Глава 7. АРМЯНСКИЕ РАЗБОРКИ
Глава 7. АРМЯНСКИЕ РАЗБОРКИ
Аматуни Симонович Аматуни (Вардапетян) родился в семье мелкого канцелярского служащего. Он окончил сельскую школу и в 1911 году поступил в мужскую гимназию Елизаветполя (Гянджа). В январе 1918 года, прервав учебу, гимназист записался в армию и в составе 36-го Туркестанского стрелкового полка попал на Эрзерумский фронт. Не нужно полагать, что он не пошел защищать революцию. В середине декабря 1917 года, когда Кавказская русская армия «самовольно ушла с фронта, воевавшего против турок», в отрезанном от России Закавказье, в Тифлисе, образовалось Временное правительство, назвавшее себя Закавказским комиссариатом. Тогда же с уходом армии в Эрзеруме составился «армянский союз», назвавший себя «Союзом армян-воинов». С этого момента на Кавказе началась гражданская война.
Аматуни был легко ранен в первом же бою, поэтому желание воевать у него пропало, и, возвратившись домой, он продолжил учебу в гимназии. Азербайджан стал советским 28 апреля 1920 года, но уже 26 мая мусаватисты организовали мятеж. В Гяндже они разоружили подразделение 20-й горно-стрелковой дивизии и, захватив мусульманскую часть города, пытались занять железнодорожную станцию. Однако 31 мая части 11-й Красной Армии разогнали мятежников. Быстро сориентировавшись при новой власти, выпускник гимназии принялся устраивать свою «политическую» карьеру и стал председателем Гянджинского окружкома комсомола. Но поскольку продвигаться по служебной лестнице в среде азербайджанцев ему было бы сложно, то в июне 1921 года Аматуни перебрался в Армению, где получил место заведующего агитотделом, а затем – секретаря ЦК комсомола республики.
В Закавказье межнациональные отношения всегда были сложными, полными взаимного недоверия и межнациональной вражды. Но 13 декабря 1922 года состоявшийся в Баку 1-й Закавказский съезд Советов объявил о преобразовании в Закавказскую Социалистическую Федеративную Советскую Республику входивших в нее Азербайджанской, Армянской и Грузинской ССР при сохранении их самостоятельности. В начале 1923 года Аматуни оказался в Тифлисе, где прошел путь от заворготделом до секретаря Заккрайкома ВЛКСМ. В январе 1926 года его направили на учебу в Московский Институт красной профессуры, являвшийся «гнездом» правых оппозиционеров, в котором Бухарин выращивал кадры своих приверженцев. Проучившись два года, Аматуни получил диплом и назначение в Армению. В Ереване с мая 1928 года по декабрь 1930-го он руководил агитпропом ЦК, затем работал секретарем окружкома, а потом – Ереванского горкома партии. Берия заметил исполнительного чиновника и «выдвинул» его на пост второго секретаря ЦК КП(б) Армении.
Не менее успешно карьера Аматуни складывалась и в годы коллективизации. С начала 1931 года он – управляющий конторой «Союзмясо» Закавказья, с января 1932-го – заворготделом, а затем – секретарь Заккрайкома. Правда, в 1934-м он лишь начальник политсектора, но в январе 1935 года – первый секретарь Закавказского крайкома. Берия рекомендовал его на пост второго секретаря Бакинского комитета КП(б) Азербайджана. Бросается в глаза, что, подымаясь на новый этаж иерархии партийной власти, первой ступенью каждого нового пролета карьерной лестницы для Аматуни становится должность, связанная с идеологической пропагандой. Фактически с умением выражать «правильные» мысли, отвечающие желанию руководства, и до определенного момента это будет способствовать его карьере.
9 июля 1936 года, поздно вечером, при странных обстоятельствах застрелился первый секретарь ЦК Азербайджана Агаси Ханджян. 12 июля актив КП(б)А, заслушав сообщение второго секретаря Заккрайкома С.А. Кудрявцева «Об обстоятельствах самоубийства», вынес резолюцию и направил письма Сталину и Берии. В письмах, «составленных лично Аматуни», говорилось: «Запутавшись в своих опасных политических ошибках, Ханджян пошел на предательский и провокационный акт самоубийства, направленный против партии... несмотря на огромную помощь, которую оказывал ему лично товарищ Берия». 20 июля газета «Заря Востока» не без прямой подсказки Аматуни опубликовала статью, в которой указывалось: «Ханджян прямо покровительствовал оголтелым националистическим элементам среди армянской интеллигенции, среди части писателей... Бывший секретарь Партколлегии по Армении Галоян... оказался прямым пособником контрреволюционеров троцкистов-зиновьевцев... Пособничал террористической группе Степаняна...».
