ТЛАСКАЛА И ЧОЛУЛА

16 августа 1519 года небольшая армия бледнолицых завоевателей в сопровождении союзников-тотонаков выступила в направлении столицы мексиканской империи. В первый день путь лежал по Tierra caliente («Горячая земля»), той чрезвычайно красивой и плодородной местности, где они провели столь долгое время, будучи гостями тотонаков. Через несколько миль пути отряд добрался до крутых склонов Кордильер, где был разбит первый лагерь. К концу второго дня пути испанцы достигли города Халапа; позади осталась зона влияния Tierra caliente и коварная местность, зараженная малярией.

Далее путь лежал через теснины Пасо-дель-Обиско, сурового перевала, где испанцы после долгого перерыва снова увидели снег и лед. Тотонаки, жители теплой прибрежной местности, особенно страдали от непривычного для них холода. Двигаясь вдоль северных склонов Кофре-де-Пероте, отряд прошел через перевал Съера-дель-Агуа и наконец добрался до горного плато, высота которого превышала 2400 м. Здесь снова царил приемлемый климат и были видны следы оживленной хозяйственной деятельности. Плантации кукурузы и агавы с пышными желтыми гроздьями цветов на высоких стволах указывали на близость крупного поселения.

Вскоре показались индейские города Тесуитлан и Тлатлаукитепек, которые показались европейцам еще более значительными, чем столица тотонаков. С ними могли сравниться лишь такие крупные испанские города, как Севилья и Саламанка. Ужасным свидетельством кровавой традиции жертвоприношений, свойственной древнеамериканским культурам, были гора из десятков тысяч человеческих черепов и не менее тринадцати языческих храмов. Впрочем, к подобному страшному зрелищу испанцы по мере приближения к мексиканской столице Теночтитлану все же смогли привыкнуть. Но даже самых храбрых порой охватывало чувство страха, словно это было предвестником гибели многих из их соратников. Тлатлаукитепек был связан с Теночтитланом почтовой дорогой, по которой скороходы осуществляли курьерскую связь со столицей ацтеков и передавали срочные депеши — служба, постоянно действовавшая в мексиканской империи.

В Теночтитлан вели две дороги: одна через знаменитый город храмов Чолулу, другая через вольный город Тласкала. В частности, тотонаки советовали Кортесу выбрать путь через город Тласкалу, поскольку жители его были заклятыми врагами мексиканцев, и даже вызвались отправиться в вольный город с миссией, чтобы сообщить о мирных намерениях бледнолицых. Граница между Тласкалой и мексиканской империей была весьма сильно укреплена, но благодаря счастливому стечению обстоятельств Кортес, напрасно ожидавший возвращения своих послов-индейцев, обнаружил, что пограничные укрепления пусты, и немедленно принял решение вступить на территорию небольшого города-государства.

_{Храм Солнца в Тахине}

Вначале обстоятельства складывались не столь благоприятно, как он мог предположить на основании рассказов своих союзников-индейцев. Тласкала, что означает «страна хлеба», была аристократической республикой, которой правили четверо вождей. Тласкалтеки узнали о прибытии и продвижении испанцев, однако явно не рассчитывали на то, что путь чужаков пройдет по их земле. Поэтому и требование испанских послов разрешить проход через территорию страны вызвало немалые затруднения. Мнения членов большого совета племени разделились, и в конце концов было принято компромиссное решение: встретить испанцев доброжелательно, но одновременно выяснить, какими силами они располагают, и в подходящий момент внезапно напасть на них. При нападении предполагалось выдвинуть вперед индейцев ото-ми, населяющих приграничные районы, чтобы в случае неудачи иметь возможность возложить всю вину на них.

