Сёрен Кьеркегор (1813 г. – 1855 г.)

Сёрен Кьеркегор

(1813 г. – 1855 г.)

Датский философ, теолог, писатель. Основные сочинения: «Либо – либо»; «Страх и трепет»; «Понятие страха»; «Болезнь к смерти»; «Повторение»; «Дневник обольстителя»; «Виновен? Не виновен».

«…Не только мои сочинения, но также и моя жизнь, причудливая интимность всего ее механизма, станет предметом бесчисленных исследований». Эти слова принадлежат датскому теологу и философу Сёрену Кьеркегору. В них он словно предвидел судьбу своего творчества и поразительный интерес к его жизни, возникший у потомков. Это и не удивительно, поскольку все воззрения датского мыслителя настолько сопряжены с его духовной внутренней жизнью, что, кажется, нет ни одного момента жизненных переживаний, который бы не отразился в его сочинениях. Да и сам философ признавался: «Во всем, что я написал, речь идет единственно и исключительно обо мне самом». Такого о себе наверняка не могли бы сказать ни Платон, ни Аристотель, тем более Кант или Гегель. Причина столь откровенного эгоцентризма лежит прежде всего в одиночестве Кьеркегора, для которого весь мир действительно сосредоточивался исключительно на собственных ощущениях и беспокойствах. Для мыслителя это было естественным состоянием, которое не мешало писать глубоко, искренне и необычайно тонко.

В отличие от философов-рационалистов Кьеркегор никогда не стремился к созданию определенных философских систем. В предисловии к своему первому крупному произведению «Страх и трепет» он с некоторой долей иронии писал: «Создатель данного произведения никоим образом не является философом, он не понял настоящей философской системы, он не знает, есть ли тут какая-нибудь система и завершена ли она; для его слабой головы уже достаточно одной самой этой мысли, а такую несчастную голову должен в наше время иметь всякий, поскольку у всякого есть эти несчастные мысли». Именно таким «несчастным мыслям» и посвящено творчество знаменитого датского философа.

Родился Сёрен Аби Кьеркегор 5 мая 1813 г. в Копенгагене. Он был седьмым и последним ребенком в семье состоятельного торговца Микаэля Кьеркегора, который жил на доходы от своего солидного капитала. Даже когда в Дании произошел финансовый кризис, это никак не отразилось на делах главы семейства, хранившего деньги в устойчивых акциях.

Воспитание юного Сёрена находилось под жестким контролем отца, человека мрачного, сурового, отличавшегося религиозным фанатизмом. В шесть лет Сёрен пошел учиться в школу, где хилому болезненному мальчику, к тому же с искривленным позвоночником, на первых порах пришлось нелегко. Правда, очень скоро он научился давать словесную отповедь насмешникам и обидчикам, за что получил от отца прозвище Вилка.

Окончив школу, 17-летний Сёрен по настоянию отца поступил на теологический факультет Копенгагенского университета. По правилам этого учебного заведения, его, как студента, должны были сразу же зачислить и в королевскую лейб-гвардию, но состояние здоровья юноши так и не позволило послужить королю в качестве офицера. Да и теология не очень-то интересовала студента. Возможно, потому он и проучился в университете целых десять лет, так и не сумев пробудить в себе «искру вдохновения» к теологии.

Нрав этого «вечного студента» совершенно не соответствовал его суровому воспитанию и будущей профессии. Сёрен вел довольно беспорядочный, разгульный образ жизни, более свойственный молодежной богеме, чем теологу. Попойки в ресторанах сменялись посещениями оперного театра, дружеские вечеринки чередовались с бесплодным ничегонеделанием. Но, видимо, отец все же надеялся, что беспутный сын-повеса все-таки образумится и примется наконец за серьезное дело, потому и оплачивал все его долги.

И перемена действительно произошла. После непродолжительного периода депрессии Сёрена вдруг посетило настоящее любовное вдохновение. Объектом его внимания стала 14-летняя Регина Ольсен, с которой 24-летний Кьеркегор познакомился в мае 1837 г. Как ни странно, они были по характеру совершенными антиподами: Регина – жизнерадостная, непосредственная оптимистка; Сёрен – нервно-ироничный, претенциозный и самовлюбленный. Однако крайности, хотя и редко, но сходятся: молодые люди испытали подлинное влечение друг к другу. Как писал Кьеркегор в дневнике: «Я пережил в самом себе за полтора года больше поэзии, чем во всех романах, вместе взятых». Увы, это была первая и последняя любовь философа. Через три года после знакомства Сёрен и Регина наконец объявили о своей помолвке. Но спустя день после обручения жених уже сожалел об этом, а еще через год Регина получила обратно обручальное кольцо с прощальным письмом, в котором была и такая фраза: «Прости человека, который если и способен на что-нибудь, не способен, однако, сделать девушку счастливой». С какой стороны ни смотреть на этот шаг Кьеркегора, он должен выглядеть в глазах обывателя странным. Исследователи жизни мыслителя высказали множество гипотез и домыслов, вплоть до того, что он был импотентом или (по другой версии) принес любовь в жертву, как библейский Авраам своего единственного сына. Объяснение самого Кьеркегора, пожалуй, самое искреннее и точное: «Если бы я женился на Регине, я никогда не стал бы самим собой».