Писателя Нерсеса Степаняна арестовали еще 21 мая 1936 года, а 5 августа вызвали на допрос еще одного «интеллигента» – пока находящегося на свободе писателя Бакунца. На предложение назвать всех участников антисоветской группы он показал: «В нашу группу входили: 1) Е. Чаренц, 2) я – Бакунц, 3) Мкртич Армен, 4) Гурген Маари, 5) Апазан, 6) Вагаршак Норенц, 7) Гурген Ванандеци (Порсугян), 8) Нерсик Степанян. Из указанных лиц Алазан, Норенц, Ванандеци и Нерсик Степанян примкнули к нашей группе... в 1933 году. Группу возглавляли фактически я и Чаренц».
9 августа Политбюро ЦК Армении приняло решение: «Писателей Акселя Бакунца и Алазана за контрреволюционную националистическую деятельность исключить из рядов партии и разрешить их арестовать. Секретарь ЦК Аматуни». А 12 сентября в газете «Хорурдаин Айастан» («Советская Армения») была опубликована статья «Нечестивые последователи национал-уклонистов». В ней говорилось, что бывший редактор газеты «Хорурдаин Айастан» «при пособничестве своего брата, тайного троцкиста Ындзака Тер-Ваганяна (в 1933- 1936 годах – первого секретаря райкома КП(б)А) и испытанного друга... Драстамата Тер-Симоняна (в 1934- 1936 годах – председатель Союза писателей Армении), член троцкистско-зиновьевского бандитского центра Вагаршак Тер-Ваганян проложил путь к сердцам армянских писателей-националистов – дашнака Бакунца, Алазана, Ванандеци и других».
Ну, пока Аматуни «разбирался» с республиканской интеллигенцией, дела в сельском хозяйстве и промышленности Армении складывались далеко не блестяще. Так, 4 августа газета «Кармир Зангезур» сообщала: «В колхозе «Берия» села Галидзор на полевые работы вышло всего 6 человек. На 15 гектарах горных пастбищ никто не косит и трава гибнет. Женский труд не используется вообще, а мужчины только и делают, что говорят: «Без чарки водки нам свет не мил». В другом номере отмечалось: «На 1 августа по району скошено всего 1024 га хлебов, а обмолочено зерна лишь с 540 га... Молотьба вконец запущена».
Но поскольку публицистическая гласность не всегда давала результаты, то весной следующего года неравнодушные энтузиасты стали обращаться напрямую в районные отделы НКВД: «Начальник автопарка МТС Рубен Дохолян перед самым севом занялся демонтажом машин. Моторы разобраны, важнейшие детали растасканы и разворованы. Деревянные части машины... Дохолян снял и унес к себе домой – на растопку печки». В другом письме указывалось: «По преступному недосмотру Вардазара Хачяна, председателя колхоза «Калинин» села Маганджуг, овцеводческая ферма лишилась 450 голов овец и 50 ягнят».
«Интеллигенты» почему-то называют такие обращения «доносами». Но подобные «доносы» посылали не только «пролетарии». В мае 1937 года Католикос всех армян Хорен I Мурадбекян адресовал начальнику Управления НКВД ЗСФСР в Армении Х.Х. Мугдуси четыре «доноса». Первый касался тяжелого положения армянской епархии в Грузии. Во втором он обрисовал плачевное состояние хозяйств при церквях и просил запретить местным властям закрыть церковь в Ошакане, где упокоен Сурб Месроп Маштоц... Ибо мавзолей создателя армянского алфавита есть памятник национального значения. В третьем «доносе» Католикос просил выпустить на свободу арестованных епископов, а четвертый – затрагивал вопросы налогообложения недвижимости Эчмиадзина.