В последующие дни крупные отряды индейцев нападали на испанцев из засады. Временами небольшая армия Кортеса попадала в весьма затруднительное положение. Правда, гром пушек и натиск кавалерии вселяли в нападавших немалый ужас, но все же тласкалтекам удалось убить двух лошадей, замены которым не было. При подобных обстоятельствах о мирных переговорах больше нечего было и думать, и при селении Теоасинго произошло решающее сражение. Для Кортеса война против Тласкалы была вынужденной, и он вел ее лишь с одной политической целью — сделать этот народ своим союзником в борьбе против Мексики. Поэтому в периоды между боями он снова и снова протягивал руку для примирения, а перед первым сражением также пытался склонить противника к миру.

Однако единственным ответом на его мирные воззвания был град стрел и камней. Началась битва, в которой обе стороны сражались крайне упорно, и исход ее висел буквально на волоске. Армии, состоявшей из примерно 500 испанцев и 3000 их союзников-индейцев, противостояло до 30000 тласкалтеков. Однако наряду с превосходством европейцев в вооружении и дисциплине сказывалось воздействие панического страха индейцев перед сверхъестественными силами, которыми они наделяли огнестрельное оружие и лошадей.

_{Теночтитлан}

Несколько дней спустя состоялось второе сражение, из которого испанцы вновь вышли победителями, очевидно, также и из-за разногласий в среде тласкалтеков, где становилось все больше сторонников мира. Однако это была пиррова победа, ибо потери испанцев вызывали озабоченность, и не осталось практически ни одного солдата, который не был бы ранен.

Но и тласкалтеки находились едва ли в лучшей ситуации. После того как все атаки были отражены испанцами, языческие жрецы в конце концов дали совет напасть ночью, что абсолютно противоречило всем обычаям и традициям индейцев. Они объявили народу, что «бледнолицые» — сыновья солнца и всю свою силу получают от него, а ночью они будут беспомощны. Однако и эта ночная атака не имела успеха благодаря бдительности конкистадоров; для того чтобы постоянно сохранять готовность к бою, они спали в полном снаряжении с оружием на боку.

Теперь в Тласкале большинство склонялось к тому, чтобы прекратить кровопролитные атаки и принять мир, вновь предложенный Кортесом. Для ведения переговоров, ведущих к примирению, в лагере испанцев появилась делегация под руководством военного предводителя. Кортес снова подтвердил свою готовность к миру и дружбе с Тласкалой, но одновременно и предостерег от коварства и обмана.

_{«Храм семи кукол». Теночтитлаи}

23 сентября испанская армия вошла в празднично украшенную Тласкалу. Если уж здесь испанцы были полны восхищения, то в какое же изумление повергнет их Теночтитлан! Был заключен союзнический договор, и вольный город предоставил в распоряжение Кортеса для борьбы против Мексики вспомогательный корпус численностью около 100 000 человек. Впоследствии Тласкала и в дни успеха, и в моменты неудач зарекомендовала себя наиболее верным и смелым союзником конкистадоров и за это в период испанского колониального господства получит привилегии по сравнению с другими индейскими городами. Гости задержались на три недели, чтобы закрепить дружбу и исцелиться от изумления. С новыми союзниками были завязаны и супружеские узы. После того как обряд крещения индейских принцесс заложил краеугольный камень в обращение туземцев в христианство, святые отцы Ольмедо и Диас приступили к распространению Евангелия. Новое учение быстро нашло отклик, в особенности у женщин и детей. Однако в Тласкале Кортес благоразумно отказался от попытки миссионерства с помощью насильственных методов, чтобы не повредить вновь заключенному союзническому договору. Главным правилом Кортеса должно было стать сохранение дружбы с Тласкалой, по словам историографа Эрреры — «важнейшей опоры кастильской монархии в Новой Испании». Все успехи испанского завоевателя являются результатом искусного соединения политических и военных методов борьбы.

12 октября 1519 года армия, усиленная 5000 человек тласкалтекских вспомогательных отрядов, выступила в находящуюся в 40 километрах Чолулу, которая считалась верным союзником Теночтитлана. Вновь обретенные союзники предостерегали Кортеса от посещения этого города: вблизи Чолулы располагалось крупное боевое соединения ацтеков, а также имелись сведения о том, что коварные горожане хорошо вооружены. Эти сведения наводили конкистадора на размышления, но не поколебали в решении посетить древний город храмов.

