3.5. Многоликий норманизм

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

3.5. Многоликий норманизм

Тишиною сумрачной повита

Статуя из серого гранита.

Черными доспехами звеня,

Барбаросса смотрит на меня.

Отчего ты, Фридрих Барбаросса,

На меня поглядываешь косо?

Сергей Островой

Если придерживаться традиционных взглядов на прошлое, то некоторые моменты истории норманнов представляют загадку.

С трудом осмысливается, например, их страсть к завоеваниям. Вопрос, который можно задать по этому поводу и который ранее уже возникал в связи с профессиональной деятельностью тюрок, звучит следующим образом: что побудило (и, вообще, могло ли что-то побудить) целую нацию как по команде заняться разбоем?

Густым флером окутаны, в частности, деяния сицилийских норманнов. Известно, что к формированию династии Штауфенов, императоров сицилийского периода, приложили руку потомки первых сицилийских норманнов – братьев Рожера I и Роберта Гюискара. Но почему тогда немцы считают «своей» историю борьбы Штауфенов с папством за лидерство в западных странах, обыгрывая в различных произведениях искусства сюжеты на тему горькой участи Манфреда и Конрадина, павших от рук Карла Анжуйского и т. д.?

Добавим к сему, что, например, Фридрих II Гогенштауфен, одна из наиболее колоритных фигур этого рода, практически не знал немецкого языка и всю жизнь прожил на Сицилии, имея титул «короля обеих Сицилий». Даже прах этого «дитя Апулии», как называли Фридриха современники, покоится не в Германии, как можно было бы предположить, принимая во внимание его немецкие корни, а на той же Сицилии, в кафедральном соборе Палермо. Там же, кстати, в саркофагах из темно-красного порфира покоятся останки его предков – деда (Рожера II) и отца (Генриха VI).

Не правильнее ли будет отнести норманнский этап истории Священной римской империи к истории шведского народа, плотью от плоти которого по общему убеждению являлись норманны? Или, скажем, – итальянского?

Традиционная история отвечает на все эти вопросы недомолвками. Известно, что династия Штауфенов имела не только норманнские, но и немецкие корни. Лишь по линии матери Фридриха II, Констанции, род Штауфенов восходил к норманнскому роду Отвилей (итал. Альтавилла), отпрысками которого являлись уже упомянутые Рожер I и Роберт Гюискар, тогда как со стороны отца, Генриха VI, его предками были чистокровные немцы – род швабских герцогов Гогенштауфенов. Лишь в 1184 г. в результате свадьбы Констанции и сына Фридриха Барбароссы, Генриха VI, Штауфены породнились с сицилийскими норманнами и Сицилия, правда, не без некоторой борьбы с папами и сицилийскими королями, оказалась включенной в состав Римской империи германской нации.

Получается, сицилийская ветвь – лишь побочная ветвь родового древа Штауфенов, которое, таким образом, остается немецким, немецким и еще раз немецким. Вывод, как нетрудно догадаться, льющий воду на мельницу немецких патриотов.

Но при таком подходе в тени остаются следующие факты. Вспомним, что династия Штауфенов именовалась швабской и приглядимся повнимательней к этому названию. Нетрудно заметить, что швабы – это видоизмененное «шведы», точнее – «свевы», где «в» закономерно переходит в «б» (Вавилон – Бабилон, Вилли – Билли и т. д.).

Так (Sveviae) и обозначена Швабия на карте 1572 г. (рис. 14).

Известно также, что Швабией (в древности Алеманией) именуются собственно немецкие земли. Будто бы в III в. жившие здесь свевы, слившись с пришедшими с северо-востока алеманами, образовали немецкую нацию. Швабы и по сей день говорят на особом швабском диалекте, а в Швейцарии и Франции «швабами» называют немцев вообще.

Рис. 14. Карта Швабии в 1572 году.

Получается, немцы, как нация, обязаны своим происхождением шведам? Эта точка зрения распространена не только в силу изложенных соображений, но еще и потому, что традиционная история именно Скандинавию всюду «подсовывает» в качестве «кузницы кадров» Евразии.

Вот вам и противоречие. С одной стороны история германских императоров вроде бы принадлежит Германии. С другой – никаких немцев вообще нет, а есть лишь наводнившие Евразию скандинавы.

