Глава 9. Появление соперницы
Глава 9. Появление соперницы
Мнишек не терял времени даром. Заранее, еще до присяги москвичей новому царю, он заслал в город своих людей из знатных, но обедневших польских и литовских родов, которые шпионили за придворными библиотекарями, лекарями и стражниками. По несколько раз в неделю по голубиной почте или с купеческими караванами он получал сведения о том, что хранится в библиотеке Ивана Четвертого. Это собрание не давало покоя многим правителям. Один из самых эрудированных монархов своего времени, царь Иван, кроме того, что почитался как потомок одного из древнейших родов Европы, состоящий в родстве почти со всеми королями мира, был еще и знатоком многих древних тайн. Десятилетиями, с молодых лет, он собирал уникальные переводы античных и восточных философов, врачей, химиков и мистиков всех времен, пополняя собрание своей бабушки – Софьи Палеолог, племянницы последнего византийского императора.
По праву рождения Софья получила одну из лучших библиотек в мире, которую привезла в Москву на 70 подводах.
Мнишек встал с дивана и, подойдя к столу, взял лежавший там список книг. Дрожащими от волнения руками он сделал несколько шагов, и стал читать.
Библиотека состояла из двух частей – светлой и темой. В светлой были древнегреческие и древнеримские рукописи Цицерона, Ливия, Аристофана, Пиндара и других мыслителей.
Он представил, как драгоценные свитки лежат на полках в подземельях Московского Кремля, где Софья разместила библиотеку, зная, что это – единственный способ спасти книги от пожаров.
Мнишек представлял, как он входит сначала в «светлую» часть библиотеки – как лучи фонаря освещают в темноте тысячи кожаных туб с манускриптами, а затем направляется в «темную» часть. Воображение рисовало огромный тоннель, вдоль стен которого стоят полки, забитые книгами по алхимии и оккультизму. Это был самый дальний угол подземелий.
По преданию царь Иван наложил на него самое страшное охранное заклятье сроком на восемьсот лет.
– Черт! – вдруг громко произнес воевода.
Он вспомнил, что по сведениям его шпионов в библиотеку уже пытались пролезть агенты английского, французского и датского королей. Стражей были пойманы и шпионы германских герцогов.
За все время с начала смуты в Москве проживала почти тысяча агентов. И каждый искал библиотеку.
Мнишек взглянул на список из «темной части» и уже от первой фамилий его бросило в дрожь.
Генрих Корнелий Агриппа или Агриппа Неттесгеймский – средневековый астролог. Папа Римский внес почти все его труды в «Индекс запрещенных книг». Тут были главные две книги Агриппы, которые искал Мнишек – «Оккультная философия» и «О недостоверности и тщете всех наук и искусств». Воевода на мгновение задумался, и понял, что готов отдать за эту книгу всю остальную библиотеку.
В дверь постучали.
– Да, – ответил Мнишек.
– К вам Петр, – сказал слуга.
– Пускай заходит.
Корвус вошел своей шатающейся походкой, в сопровождении ворона, который, как всегда, сидя у него на плече, держал равновесие, вцепившись когтями в толстый кожаный ремень, перекинутой через плечо сумки.
Он с первого взгляда определил состояние воеводы.
– Ты хочешь поделиться со мной важной новостью? – не поздоровавшись, с улыбкой спросил монах.
Мнишек, недовольный тем, что его отвлекли, возможно, в самый счастливый момент жизни, молча протянул Корвусу руку, в которой держал список.
– Ха! – воскликнул Корвус.
Воевода удивленно повернулся к монаху.
– Впервые вижу тебя в таком возбужденном состоянии, друг мой, – сказал он.
Но Корвус лишь отмахнулся от него рукой, что тоже не входило в повадки степенного и мудрого отшельника.
Он вцепился своими костлявыми тоненькими пальцами в листы и, широко раскрыв глаза, почти не моргая, пробегал взглядом строчки – то все подряд, то останавливаясь на каком-то названии и вспоминая все, что знает о книге.
Наконец, через пару минут изучив весь список, он повернулся к Мнишеку.
– Что это, Ежи?
Воевода самодовольно улыбнулся.