Ответной реакцией Аматуни и Мугдуси стал вызов представителей Эчмиадзина в суд для разбирательства по неуплате налогов. Между тем на прошедшем 26 мая – 4 июня X съезде КП(б)А делегаты подтвердили статус и первого секретаря ЦК А.С. Аматуни, и второго – С.Е. Акопова. А 11 июня начальник Управления НКВД ЗСФСР в Армении Х.Х. Мугдуси подал на имя Аматуни докладную записку: «Материалами следствия установлено: Тер-Габриелян С.М. в 1931 году совместно с Ерзынкяном, Есаяном, Тер-Симоняном и другими организовал антисоветский центр... Член контрреволюционного троцкистского террористического центра Армении – Бакунц, находившийся до ареста в близких отношениях с Тер-Габриеляном, характеризует его как армянского националиста».
Саак Тер-Габриелян, о котором шла речь в докладной, в 1928-1935 годах был председателем Совнаркома Армении. Описывая обстановку, в письме Сталину Аматуни сообщал: «Во главе молодой Компартии Армении почти за все годы Советской власти, сменяя друг друга, стояли выходцы из «спецификов» – Лукашин, А. Иоаннисян, А. Овсепян, Тер-Габриелян и Ханджян... Костанян (быв. секретарь ЦК Армении) никакой борьбы, по существу, с армянским национализмом не организовал... Дашнако-троцкистским агентам фашизма в Армении удалось навредить нам не только в деревне, в промышленности, но и в особенности им удалось навредить на фронте идеологическом... За время после разоблачения Ханджяна (10 месяцев) по Армении изобличено и арестовано 1365 человек (из них дашнако-троцкистов 900 человек)».
По просьбе Аматуни в июле в Москве были задержаны и доставлены в Ереван заместитель наркома легкой промышленности СССР Саак Тер-Габриелян – бывший председатель Совнаркома Армении и заместитель директора Института истории АН СССР Ашот Ованнисян, занимавший в 1922–1927 годах пост первого секретаря ЦК КП(б)А. А 30 июля оперативным приказом № 00447 в операции по репрессированию бывших кулаков и уголовников Ежов утвердил запрошенные республикой лимиты на осуждение 500 человек по первой категории и 1000 – по второй.
Тер-Габриеляна Мугдуси вызвал на допрос 21 августа. Считается, что поскольку в Ереване царил палящий зной, то когда следователь открыл в кабинете окно, в следующую минуту подследственный выбросился вниз головой с 3-го этажа. Смерть наступила мгновенно. В Москву о происшествии не сообщили. Однако Сталин узнал о случившемся, и на внеочередном пленуме ЦК Армении, открывшемся в Ереване 15 сентября, в президиуме появились «московские гости» – заведующий отделом руководящих партийных органов ЦК ВКП Георгий Маленков и член Политбюро Анастас Микоян. Кроме того, с группой офицеров НКВД в Ереван приехал начальник 4-го Секретно-политического отдела ГУГБ Михаил Иосифович Литвин. Работа пленума началась с того, что Маленков зачитал привезенное с собой письмо:
«Правительство СССР и ЦК ВКП(б) считают, что дела в Армении как хозяйственные, так и партийные и культурные идут из рук вон плохо. Сельское хозяйство развалено, строящиеся промышленные предприятия в застое. Деньги отпущены правительством согласно требованию ЦК КП(б) Армении, а куда идут деньги – трудно сказать...
Последние события, в связи с «самоубийством» Тер-Габриеляна, отражают как в фокусе весь тот максимум гнили и разложения, которые подводят итог состоянию партийных и советских организаций в Армении. Трудно представить, что Тер-Габриелян выбросился в окно, это совершенно несовместимо с его боязливой и расчетливой натурой. Скорее всего, его выбросили и заткнули ему глотку, чтобы он не мог разоблачить врагов Советской власти. Довольно странно, что руководство Армении не сочло нужным сообщить об этом СНК СССР или ЦК ВКП(б). Хотели, видимо, скрыть этот вопиющий факт и наивно предполагали, что удастся скрыть.
ЦК ВКП(б) и СНК СССР не могут допустить, чтобы враги армянского народа гуляли свободно в Армении, вредили народному хозяйству и разоряли крестьянство, рабочий класс. ЦК ВКП(б) и СНК СССР не могут допустить, чтобы покровители врагов армянского народа прятали от народа язвы руководства и для сокрытия этих язв выдавали убийство врага народа, взявшегося разоблачить оставшихся на свободе врагов народа, за «самоубийство». В качестве первой меры ЦК ВКП(б) и СНК СССР постановили арестовать Мугдуси и Гулояна (пред- совнаркома Арм.ССР), которые не могут не нести прямой ответственности за все вскрывшиеся безобразия. Ответственность падает само собой и на первого секретаря ЦК КП(б) Армении, в связи с чем и командируется представитель ЦК ВКП(б) тов. Маленков для расследования на месте».