Как-то надо уходить от этой дилеммы. Тем более что Скандинавия, этот «медвежий угол» Европы, не очень подходит на роль «колыбели». Климат не позволяет. Трудно представить, что жившие в таких суровых условиях народы могли расплодиться настолько, что заполонили собой всю Европу.

А поэтому нельзя отметать и обратное, т. е. то, что именно швабы стали родоначальниками шведов, будучи загнанными в этот «медвежий угол». Данный вывод согласуется с тем, что в истории нет упоминаний о приходе швабов в Подунавье – будущую Швабию. Автохтонами они там были в отличие от алеманов. Да и сам климат этих благодатных областей куда больше годится для «кузницы кадров».

А вот о приходе предков шведов в Скандинавию откуда-то с юга или востока имеются упоминания. Любопытные сведения на этот счет содержатся в древнеисландских преданиях. Например, «Сага об Инглингах» рассказывает о существовании прародины шведов – «Великой Свитьод». Будто бы еще во времена Христа, т. е. на рубеже эр, этой страной правил Один. Этот персонаж, более известный в качестве одного из главных божеств древнегерманского пантеона, оказывается, был реальной исторической личностью.

Он-то и привел предков шведов в Скандинавию – «Малую Свитьод» по терминологии саг, а его правнук, Фроди, воссел на датском престоле. Памятуя о добрых делах предка, древние германцы обожествили Одина, хотя вряд ли приобретение таких убогих территорий можно считать великим делом.

По одним сведениям, «Великая Свитьод» находилась в Средней Азии – Согдиане. Так якобы переводится слово, которым в сагах обозначена страна древних шведов – Suidiod.

Некоторые идут дальше и объявляют Ашхабад прообразом древнего Асгарда – столицы Великой Свитьод.

Впрочем, данная версия – не единственная в своем роде. Есть и другие, причем более правдоподобные. В той же «Саге об Инглингах» сообщается, что Великая Свитьод» или страна асов (Асгард) находится к северу от Черного моря в районе реки Танаис или Танаквисль, отождествляемой с Доном.

О том, что это ближе к истине, догадался и Тур Хейердал. Неспроста ведь он искал прародину викингов на Дону.

А что мешает нам увидеть ее в землях швабов, венгров и карантанцев (рутенов)?

И что мешает нам вообще снять вопрос о родоначальниках, заметив, что как немцы, так и шведы с их ответвлением – норманнами, не являлись в древности народами, связанными между собой узами родства, а были лишь объединениями людей на почве особых интересов? Что мешает нам понять, что связывало их лишь название, отражающее эти интересы?

Ведь и о содержании этих интересов нетрудно догадаться. Вспомним, что Фридрих II был приглашен на пост императора папой Иннокентием III, испортившим отношения с Оттоном IV, германским королем, которого он незадолго до этого также короновал императорской короной.

Мы не раз еще столкнемся с примерами того, как папы сталкивали лбами императоров, наживая на этом политические дивиденды. Пока же можно сказать, что в роли наемников в Италии оказались и братья Отвили, вторжение которых в Сицилию было санкционировано папой Николаем II. Соседство с арабами и византийцами, под пятой которых остров и часть Южной Италии находились с IX в., папу не устраивало и норманны с их разбойничьими повадками оказались здесь как нельзя кстати.

Известна и тактика их борьбы, общая для всех военных орденов Евразии: норманны строили на холмах замки, а затем совершали оттуда набеги на окрестные территории, постепенно принуждая местное население к покорности и выплате дани. Первый «подвиг» Рожера, младшего брата Роберта Гюискара, был именно таким: направленный в 1057 г. старшим братом в Калабрию, он построил на возвышении замок Ничефола, откуда с помощью набегов и грабежей постепенно подчинил себе местное население. Не брезговал Рожер и угоном лошадей, о чем свидетельствует хронист Малатерра. А один раз он с помощью тринадцати рыцарей ограбил семерых купцов и, мало того, заставил заплатить их за себя выкуп.

Подобной прытью отличался и Роберт Гюискар. Это, видно, пришлось папе по душе, потому что в 1059 г. Роберт получил от него титул герцога Апулии, Калабрии и Сицилии, чем и было подготовлено завоевание острова.

