Вечно опекаемая

Вечно опекаемая

Итак, получила ли Анна в ближайшее время королевскую власть? Разделила ли верховные полномочия со своим малолетним сыном та, что в прошлом запросто уступала дела Марии Медичи, запутывалась в придворных интригах и сомнительных заговорах, наконец-то, пережив мужа? Закон предусматривал порядок управления при несовершеннолетнем короле. Но однозначных правил не было, и в зависимости от обстоятельств, регентство могло достаться брату, вдове либо кузену покойного короля. Могла ли Анна надеяться, что Людовик оставил распоряжение в ее пользу? Месье официально лишили прав, кардинал умер. Кто был способен оспаривать регентство у матери будущего Людовика XIV?

Знатоки не ошиблись: в Париже Анну «любили все, от мала до велика», и ее двор в Сен-Жермене неуклонно разрастался. Регентство обещало быть долгим, «ее считали своим солнцем все; особенно те, кто надеялся урвать себе какую-нибудь выгоду»[102]. Но согласие короля еще нужно было получить. В феврале 1643 г. от Людовика XIII осталась лишь тень. Болезнь терзала тело, давно уже подводившее хозяина: приступы лихорадки, рвота, боли в животе, разлитие желчи случались каждый день. Но, несмотря на слабость и ожидание худшего, Людовик намеревался править до самого конца. Близость смерти не заставила его примириться с королевой. Он уже давно не питал к ней ни капли нежности, хотя она и подарила ему двух сыновей. Королю была от природы свойственна подозрительность, а с ней и недоверие. Легкомысленная, оставшаяся в душе испанкой, непредсказуемая, любящая интриги, внушаемая, склонная поддаваться самому дурному влиянию Анна, в глазах Людовика, совершенно не годилась для управления королевством, до сих пор воевавшим с Габсбургами. Среди прочего, король подозревал жену в желании подписать с ее братом Филиппом IV мир на условиях, неблагоприятных для Франции.

Чтобы ослабить предубеждения мужа, Анна нуждалась в союзниках. Государственные секретари, «имевшие вес во всех вопросах», дали «надежду, что удастся убедить короля учредить регентство». Кроме того, королева должна была уговорить Людовика помириться с нею. Она отправила к нему господина де Шавиньи, поручив ему от ее имени «попросить прощения за все, что могло быть неугодно ему» и убедить, что она не причастна к интригам былых времен. Но монарх спокойно ответил Шавиньи: «В моем нынешнем положении я должен ее простить, но я не обязан ей верить»[103].

Умирающий Людовик ничего не забыл. Хотя время от времени он дарил жене одно-два ласковых слова, супруги так и не смогли возродить отношения. Не имея ни капли уверенности в будущем, Анна ждала доброй воли Его Величества. Тот уже был прикован к постели, но не выпускал бразды правления из рук и предложил разделить регентство между Месье и королевой.

20 апреля он, наконец-то, назначил Анну Австрийскую регентом, но окружил ее советом из шести человек (кроме королевы, туда входил Месье, – отныне главный военачальник королевства – принц Конде, Мазарини, канцлер Сегье, господа Бутийе и де Шавиньи), где решения принимались большинством голосов, но решающего голоса не имел никто. Королеве власть досталась в ограниченном объеме, почти сведенном к представительской роли. Известно, что, стоя одной ногой в могиле, Людовик стремился обеспечить преемственность своей политики посредством назначения четырех государственных секретарей.

Анна Австрийская со слезами гнева встретила решение короля. Она не получила полноценного регентства. Видимо, Людовик, столь ревностно оберегавший власть, пока был жив, не хотел отдавать ее жене даже после смерти. Всегда считалось, что Анна – это несмышленыш, что ее надо вечно опекать, что за этой принцессой надо постоянно следить, надо руководить ею, направлять. Чтобы парировать удар, она поторопилась составить и отнести к нотариусу тайное опротестование, где говорилось, что она подписала королевский указ против своей воли. Людовик скончался 14 мая 1643 г. после затяжной агонии.

Не прошло и четырех дней, как парламент Парижа на заседании от 18 числа отменил последнюю волю покойного короля. Регентша получила «право свободно безусловно и полно распоряжаться делами королевства», не будучи обязанной подчиняться «большинству голосов». Месье, а также принц Конде уже дали согласие и выразили надежду «воздействовать на эту неопытную женщину, производящую впечатление беспечной»[104]. Аналогично думали придворные и государственные мужи: Людовик никогда не допускал королеву к делам, она связывалась с мелкими интрижками, годами прозябала в тени кардинала Ришелье, и вдруг стала регентшей. Значит, ею будет легко крутить.

А вечером 18 мая Анна Австрийская, согласно воле усопшего короля, к изумлению Двора и всего города объявила первым министром Мазарини. У Ришелье был преемник, и регентша, чтобы справиться с государственными делами, нуждалась в твердой руке. Раньше она вела игру против собственного мужа. Теперь же она в большой политике и будет ревностно защищать интересы сына. Вместе с Мазарини она, наконец-то, от имени малолетнего Людовика XIV, прибрала к рукам власть, к которой не подпускал ее покойный король. Родилась новая Анна Австрийская.