Обсуждение состояния дел в республике продолжалось четыре дня. 18 сентября, по предложению Маленкова, избрав комиссию для подготовки проекта решения, пленум прервал работу. Узнав о прибытии высоких чинов НКВД из Москвы, арестованный Ашот Ованнисян попросил о конфиденциальной встрече и на ней сообщил Литвину, «у кого тот может получить интересующие его документы». 22-го числа, после возобновления заседаний, к находившимся в президиуме Маленкову и Микояну присоединился Берия.
В соответствии с новой Конституцией ЗСФСР и Закавказский крайком были ликвидированы. Армянская ССР и ее Компартия перешли в прямое подчинение центру. За Берией остался лишь пост первого секретаря ЦК КП(б) Грузии. Председатель комиссии по выработке решения зачитал «Письмо Аматуни, адресованное контрреволюционеру-националисту» Ованнисяну. Из заявления Ашота Ованнисяна пленуму следовало, что Аматуни целиком и полностью разделял взгляды спецификов-националистов и склонялся к идеям троцкизма.
На следующий день на заключительном заседании пленум исключил Аматуни, Акопова и Гулояна из членов ЦК и партии. Дела на них и других партийных чиновников были переданы в НКВД. В письме Сталину, принятом на пленуме, отмечалось: «Большевики Армении не сумели вовремя разглядеть, как враги народа, сидящие в государственном и партийном руководстве Армении – Аматуни, Гулоян, Акопов, Мугдуси и Анесоглян и др., прикрываясь речами о верности партии, о борьбе с врагами, на деле проводили гнусную вредительскую работу, давали свободно разгуливать по Армении врагам народа – дашнакам, троцкистам и всякой шпионско-вредительской своре».
О результатах расследования дела армянских националистов Литвин информировал Ежова 24 сентября – двумя телеграммами. В них комиссар ГБ писал: «Арестованный Анестат Акопов – бывший второй секретарь ЦК КП Азербайджана... сознался в том, что по приезде из Толмачевской академии (где он состоял в военной оппозиции) на работу в армянскую дивизию в 1928 году он создал в дивизии троцкистскую группу, в которую вошли Даватян, Александрян, Григорьев, Асоян и другие. После, переходя на работу в Баку, в 1934 году Акопов был привлечен к троцкистской работе Беленьким и состоял в руководящем составе троцкистской организации. Среди руководящего состава... организации Акопов назвал: Беленького, Аматуни, Сейфа, Бондаренко, Нариманова. Руководящий состав троцкистской организации в Баку был связан через Сейфа с Пятаковым.
...Акопов показал, что троцкистская организация и он лично вели вредительскую работу по нефти, вызывая пожары на нефтепромыслах и прочее, со следующими лицами: Гумедин Гурген – нарком земледелия, Тер-Асватцауров – начальник строительства электрификации Армении, Мелиу-Гайказан Иосиф – главный инженер Наркомата местпрома, Оганезян Аршак – директор армянского хлопкового треста. Карагаз Айгаз – уполномоченный заграничного общества помощи Армении, посредничал в переговорах между Ханджаном и закордонным центром дашнакской партии рамкаваров, Шахназарян Аршак – начальник животноводческого сектора Наркомзема, Шопурян Эдвард – директор Госиздата, Мелкумян Ваган – председатель Госплана, Бальян Айказ – директор промысла Арарат, Дулгаров Оним – госарбитр...»
Среди названных Акоповым участников группы в армянской дивизии Литвин перечислил: «Атояе Акоп – командир дивизии, Абрамян Хорен – начальник политотдела дивизии, Авакян Баграт – начальник штаба – агент польской разведки, Микоян Сурен – начальник первой части штаба – английский разведчик, Хачатурян Степан – начальник штаба артполка – английский разведчик...»