Ему было приятно чувствовать, что он хоть чем-то может ошарашить мудрого наставника. Этим списком Мнишек доказал Корвусу, что кое на что еще способен. Пока монах изучал список книг, он исподтишка постоянно смотрел на него и ликовал. Такой удачи Корвус даже в самых смелых своих мечтах предположить не мог. Его план сработал. Воевода Мнишек наконец-то добился своего…
«Да-да, старый карлик, – подумал про себя он. – Теперь ты у меня будешь просить милости и снисхождения. А лет через двадцать-тридцать вся твоя ученая бернардинская братия!».
– Я нашел библиотеку Ивана, – равнодушно, хотя и не без вызывающих и заигрывающих ноток в голосе ответил воевода.
Эти слова произвели на Корвуса еще большее впечатление. Читая список книг, и находя в них те, которые, по преданию, хранились в подземельях Московского Кремля, он все еще сомневался – тот ли документ держит в своих руках.
– О, Боже! – простонал он.
Он, не веря своим ушам, уставился на Мнишека широко раскрытыми глазами.
– Ежи! – почти завыл Корвус. – Это правда она?
– Да, – деловито ответил Мнишек.
– Как?
– Ты же не верил в моего царевича…
Корвус сглотнул слюну.
– Ты отговаривал меня от этой авантюры. В начале похода, когда я сбежал в Речь Посполитую. Помнишь?
Монах кивнул.
– Так вот, мой дорогой и милый друг Корвус, мой ближайший друг и наставник… Ты слишком увлекся своим пренебрежением ко мне и моей семье. Наш царевич выполняет все свои обещания. – Мнишек наслаждался своим триумфом. – Наш царевич оказался не просто честным человеком. И не просто юношей знатного происхождения.
Корвус отшатнулся, не веря своим ушам.
– Да, мой мудрый учитель. Тот, кого ты называл прохвостом и смышленой чернью, признан наследником московского трона. И не потому, что «Москве» больше не из кого выбирать, а потому что его признали и в нем узнали черты покойного царя Ивана старейшие бояре. Царевич специально вызвал их из своих владений в Москву, чтобы доказать дворянам и простому люду свое царское происхождение…
– И что? – сдавленным голосом спросил потрясенный монах.
– Все четырнадцать бояр из самых почитаемых родов, все без исключения хорошо знавшие покойного царя Ивана Васильевича, все… Все! – Мнишек перешел почти на крик. – Все узнали в нашем Лжедмитрии черты покойного! Все признали в нем и черты Марии Нагой! Ты меня понял?!
Два чувства владели в тот момент Мнишеком – радость и гнев. Он был рад своей удаче и страшно зол на своего покровителя из Ордена.
– Ты понял, что я говорю?! – уже кричал воевода. – Он царь! Законный царь!
Мнишек взял себя в руки, перевел дух, и остановил взгляд на Корвусе.
– А еще, Корвус, он – честный царь.
Монах, как во сне, отошел к дивану и облокотился на его ручку.
Внезапно он почувствовал, что устал держать ворона на плече. Мягким движением он согнал птицу и уселся на диван.
– Налей мне, пожалуйста, воды, Ежи, – тихо попросил он.
Мнишек подошел к своему столу и налил воды из хрустального графина, окантованного позолотой, в один из стоявших на подносе кубков.
Он подождал, пока монах опустошит кубок. И когда Корвус, с некоторой обреченностью опустил серебряный кубок к себе на колени, он продолжил.
– Этот пакет, – он показал на лежавший под объемным листом бумаги плоский прямоугольный кожаный футляр, – мне принесли за четверть часа до твоего прихода. Сопроводительное письмо лично своей рукой подписал мой зять, московский царь Дмитрий Иванович. Он лично спускался в подземелье и сверил весь список.
– В нем все книги? – спросил монах.
– Только темная часть библиотеки. Тысяча четыреста книг.
Корвус глубоко вздохнул.
– Как тебе это удалось, Ежи?
– Не настолько я нерасторопен… – зло ответил воевода.
Корвус только слегка приподнял руки и тут же опустил их обратно на колени, давая понять, что полностью признает свою вину.
