Семен Зорич

Семен Зорич

Сэр Ричард Окс, английский посланник:

Г-н Завадовский собирается к отъезду на родину. Новый фаворит (Зорич) произведен из майоров в полковники лейб-гвардии гусарского полка и получил значительные подарки – деньгами и крестьянами; но, судя по его характеру и по личным свойствам его патрона, есть основание полагать, что его роль будет всегда второстепенная…

Из книги «Екатерина Великая» Анри Труайя:

Красавец Зорич, серб по происхождению, так счастлив своему возвышению, что предложил Потемкину в знак благодарности сто тысяч рублей… Потемкин берет, и так устанавливается порядок среди «приглашенных»: в день восшествия они платят сто тысяч тому, кто рекомендовал их императрице.

Из книги «Русские избранники» Георга Адольфа Вильгельма фон Гельбига:

Зорич, из дворянского рода, не пользовавшегося никаким значением, с юных лет отличался в военной службе и прибыл в Петербург гусарским майором для приискания более выгодного места. У него было много наглости, его не страшили отказы в просьбах, и он тотчас обратился к всемогущему Потемкину, думая через него составить себе карьеру. Потемкин исполнил его просьбу, но не на том блестящем пути, на котором Зорич искал улучшения своей судьбы.

В это именно время Потемкин был очень недоволен попыткой Завадовского, стремившегося сделаться самостоятельным, и искал человека, который мог бы занять его место при дворе. Он нашел его случайно в Зориче, который соединял в себе все необходимые для того качества и не мог быть ему опасен ни умом и характером, ни семейными связями. Потемкин сделал его своим адъютантом, подполковником и представил его в гусарской форме императрице. Он понравился. В тот же день он занял во дворце комнаты, только что покинутые Завадовским, получил чин полковника и был назначен флигель-адъютантом.

Затем дело пошло своим обычным ходом. Ежедневно умножались почетные места, знаки милости и богатства. Ни один из любимцев Екатерины не получил в течение одиннадцати месяцев (время его «случая») таких чрезвычайных знаков милости, как Зорич. За время его пребывания при дворе он получил чистыми деньгами более 500 000 рублей, в том числе 20 000 на первое обзаведение, 80 000 для своего устройства в поместьях, 240 000 рублей на уплату долгов, и, сверх того, ему были уплачены все оклады по его должностям. К тому же он получил 1500 крестьян, на 120 000 рублей земель, купленных в Лифляндии у графа Бутурлина, и так как этот подарок казался малоценным, то императрица прибавила из своей шкатулки стоимость доходов с этой земли за последние десять лет, командорство Мальтийского ордена в Польше, приносившее ежегодно около 10 000 рублей, и, наконец, довольно значительный город Шклов в Польше.

Сэр Ричард Окс, английский посланник:

Завадовский уехал вчера в Украину. Он получил несколько дней тому назад поместье в четыре тысячи душ в Белоруссии, точно так же как Васильчиков. Он сошел со сцены с изрядным состояньицем, не нажив ни одного врага. Князь Потемкин не только пользуется в настоящее время величайшим благоволением императрицы, но он находится в наилучших отношениях и с великим князем. Полагают, что он этим обязан некоторой сумме денег, которую он выхлопотал ему у императрицы; эта услуга до того сблизила их, что великий князь обедал несколько дней тому назад у князя в Стрельне.

Из книги «Екатерина Великая» Анри Труайя:

Зорич – на него непостоянная Екатерина обратила теперь свой взор – единственный иностранец, которого она осмелилась сделать фаворитом за время своего царствования. Это был серб, бежавший из константинопольского острога, где он находился в заключении. При дворе он впервые появился в гусарской форме. Он ослепил всех своей красотой, и старые дамы до сих пор говорят о нем как о втором Адонисе. Покровительствуемый сначала Потемкиным, он вскоре пожелал стряхнуть с себя это ярмо, рассорился с ним и вызвал его на дуэль. Он не имел достаточно развитого интеллекта, чтобы пленить ум Екатерины, и в конце года она отослала его, осыпав подарками: он получил город Шклов, в котором устроил нечто вроде отдельного государства, – единственный в России пример. Он живет здесь как принц, содержа двор и принимая у себя иностранцев. Если он и обогатился за счет грабежа государства, то довольно благородно возвращает ему некоторую часть взятого: он основал в Шклове кадетский корпус, где по его желанию и на его средства воспитываются двести молодых офицеров. Несмотря на эти занятия, на игры, спектакли и удовольствия, на которые он расходует чрезвычайно много, ему скучно в своем княжестве. Напрасно он в течение многих лет добивался разрешения вновь появиться в Петербурге: ему этого не позволили; однако Павел только что призвал его ко двору.

Из книги «Русские избранники» Георга Адольфа Вильгельма фон Гельбига:

…Зорич, как уже было сказано, пользовался этим только одиннадцать месяцев. Человек нерассудительный, он думал, что может летать на своих крыльях. Но Потемкин заметил этот самостоятельный смелый полет и прижал Зорича к земле. Незначительное разногласие, бывшее между Зоричем и князем, дало повод к удалению Зорича. Потемкин был сердит на него, он не завидовал его чудовищным богатствам, он не боялся его быстро вознесшегося значения – он знал, что Зорич вообще был настолько ничтожен, что никоим образом не мог быть ему опасен; но он хотел показать, что нельзя безнаказанно даже думать ему противиться, и хотел примером предостеречь от опасности всякого, кому пришла бы в голову такая мысль.

Князь представил императрице, что неприятно и даже унизительно для ее просвещенных намерений иметь близ себя человека столь ограниченных познаний, как Зорич, и предложил ей выбрать себе другого адъютанта, которым она будет более довольна. Так как императрица в это время не питала большой склонности к Зоричу, то и приняла приглашение князя.

Из книги «Вокруг трона. Екатерина II» Казимира Феликсовича Валишевского:

Впоследствии же он стал играть важную роль в истории развития народного образования. Мы ничего не прибавляем. Этот фаворит первый создал план военной школы по образцу заграничных учреждений подобного рода. В Шклове, своем великолепном имении, находившемся по соседству с Могилевом и пожалованном ему императрицей после того, как его разлюбили, он организовал школу для детей бедных, но благородных родителей, послужившую основанием первому кадетскому корпусу, переведенному впоследствии в Москву, где стал считаться первой военной гимназией этой столицы. В 1783 г. владелец Шклова, все более и более запутывавший свои денежные дела, был заподозрен в подделке ассигнаций, фабрику которых нашли в окрестностях его местожительства. Ему удалось оправдаться, и даже, после смерти Екатерины, он снова появлялся при дворе до самой своей смерти в 1799 г.