Литвин сообщал Ежову, что «по согласованию с членом Политбюро ЦК Анастасом Микояном и на основании показаний арестованных Мугуси, Гулояна, Еремина, Джалотяна как члены националистической организации были арестованы: Ягубян Гайк – нарком финансов, Алмазян Саркис – начальник инжстроя горсовета, Кургенян Нагапет Джан – председатель райсовета, Дермичан Болия – секретарь райкома ВКП(б), Даватян Оганес – начальник аэропорта, Мелик-Осипов Сергей – директор Союзтранса, Калантария – профессор...». Как «соучастники преступлений Мугдуси» были арестованы и армянские «чекисты»: начальник Ленкоранского ГО НКВД Левой Маркарян, заместитель начальника ФИНО НКВД Сильдирян, начальник внутренней тюрьмы – Осланов, коммерческий директор «Динамо» Бабян Серго, начальник Ахтинского РО НКВД Гайказ Восканян.
«Выявлено значительное количество активных дашнакских эмигрантов, находившихся на свободе. Проводим аресты. Прошу телеграфировать, где вести следствие арестованных бывших секретарей ЦК КП Армении Аматуни и Акопова – в Ереване или направить в Москву. ЛИТВИН»[40].
Но в чем обвинялись чиновники Армении? Среди выведенных из состава армянского ЦК был исключен из партии «за вредительство в строительстве» Николай Курсель. 26 сентября газета «Хорурдаин Айастан» писала: «Строительством каучукового комбината «Совпрен» руководили Н. Курсель и его ближайший друг С. Акопов, которые, прикрываясь «объективными» причинами, проводя свою вредительскую практику, поставили строительство «Совпрена» на грань срыва. Пообещав нашему народу и лично вождю дать стране каучук не позднее 1937 года, они на самом деле оставили нам вконец разваленное предприятие, а это явное вредительство и бесконечные проволочки».
Конечно, приведенный лишь в общих штрихах эпизод, характеризующий особенности клановой грызни в одной из национальных республик, не дает полного представления обо всех страстях и взаимных противоречиях, царивших в интеллигентской среде. Но то, что завершение этой саги об армянских разборках оказалось суровым, не объяснилось якобы «тоталитарностью» строя, как легкомысленно утверждают «либералы».
22 ноября 1937-го бывший начальник управления НКВД ЗСФСР в Армении Х.Х. Мугдуси, его правая рука Геворков и еще трое следователей были приговорены к расстрелу в особом порядке. В тот же день Мугдуси расстреляли, остальных та же участь ждала 3 февраля 1938 года. Степана (Анестат) Акопова приговорили к высшей мере 20 июля 1938 года. Вместе с ним был казнен и Николай Павлович Курсель. В «Списке», подготовленном начальником 8-го отдела ГУГБ НКВД СССР старшим майором ГБ Исааком Шапиро, Акопов числился под номером 3, Курсель – под номером 37. Почти в то же время был расстрелян Абраам Гулоян. Аматуни по приговору Военной коллегии Верховного суда СССР расстреляли 28 июля 1938 года.
Еще в конце зимы 1937 года «контрреволюционная националистическая организация», возникшая в 1935 году, была ликвидирована на территории Кабардино-Балкарской автономной республики. В спецсообщении Ежова Сталину от 14 марта говорилось, что в руководящее ядро организации входили: «Бесланеев Хабала – бывший управляющий Северо-Кавказской конторой всесоюзного объединения по снабжению и сбыту материалов... в Нальчике, в 1910 году был министром внутренних дел белогвардейского правительства в Чечне, из ВКП(б) исключен в 1936 году (арестован); Максидов Казигири – бывший директор Кабардино-Балкарского педагогического института, бывший мулла, в 1919 году состоял адъютантом генерала Телехаса, до 1936 года член ВКП(б), исключен как троцкист; Какожев Ахметхан – управляющий областной конторой Кожсиндиката, бывший прокурор Кабардино-Балкарии, исключен из ВКП(б) в 1936 году как буржуазный националист; Агзагов Люн – бывший начальник областной милиции, в прошлом кулак, бывший белый, активный участник повстанческого движения против Советской власти, исключен из ВКП(б) в 1935 году как буржуазный националист, Камбиев Хамшик – член ВКП(б), председатель Черкесского облисполкома, член ВЦИКа, бывший работник Кабардино-Балкарской АССР, националист.
В 1935 году эта организация вступила в блок с существующей в Нальчике троцкистской террористической организацией, возглавлявшейся председателем Кабардино-Балкарского Союза советских писателей Налоевым Джансохом, кандидатом ВКП(б) с 1931 года (арестован)».
