Открытие острова

Открытие острова

Начиная с конца первой половины XIX столетия, сибирский водный сектор усиленно посещают иностранные экспедиции. Привлекает их сюда напряженное желание отыскать хоть какие-нибудь следы бесследно исчезнувшего знаменитого английского мореплавателя Джона Франклина (1786–1848 гг.), отправившегося в 1845 году через Баффинов залив для открытия северозападного прохода и исчезнувшего бесследно со всеми своими спутниками. История экспедиции Франклина и поисков ее представляет одну из самых драматических и вместе интереснейших страниц исследования арктики.

В числе моряков, искавших Франклина, участвовал английский капитан Келлет — командир экспедиционного судна «Геральд». В августе 1849 года он отправился (в сопровождении корабля «Плоуер» под командой Мура) с американского берега в западном направлении. Льды ему благоприятствовали, и он вскоре же открыл расположенный в соседстве с островом Врангеля небольшой скалистый островок, который и назвал по имени своего корабля островом Геральд. Подойдя вплотную к острову, он высадился на берег, произвел поверхностный осмотр его, соорудил мачту и поднял на ней британский флаг.

Благоприятные атмосферные условия позволили Келлету в первый же день его пребывания на новооткрытом острове сделать интереснейшее наблюдение. С корабля ясно различали в западном и северном направлениях вырисовывавшиеся вдали вершины гор. Не было никаких сомнений, что впереди расположена довольно значительных размеров земля, спускавшаяся к морю уступами. Келлету казалось также, что впереди земли он видит еще несколько небольших островков с холмистыми вершинами. К сожалению, льды не дали возможности приблизиться к замеченному острову. В честь другого корабля флотилии Келлета неведомая территория была названа островом Плоуер.

По возвращении Келлета на материк никто уже из географов и моряков не сомневался, что пред ними отнюдь не случай коллективного оптического обмана; увиденная с «Геральда» территория была вскоре же нанесена на карты с обозначением «Земля Келлета». Местоположение земли по широте в точности совпадало с местом «гор, видневшихся с Якона», обозначенных в свое время Врангелем, но по долготе расходилось с ним миль на сто.

Казалось бы, и в дальнейшем не могло быть никаких сомнений в том, что в определенно указанном двумя моряками месте действительно расположен остров, и открытие его есть лишь дело времени. Но не все географические открытия даются легко, и на примере острова Врангеля мы особенно ясно видим это. Не прошло и шести лет, как уверенность в существовании в указанном месте острова снова была поколеблена. Американец Роджерс, плававший в Восточносибирском море на экспедиционном судне «Винсент», громогласно заявил, что никакой территории на указанном Врангелем и Келлетом месте он не обнаружил. Заявление Роджерса вполне естественно вызвало оживленные толки.

Однако в длинной истории острова Врангеля 1867 год имел решающее значение, ибо окончательно был разрешен долголетний спор и существование острова окончательно доказано. Совершенно случайно, имея задания отнюдь не научные, американский промышленник Лонг на китобойной барке «Нил» прокладывал себе путь вдоль азиатского побережья Сибири. Добравшись почти до Чаунской губы, он повернул на север, а затем на восток и, следуя далее этим курсом, приблизился к берегам неизвестной, столь долго разыскиваемой земли.

О своем открытии Лонг сообщал так: «14 августа, вечером, эта земля была впервые замечена с барки «Нил», а на другой день, в 9 ? часов утра, наше судно находилось в 18 милях от западной оконечности ее. Мне удалось в этот день сделать отличные наблюдения; я определил эту точку под 70°46? с. ш. и 178°31? в. д. Низменные части этой земли вовсе не были покрыты снегом и казались даже зелеными, как будто на них была пышная растительность. С 15 по 16 августа мы плыли вдоль этой земли в восточном направлении и подходили к ней на расстояние 15 миль. Погода была замечательно ясная и тихая, и мы могли хорошо рассмотреть среднюю и восточную части этой земли. Почти на середине острова, приблизительно под 180° долготы, видна была гора, похожая на погасший вулкан; по глазомерному измерению она достигала 2480 футов высоты. Затем мы обогнули юговосточный мыс земли, которому дали название Гаваи (70°40? с. ш. и 178° з. д.). Нельзя было определить, далеко ли эта земля тянется к северу, но, насколько можно было окинуть глазом, горные кряжи ее далеко простирались внутрь. От капитана корабля «Наутилус» Бливена я узнал впрочем, что к северо-западу от острова Геральда он видел еще землю протяжением до 72° с. ш.»[5]

Новооткрытому острову, на который он, однако, не смог высадиться, Лонг дал имя Врангеля, мотивируя это тем, что Врангель впервые сообщил определенные сведения о существовании острова. Имя Врангеля прочно удержалось за островом.