Чолула была основана еще ольмеками и имела давнюю, богатую традициями историю. Лишь в период правления Монтесумы II город-государство утратил первоначальный суверенитет и попал под власть Теночтитлана. Чолула представляла собой нечто подобное Мекке Нового Света. Здесь было сосредоточено наибольшее количество самых роскошных теокалли, как назывались храмы индейцев. Население считалось изнеженным, однако в городе процветали искусство и ремесла. Чолула, столь известная из-за своей древности и утонченной культуры, пользовалась еще большим уважением благодаря тому, что с ней были связаны определенные религиозные традиции. Бог Кетцалькоатль по пути на побережье остановился здесь и задержался на двадцать лет, чтобы обучить тольтекское население искусствам и религии. В честь этого божества, творившего добро и наложившего запрет на кровавые жертвоприношения, была сооружена храмовая пирамида высотой 80 метров, которая и сегодня несет на себе отсвет былой мощи.

Утром 13 октября со стороны города приблизилась торжественная процессия, чтобы встретить испанцев. Уже издалека были слышны звуки раковин-рогов, барабанов и пение жрецов. Испанцев, которых со дня появления считали теулями (богами), окурили ароматом растительной смолы. По просьбе вождей индейцы из вспомогательных отрядов Кортеса разбили лагерь вне города, в то время как испанцы были расквартированы в самом городе. Однако Кортеса не покидало внезапно пробудившееся чувство недоверия. Возможно, что уже с самого начала чужакам по совету Монтесумы готовили ловушку; по крайней мере, в испанских хрониках ситуация излагается именно так. Его подозрения подтвердились, когда в результате допроса с пристрастием жены одного из касиков удалось выяснить, что на следующий день планируется нападение на испанцев. Были также вырыты ямы-западни, чтобы сбить с ног лошадей.

_{Cmенa Кетцалькоатля в Taxuue}

Кортес находился в сложной ситуации. Уличные бои, которые в любом случае казались неизбежными, испанцы проиграли бы, поскольку они не смогли бы в полном объеме использовать возможности своей конницы и артиллерии. Он пригласил к себе городских вельмож, сделав вид, что собирается завтра покинуть город и попросил их выделить 2000 таманов (носильщиков) для транспортировки орудий и обоза. Вожди охотно согласились. Последующую ночь испанцы провели в полной боевой готовности, а на рассвете, прежде, чем в город вошли затребованные носильщики, Кортес расставил свои войска и орудия таким образом, чтобы по условному знаку можно было взять не подготовленных к нападению чолултеков на прицел и уничтожить. Пять-шесть тысяч тласкалтеков, расположившихся на подходах к городу, получили распоряжение по знаку выстрела из аркебузы также войти в город.

Рано утром во дворе дома, где были расквартированы испанцы, появились носильщики, число которых было даже больше оговоренного, а также вельможи Чолулы, которых пригласили Для прощания. Кортес призвал касиков к себе и с серьезным видом прямо обвинил их в заговоре и дал им понять, что ему точно известно обо всех деталях нападения. По сигналу к атаке в город вошли тласкалтеки. Их ожесточение было очень велико, поскольку в течение длительного времени они враждовали с Чолулой. Начались поджоги и всеобщее разграбление, причем всякого рода жестокости совершались преимущественно индейскими союзниками. Большая часть города погибла в огне, в том числе и великолепный теокалли Кетцалькоатля. Бог оставил свой город на произвол судьбы!

_{Храм Кетцалькоатля в Тлапалане}

Во всяком случае, это событие относится к поступкам, омрачающих память завоевателя. В разгар мира конкистадоры совершили нападение на цветущий город и отдали его на разграбление необузданной индейской солдатне. Если испанские историографы Гомара и Берналь Диас придерживаются изложения событий, данного Кортесом, то в индейских источниках дается другая версия падения Чолулы. Согласно мнению ацтеков, дошедшему до нас благодаря сообщению миссионера Бернардино де Саагуна, тласкалтеки, движимые жгучей ненавистью, с помощью ложных слухов натравили испанцев на жителей Чолулы!

