Отклики на свержение царизма
Отклики на свержение царизма
Южная Африка и Февральская революция… Казалось бы, какая может быть связь? Однако была… И сложная, далеко не однозначная.
Среди самых влиятельных иностранцев, которые повидали Россию в последние недели перед Февральской революцией, были два человека, пусть и не рожденных в Южной Африке, но связавших с нею долгие годы жизни.
Лорд Алфред Милнер с 1897 г. по 1905-й, был губернатором британской Капской колонии. Осуществлял британскую политику Южной Африке во время англо-бурской войны и в последующие годы. В январе-феврале 1917 г., уже в качестве военного министра Великобритании, возглавил большую британскую делегацию: она приехала в Петроград для переговоров о совместных союзнических действиях в мировой войне. Милнер встречался не только с министром иностранных дел Н.Н. Покровским, военным министром М.А. Беляевым и ведущим военным руководством, но с М.В. Родзянко, А.И. Гучковым, П.Н. Милюковым, главами всех политических партий, представленных в Думе. Побывал и в Петрограде, и в Москве. Не раз беседовал с Николаем II.
В состав британской делегации входил генерал Генри Вильсон (вскоре фельдмаршал). Он также прежде провел несколько лет в Южной Африке.
А среди тех, с кем они вели переговоры, — начальник генерального штаба В.И. Гурко, который во время англо-бурской войны был российским военным агентом в Трансваале. Какое-то время Гурко провел и в Кейптауне и там, вероятно, встречался и с Милнером, и с Вильсоном.
На встрече в Петрограде Гурко вручил Вильсону российский военный орден от имени Николая II [288].
Милнер, Вильсон и вся делегация уехали из России за несколько дней до Февральской революции.
В представленном правительству Британии «Отчете о миссии в Россию» Милнер выразил уверенность, что коренные перемены в России неизбежны. Но ему казалось, что произойдут они после окончания мировой войны [289].
Узнав о Февральской революции, он через несколько недель, 12 апреля 1917 г., объяснял ее причину:
«Бюрократия была так насквозь пропитана стремлением своекорыстно использовать служебное положение, фаворитизмом, некомпетентностью и коррупцией, что это вело к голоду в армии и к проигрышу войны — и все это знали, в том числе и солдаты» [290].
А его письмо Бьюкенену, британскому послу в России, — буквально пророчество:
«Боюсь, что теперь Россия пройдет через все стадии революционной лихорадки и ничто не поможет ей — даже если это будет длиться годами, — пока новая форма власти, вероятно, деспотической и непредсказуемой по своему характеру, не возникнет из этого хаоса».
И Милнер, и Вильсон наверняка были источником сведений о России для своих друзей и в Южной Африке.
На события в России откликнулся и Ян Христиан Смэтс, африканер, один из наиболее известных политических деятелей в истории «белой» Южной Африки. Активный участник борьбы буров против Англии в англо-бурской войне, он в 1910 г. с созданием Южно-Африканского Союза вошел в правительство и совмещал три поста: военного министра, министра внутренних дел и министра горнорудных дел (в 1939–1948 гг. был премьер-министром). С начала Первой мировой войны он возглавил британские войска в боевых действиях против немецкой армии в Германской Восточной Африке (ныне Танзания). А в 1917-м был вызван в Лондон, стал членом Имперского военного кабинета.
30 мая 1817 г. Смэтс выступил с речью, посвященной событиям в России: «Россия. Необходимость дисциплины и организованности». Произнесена она на «Русской выставке» в Лондоне.