Обилие иностранных экспедиций вблизи сибирских берегов заставляет зашевелиться и русское правительство. В 1876 году к берегам острова Врангеля отправляется небольшой клипер (впоследствии крейсер II ранга) «Всадник». Его слабая приспособленность к плаванию во льдах позволяет ему лишь достичь меридиана мыса Северного.

В 1878 году знаменитый полярный исследователь Адольф-Эрик Норденшельд предпринимает плавание, считавшееся до того времени неосуществимым. В поисках северовосточного прохода он пытается пройти морем вдоль северных берегов Азии. Весь мир с напряженным вниманием следит за походом «Веги» — корабля отважного путешественника. Карское море, оказавшееся свободным ото льда, пройдено благополучно; экспедиция беспрепятственно достигает и мыса Челюскина, до которого тщетно в течение столетий прокладывали путь с моря исследователи. До устья Колымы также шли без особых задержек. Но далее огромные массы льда все более затрудняли продвижение «Веги» и, наконец, совершенно преградили путь, заставив корабль зазимовать в Колючинской губе.

Продолжительное отсутствие всяких вестей о судьбе экспедиции Норденшельда породило на континенте большую тревогу. Отправленный известным сибирским деятелем Сибиряковым на помощь экспедиции пароход потерпел во время бури крушение. Обстоятельство это породило еще более тревожное настроение.

Вскоре на поиски Норденшельда отправилось судно «Жаннетта» под командованием капитана американского флота де-Лонга. Однако корабль Норденшельда не нуждался в помощи «Жаннетты». Благополучно перезимовав в Колючинской бухте, он отправился на восток. «Жаннетта» же, не теряя времени, пустилась в смелое предприятие: де-Лонг хотел достичь северного полюса. Вблизи острова Геральда «Жаннетту» затерло и так основательно, что она уже не смогла освободиться из ледяных объятий. 21 месяц, до самой своей гибели, волею ветров и течений дрейфовал корабль в северозападном направлении. Затем корабль понесло вокруг берегов острова Врангеля, что дало возможность впервые выяснить островной характер земли. В июне 1881 года «Жаннетта» пошла ко дну. Мы не будем передавать всех потрясающих подробностей борьбы с арктической природой обреченных на смерть людей; за исключением двух немцев-матросов из партии де-Лонга, спасших его дневник, и полностью партии Мельвиля, высадившейся в составе 11 человек в юговосточной части дельты Лены, весь остальной экипаж «Жаннетты» погиб.

Мыс Гаваи на восточном берегу острова Врангеля

Не получая в продолжение долгого времени никаких сведений о «Жаннетте», а также о двух китобойных судах, не возвратившихся к назначенному сроку через Берингов пролив, в Америке стали спешно подготовлять экспедицию для спасения экипажей исчезнувших судов. Решено было отправить два судна: таможенный пароход «Томас Корвин», под командою капитана Хупера, и пароход «Роджерс», под начальством капитана Берри.

Отправляясь на поиски «Жаннетты», суда возлагали на остров Врангеля большие надежды. Вполне основательным было предположение, что экипаж с потерпевшей аварию «Жаннетты» мог оказаться как раз на острове. В случае же, если бы это предположение и не оправдалось, сам остров мог бы послужить для обоих кораблей базой, откуда можно было бы предпринять розыски, а в случае нужды — и перезимовать. Так или иначе, ближайший путь кораблей лежал к острову Врангеля. 3 мая 1881 года в Сан-Франциско состоялись проводы уходившего в плавание первого корабля — «Корвина».

Долго и тщательно разыскивали моряки к северу от Берингова пролива «Жаннетту». Все напрасно; корабль направился тогда к острову Геральду и 30 июля благополучно достиг его. С большим трудом вскарабкались моряки на вершину высокой скалы. Труд был не напрасен: в ясной дали на востоке вырисовывались гористые вершины острова Врангеля. Не задерживаясь на Геральде, моряки на другой же день решили пробиваться к острову, о котором они так много слышали и, наконец, увидели собственными глазами.

