Опричные люди Новороссии

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Опричные люди Новороссии

В сущности, опричнина — это не насилие, а именно новая реальность, параллельный контур управления для больного государства. Если само государство не может очиститься — рядом с ним умные вожди создают «параллельное государство», которое занимается врачеванием, а потом и сливается с оздоровленным организмом.

Как Ли Куан Ю боролся с коррупцией в Сингапуре? Да тоже на принципах опричнины. Вот что рассказал бывший глава ЦБ РФ, в советские годы работавший в Сингапуре.

«В первую очередь были жестко регламентированы действия чиновников, упрощены бюрократические процедуры, очищена судебная система. На судейские должности привлекли „лучших частных адвокатов“, их зарплаты резко увеличили. Кроме того, был полностью заменен личный состав полиции, а не ее название, уволены и все сотрудники таможни. Наконец, был создан независимый орган — Бюро по расследованию коррупции. Его директор подчиняется напрямую премьер-министру, и ни один министр не может вмешаться в работу бюро. Методы ведомства авторитарны: оно имеет право задерживать и обыскивать подозреваемых в коррупционных деяниях даже без решения суда, проверять банковские счета и финансовые документы подозреваемых и их родственников.

И так далее. Его действительно боятся и за глаза называют „бюро по расследованию заразной жадности“. В стране были введены чувствительные экономические санкции за дачу взятки или отказ от участия в антикоррупционных расследованиях. Причем меры предпринимаются по отношению к обеим сторонам: и тем, кто берет, и тем, кто дает.

И такая система действительно эффективно работает!

Расследования проводятся даже в отношении близких родственников и соратников Ли Куан Ю. С нашим банком работала юридическая фирма Li & Li, ее возглавляли жена премьер-министра и родной младший брат Дэнис Ли. Он мне жаловался, насколько трудно ему делать карьеру: брат внимательно наблюдал, чтобы его имя не использовалось фирмой в целях продвижения. Осторожно вела себя и супруга.

Ряд министров, уличенных в коррупции, были приговорены к различным срокам заключения, покончили жизнь самоубийством либо бежали из страны. Госслужащие при приеме на работу и в дальнейшем ежегодно подают декларации об имуществе, активах и долгах. Своих, жены и всех детей. Если они не могут объяснить источник своего благосостояния, считается, что это коррупция. Никакой презумпции невиновности! Чиновники обязаны заявить и об отсутствии у них долгов, так как имеющий долги функционер опасен: его легко вовлечь в коррупционные схемы. При этом ответственные госслужащие получают столько же, сколько топ-менеджеры частных корпораций. Им есть что терять. В итоге Сингапур, согласно международным рейтингам, одно из наименее коррумпированных государств мира…»[42]

Очень похожий механизм применили для очищения от коррупции и в Гонконге. У меня в личном архиве Evernote — статья из газеты «Аргументы и факты». Тоже ее процитирую.

«…В 1974 году генерал-губернатор Гонконга учредил новую структуру — Независимую комиссию против коррупции (НКПК). Все офицеры комиссии назначались лично губернатором на шесть лет и подчинялись только ему. Комиссия состояла из трех департаментов — оперативному было поручено вычислять взяточников и принимать жалобы населения, „предотвращающему“ — изучение схем взяток в тех отраслях, которые наиболее подвержены коррупции (вроде нашего ГАИ), общественному — ведение пропаганды. Первоначально жители Гонконга скептически ухмылялись:

— Знаем, знаем, арестуют пару стрелочников, на этом все и кончится, — и губернатор потребовал от офицеров заручиться доверием людей. Уже через полгода посадили в тюрьму несколько крупных чиновников, а также завели уголовное дело против… начальника полиции Гонконга. Тот сбежал в Лондон, однако губернатор добился выдачи взяточника и последующего суда. Все эти события широко освещались прессой. Увидев, что берут и „крупную рыбу“, население стало помогать активнее. Даже сейчас в Комиссии против коррупции работает „горячая линия“: любой человек днем и ночью может позвонить туда и сообщить, что у него вымогают взятку. Плюс взяткодательство „по вынужденным обстоятельствам“ в Гонконге не считается преступлением: если, например, водитель заплатил полицейскому, то накажут человека в погонах. <…>

На самом деле руководство поняло: без жестких мер не справиться, — сообщает журналист Роберт Хо, освещавший первые меры по борьбе с коррупцией. — Поэтому для чиновников просто отменили презумпцию невиновности. Что это такое? Фактически комиссия против коррупции работает по законам военного трибунала: если у них есть „обоснованные подозрения“, они могут поместить под арест любого госслужащего. Также в законодательстве закреплено: в случае, когда и чиновник, и его семья живут на широкую ногу, имеют виллы с бассейнами, счета за границей, он обязан ДОКАЗАТЬ комиссии, что получил эти средства законно. Если не докажет, не предоставит документы — получит 10 лет тюрьмы.