Впрочем, углубляться во все эти дебри нужды нет. Все, что нам надо – встроить историю норманнов в историю кочевых сообществ Евразии. А для этого достаточно сказать следующее: норманны – это наемники римского папы. В то же время «наемник» («наймит»), как уже отмечалось – это и есть искаженное «немет», т. е. немец.

Итак, «немцами» назвать Штауфенов или «шведами» – особой роли не играет. Те и другие были «романтиками с большой дороги», т. е. членами военно-торговых организаций, «товариществ» (от taurus – товарищ, тюрк), к этносам не имеющих ни малейшего отношения. Вот почему шведов еще в XVIII в. на Руси называли «немцами», а немцев – «шведами». Разницу не ощущали, что не было бы возможным, если бы те и другие представляли различные этносы.

Сказанное объединяет норманнов с другими такими же разбойниками – русами, особенно если вспомнить, что династия Рюриковичей была по происхождению «шведской» (в других источниках – «из Немец»).

Те же аналогии напрашиваются и в связи с прозвищем деда Фридриха II – Барбаросса. Не иначе как «русским бородачом» (или «варваром русским» по А. Фоменко) был император. Расположение на карте его вотчины, Швабии, лишь подтверждает это (рис. 15).

Рис. 15. Германия в X в.

Как видим, от Швабии, расположенной в Подунавье, до Карантании («Хорутани» Нестора), земли дунайских русинов – рукой подать. Но и сама Швабия вместе с отделяющей ее от этой земли Баварией – русинская, точнее, «расенская» земля. Ведь занимает она территории бывших римских провинций Норика и Реции, населенных некогда таврисками и расенами, т. е. этрусками, иначе говоря, русинами.

Скорее всего, название Реции (Raetia) и дошло до нас отголоском в виде названия княжества Рейс (Reuss) в Германии, став к тому же синонимом рыцарства (от рейтар – рыцарь). Улавливаете? Русы существовали еще в античное время, а слова «рейс» и «рейд» обозначали в древности рыцарский (русский) поход за добычей (набег), т. е. то, что у казаков именовалось «походом за зипунами»[83].

В этом контексте становится понятным и отождествление Руси с Грецией, встречающееся у некоторых средневековых авторов. Так, Адам Бременский (XI в.) отмечает: «Киев – соперник царствующего Константинополя, славнейшее укрепление Греции». Кроме Реции никакие другие ассоциации в связи с данной «Грецией» не могут возникать. Ведь и та и другая населены русами, (в случае с Рецией – этрусками, нориками). Как видно, Киев здесь – совсем не украинский.

Кстати, среди царей Норика примерно за сто лет до н. э. замечен Немет (т. е. Немец!), а «Повесть временных лет» упоминает нориков, как первых славян: «…По разделении народов взяли сыновья Сима восточные страны, а сыновья Хама – южные страны, Иафетовы же взяли запад и северные страны. От этих же 70 и 2 язык произошел и народ славянский, от племени Иафета – так называемые норики, которые и есть суть славяне».

Есть еще кое-что, что роднит Штауфенов, как и вообще норманнов, с русскими. Это религиозная ориентация. Речь не о католицизме, которого императоры придерживались формально, ибо в противном случае просто не были бы императорами. Имеется в виду подлинное, а не наигранное мировоззрение.

Так вот, во взглядах императоров сицилийского периода отчетливо прослеживается рационализм – черта, не свойственная католицизму. Во всяком случае, именно таких воззрений придерживался Фридрих II, неоднократно предаваемый из-за них отлучению от церкви.

Показное почитание Христа при дворе Штауфенов отнюдь не мешало этому двору быть оплотом вольнодумства, а самому Фридриху – высказывать еретические мысли, граничащие с антихристианством.

Вот как это выглядит в изложении Бруно Глогера: «Красноречивые чиновники государственного управления также принадлежали к придворному «круглому столу», как и ученые, чужеземцы и земляки. В этом кругу, где никакая мысль не была слишком смелой (если, конечно, высказывалась с необходимым тактом по отношению к повелителю), Штауфен произнес однажды знаменитые слова о трех мошенниках – Моисее, Мухаммеде и Христе. «Изобретателем» этого остроумного пассажа, каравшегося в то время смертью, он, однако, не был: оно родилось уже к началу XIII века в кругах аверроистов Парижского университета. Однако папа Григорий все же мог надеяться, что ему поверят, когда весной 1239 г. писал в связи с новым отлучением Фридриха II от церкви: «Этот король чумы утверждает, будто бы весь мир (воспользуемся его словами) был обманут тремя мошенниками – Моисеем, Мухаммедом и Христом, – два из которых почили во славе, а третий – вися на деревяшке… Эту ересь оправдывает он заблуждением, что якобы человек вообще не имеет права верить во что-либо, что не может быть выявлено природой и разумом».

