Борьба за трон

Борьба за трон

В России же, пока Петр запускал кораблики, играл в живых солдатиков и бражничал в Немецкой слободе, все громче раздавались голоса, что пора бы власть передать законному царю, что царские скипетр и держава – не для бабьих рук ноша. Любопытно, что имелся в виду «старший царь», Иван, но историки впоследствии эту «неточность» устранили.

Иван Софье не мешал, разве что огорчил рождением дочери, а не сына, ну, так не последний же ребенок, поди. А вот Петра нужно было убрать с дороги раз и навсегда, упредив удар. Как и в первый раз, Софья сделала ставку на стрельцов. Теперь во главе их стоял ее верный слуга Федор Шакловитый. Из покоев Софьи в стрелецкие полки поползли слухи, будто Нарышкины опять обижают Милославских: обещают-де не только «извести» царя Ивана, но называют великую государыню царевну «девкою», не ставят ее ни во что.

Софья, кстати, пыталась использовать имя «старшего царя» Ивана Алексеевича как знамя борьбы против партии Петра. Но Иван отписал любезной сестрице, чтобы она оставила его в покое, ибо он «ни в чем с любезным братом ссориться не будет».

Получается, в то время никто не считал «старшего царя» слабоумным. Иначе Софье в голову бы не пришло апеллировать к имени младшего брата, чтобы вдохновить стрельцов расправиться с Нарышкиными.

Портрет царевны Софьи Алексеевны. Неизвестный западноевропейский художник

Как ни старался Шакловитый, не озлобились стрельцы против «царевниных супостатов», отказались подписать челобитную к Софье, дабы венчалась на царство, «отшибив» навеки Петра от престола. Но нашлись смельчаки, взялись «извести волчонка смертью», но… опоздали. Куда больше нашлось тех, кто поспешил предупредить молодого царя об опасности.

А Петр бросил мать, беременную жену Евдокию и своих «потешных» солдат, вскочил на лошадь и в одной рубашке умчался в Троице-Сергиеву лавру. На защиту молодого царя неожиданно встало высшее духовенство – архимандрит и патриарх. Святейший патриарх даже напомнил Софье, что она всего лишь правительница при государях.

Воспрянувший духом Петр написал брату: «Срамно, государь, при нашем совершенном возрасте, тому зазорному лицу государством владеть мимо нас!» Призывал брата «государство наше успокоить и обрадовать вскоре» жестко и окончательно, показав, кто есть кто. Волчонок внезапно обернулся молодым, сильным волком – вожаком стаи. А стая требовала крови…

В августе 1682 г. Петр прискакал в Троице-Сергиев монастырь, туда же немедленно прибыли и Наталья Кирилловна с дочерью и невесткой, преданные Петру бояре, стрельцы Сухарева полка и его «потешные» полки. На счастье Петра, влиятельный князь Борис Голицын не поддержал замыслов своего двоюродного брата, а решительно перешел на сторону Петра, увлекая за собой многих других знатных бояр.

Федора Шакловитого приговорили к отсечению головы, Василий Голицын был спасен от смерти двоюродным братом, но угодил в ссылку, Софья оказалась в Новодевичьем монастыре. Месяц лишь минул со дня бегства Петра в Лавру, а уже всем казалось странным, как это они почитали за государыню всего-навсего женщину, так ловко выскользнувшую из мрака терема на свет Божий… Семь лет правила Россией – будто и не было этих семи лет. Коротка память человеческая.

Несколько месяцев, правда, пришлось Петру посидеть семейно в Троице-Сергиевой лавре, спасаясь от последнего стрелецкого заговора, изображать из себя «богоизбранного монарха». В Троице-Сергиевом монастыре бояре последний раз видели Петра таким, каким, по их представлениям, должен был быть царь: чинным, немногословным, величавым.

Но, когда опасность миновала, он с легкостью оставил государственные дела на бояр, а сам стал заботиться только о создании армии и флота, частенько бывая в Немецкой слободе, где не только приобретал многие полезные сведения, но и приятно проводил время. «Правила» страной вдовствующая царица.

Уже упоминавшийся князь Куракин в своей книге писал о Наталье Кирилловне так: «Сия принцесса доброго темпераменту, добродетельного, токмо не была ни прилежная и не искусная в делах, и ума легкого. Того ради вручила правления всего государства брату своему, боярину Льву Кирилловичу… Правление оной царицы Натальи Кирилловны было весьма непорядочное и недовольное народу и обидимое. И в то время началось неправое правление от судей, и мздоимство великое, и кража государственная, которое доныне продолжается с умножением, и вывесть сию язву трудно».

К тому же с возрастом Наталья Кирилловна прониклась неприязнью ко всему иностранному и даже собиралась – при активной поддержке духовенства – сровнять проклятую Немецкую слободу с землею, а всех иноземцев выгнать вон из России. Вероятно, царицей руководила обыкновенная ревность: слишком часто Петруша проводил время со своими иноземными друзьями и слишком мало внимания уделял семье, и прежде всего ей, матери. Но было уже поздно: Петр слушал мать лишь из приличия, а поступал всегда по-своему. Да и море его манило пуще Немецкой слободы.