– Ежи, ты – самая большая моя ошибка, – сказал монах. – Я явно недооценил тебя.
– Не стоит, святой отец, – с сарказмом ответил Мнишек. – Меня ваши оценки сейчас интересуют меньше всего. Давайте-ка займемся делами, исходя из нашего нынешнего положения. А прошлое оставим там, где ему и предназначено быть.
Корвус кивнул.
– Я надеюсь, ты понимаешь, что я не собираюсь довольствоваться ролью владетельного князя нескольких московских волостей. И не собираюсь продолжать отбиваться от татар, в то время, когда столица Орды и пути в Персию, Индию и другие далекие страны оказались в руках моей младшей дочери. – Мнишек размеренными шагами ходил по библиотеке. – В мои планы не входит предательство или нанесение еще какого-либо ущерба Речи Посполитой или королю Сигизмунду. Но я бы не отказался увидеть своего внука, на королевском троне в Варшаве. Более того, я приложу все свои силы, чтобы после объединения Московии и Речи Посполитой в единое католичско-ортодоксальное государство под покровительством Римской Церкви, мои заслуги были особым образом отмечены папским престолом.
Корвус внимательно слушал и только иногда кивал в знак согласия.
– Естественно, также, я не могу оставить без заслуженной благодарности и ваш Орден Святого Бернардина. И приложу максимум усилий для того, чтобы он, наконец-то отодвинул на второй план иезуитов, которые фактически превратили наше королевство в своего вассала. Потому, с моей стороны есть предложение, которое, как я думаю, должно прийтись по душе верховному магистру Ордена.
Мнишек закончил и вопросительно посмотрел на монаха.
– Какого плана твое предложение? – спросил тот.
– Орден поддержит мои претензии на восстановление королевской власти Сигизмунда в Швеции. А после этого, орден обеспечит поддержку моим войскам в виде протекции Папы для того, чтобы выбить татарского хана с побережья Черного моря в Крыму и на Кавказе.
– Что ты предлагаешь взамен?
– Переход всех переходящих под мое начало волостей Московского царства – от Колы до Астрахани в католическую веру, под покровительством ордена. А также полмиллиона злотых пожертвования в вашу казну.
Монах понимающе кивнул.
– Имей ввиду, Корвус, времени почти нет. Дмитрий нашел себе в Москве новую невесту. Ксению, дочь Годунова. Судя по словам моих агентов, он уже живет с ней, как с женой. Более того, он влюблен в нее, и колеблется в отношении Марианны, – добавил Мнишек.
Корвус, не ожидавший такой новости, снова по-старчески глубоко вздохнул.
– Поистине, в любой бочке меда найдется хотя бы капля дегтя, – сказал он.
– Сегодня я отправлю в Москву письмо царю, в котором выскажу все свои соображения относительно происходящего при его дворе, и слухов, которые уже дошли до Польши. Но ты, со своей стороны, знай, что у нас есть всего лишь год с небольшим для того, чтобы завершить мою авантюру и заполучить все причитающиеся нам трофеи.
Корвус еще раз кивнул.
– А что с библиотекой, Ежи? – спросил он.
– Библиотека, по наследству, перейдет моим внукам, святой отец.
– Но Орден не менее заинтересован в получении нескольких сотен книг из этой библиотеки, чем расширении своего влияния.
– Значит, Орден должен будет поступиться чем-то ради этой библиотеки.
– Чем же?
– Например, отказаться от пожертвования.
– Ежи! Это полмиллиона злотых! – вскричал монах.
– Не горячись. Не ты ли несколько лет назад говорил мне, что Орден готов пожертвовать за книгу Агриппы половину своей казны?! А она не меньше, чем у любого из христианских государств. Не мелочитесь, святой отец. Я понимаю, что интересы братства для вас имеют первостепенное значение, но и не забывайте, что, если бы не мое упрямство и настойчивость в достижении цели, то библиотека до сих пор оставалась бы достоянием рода Годуновых, – раздраженно ответил Мнишек.
– Так ты хочешь взамен поддержку в будущих военных компаниях? И все? – спросил монах.