«За те несколько месяцев, что я здесь, в Англии, я не слышал, чтобы кто-то пытался приуменьшить огромное значение событий, произошедших в России. Здесь все, все классы общества, находятся под впечатлением, что это, возможно, самое главное событие во всей войне… Я могу заверить русский народ, что в этой стране нет ни одного мужчины, ни одной женщины или ребенка, которые не симпатизировали бы ему глубоко и не радовались бы сердечно недавним событиям в России <…> Но, конечно, молодая свобода — что молодое вино, она иногда ударяет в голову, и свобода как мировая сила требует организации и дисциплины. Автократия обычно организована, а свобода никогда толком не организована. Она действует сама по себе, под воздействием своего внутреннего импульса, но в такое время, как теперь, нужно гораздо большее, чем просто идеалистический импульс. Вместе с импульсом свободы — благородного чувства свободы, ощущаемого великим народом — должна быть организация и должна быть дисциплина.
Я уверен, что русские люди стремятся этого достичь. Они получают сегодня величайший урок жизни — что для того, чтобы быть свободным, нужно очень упорно работать и приучать себя к самодисциплине. Сейчас, когда они свободны от пут и кандалов, у них есть чувство свободы, и несомненно, они ощущают радость, опьянение от этого нового опыта; но они живут в мире, который живет не по формулам, каким бы то ни было умным, но в мире грубой силы, и если этот мир не разгромить, даже сама свобода пострадает и погибнет» [291].
* * *
Совсем иначе отозвалась южноафриканская Лига социалистов-интернационалистов. Политические организации с такими названиями создавались во время Первой мировой войны во многих европейских странах. Они выступили против участия своих стран в войне (клеймили ее как империалистическую), во многом исходили из идей марксизма и заявляли о поддержке позиций Ленина и Карла Либкнехта.
Распространение социалистических идей в Южной Африке шло с притоком иммигрантов из Европы. И далеко не в последнюю очередь — из России.
Вскоре после начала мировой войны Южноафриканская лейбористская партия, как и многие партии II Интернационала, раскололись. Сперва из нее выделилась Лига «Война — войне», а затем как следующий шаг — Лига социалистов-интернационалистов.
В газете «Интернационал», которая издавалась Лигой, уже 23 марта 1917 г. говорилось: «Это буржуазная революция. Но она пришла уже в пору упадка капитализма. Она не может быть простым повторением предыдущих революций. Она является победой пролетариата и промышленного капитализма, но ее значение простирается гораздо дальше. Теперь два класса пойдут каждый своим путем: один — “продолжать большую войну” и “устанавливать мир и порядок” дома, другой — вести классовую войну и бороться за Социалистическую республику во всех странах». Статья имела многозначительный заголовок: «170 миллионов новых борцов» [292].
Затем интерес к российским событиям южноафриканских социалистов нарастал все быстрее. В апреле 1917 г. редакция «Интернационала» подчеркнула: «Интернациональная социалистическая лига должна делать именно то… что делают сейчас русские рабочие». В мае газета напечатала передовицу «Действия русских трудовых людей доказывают правоту Маркса». В июне выступила с обращением: «Призыв к пролетариату. Поддержать русских трудящихся!» А в дни разгрома корниловщины появилась статья под заголовком: «Ленин одерживает верх». В ней говорилось: «Со всех точек зрения события доказывают правильность принципов, провозглашенных Лениным. Каждая неделя приносит новые свидетельства его правоты…» [293]
Южноафриканские социалисты использовали каждую возможность, чтобы узнать, как же оценивают события сами российские революционеры, и познакомить своих читателей с этой оценкой. Уже 13 июля 1917 г. в «Интернационале» говорилось о деятельности Ленина и почти целиком воспроизводилась одна из статей в газете «Правда», а вскоре выдержки из «Правды» стали публиковаться чуть ли не в каждом номере. О самой «Правде» писали, что это «газета Ленина», рассказывали подробно, о чем она пишет, кто ее авторы, каким тиражом выходит. В августе были даны первые выдержки и из газеты «Известия». А вскоре появились и первые изложения высказываний Ленина под заголовками: «Кого Ленин ненавидит», «Что Ленин говорит» [294].
Данный текст является ознакомительным фрагментом.