Потребовалось двенадцать дней, чтобы преодолеть совсем незначительное расстояние, разделяющее остров Геральд от острова Врангеля. Наконец капитан Хупер достиг восточного берега, высадился на остров и поднял на нем американский флаг. Имя Врангеля было аннулировано, остров получил громкое наименование Новой Колумбии. Достаточно бесцеремонно разделавшись с нашим исследователем, Хупер произвел поверхностный осмотр острова и окончательно подтвердил островной характер всей территории. Приобревшее известность мнение Петермана, что земля Врангеля являет собою нечто вроде материка, простирающегося до самой Гренландии, — после экспедиции «Корвина» и последовавшего за ним «Роджерса» было окончательно опровергнуто[6]. На этом и закончилось плавание «Корвина»; 20 октября того же года он подходил к пристани в Сан-Франциско.

Выйдя из Сан-Франциско на полтора месяца позже «Корвина», «Роджерс» 24 августа приближался к острову Геральда. В точности повторился маневр моряков с «Корвина». Исследователи во главе с командиром «Роджерса» Берри высадились на берег, взошли на вершину скалы, увидели вдали горы острова Врангеля и на следующий же день к вечеру, удачно преодолев льды, бросили якорь вблизи юговосточной конечности острова. Никаких следов погибшей «Жаннетты» на острове Геральде обнаружено не было, тем больше надежд в этом отношении возлагали они на остров Врангеля.

Капитану Берри необходимо было прежде всего озаботиться подысканием надежной стоянки и затем сформировать партии для подробного обследования острова в поисках экипажа «Жаннетты». Почему-то казалось, что остров Врангеля сможет разъяснить в этом отношении многое.

Чрезвычайно удобная, достаточно глубокая и хорошо защищенная длинною косою от натиска моря, бухта была вскоре же найдена, куда «Роджерс» и не замедлил перебраться. По имени корабля, впервые опустившего здесь якорь, бухта получила свое наименование, удержавшееся и по сие время и сделавшееся особенно популярным после учреждения на берегу ее советского поселка, а впоследствии — радиостанции.

Капитан Берри организовал три партии, которые должны были подробно исследовать побережье в разных направлениях (на север, юг и восток). В северной партии принял участие сам Берри; в его задачу входил также подъем на наивысший пункт острова, откуда развернулась бы перспектива всего острова с его берегами. Особенно же интересовало Берри состояние льда на море вокруг острова. Выход всей партии был назначен на 27 августа. Не бездействовал и экипаж, остававшийся на судне; ему были поручены магнитные наблюдения и точная съемка близлежащей части острова, а если позволят условия, то и астрономические исчисления.

Через две недели обследование острова было закончено. Первым возвратился капитан Берри, достигший вершины острова, отстоявшей от гавани на 20 миль[7]. Никаких признаков пребывания на острове людей с «Жаннетты», а также вообще человеческих следов отряд Берри не обнаружил. Зато произведенные им первые географические наблюдения были довольно значительны и имели большое влияние на последующее изучение острова. Грандиозный пейзаж, развернувшийся с вершины пика, «не оставлял никаких сомнений в том, что Берри и его спутники находились не на земле, а на острове. Весь остров был виден с этой вершины, как на ладони, за исключением небольшого района в югозападном направлении, скрытого цепью гор значительной высоты. Остров имел продолговатую форму и тянулся в направлении с запада на восток. Во всю его длину, рядами отдельных вершин, тянулись три цепи гор, покрытых снегом и изрезанных долинами, с которых стекали ручьи. Кое-где на южных склонах виднелись бурые пятна растительности, оживлявшие голую каменистую пустыню в короткое летнее время. На север и на юг от острова уходили длинные косы. На восток и на запад таких кос не было. Кругом острова до самого горизонта тянулись ледяные поля, и только на юге было чистое море, отливавшее бледной синевой на ярком солнечном свете»[8].