– Да, я хочу поддержку в войнах. Но, кроме этого, я хочу гарантий соблюдения наших договоренностей. В противном случае, как вы сами прекрасно понимаете, я со спокойной душой могу отдать все эти книги иезуитам, которые в отличие от вас и некоторых ваших братьев-бернардинцев не питают слабости к магии и демонологии. – Мнишек повернулся спиной к Корвусу и, якобы заинтересовавшись одной из своих книг, подошел к стеллажу, – Иезуиты быстро найдут применение всем этим рукописям для разжигания каминов или просто, как обычно, сожгут их при большом скоплении народа. К слову, это будет хороший повод обвинить греческих и московских ортодоксов в духовном отступничестве.
От услышанного монаха даже затрясло. Мнишек видел в отражении стекла одной из полок, в которой хранились особо дорогие ему стихи и поэмы, как монах сначала побледнел, а потом его просто заколотило. Ему даже показалось, что он слышит, как у Корвуса застучали зубы.
– Кстати, эта Ксения, как говорят, очень хороша собой, – беспечным тоном сказал Мнишек. – Мои гонцы видели ее, и все как один описывают ее в самых изысканных выражениях. Не думаю, что о Марианне они такого же высокого мнения.
– И как же они описывают ее? – злобно и с иронией спросил Корвус.
Мнишек подошел к столу, достал из кармана один из ключей и открыл ящик. Достав оттуда сложенное письмо, он раскрыл его и начал читать.
– Прежде чем приступить к описанию духовных и умственных качеств Ксении Борисовны, многоуважаемый пан, хотел бы остановиться на ее внешнем описании. Ксения Борисовна является олицетворением русской красавицы. Она стройна, но не худа, имеет густые каштановые волосы и огненные карие глаза. А кожа ее, судя по рукам, поражает своим божественным белым матовым оттенком, будто бы сотканим из мельчайших пылинок благородного мрамора.
Мнишек рассмеялся.
– Может он и предвзят, но эта глупая попытка поэтически изложить все плюсы девицы, говорит об искренности вашего шпиона, – сказал Корвус.
– Вы как всегда правы, мой милый друг. Остальные достоинства Ксени столь же нетипичны для московских дворянок, сколь и для представительниц знатных и даже королевских особ Европы. Дело в том, что отец Ксении Борисовны, почивший в мире, государь, дал ей одно из лучших образований и воспитал ее в духе католического этикета. Дабы упрочить свое положение среди монарших семей, он задумал союз своей дочери с одним из европейских королей. Именно этим «Москва» и объясняет нежелание Годунова выдавать дочь замуж за русских бояр. Что вы на это скажете, святой отец? – Мнишек с интересом посмотрел на собеседника.
– Я слышал о ней пару лет назад. Через Самбор проезжал некий Жиль…. Жиль… Уже не помню. В общем, один француз, который как раз возвращался из Москвы. Я тогда ходил по городу, собирая пожертвования. Так вот, в одной из таверн мы с ним и встретились, – сказал Корвус. – Очень любезный и прекрасно эрудированный человек, я вам скажу. Так вот, он рассказал, что последние три года преподавал в Москве французский и английский языки дочери царя Бориса. Именно Ксении. И добавил, что помимо этих языков девица также прекрасно овладела польским, латынью, неплохо умеет ездить верхом, прелестно поет и танцует.
– Надо же, – огорчился Мнишек и, немного задумавшись, добавил. – Сам-то Годунов был не очень грамотным. Говорят, ни разу так и не заглянул в библиотеку Ивана.
– Это так. Но самое главное, он дал точно такое же блестящее образование и всем своим детям. Это, конечно же, не могло не вызвать недовольства со стороны русского духовенства. Но тогда царь, видимо, желая раззадорить церковников, отослал обучаться в Европу десяток боярских сыновей…
– Да-да! Я помню эту историю! Прекрасный был трюк! Представляю себе, как хохотал Борис, когда ему сообщили, что ни один из этих юношей не пожелал вернуться в Московию.
– Вот с такой соперницей придется иметь дело нашей Марианне, – иронично сказал Корвус.
Мнишек посерьезнел.
– Моей Марианне.
Он снова отошел к книжным рядам и долго стоял спиной к своему гостю, уставившись в корешки изданий.
