делу более 120 человек, из них Чрезвычайная Комиссия расстреляла 35 человек.
Самоотверженная и героическая работа уголовного розыска преследует исключительно цели общественного блага, и ее деятели должны повсюду встречать всестороннее содействие, сочувствие и поддержку. Личный состав уголовного розыска должен быть выше всяких подозрений. В частности, в нем не может быть места так называемым «бывшим преступникам» в качестве лиц, занимающих штатные должности. Конечно, представители преступного мира и вообще темные элементы могут и должны быть технически использованы, но надо знать меру и уметь проводить строгую грань там, где это нужно, не подпуская этих лиц к активной работе. Вот одно из больных мест Петроградского Управления уголовного розыска, вот одна из причин, почему розыск не пользуется сочувствием и любовью, и вот одна из многих других причин, почему работа Петроградского розыска идет вкривь и вкось. В деятельности уголовного розыска не может быть места ни преступникам, ни лицам, нравственная устойчивость которых находится под подозрением, ни лицам, преследующим какой бы то ни было личный интерес.
Наступает осень. По статистике всего мира и по опыту трех лет Советской власти надо сказать, что это время почему-то дает наибольшее количество убийств, грабежей, самых зверских преступлений. Происходит ли это в силу общих выводов, к которым приходит современная социологическая школа криминологии, или имеет под собою какую-либо иную почву, но только всякий практический деятель по Уголовному розыску скажет категорически, что октябрь, ноябрь и декабрь являются кровавыми месяцами уголовно-розыскной работы. К этому времени надо быть готовым. Преступный мир информирован так, как может быть информирован сильный неприятель на войне. Он знает все, что происходит в Уголовном розыске. При малейшей задержке он организуется и переходит в наступление.
После краткой передышки Петроград вновь стал ареной боевых действий – на сей раз из-за восстания в Кронштадте, которое было спровоцировано введением в городе военного положения по причине участившихся забастовок и митингов. Кронштадтцы выдвинули лозунг «За Советы без коммунистов» и обратились к населению страны с таким воззванием:
Товарищи и граждане! Наша страна переживает тяжелый момент. Голод, холод, хозяйственная разруха держат нас в железных тисках вот уже три года. Коммунистическая партия, правящая страной, оторвалась от масс и оказалась не в состоянии вывести ее из состояния общей разрухи. С теми волнениями, которые последнее время происходили в Петрограде и Москве и которые достаточно ярко указали на то, что партия потеряла доверие рабочих масс, она не считалась. Не считалась и с теми требованиями, которые предъявлялись рабочими. Она считает их происками контрреволюции. Она глубоко ошибается. Эти волнения, эти требования – голос всего народа, всех трудящихся.
В ответ Комитет обороны Петрограда опубликовал листовку следующего содержания:
Товарищи!
Всех вас, конечно, интересует вопрос о том, что происходит в Петрограде и вокруг Петрограда. Происходит вот что.
Когда мы разбили барона Врангеля, французские капиталисты и их слуги, русские белогвардейцы, решили всеми силами сорвать заключение нами мира с поляками и румынами. Они хотят во что бы то ни стало к весне создать нам новый фронт.
С этой целью агенты Антанты, эсеры и просто белогвардейцы пытаются создать нам внутренний фронт. Они жадно подстерегали ту минуту, когда у нас будет особенно трудное положение с продовольствием и топливом. Они наводнили наши города шпионами.
Все усилия белогвардейцев, как всегда, прежде всего направлены на Красный Петроград. Красный Петроград – столица мировой революции. Красный Петроград расположен на перекрестке дорог. Финляндия и Эстония находятся по соседству. А здесь укрываются тысячи русских белогвардейцев, шпионы Антанты, белых эсеров. В Петрограде голод и холод больше всего дают себя чувствовать. Вот почему сюда белогвардейцы и направляют свои старания.
В Кронштадте годами орудует французская контрразведка, которая сыплет золото мешками на подкуп командного состава и т. п. В Кронштадте белым удалось поднять на мятеж корабль «Петропавловск». Матросам втирали очки. Зачинщики говорили им, что они тоже стоят за Советскую власть, но только хотят внести в нее улучшения и поправки. А затем незаметно и постепенно втянули этих матросов в авантюру. Уже через пару дней после начала брожения на «Петропавловске» вынырнули на свет божий царские генералы. Для обмана рядовых матросов «приказы» мятежников подписываются именами каких-то никому не ведомых «военморов» Петроченки и Турина. На деле всем руководят: царский генерал-майор Козловский, бывший начальник артиллерии крепости, помощник его, бывший капитан Бурксер, белогвардейские офицеры Костромитинов, Ширмановский и ряд других лиц комсостава.
Французская контрразведка, царские генералы и белые эсеры – вот кто руководит мятежом.
Буржуазная печать во всем мире скачет и играет. Белогвардейцы посылают им победоносные донесения. Напрасно. Царские генералы опять будут биты. Рабочие Петрограда, узнавши о походе царского генерала Козловского, поняли положение. Их никто не сможет теперь обмануть.
Среди команды «Петропавловска» старых революционных моряков теперь осталось мало. Зато много шкурников и клешников, которые пользуются привилегированным положением матроса в Советской Республике, чтобы вонзить нож в спину Рабоче-Крестьянской Республике.
Рабочие, крестьяне! Защитники Петрограда! Вы защищаете рабоче-крестьянскую страну против подлого нападения царских генералов, наемников французской биржи.
Действуйте решительно! При дружном натиске мятежники сдадутся через несколько часов. Среди самих моряков «Петропавловска» началось похмелье. Честные беспартийные матросы сами видят, что они попали в руки царской банде. Один нажим – и дело будет ликвидировано.
Вперед, товарищи!
Долой изменников!
Да здравствует Советская Россия!
Да здравствует Красный Петроград!
Поскольку восставшие продолжали настаивать на своих требованиях, им был предъявлен ультиматум, а затем было принято решение о штурме крепости. Командовал штурмом М. И. Тухачевский. Штурм начался с артобстрела; как вспоминал руководитель восстания С. Петриченко, «стоя по пояс в крови трудящихся, кровавый фельдмаршал Троцкий первый открыл огонь по революционному Кронштадту, восставшему против владычества коммунистов для восстановления подлинной власти Советов». Первый штурм (8 марта) был отбит со значительными потерями для наступавших, в рядах армии Тухачевского началось брожение, поэтому на второй штурм (16 марта) были брошены наиболее верные части и делегаты съезда РКП(б). 18 марта сопротивление было подавлено; те из восставших, кто остался в живых, ушли по льду в Финляндию – или сдались и были расстреляны.
В том же году в числе членов мнимой «Петроградской боевой организации» был расстрелян поэт Н. С. Гумилев – как писала «Петроградская правда», «бывший дворянин, филолог, поэт, член коллегии “Издательства Всемирной литературы”, беспартийный, бывший офицер. Участник Петроградской боевой организации, активно содействовал составлению прокламаций контрреволюционного содержания, обещал связать с организацией в момент восстания группу интеллигентов, которая активно примет участие в восстании, получал от организации деньги на технические надобности». Г. И. Иванов в своих воспоминаниях упомянул о словах одного чекиста: «Да... Этот ваш Гумилев... Нам, большевикам, это смешно. Но, знаете, шикарно умер. Я слышал из первых рук. Улыбался, докурил папиросу... Фанфаронство, конечно. Но даже на ребят из особого отдела произвел впечатление. Пустое молодечество, но все-таки крепкий тип. Мало кто так умирает...»
Данный текст является ознакомительным фрагментом.