Поход второй партии, отправившейся под начальством лейтенанта Уэринга на шлюпке для обследования восточного берега, был не столь богат научными результатами. Обогнув мыс Гаваи, т.-е. юговосточную оконечность острова, Уэринг высадился вблизи ручья у небольшого островка. Прежде всего, его внимание обратили выкинутые на берег скелеты кита и моржа; когда же Уэринг отправился дальше, он неожиданно наткнулся на следы бывших здесь недавно моряков с «Корвина». Нетрудно было заметить и врытый ими неподалеку флагшток с болтавшимися на нем клочьями флага Соединенных Штатов и с прикрепленной внизу бутылкой. В бутылке находилась записка, извещавшая, что никаких следов «Жаннетты» на острове не найдено, а также, что экспедицией, бывшей здесь две недели тому назад, оставлен на острове провиант.

Плывя дальше на север, моряки стали встречать препятствия; легко преодолеваемые сначала льдинки, постепенно учащаясь, сменились сплошными полями, пробираться через которые на шлюпке становилось уже невозможным. У северовосточной оконечности острова пришлось вовсе прекратить плавание и вытащить шлюпку на берег. Когда на следующий день Уэринг взошел на вершину наиболее выдвигавшегося к востоку мыса,[9] он убедился, что все море в северном и восточном направлениях сплошь забито льдом. О продолжении путешествия на шлюпке нечего было и думать. Решили вернуться на «Роджерс». Совершенно не подготовленные к сухопутному путешествию по каменистому острову, через два дня, голодные и вконец утомленные моряки достигли бухты Роджерс.

Итак, в поисках следов «Жаннетты» обе партии с «Роджерса» потерпели полную неудачу. Никаких следов людей или выброшенных на берег обломков корабля в местах, где побывали моряки, найдено не было. На корабле с нетерпением ожидали теперь возвращения третьей, южной партии, отправившейся на розыски под начальством Хента и задержавшейся дольше назначенного для возвращения срока.

Но вот прибыл и Хент на шлюпке под парусом и также не принес никаких сведений о судьбе злополучной «Жаннетты». Хент проделал большую и трудную работу. Он обошел целиком все южное и западное побережья и даже углубился на северо-восток.

Трем партиям с «Роджерса» удалось обойти почти весь остров и даже углубиться внутрь. Составленная по прибытии на материк первая карта острова Врангеля[10] естественно страдала многими неточностями и искажениями, но все же, впервые намечая довольно подробные географические данные острова, она долгое время являлась единственной. Труднодоступный остров впервые получал таким образом определенные очертания. Собранные экспедицией коллекции по флоре, фауне и геологии острова существенно дополняли сведения о нем.

Флорой остров в представлении путешественников оказался небогат: разные виды камнеломок, полярный мак, осока, мхи, лишайники — вот, кажется, и все, что нашли здесь американцы из растительного царства; кое-где на берегу они встретили также и карликовую иву. Из представителей фауны они нашли здесь белых медведей, песцов и леммингов. Гораздо полнее был здесь представлен птичий мир; экспедиция встречала во множестве гусей, гаг, ржанок и пуночек. Вблизи берегов обнаружили моржей, тюленей, а также и китов, в настоящее время уже вовсе в этом районе истребленных. С удивлением наши путешественники находили разбросанные по острову мамонтовые бивни, из чего сделали вполне правдоподобный вывод, что остров в сравнительно еще недавнее время был соединен с материком.

Моряками «Роджерса» было сделано также много магнитных наблюдений. Кроме того, производились регулярные наблюдения над приливами, течениями и движениями льда. После так много давшей науке экспедиции «Роджерса»[11] географическая любознательность на континенте была удовлетворена…

***

Прошло тридцать лет, и остров вновь привлек к себе внимание. Теперь на сцену выступили русские. С организацией ежегодных рейсов русских судов на Колыму несовершенство старых карт давало чувствовать себя все более; многие пункты были нанесены на карту неправильно или вовсе отсутствовали; где указывались глубины, находили мели и наоборот. Никакой уверенности в правильности прокладываемого пути у капитанов судов, направлявшихся колымским рейсом, разумеется, быть не могло; не могло поэтому развиваться успешно и само мореплавание. Эти причины и заставили Гидрографическое управление обратить внимание особенно на северовосточный сектор арктики, включая сюда, само собой, остров Врангеля и окружающие его воды.

