Генералы едины в отрицании войны

Генералы едины в отрицании войны

Выявились лишь некоторые признаки несогласия. После недолгих колебаний генерал фон Рейхенау, тогда главнокомандующий 4-й группой армий, сказал: суждение о том, нужно ли вести войну, является делом фюрера; он конечно же примет правильное решение. После него один из командиров корпуса, генерал Буш, заговорил о повиновении, преданности и доверии к фюреру. В свете слов Адама выступления обоих казались «блеклым проявлением сопротивления». Браухич завершил обсуждение словами, что высшие руководители сухопутных войск едины в своем отрицании войны.

Однако решающим для дальнейшего хода событий было то, что главнокомандующий сухопутными войсками отказался держать разработанную его руководителем Генерального штаба речь перед генералами и призвать их «всегда стоять позади него и безоговорочно следовать за ним по пути, который он должен пройти во благо немецкой Отчизны». Не было ни слова сказано о шаге-ультиматуме, который он должен был предпринять от имени генералитета у Гитлера, согласно предложению Бека. «Когда мы разошлись, – пишет генерал Адам, – мы так и не были освобождены от давления, которое тяготеет над всеми нами».

Нам ничего не известно о том, как обосновал Браухич свой отказ от предложения Бека. Мы лишь знаем, что отношения между ними стали весьма напряженными еще раньше, в течение лета. Влияние предложений руководителя Генерального штаба на руководящих офицеров сухопутных войск было столь сильным, что можно было наблюдать даже физическую реакцию у главнокомандующего сухопутными войсками. Согласно свидетельству его адъютанта, Браухич прямо-таки дрожал перед разговорами с Беком. Вследствие этого главнокомандующий сухопутными войсками занимался делами Генерального штаба вместе с имевшим наибольший стаж работы обер-квартирмейстером генералом Гальдером, так что Бек в конце своей карьеры все меньше и меньше имел личные контакты с Браухичем.

О причинах, заставивших Браухича окончательно отказаться от того, чтобы поддержать требования Бека, мы можем лишь догадываться. Можно предположить, что Браухич чувствовал, что Бек его теснит на путь, который он, возможно, и считал правильным, но который, принимая во внимание требуемый от него шаг-ультиматум, казался ему жутким и опасным. Он не был сильным человеком, чтобы решиться поставить на карту свою должность и посты своих генералов, а возможно, и принести в жертву их и свою жизнь. «Браухич застегнул мундир на все пуговицы и сказал: «Я солдат и должен подчиняться» – так писал Хассель в своем дневнике 27 сентября 1938 года»[30]. Также вполне вероятно, что Браухич тешил себя надеждой, что путем переговоров, правда при угрозе применения военной силы или даже без использования подобной угрозы, удастся убедить Гитлера решить чешский вопрос желаемым генералитетом способом.