«Моня-кожемяка»

«Моня-кожемяка»

Странно, скажете вы, разве уменьшительное от Никита — это Моня? Ведь на Руси был известен богатырь Никита Кожемяка, и никто его Моней не звал.

Успокойтесь: никто Никитушку-богатыря Моней звать не собирается. Вспомнили же его только потому, что занимался до призыва в дружинушку хоробрую выделкой кож, а также тем, что это занятие на Руси ничем не выделялось из других ремесленных занятий. И был он не лучше и не хуже, скажем, Микулы Селяниновича, сына крестьянского.

А вспомнили мы кожемяк еще и потому, что выделка и дубление кож было долгое время не менее еврейской профессией, чем красильное дело и ювелирное искусство. Но сколь уважаема была эта профессия?

Всем известно, что профессия кожемяки требует изрядного физического труда, больших умений и… не брезгливого носа. Шкура ведь, когда мокнет, такое амбре извергает… А когда мокнет множество шкур?

В XIII веке Маймонид посетил Константинополь (тогда еще не Стамбул). И там ему сказали, что «из-за дубильщиков… которые выливают грязную воду из своих мастерских на улицу, еврейский квартал совершенно провонял… греки ненавидят всех евреев, как плохих, так и хороших». Ну, скажем, если бы недоброжелательство православных греков только на этом бы и основывалось, то что проще: евреям-дубильщикам предписать сменить занятие (стать всем, к примеру, поэтами), квартал проветрить, чтоб и духу не осталось, и все заживут как братья. Правда, сафьян на сапожки придется покупать за границей и кожу на куртки тоже, а импортный товар стоит куда дороже. Так что пришлось терпеть евреев-дубильщиков, их же и ругать, а заодно и всех остальных. В этом эпизоде содержится одна важная для нашего повествования деталь: если занятие полезное и нужное, но малоприятное и не слишком уважаемое и заниматься им никто не хочет, пусть им занимаются чужаки. А евреи, увы, повсюду были чужаками.

Некий египетский автор, описывая евреев, указывал, что вот-де были у них пророки и мудрецы, но Аллах наказал их за злонравие, и среди них теперь можно найти «только красильщиков, дубильщиков, кровопускателей, мясников и медников». Уточним, что к «кровопускателям» — средневековым врачевателям — приходилось обращаться тем же магометанам (не к пророкам же с мудрецами ходить по поводу болезни), а сафьян и другие тонко выделанные кожи были долгое время важными предметами египетского экспорта. Производили же их… (см. выше).

Горские евреи занимались выделкой кож еще в прошлом веке. К примеру, русский путешественник, описывая еврейский аул по соседству с кумыкским, подчеркнул, что живут в общем-то мирно, но между аулами есть обширное пустое пространство, где мокнут кожи, «и это такая граница, через которую не перейдешь, поскольку задохнешься». Может быть, это приводило к тому, что кожемяка относился к числу лиц малоуважаемых профессий. Что на мусульманском Востоке почти автоматически передавало эту профессию в руки неполноправных иноверцев.

К тому же для выделки особо тонких сортов кож требуется (при неразвитой химической промышленности) куриный помет. Евреи-кожемяки собирали его, за что и получили дружелюбное прозвище «тавук-пох» — по-азербайджански почти дословно: «куриный помет».

(Не будем удивляться: в Европе очень уважаемой профессией было ремесло чулочника, товар, производимый им, был дорог и народу недоступен; народ ходил в онучах. Так вот — у каждого дома чулочника стояла кадка с человеческой, простите, мочой, крайне необходимой при средневековом производстве такого дворянского товара, как чулки. И зайти в квартал чулочников можно было, лишь сильно зажав нос. Но господа в этот квартал не ходили, а чулки — в тот период исключительно мужскую одежду — покупали в лавках далеко за пределами квартала.)

Половину, наверное, кожевников в Белоруссии и на Украине тоже составляли евреи. К примеру, незабвенный Лазарь Моисеевич Каганович получил специальность кожевника-дубильщика.

На чем, кстати, его образование и завершилось…