…Зарплаты у сотрудников Независимой комиссии против коррупции на 20 % выше, чем у полиции. Офицеры НКПК не подчиняются МВД или госбезопасности, но всегда могут устроить проверку в любом министерстве при малейшем подозрении на взятку. А чтобы и у них не было соблазна хапнуть „барашка в бумажке“, за действиями комиссии наблюдают „общественные комитеты“ из бизнесменов и интеллигенции. В первый же год работы новой структуры осудили больше двухсот взяточников (на 5 млн населения Гонконга), и ситуация стала улучшаться на глазах. Стоило чиновникам прекратить брать взятки, развалилась и организованная преступность, знаменитые „триады“: бандиты не могут жить без „крыши“ политиков. Теперь Гонконг — один из „чистейших“ городов мира — да, там все еще случаются откаты, но в основном в частном секторе, государственные служащие взяток почти не берут. В 1974 году коррупцией было заражено 90 % (!) госаппарата, в 2000 году — 6 %, сейчас — только 3 %.

— Когда начались реформы, люди думали, что это фантастика, — улыбается политолог Стивен Ли. — Это же Азия, здесь если бороться с коррупцией, то только расстрелами, как в Китае. Оказалось, что главный аспект — доверие населения. Как только народ увидел, что сажают начальство, а не только „шестерок“, — начали звонить в комиссию. Журналисты отслеживали все покупки чиновников и их близких родственников, чуть что — банковский счет замораживался. Брать взятки стало опасным и невыгодным делом.

…Тридцать лет — не такой уж серьезный отрезок времени. Можно, конечно, сказать, что в отдельно взятом городе куда легче уничтожить коррупцию, чем в большой стране. Оправданий вообще найдется много. Однако, как сказал мне в Гонконге офицер Стэнли Вэй, для победы над коррупцией необходима одна вещь — желание. И тогда все получится…»[43]

Смотрите: и Бюро по расследованию коррупции в Сингапуре, и НКБК в Гонконге — опричные, параллельные органы, подчиненные главе государства. Если совместить это с нарисованным нами народовластием в экономике и политике, то удар получится комбинированным — и сверху, и снизу, со стороны граждан. Против коррупции будут драться Советы, их избиратели, целые трудовые коллективы. В условиях, когда есть и свободная пресса, и нормальные суды. Представьте себе, каково придется какому-нибудь городскому начальнику, если против него пойдут не слабые гражданские активисты, а городской Совет (который и ведает назначением-снятием менеджеров), и районные Советы, и коллективы целых предприятий! Да он сто раз подумает, прежде чем решиться на какую-то махинацию. Так и будет создан мир, где коррупционерам просто не выжить. Мы так же, как и Ли Куан Ю в Сингапуре, создадим особую службу по борьбе с коррупцией, добиваясь в Новороссии кристальной честности всех должностных лиц.

Но мы пойдем и дальше. Мы всю жизнь Новороссии нацелим на беспощадные выявление и уничтожение коррупции как национального преступления! На это будут работать не только государство и его спецслужбы, но и медиа, культура, мода. Социальные сети и волонтерские проекты. Ударной силой мы сделаем молодежь. Ибо она — самая пассионарная, жаждущая деятельности и справедливости. Мы начнем охоту за бежавшими за границу Новороссии ворами. Они будут безжалостно уничтожаться. Мы начнем требовать возврата наворованного ими от иностранных правительств. Молодежь станет опричниками Новороссии! Ибо не может быть чистоты народовластия без опричников. Только опричниками у нас выступят образованная айтишная молодежь, программисты, юристы, следователи. Да и просто продвинутая, умная молодежь, которой интересно, «по кайфу» искать коррупционные схемы и тем самым поражать в сердце мировое зло! Они станут преследовать воров в Сети и в реальной жизни. Выявлять их собственность, преступные и родственные связи по всему миру, как это уже делается сейчас. А потом и пойдем на спецоперации по уничтожению или похищению беглых воров.

Так мы превратим войну с коррупцией в массовую, народную войну. В войну священную, до победного конца! А молодые ребята в ходе этой благородной схватки с «низшей расой» и врагами народа возмужают, выдвинутся, возьмут дело в свои руки. Чтобы строить и созидать процветающую Новороссию. Надежду Русского мира.

Да и центральную власть мы предохраним от вырождения. Все крупные проекты развития страны мы станем выносить на референдумы. Пусть граждане скажут, нужно ли нам тратить миллиарды на стадионы? Или нам лучше вложить эти деньги в новую электростанцию на своей земле? На строительство торгового флота Новороссии взамен погибшего Черноморского морского пароходства СССР?

И будем мы жить в свободной Новороссии, стране Справедливости. Без крыс-чиновников и мутантов-олигархов.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.