Следствие установило, что Налоев в 1933 году создал троцкистскую группу «из аспирантов-горцев в Горском научно-исследовательском институте Ростова» и установил связь с единомышленниками «соседних национальных областей». По делу было выявлено «140 участников организации», из которых арестовали 51 человека», и у них «было изъято 26 единиц огнестрельного оружия и 450 патронов»[41].
О желании разобраться со своими националистами 9 июля 1937 года сообщал секретарь ЦК КП(б) Таджикистана А.Я. Фролов. У этой маленькой горной республики, расположенной в предгорьях Памира, тоже были свои особенности. В шифрограмме, отправленной из Сталинабада, указывалось: «Общее количество уголовно-кулацких элементов в республике, ведущих активную контрреволюционную работу на транспорте, промпредприятиях, совхозах, МТС, колхозах, совторгаппаратах, – 1775 человек, в том числе наиболее враждебных 780-810.
Из них уголовников – 306, в том числе наиболее враждебных – 180; местных кулаков, бежавших высылки, отбывших высылку, – 204, в том числе наиболее враждебных – 40; осевших из других краев, областей и республик, кулаков и белогвардейцев, скрывавшихся в местах прежнего жительства от репрессий, имеющих судимость, активное контрреволюционное прошлое, бежавших высылки, – 845. В том числе наиболее враждебных 340-350; бывших басмачей, переправщиков, отбывших наказание, бежавших ссылки, скрывающихся, – 420, в том числе наиболее враждебных 220–240».
И все-таки главную особенность республики составляло ее соседство с Афганистаном. В шифровке указывалось: «Из общего количества 1775 падает на пограничные районы – 248, на приграничные районы (Кулябские и Вахшские районы) – 316, горные районы Гармские – 280, Гиссарские – 289, северные – 240, АГБО (Памир) – 70, города Сталинабад и Ленинабад – 230, железнодорожный транспорт – 102. Прошу утвердить эти цифры... Состав тройки прошу утвердить следующий: Ашуров – первый секретарь ЦК КП(б) Таджикистана... Тарасюк – НКВД Таджикистана, Байков – помощник военного прокурора. САВО».[42]
Даже при наличии скептицизма трудно усомниться в достоверности этой информации. Впрочем, свои проблемы имелись и в центральных территориальных образованиях. Мордовская автономная область была преобразована в автономную республику в декабре 1934 года. Сообщая о результатах «учета и переписи кулаков и уголовников», в телеграмме, отправленной вечером 9 июля из Саранска, секретарь Мордовского обкома В.М. Путинин указывал: «По Мордовской АССР (среди) ранее высланных, заключенных в лагерях, подлежащих высылке, но скрывавшихся в течение 3–5 лет и возвратившихся теперь на родину... много активных церковников и сектантов, неоднократно сидевших в лагерях и находившихся в ссылке, продолжающих сейчас активную враждебную работу.
В результате проведенной аппаратом НКВД специальной проверки учтены и предварительно негласно переписаны 930 наиболее враждебных кулаков и 320... уголовников. А всего подлежащих расстрелу – 1250. Кулаков менее активных, но ведущих враждебную работу, учтено из колхозов и предварительно негласно переписано 1883, уголовников этой же категории – 380. А всего подлежащих высылке – 2263. Всего по обеим категориям кулаков и уголовников – 3513». Путинин писал, что в ходе учета «было выявлено значительное количество кулаков, возвратившихся в Мордовию, а затем выбывших в другие области и края и устроившихся там на предприятиях промышленности и на транспорте. В частности, много выбыло в Москву, Горький и Дальний Восток. Работу по уточнению полученных материалов и дальнейшему выявлению кулаков и уголовников продолжаем».[43]
10 июля на заседании Политбюро ЦК были утверждены составы троек и лимиты репрессируемых по Казахской и Грузинской ССР, Кабардино-Балкарской, Коми, Карельской и Удмуртской АССР, Курской, Кировской, Челябинской, Саратовской, Воронежской, Ивановской, Горьковской областям, Азово-Черноморскому краю. В этот же день непосредственно Ежову направил информацию нарком внутренних дел Украинской ССР Израиль Моисеевич Леплевский: «Всего выявлено и учтено кулаков и уголовников 23 936, в том числе: а) по категориям: по первой категории кулаков – 3749, уголовников – 1234; по второй кулаков – 10 364, уголовников - 8589;
б) по областям УССР:
Киевская – всего учтено 6616 человек, из них [по] первой категории кулаков – 840, уголовников – 255; [по] второй кулаков – 2117, уголовников – 3404.