Первую удачную попытку пробраться к острову Врангеля удалось осуществить ледоколу «Вайгач». Возвращаясь летом 1911 года из гидрографического рейса на Колыму, «Вайгач», воспользовавшись благоприятным состоянием льдов, посетил остров Врангеля. Выписка из дневника доктора Э. Арнгольда, участника этого интересного похода, дает нам ясное представление о первом посещении острова Врангеля русскими:

«1 сентября в 8 ч. 45 м. веч. «Вайгач» снялся с якоря и лег на курс к югозападной конечности острова Врангеля. Льда не было видно, дул легкий югозападный ветер. Нам нужно было пройти всего 100 миль, т.-е. затратить 10 часов ходу по чистой воде, но никто из нас не был уверен, удастся ли достигнуть этого малоисследованного острова, так как было известно, что льды редко позволяют приблизиться к его берегам. На этом пути никогда еще не производилось гидробиологических исследований, а потому мы решили через каждые 30 миль делать полную гидрологическую станцию[12]. Окончив благополучно первую станцию около часа ночи, мы продолжали путь. С каждым оборотом винта сердце билось сильнее; поскорее хотелось увидеть берега этой малодоступной земли. Но не прошло и часа, как мы вошли в порядочную ледяную полосу, в которой попадались обломки мощного многолетнего льда. В темноте создавалось ложное представление о льдах; на горизонте появлялись как бы громадные поля и даже целые ледяные горы, создававшие впечатление, что нам никогда не добраться до столь желанного острова. Однако к 4 часам утра лед стал редеть, а в 5 часов мы сделали вторую станцию, давшую много ценного научного материала.

Еще стоя на якоре во время станции, мы увидели на рассвете, как из медленно расходящегося тумана стали появляться покрытые снегом вершины гор. Море было совершенно свободно ото льда, и около 8 часов утра мы наконец подошли к самой южной оконечности острова и, продвигаясь вдоль берега, производили съемку. Закончив съемку его южной части, мы стали огибать остров с западной стороны, но пошел густой снег, продолжать работу было невозможно. «Вайгач» стал на якорь у самого западного мыса острова в 300 метрах от берега. Не успели еще отдать якорь, как на самом мысу появились два больших белых медведя и с любопытством смотрели на невиданное зрелище. Немедленно спустили вельбот, но медведи все продолжали стоять и сосредоточенно смотреть. Ни лязг травящейся якорной цепи, ни шум и суета на вельботе нисколько их не смущали. Оба медведя были убиты еще со шлюпки. Вечером за ужином мы с большим удовольствием ели медвежьи бифштексы; после неимоверно надоевших консервов и солонины свежая медвежатина показалась настоящим деликатесом.

В то же утро была свезена на берег партия для производства магнитных и астрономических наблюдений и сбора коллекций. Наибольший интерес представляла геологическая разведка. Нам удалось найти много окаменелостей, раковин разных видов и отпечатков растений. Все это свидетельствовало, что некогда здесь был если и не вполне тропический, то во всяком случае более теплый климат, а в обнаженных пластах одной горы в глубине острова, километрах в 20 от места нашей стоянки, мы обнаружили большие залежи каменного угля.[13]

Окончив работы в 3 часа 4 сентября, мы отправились дальше и продолжали обход острова, сделав только кратковременную остановку у самой северной его оконечности, где поставили на довольно высокой горе железный знак с медной доской. На этой доске было выгравировано по-русски и по английски: год, месяц и число нашего посещения острова. До самого горизонта мы не видели льда, но за недостатком времени продолжать рейс на север нам не удалось. «Вайгач» был первый корабль, которому удалось обойти с севера Врангель и Геральд и точно нанести их на карту».[14]

Железный знак высотою в 35 футов, о котором упоминает Арнгольд, явился одновременно и астрономическим пунктом, впервые определенным на острове (его координаты: 70°51?44? N и 178°46?18?О от Гринвича).

Результаты работ «Вайгача» на острове Врангеля значительны. Внеся ряд поправок в американскую карту, обойдя остров с севера, измерив прибрежные глубины, произведя ряд гидрологических стационарных работ в окружающем остров водоеме, выяснив, насколько позволили время и средства, геологическое строение острова, не упустив также астрономических и магнитных наблюдений, — русские моряки явились достойными соперниками американских исследователей острова.

***

Обратимся к трагическому плаванию канадского корабля «Карлук», снова привлекшего вскоре всеобщее и самое напряженное внимание к острову Врангеля.