Первым женихом царевны Ксении был сын шведского короля, принц Густав, которого изгнали из страны после восстания. Он принял приглашение Годунова и прибыл в Московию, где его приняли с королевскими почестями. Вскоре умный и приветливый принц стал любимцем Годунова. И через некоторое время царь сосватал за него руку Ксении и титул властителя Ливонии. За это Борис потребовал от Густава перейти в православную веру. Но тот отказался – и был выслан в Углич, где и скончался в самом расцвете сил. Через некоторое время Годунов попытался еще раз породниться с европейским королевским двором. На этот раз выбор пал на брата датского короля – принца Иоанна. Иоанн согласился принять православие, и торжественно въехал в Москву через три года после неудавшейся помолвки. Ходили слухи, что царевна наблюдала за ним во время первого обеда через слуховое окно и влюбилась с первого взгляда. Сразу после знакомства между ними вспыхнула настоящая любовь, но через месяц принц Иоанн заболел горячкой и умер.
Марианна слышала об этой истории. И сейчас, слушая из тайной комнаты разговор отца с монахом, она понимала, какая серьезная соперница неожиданно встала у нее на пути.
За несколько минут этого разговора она уже пережила первое потрясение и справилась с собой настолько, что сообразила вмешаться в разговор. Конечно, спрятавшись в тайной комнате, чтобы проследить, куда отец положит важную депешу из Москвы, о чем слуги тут же доложили Корвусу, она и представить себе не могла, какие неприятные открытия готовит ей разговор, которой предстояло выслушать. Сначала, пораженная до глубины души она выслушивала то, как сначала отец раскрыл тайну царевича, упрекнул монаха в требовании бежать с поля боя. А потом – известие о Ксении. Но, вспомнив старинную пословицу: «Предупрежден, значит – вооружен», она покинула закуток, вышла в коридор и направилась в кабинет отца.
Войдя туда, Марианна застала воеводу на том же месте. С тем же суровым и сосредоточенным лицом.
– Отец, – твердым голосом обратилась она.
– Да, моя милая, – тепло ответил Мнишек.
– У меня плохая новость.
Марианна стояла напряженная и бледная от переполнявших ее чувств.
– Что за новость? – расстроившись еще больше прежнего, спросил Мнишек.
– Мой жених ведет себя неподобающе царской особе, – отчеканила она. – И вы обязаны защитить мою честь!
Мнишек облегченно выдохнул, поняв, что речь идет о Ксении.
– Не беспокойся, доченька. Отец уже предупредил твоего суженого, что коронованные особы на то и коронованы, чтобы держать слово, – спокойно сказал он. – Не волнуйся. Скоро эта девка будет прозябать в каком-нибудь монастыре под Архангельском или Костромой.
– Я слышала, что она умна и изворотлива, – на глазах у Марианны появились слезы, но она держалась и не показывала виду.
– Зато я знаю, что ты умнее и благородна, дитя мое, – Мнишек подошел к дочери и обнял ее.
Марианне вдруг захотелось разрыдаться на груди у отца, но она не могла себе позволить делать это в присутствии Корвуса, предательски подговорившего воеводу покинуть поле боя и подвергнуть Дмитрия невиданному унижению. Она подняла голову и отошла к дивану, на котором, молча наблюдая эту сцену, сидел монах.
– Что мне делать, Корвус? – прошептала Марианна.
– Она не стоит ваших слез, пани, – сочувственно ответил он.
– Он бросает меня?
– До сегодняшнего известия он соблюдал все наши договоренности. Не думаю, что стоит расстраиваться по этому поводу. Мужчинам свойственно легкомыслие.
Корвус понял, что разговор с Мнишеком не удастся довести до конца и стал собираться.
Он положил кубок прямо на обивку дивана, взял свою сумку и поклонился.
– Я передам ваши пожелания своим наставникам, воевода, – любезным тоном сказал он.
– Надеюсь, что как и раньше, магистры пойдут навстречу просьбам своего покорного слуги, – небрежно бросил Мнишек.