Самый значительный хронист папской партии, францисканец Салимбене из Пармы, вероятно, размышлял вскоре после смерти императора о том блестящем времени, когда с глубоким уважением – причем к еретику, если вообще не к Антихристу! – писал: «Если бы он был добрым католиком, возлюбил бы Бога и церковь, мало кто на свете смог бы сравняться с ним. Однако он думал, что душа неотделима от плоти. То, что он сам и его ученики могли найти таким образом в Священном Писании, приводило их к доводу против существования жизни загробной. Поэтому он и его соратники больше наслаждались жизнью земной»[84].

Нетрудно заметить, что взгляды императора близки по своей сути арианству – общей религии варварских племен Европы и Азии, федератов Рима. Не были здесь исключением и русы с тюрками. Рационализм, – а арианство, как и близкое ему по духу несторианство, принадлежало к кругу рационалистических толкований бытия, – был присущ взглядам последних русов – казаков, вплоть до XVII в., когда был поставлен под запрет никоновской реформой православия.

Впрочем, подробнее о русской вере – в следующих разделах.

О близости норманнов (шведов) и русов говорилось не раз. Но речь обычно шла о неких варягах-руси в связи с основанием древнерусского государства. Якобы у этих варягов, по общему мнению – скандинавов, было ответвление в виде руси, от которого древнерусская государственность и повелась. Сказка ложь, да в ней намек… Намек на то, что русы – пришельцы на данной земле и что прародина их как-то связана с землями норманнов. Но раз Скандинавия, в чем мы недавно убедились, не могла быть «кузницей кадров» для Евразии, не была она ею и для Древней Руси.

Уже само существование Швабии, этой второй «Швеции» (и, возможно, «Великой Швеции» скандинавских саг), порождает сомнения в скандинавской версии. История хранит молчание по поводу исхода швабов из Скандинавии. Напротив, своими повадками и именем одного из самых известных своих вождей, Барбароссы, они обязаны скорее туземному населению этой области – расенам и таврискам, т. е. русским.

Конечно, у части норманнов можно точно зафиксировать скандинавское происхождение. Но этот пример не показателен. Пожалуй, лишь для дружин датского конунга Рольфа Рогвальдсона (Пешехода), осевших во французской Нормандии, да для датчан Кнута Великого, после череды набегов окончательно захвативших Англию в 1016 г., Скандинавия была непосредственной родиной, тогда как покорители Южной Италии и Сицилии, а также соратники Вильгельма I Завоевателя, захватившего Англию в 1066 г. (после битвы при Гастингсе), были нормандцами, т. е. жителями Западной Франции, для которых происхождение из Скандинавии можно установить уже с трудом.

А для венгров (тоже норманнов, если верить Лиутпранду Кремонскому), Скандинавия уж точно родиной не являлась. Этих вообще выводят из Башкирии.

Норманнская теория, конечно же, плоха. Но «плоха» – не значит неверна. Просто на норманнов, говоря словами известного персонажа, «нужно смотреть ширше». Не в смысле единственно скандинавов, а в качестве вообще завоевателей Европы, как Западной так и Восточной. Да и славян увидеть в них не мешало бы. Ведь постулат о том, что полабские славяне – это норманны, часто выдвигаемый в качестве альтернативы норманнизму, есть лишь частный случай другого, более ошеломляюще звучащего тезиса: шведы и славяне – одно и то же, или, если уж быть совсем точным, связаны общностью происхождения.

И вот на чем этот тезис основан. По сообщению «Бертонских анналов», французского летописного свода, охватывающего историю франков с 830 по 882 гг., в посольстве византийского императора Феофила к императору франков Людовику Благочестивому в 839 г. обнаружились люди, принадлежавшие, по их словам, к «народу «рос», но оказавшиеся на поверку «свеонами», т. е. шведами.

Неизвестно, какие детали позволили изобличить в них шведов, зато доподлинно известно, что Птолемей во II в. указывал на «суовен», как на жителей областей, позже населенных славянами, из-за чего многие справедливо их славянами и считают.