Известный канадский предприниматель и полярный исследователь Стефансон, поддерживаемый своим правительством, задумал осуществить крупную полярную экспедицию. Он снарядил несколько судов, которые должны были в течение 3 лет обследовать огромную полярную территорию на север от Канады, исследовать море Бофора и установить границы архипелага Парри. Главной же целью экспедиции было стремление открыть в этом малообследованном районе новые земли и острова. В состав комплексной экспедиции входило несколько судов и в том числе китобойный барк «Карлук», всего лишь в 247 тонн водоизмещения.

Загруженный сверх меры, «Карлук» отплыл 17 июня 1913 года в свой роковой путь из Ескимальта (Британская Колумбия). На борту корабля находились: 14 человек экипажа, 6 ученых, 2 эскимоса и одна эскимоска с детьми — девочками 3 и 11 лет. В рейс отправился также сам Стефансон.

6 августа у мыса Барроу «Карлук» вошел в тяжелый ледяной пак, преодолеть который ему вскоре же оказалось вовсе не по силам. Ледяные поля смыкались все плотней, полыньи упорно не показывались; от напора льда судно вздрагивало и трещало.

Корабль, находясь в это время вблизи бухты Камден, был всего лишь в 20 милях от берега. Полагая, что судно, окруженное мощным ледяным барьером, осевшим на грунт, не сможет дрейфовать и останется здесь на зимовку, Стефансон предпринял охотничью экскурсию на берег.

Но на корабль Стефансон уже более не вернулся. Сильнейшим штормом от норд-оста прочно сидевшие на мели айсберги были сдвинуты с места, пришли в движение и понеслись в северозападном направлении, увлекая с собой «Карлука». Колоссальная масса льда неслась с большой быстротой свыше 2 миль в час. Туземцы с мыса Барроу передавали потом, что видели «Карлука», продвигавшегося в указанном направлении, и по отсутствию дыма из пароходной трубы заключили, что дело неладно. Корабль двигался, конечно, не по прямой линии, а зигзагами; достигнув 75°, направление дрейфа изменилось, и «Карлука» понесло на юго-запад.

Корабль носило очень долго. Наступал новый год. Пока все обстояло на корабле благополучно. «Наш корабль был настоящим домом для нас. У нас на борту был и комфорт, и изобилие всего вполне достаточное, чтобы забыть о безнадежности нашего положения. Может быть, капитан Бартлет был единственным человеком на корабле, вполне представлявшим себе будущие опасности, но он спокойно занимался своим делом, не забывая, однако, принимать необходимые меры против возможного несчастья», — так изображает бытовую обстановку участник экспедиции Эрнест Чайф.

Около 5 часов утра 10 января 1914 года, без всяких предварительных сигналов, вдруг раздался страшный треск и грохот, «казалось, что корабль разрывается на куски». Сброшенные с коек сонные люди в одном белье выскочили на палубу и впотьмах увидели, что спереди, сзади и по обеим сторонам от бортов корабля ползут черными линиями трещины; они расширялись все более, образуя полыньи. Некоторое время «Карлук» находился на свободной воде, но вслед за тем полыньи стали закрываться, огромные льдины, налезая одна на другую, угрожающе подступали к кораблю. Казалось, еще мгновение, и «Карлук» будет расплющен. Видя безнадежность положения, капитан корабля Бартлет приказал всем немедленно покинуть корабль, который, получив пробоину в левом борту, стал наполняться водой. Сохраняя полнейшее хладнокровие, Бартлет немедля отрядил нескольких человек для сооружения на льду снежной хижины, другую же партию он командировал перетаскивать припасы на лед. Затонул корабль лишь на следующий день около 4 часов пополудни. Бартлет сошел с корабля последним — всего за несколько минут до его полного погружения.

«Карлук» затонул на глубине 38 сажен в 80 милях от острова Врангеля и в 200 милях от берегов Сибири.

Оборудование лагеря, названного «лагерем кораблекрушения», не потребовало много времени. Три сооруженные снежные хижины, покрытые брезентовыми крышами, были достаточно просторны, чтобы вместить всех участников экспедиции. Для отопления в каждой из них была налажена печь, топившаяся из-за сильных морозов круглые сутки.

Льдину дрейфовало. Ее могло занести в отдаленнейшие дебри арктики. Необходимо было что-то предпринять, так как на чью бы то ни было помощь рассчитывать было, конечно, невозможно. И Бартлет организует экспедицию на ближайший остров Геральд, куда предполагает переправить продовольственные запасы. Однако это мероприятие не увенчалось успехом. В пути трагически погибло семь человек. Остальные, с великим трудом преодолевая препятствия, вернулись в лагерь.