Другой индейский источник, «История Тласкалы», написанная метисом Муньосом Камарго, также возлагает всю полноту ответственности на чолултеков и подтверждает версию Кортеса. Берналь Диас также возмущенно опроверг утверждение Лас-Казаса о том, что Кортес приказал перебить население Чолулы просто в качестве акта произвола, под влиянием настроения.

Какова бы ни была оценка действий конкистадора с моральной точки зрения, с позиций политики силы они были, без сомнения, правильными. Весть о наказании Чолулы распространилась по всем провинциям империи ацтеков, и с тех пор народы Анауака[16] пребывали в постоянном страхе перед местью испанцев. И страхи Монтесу мы также получали новое подтверждение. Во дворце долго совещались о том, следует ли принять испанцев, которые уже буквально стояли у ворот столицы, и каким образом это должно произойти. Брат Монтесумы Киутлауак советовал покончить с пришельцами, пока еще не поздно. Однако Какаме, племяннику и протеже Монтесумы, легко удалось убедить нерешительного властителя в том, что посланцев чужеземного правителя из заокеанской страны вполне можно принять. Это открывало испанским конкистадорам путь в столицу мексиканской империи.

_{Резьба. Йашчилап}

1 ноября 1519 года испанцы в строгом походном порядке, построенные по родам войск (пехота, всадники, стрелки из арбалета, аркебузеры и канониры), имея в авангарде дозор и разведчиков, выступили в направлении легендарного Теночтитлана. Еще в Тласкале Кортес дал своим ordenanzas militates[17] строгие указания относительно соблюдения дисциплины. Проклятия и игра в кости, ссоры и богохульство были запрещены так же, как и действия, направленные против дружественно настроенных индейцев. Кортес имел все основания для подобных распоряжений, ибо мог надеяться на успех своего смелого предприятия, лишь располагая под своим командованием дисциплинированным войском, а не толпой необузданных мародеров и грабителей.

Тотонаки, первыми ставшие союзниками испанцев, страдали из-за непривычных для них погодных условий и не решились двигаться дальше — настолько еще велик был их страх перед мексиканцами. Главнокомандующий охотно разрешил им отойти, ведь его войско выросло до огромных размеров за счет постоянно прибывавших вспомогательных индейских отрядов.

_{Чак-Мооль — посланец богов. Храм воинов}

Союзники продолжали предостерегать испанцев о коварстве ацтеков, так что европейцы, по выражению Берналя Диаса, держали ушки на макушке. Повсюду на солдат, бряцающих оружием, взирали с удивлением, но втайне и со страхом. Путь вновь стал тяжелее, потому что пришлось преодолевать крутую сьерру[18], разделяющую высокогорные долины Пуэблы и Анауака. Испанцы двигались по местности, лежащей между двумя высочайшими горами континента, Попокатепетль («дымящая гора») и Истаксиуатль («белая женщина»). Индейцы считали горы жилищем своих богов, и тот мистический характер, которым они их наделяли, всегда удерживал туземцев от восхождения на вулканы, — впрочем, сама природа сделала подобное предприятие достаточно трудным. Кроме того, в момент, когда испанцы находились в Тласкале, на Попокатепетле произошло новое извержение, в чем Монтесума вновь узрел дурное предзнаменование. Ужасные тайны, связанные с этой горой, и свойственный испанцам дух авантюризма пробудил в них желание подняться на вулкан. Девять европейцев под предводительством Диего де Ордаса и несколько тласкалтеков начали восхождение и вскоре добрались до границы вечных снегов почти у самой вершины. Это свидетельствовало о том, что чужаки, по-видимому, не боятся далее богов, ведь они посетили их жилище! Весть о восхождении пробудила новые страхи в императорском дворце в Теночтитлане, где уже готовились к приему испанцев.