Харьковская – всего 6063, из них [по] первой категории кулаков – 1631, уголовников – 352; [по] второй кулаков – 2444, уголовников – 1636.
Донецкая – всего 1821, из них [по] первой категории кулаков – 257, уголовников – 209; [по] второй кулаков – 288, уголовников – 1067.
Днепропетровская – всего 2205, из них [по] первой категории кулаков – 190, уголовников – 44, [по] второй кулаков – 1752, уголовников – 219.
Одесская – всего 1800, [по] первой категории кулаков – 310, уголовников – 90, [по] второй кулаков – 1000, уголовников – 400.
Винницкая – всего 3549, [по] первой категории [кулаков] – 336, уголовников – 214, [по] второй кулаков – 1550, уголовников – 1449.
Черниговская – всего 1623, [по] первой категории кулаков – 174, уголовников – 70, [по] второй кулаков – 965, уголовников – 414.
МАССР – всего 259, из них [по] первой категории – 11, [по] второй – 248. Эти данные являются сугубо ориентировочными.
Все кулацкие и уголовные элементы по Украине полностью не выявлены и не учтены. Данные по Донбассу и Днепропетровску явно преуменьшены. Соответствующие указания [по] этим областям даны. Все областные управления продолжают работу по выявлению и учету этих элементов. Тройки во всех областях созданы [в] составе первого секретаря обкома, начальника облуправления НКВД и прокурора. Прошу указаний, когда тройки могут уже приступить к практической работе...».
10 июля сообщение о запрашиваемых лимитах на репрессии прислал в ЦК и Хрущев: «ЦК ВКП(б) товарищу Сталину И.В. Сообщаю, что всего уголовных и кулацких элементов, отбывших наказания и осевших в гор. Москве и Московской области, учтено 41305 чел. Из них уголовного элемента учтено 33 436 чел. Имеющиеся материалы дают основания отнести к 1-й категории уголовников 6500 чел. и ко 2-й – 23936 чел. Из этого количества по г. Москве ориентировочно относим к 1-й категории – 1500 чел. и 2-й – 5272 чел.
Кулаков, отбывших наказание и осевших в г. Москве и районах области, учтено 7869 чел. Имеющийся материал дает основание отнести из этой группы к 1-й категории 2000 чел. и ко 2-й категории – 5869 чел. Комиссию просим утвердить в составе тт. Реденс – Нач. Управления НКВД по М.О., Маслова – зам. прокурора Московской области, Хрущева Н.С. – секретаря МК и МГК с правом, в необходимых случаях, замены т. Волковым А.А. – вторым секретарем Московского горкома. СЕКРЕТАРЬ МК ВКП(б) Н. Хрущев».[44] Чтобы исключить попытки обелить Хрущева в степени его причастности к работе тройки, укажем, что А.А. Волков уже в августе 1937 года был избран первым секретарем ЦК КП(б) Белоруссии[45]. Поэтому во время всего периода чистки Хрущев работал в составе тройки без замены.
Конечно, в организации этой массовой операции присутствовал и субъективный фактор. Историк Ю. Жуков обратил внимание, что охват репрессивной акцией кулаков и уголовников в количестве свыше 5000 определили семеро: А. Икрамов (Узбекская ССР) – 5441 человек; К.М. Сергеев (Орджоникидзевский край) – 6133 чел.; П.П. Постышев (Куйбышевская область) – 6140 чел.; ИМ. Варейкис (Дальневосточный край) – 6698 чел.; Л.И. Мирзоян (Казахская ССР) – 6749 чел.; К.В. Рындин (Челябинская область) – 7953 чел.
Численность свыше 10 тысяч запланировали трое:
Я. Столяр (Свердловская область) – 12000 чел.; В.Ф. Шарангович (Белорусская ССР) – 12800 чел. и Н.Г. Евдокимов (Азово-Черноморский край) – 13606 чел. Трагикомедия в том, что позже Хрущев отнес всех «кровожадных функционеров», непосредственно причастных к этой операции... к «жертвам необоснованных репрессий». Но самыми кровожадными оказались лишь двое: Роберт Эйхе, желавший только расстрелять 10800 человек, и сам Никита Хрущев. За время операции он потребовал подвергнуть репрессиям 41305 человек, в том числе расстрелять 8500.