Неудачная попытка достичь острова Геральда вынуждает Бартлета взяться за новый план. С остатками экипажа он решает теперь двигаться к острову Врангеля и посылает впереди себя первую партию из восьми человек. Во главе партии, отправившейся в путь 18 февраля, назначается инженер Мунро. Пробыв в пути десять дней, путники встречают препятствие, перед которым невольно вынуждены отступить: «боковым давлением громадных полей лед был нагроможден в гряду, простиравшуюся в восточном и западном направлениях так далеко, насколько хватал глаз». Решено было вернуться. На обратном пути повстречали Бартлета, шедшего с остатками партии по тому же направлению, т.-е. к острову Врангеля. Выслушав путников, Бартлет решительно заявил, что стена должна быть преодолена во что бы то ни стало.

Для характеристики ледовых условий, преграждающих доступ к острову Врангеля с севера, представляет большой интерес приведенное Чейфом описание ледяной гряды и способов, с помощью которых Бартлет преодолел ее:

«Точно определяя, — замечает Чейф, — это не была одна гряда, но целый ряд их, растянувшийся на протяжении трех миль… Ширина отдельных гряд варьировала от 50 до 300 футов, впадины между ними были не меньшей величины. Чтобы проложить Тропу через них, мы должны были сначала взбираться вверх по одной стороне гряды, затем срубать глыбы льда с ее вершины и скатывать их вниз во впадину, пока последняя не заполнялась наполовину. Далее необходимо было выровнять спуск вниз во впадину, чтобы обеспечить путь поперек нее, и затем строить таковой же вверх на следующую гряду; после этого мы заполняли следующую впадину подобным же образом и так далее, пока работа не была окончена. Чтобы провезти сани по этой дороге, мы должны были привязывать веревку к передку саней, всходить на вершину гряды и тащить за собой сани; там мы отвязывали веревку, прикрепляли ее к задней части саней и спускали их на другую сторону; тем же способом происходил подъем и на следующую гряду с последующим спуском, и так продолжалось, пока мы не прошли весь этот район».

Зимовье канадцев близ гавани Сомнительной на острове Врангеля

Шесть дней продолжался этот героический поход через ледяной барьер к острову Врангеля. Оставив за собой ледяную стену, моряки находились всего лишь в 30 милях от северного побережья острова. Дальнейший путь, к счастью, не представил больших затруднений, и 12 марта они были у цели. Вступив на дикий остров, путешественники не почувствовали большого контраста с тем, что видели в ледяной пустыне океана: весь остров был сплошь покрыт снегом, и только величавые вершины гор внутри острова говорили, что здесь суша.

Имел весьма ограниченные запасы продовольствия и теплой одежды, не располагая никаким помещением, добравшиеся до острова 17 изнуренных человек неизбежно обрекались на гибель в случае продолжительного здесь пребывания. Учитывая это, Бартлет намечает план действия, который без всякого преувеличения можно назвать одним из самых смелых, когда бы то ни было предпринятых исследователями полярных стран. Он решает немедленно отправиться на материк к сибирскому берегу в сопровождении лишь одного эскимоса и семи собак с запасом провизии на два месяца. В случае удачи похода он организует спасательную экспедицию и во главе ее отправится в этом же году на остров.

18 марта, едва отдохнув после мучительного, тяжкого перехода, Бартлет отправляется в путь. Оставшиеся на острове все свои надежды возлагают теперь только на него. Преодолев неимоверные по трудности препятствия, оставив за собой 100 миль, отделяющие остров Врангеля от материка, отважный моряк на восемнадцатый день пути добирается до берегов Сибири. В истории исследования острова Врангеля этот пешеходный переход с острова на материк является до сей поры единственным.

Весть о походе Бартлета и судьбе оставшихся на острове Врангеля людей, разумеется, привлекает всеобщее внимание. С новой энергией Бартлет формирует в Америке спасательную экспедицию и призывает на помощь Россию, располагающую в дальневосточных водах ледоколами «Таймыр» и «Вайгач». Ниже мы коснемся этих спасательных экспедиций, а сейчас посмотрим, что сталось с коллегами Бартлета.