Ошеломленный таким отношением Корвус еще несколько секунд не двигаясь, смотрел на то, как воевода, обнимая Марианну, успокаивает ее. И убедившись, что на него намеренно не обращают внимания, вышел.
– Марыся, моя, – с нежностью сказал Мнишек.
– Да, батюшка, – Марианна с надеждой смотрела на него.
– Сегодня у меня для тебя только самые лучшие новости, милая, – воевода по-отечески тепло улыбнулся.
– Какие? – Марианна изобразила удивление.
– Я получил подтверждение верности своему слову со стороны твоего жениха. – Мнишек подошел к дивану, на котором лежали списки, и взял их в руку. – Вот оно!
– Что это?
– Это моя награда за твое московское царствование! – гордо ответил он. – Перечень книг из библиотеки Ивана Четвертого.
Марианна так умело изобразила удивление и любопытство, что Мнишек даже немного испугался за судьбу книг, которые собирался уже через несколько месяцев перевезти в Самбор.
– Он прислал вам список? Всего собрания? – спросила Марианна.
– Абсолютно всего! – радостно сообщил воевода. – Естественно того, что меня интересовало. Но в нем есть все!
– Боже! Батюшка, это, действительно, лучшее доказательство серьезности его намерений! – Марианна улыбнулась. – Но, ведь эта Ксения – не выдумка?
– Нет, – равнодушно ответил Мнишек. – Но я советую тебе воспринимать ее как фантом, ничего не значащее видение…
– Что вы имеете в виду?
– Став царицей, ты отправишь ее в монастырь. Вот и все!
– А, если она…
Тут, Марианна посмотрела на бумаги в руках отца и улыбнулась.
– Вот именно, дочь моя, – сказал Мнишек. – И вторая новость. Не менее важная.
Марианна заинтересованно приподняла брови.
– Самые старые и уважаемые бояре Московского царства, признали в нашем царевиче черты лица, голос и характерную форму рук государя Ивана Четвертого…
Мнишек сделал паузу, чтобы насладиться впечатлением, которое произвели на Марианну его слова. И прочитав на лице дочери сначала недоумение, потом некоторое смятение, сменившееся удивлением и радостью, продолжил:
– Да, Марыся! Он оказался настоящим царевичем Дмитрием. А ты – абсолютно законной царицей!
Марианна, весьма довольная тем, что ей удалось убедить отца в своей неосведомленности, поклонилась и подошла к столу, чтобы налить себе воды.
– Таким образом, нам остается лишь поторопить Дмитрия Иоанновича с венчанием, – закончил свою мысль Мнишек.
– Что вы хотите этим сказать? – спросила Марианна.
– Мы пригласим на венчание одного их верноподданных монахов, который от его лица заключит с тобой брак в Польше. Допустим, в Кракове, – ответил воевода, – И после этого никакие московские боярыни не будут для тебя помехой на пути к царствованию. Ты согласна?
– Великолепная идея!
– Раз так, дочь моя, то, окажи любезность своему престарелому отцу, и оставь его наедине с этими списками. Наш общий друг и наставник, – слово «наставник» Мнишек произнес с нескрываемой иронией, – так и не дал мне возможности дочитать их до конца.
– Батюшка, надеюсь эти книги не отвлекут вас настолько, чтобы оставить меня в одиночестве на московском троне, – почтительно обратилась к нему Марианна.
– Что ты! Мы выполним все свои обязательства перед бенедиктинцами и королем. – Мнишек подошел к Марианне вплотную и прошептал. – А после этого, сделаемся абсолютно независимыми и от тех, и от других.
– Что вы хотите этим сказать, отец? – обеспокоенно спросила она.
– Московия, Марыся, лишь повод, чтобы получить самую редкую в мире библиотеку, которая раскроет нам пути к беспрепятственному властвованию. А это означает, что спустя несколько лет руками русских мы создадим свое собственное царство, которое спустя века подчинит себе весь мир. – Мнишек боязливо оглянулся и посмотрел на стену, за которой находилась потайное слуховое окно. – Корвус и его братья бернардинцы пока что слишком опасны для нас. Возможно, нам и не удастся сбросить с себя их оковы, но мы сделаем так, что твои дети и мои внуки освободятся от этого ордена.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.