Когда европейцы-завоеватели оставили позади негостеприимные, суровые горы с их снегами и холодом и спустились в высокогорную долину Анауак, они сами себе казались странствующими сказочными рыцарями. Здесь взорам испанцев открылся вид, вознаградивший их за все перенесенные мучения. После долгих лишений они, казалось, попали в землю обетованную. Перед ними открывалась радостная, роскошная панорама, где в живописной гармонии были объединены водоемы, леса, возделанная земля, сверкающие белые горы и тенистые холмы. В центре долины были видны озера, берега которых обрамляли города и поселки. Посередине была расположена столица Теночтитлан, знаменитая «Венеция ацтеков». Офицер армии Кортеса, чье имя осталось неизвестным, — его цитируют, называя «неизвестным завоевателем» — описал грандиозное впечатление, которое город произвел на европейцев:

«Великая столица Теночтитлан стоит на соленом озере, причем не точно в центре его, а ближе к западному берегу, так что ее дома подходят к суше на расстояние четверти часа пути. Она, очевидно, имеет в окружности от двух с половиной до трех миль, и большинство тех, кто видел ее во время завоевания, оценивает число жителей на тот момент примерно в 300 000 человек, живших в 60 000 домах. По дамбам с суши в центр города ведут три мощеные дороги, каждая шириной более тридцати шагов.

_{Жертвоприношение. Теночтитлан}

Самая длинная из них прорезает озеро на протяжении двух миль. Северная и южная дамбы соединяются в центре города, так что их следует считать единой дорогой. Третья имеет протяженность по воде лишь четверть мили, однако еще на три четверти мили вдается в сушу, и по ней с этого расстояния к городу идет водопровод, подающий прекрасную питьевую воду. Ее источник находится на холме под названием Чапультепек («Гора саранчи»), у подножия которого вода вначале стекает в глубокий пруд, а оттуда в город. В городе красивые, широкие улицы, среди которых две или три могут считаться главными. Все остальные подходят к вымощенным кирпичом берегам каналов, которые проходят во всех направлениях по всем кварталам, так что жители от своих домов могут всюду добраться и по суше, и по воде. Последнее происходит с помощью лодок, которые изготавливаются из выдолбленных стволов деревьев. Среди них встречаются лодки такой величины, что в них могут удобно расположиться пять человек. Часть переулков города представляет собой каналы, так что здесь можно попасть в дома лишь на лодке. Подобным же образом построены и другие поселения на озерах и на островах пресноводного озера.

_{Рельеф в «Храме надписей»}

В городе были и по-прежнему имеются весьма красивые и большие площади, на которых идет торговля всем необходимым для жизни. Наиболее крупной из них была так называемая Тианквис, примерно в три раза больше самой большой площади Саламанки. Она была окружена проходами с колоннами. Сюда ежедневно приходило 20–25 тысяч человек, чтобы покупать и продавать, а на большие базары, происходящие каждые пять дней, даже 40–45 тысяч человек.

В Теночтитлане было множество больших и великолепных храмов, где поддерживался культ идолов, которым поклонялись в стране, и совершались человеческие жертвоприношения. Главный храм представлял собой великолепное сооружение огромных размеров. На его территории мог бы разместиться небольшой город. Окружавший его обширный двор имел четверо главных ворот. Каждые — своего рода крепость, полная всевозможного оружия и снаряжения. Все четверо вместе взятые напоминали арсенал правителя.

В городе имелся гарнизон, насчитывавший 10 000 человек, сплошь отборные воины, личная охрана правителя, которая повсюду сопровождала его, а также поддерживала спокойствие и порядок внутри города и в его окрестностях. Представители знати имели большие, красивые дворцы с обширными роскошными садами. Я четыре раза был в одном из таких дворцов и каждый раз ходил по нему до изнеможения, но так и не осмотрел всего. Все эти дворцы были построены таким образом, чтобы просторные покой и залы окружали двор. Я видел зал, в котором размещались более 3000 человек, а на его плоской крыше могли бы разъезжать 30 всадников.

Сам город имел вытянутую форму. В центре его стояли большой храм и дворцы правителя и наиболее знатных вельмож.