Покидая остров, Бартлет оставил своим спутникам подробную инструкцию, в которой намечался ряд мероприятий, безусловно необходимых для их существования. Прежде всего, он дал распоряжение инженеру Мунро, Вильямсу и Чейфу отправиться в «лагерь кораблекрушения» и забрать оттуда весь оставшийся там продовольственный груз. 1 апреля путешественники выступили в поход. Добраться до лагеря, однако, не удалось, сильный шторм увлек льды в неизвестном направлении, и путь к лагерю был отрезан. Возвращаясь обратно, все путники провалились в полынью; спасаясь, они вылезли на разные льдины и оказались таким образом разъединенными. Мунро с Вильямсом вскоре отыскали дорогу к острову и благополучно достигли лагеря. Положение же Чейфа было крайне опасно. Пораженный снежной слепотой, он сбился с дороги и вдобавок сильно поморозил руку и ногу. Будь Чейф один, роковой конец был бы неизбежен, но с ним были его верные друзья — собаки, и прежде всего небольшая Молли, обладавшая поразительным чутьем ищейки. Чейф привязал ее к запястью руки и отдался в полное ее распоряжение. Девятнадцать часов тянула Молли на буксире Чейфа и, наконец, привела его к лагерю.

Чтобы лучше обеспечить себя охотой, невольные обитатели острова Врангеля по совету Бартлета разделились на две партии: большая часть экипажа осталась на северном побережьи, трое же других (геолог Маллок, его ассистент Мамен и матрос Темпельман) отправились на юг и расположились в известной уже нам гавани Роджерс. Обеспокоенные долгим отсутствием сведений, «северяне» в конце мая решили проведать «южан» и отрядили для этой цели наиболее крепкого из своей партии — Мак-Кинлея. Глазам прибывшего представилась весьма печальная картина. Мамен и Темпельман были тяжело больны, а геолог Маллок умер накануне. Вскоре скончался и ассистент Мамен. На третьего участника партии — Темпельмана все пережитое произвело настолько тяжелое впечатление, что он заболел психическим расстройством. Таков был печальный конец южной партии в бухте Роджерс…

Наступило полярное лето. Солнце пригревало значительно, снег быстро таял, шумели ручьи, земля сбрасывала зимний убор, постепенно обнажая свой черный каменистый остов. Сильно исхудавшие и ослабевшие, нетвердой поступью подходили островитяне к берегу и подолгу всматривались в горизонт. Но желанного, днем и ночью грезившегося им дымка парохода не удавалось заметить…

«21 августа, — заносит в дневник Чейф, — наши пищевые продукты были почти на исходе… Погода стала много холоднее, все вокруг стало принимать зимний вид. 1 сентября мы потеряли все надежды на избавление, эскимос отправился на поиски подходящей зимней стоянки».

И вот, когда все уже подготовились, казалось, к неизбежной зимовке, неожиданно пришла помощь. В памятный день 7 сентября к острову приблизилась шхуна «Кинг и Уинг», прибывшая сюда по поручению капитана Бартлета во главе с владельцем этой шхуны Олафом Свенсеном.

На следующий день зимовщиков ожидала новая радость. На остров прибыл американский крейсер «Бер», на котором находился и сам организатор спасения — капитан Бартлет. Пленники острова Врангеля уже в подробностях узнали от Свенсена историю героического похода Бартлета на материк и дальнейшие его хлопоты по организации спасательных экспедиций.

Прибыв на остров, Бартлет тотчас сообщил по радио на материк о спасении участников экспедиции на «Карлуке». 12 сентября спасенные были доставлены в Ном на Аляску.

В числе судов спасательных экспедиций, пробиравшихся осенью 1914 года к острову Врангеля, участвовал также уже известный нам ледокол «Вайгач». Однако «Вайгачу» не удалось достичь острова Врангеля. «Мы подошли к острову Врангеля, — пишет участник этой экспедиции доктор Э. Арнгольд, — на 20–23 мили, но за весь день не могли к нему приблизиться больше ни на йоту. До 6 часов утра следующего дня мы вертелись в сплошных льдах по разным направлениям, выискивая полыньи и пробивая более мягкие льдины, чтобы выбраться на сравнительно чистую воду».

В результате борьбы со льдами ледокол поломал себе винт и получил многочисленные вмятины. «Итак, — замечает Арнгольд, — наша попытка спасти американцев окончилась неудачей».

Экспедицией «Карлука», заброшенной на необитаемый остров, и последующим спасением ее участников заканчивается предвоенный период истории острова Врангеля.