«Суовене» и «свеоны» – разве это не одно и то же? Тем паче, что есть сходство и по содержанию.

Всем известна такая европейская страна, как Швейцария. Сейчас это миролюбивое, политически нейтральное государство. Но когда-то наемная швейцарская пехота считалась наиболее эффективным родом войск Западной Европы. Начиная с XIII в., когда была сформирована оппозиция швейцарских кантонов Швиц, Ури и Унтервальден влиянию австрийских Габсбургов, швейцарцы участвовали практически во всех европейских баталиях. С 1315 г., когда швейцарской пехотой у горы Моргартен было наголову разбито австрийское рыцарское войско, возглавляемое Людвигом Баварским, распространяется слава о подвигах швейцарцев.

С этого времени едва ли не каждый европейский правитель старался привлечь этих стойких и отлично подготовленных бойцов в ряды своей армии. Подразделение швейцарской пехоты существует и поныне. Это швейцарская гвардия, осуществляющая охрану Ватикана.

Считается, что своим названием швейцарские пехотинцы обязаны своей альпийской родине. Но что мешает нам считать, что, напротив, Швейцария обязана своим названием этим наемникам? Ничего. Более того, есть вещи, которые просто-таки заставляют в это поверить.

Всем известно значение слова «швейцар» – слуга, лакей, наемный работник. Напрашивается аналогия со швейцарской пехотой – это тоже «служилые люди», наемники. Но ведь глупо думать, что название «швейцар» происходит от «Швейцарии», ибо получится, что Швейцария была не только поставщиком солдат, но и лакеев.

Значит, по названию «швейцаров» была поименована страна, а не наоборот.

Вот вам заодно и происхождение слова «Швабия»: страна наемников, «служилых людей». Ведь швейцарцы родственны швабам. Они и живут по соседству. То же можно сказать и о Швеции. В это нетрудно поверить, принимая во внимание все то, что было сказано выше о повадках норманнов.

Однако при чем тут славяне? А вот при чем. Вспомним значение термина «славянин» (slave) в некоторых европейских языках. Это «раб», «невольник». Вот вам и соответствие. Славяне (суовене), подобно швабам со швейцарцами и шведами (свеонами) – тоже наемники, «служилые люди». Именно так, а не иначе, надо переводить слово slave. Значение же «раб» есть поздняя идеологема, призванная унизить славянство, разорвать извечную связь восточного и западного славянства (рыцарства), такая же идеологема, как и соответствующее значение слов «мамелюк», «гулям», «кул», «холоп».

Вот потому-то и являются для историков «странными» сообщения о том, например, что некие «русы» в 844 г. захватили Севилью в Андалусии. Откуда им там взяться? – ломает голову ученый, сбитый с толку мыслью о том, что русы могут «водиться» только в Киевщине (вспомним соловьевское «собственно Русью называлась Киевская земля») и окрестностях. А украинский, с позволения сказать, «патриот» брякнет что-то вроде: «По всем уголкам планеты разнеслась слава украинского оружия!»

Патриот же другой ориентации воспользуется этим фактом для выдвижения теории о «Руси-Орде», якобы навалившейся на Запад с территории нынешней России.

Да ни о чем таком речь не может идти. Ни из Киевщины, а, тем более, Московщины со Скандинавщиной они в Андалусию не приходили. Они там и жили всегда, а об этих землях и слыхом не слыхивали. Тем более не слышали они о какой-то империи, к которой будто бы принадлежали согласно «Новой хронологии». Их родина – вся Евразия, ибо в услугах наемников (рыцарей) нуждались везде.

Поэтому не обязательно искать следы предков русов в Скандинавии. Так же, как и Россия с Украиной и Белоруссией, эта земля слишком «тесна» для того, чтобы быть родиной русских. Их следы разбросаны по всей Европе. А средоточием их можно считать бассейн Дуная. Здесь у этих европейских «ушкуйников»[85], видимо, было «лежбище» или перевалочный пункт.

Вот почему «поглядывает косо» Фридрих Барбаросса. Иного и нельзя ожидать от главаря разбойников, для которого люди – лишь потенциальные жертвы. Хотя на Сергея Острового мог бы глядеть и поласковей. Родственник все-таки. Русская душа.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.