Несмотря на разрыв, Кьеркегор до конца жизни сохранил любовь к женщине, так и не ставшей ему женой. Он встречался с ней и позже, писал письма, посвящал свои философские труды. А когда Регина спустя шесть лет вышла замуж, Кьеркегор записал в «Дневнике»: «Она вышла замуж. Когда я прочел об этом в газете, меня словно хватил удар». Сама же Регина, в замужестве Шлегель, пережила своего первого возлюбленного почти на полвека. «Он пожертвовал мною во имя Бога», – написала она перед смертью.

Разлука с Региной произошла незадолго до того, как Кьеркегор защитил магистерскую диссертацию «О понятии иронии с особым вниманием к Сократу» (впоследствии он назвал себя «магистром иронии»). Уже в этом, первом его серьезном труде обнаружилось глубокое знание диалогов Платона, философии Гегеля, европейских антигегельянцев.

В 1838 г. умер отец Кьеркегора. Еще раньше Сёрен лишился матери, сестры и двух братьев. По наследству он получил крупную сумму денег, размещенную в ценных бумагах. Это позволило начинающему философу жить на широкую ногу, ни в чем себе не отказывая. Он поселился в просторном доме, нанял слугу и секретаря. Отныне и до конца своих дней Кьеркегор жил настоящим отшельником, для которого существовала одна страсть – писательство. «Я живу, – отмечал философ в «Дневнике», – как в осаде, не желая никого видеть и постоянно опасаясь нашествия противника, то есть какого-нибудь визита, и не желая выходить». Правда, Кьеркегор все же изредка выходил из своего добровольного заточения, медленно прогуливался по улицам Копенгагена в широкополом цилиндре, с зонтом в руках и неизменной сигарой. Вернувшись в свою «крепость», он принимался за работу. За исключением нескольких месяцев преподавания латинского языка и кратковременных занятий в пасторской семинарии, Кьеркегор никогда не занимал какой-либо должности. Зато работоспособностью он отличался поразительной: писал днем и ночью, при свечах до рассвета, ценя больше всего на свете «тишину духовного часа», когда никакой человеческий голос не нарушает «бесконечность раздумья и мыслей».

Через четыре года после «самозаточения» увидел свет крупнейший труд философа – двухтомная этико-эстетическая работа «Либо – либо». А в последующие 12 лет (вплоть до смерти) были напечатаны 15 томов Собрания сочинений, куда вошли этические, эстетические, философские и религиозные сочинения, составившие основу мировоззрения Кьеркегора.

Работа «Либо – либо», опубликованная под псевдонимом Виктор Эремита, имела большой успех у читательской публики: в 1849 г. даже вышло второе издание. Кьеркегор стал копенгагенской знаменитостью, ибо ни для кого не было секретом, кто скрывался под псевдонимом автора этой книги, как и других книг, тоже изданных под разными псевдонимами. Однако вскоре слава Сёрена начала приобретать скандальный оттенок. Произошло это после опубликования его литературных произведений «Повторение», «Дневник обольстителя» и «Виновен? Не виновен», в которых описывались отношения Кьеркегора с Региной Ольсен, приведшие к разрыву влюбленных. Эти признания вызвали небывалое возмущение датских обывателей, а местную прессу «украсили» язвительные карикатуры на Кьеркегора, который вдруг стал предметом насмешек и издевательств. На улицах его появление сопровождалось бранью прохожих и толпами мальчишек, которые с возгласами «либо – либо» дразнили опрометчивого автора и бросали в него камни. Все это еще более усилило в Кьеркегоре чувство одиночества и горечи: «Если Копенгаген вообще когда-нибудь был единого мнения о ком-нибудь, то я должен сказать, что он единодушен обо мне: я – тунеядец, праздношатающийся бездельник, легковесная птичка… Для целого слоя населения я действительно существую как полупомешанный».

В эти годы, казалось бы, полностью заполненные любимым делом, Кьеркегор чувствовал себя беспомощным и несчастным. Его постоянно одолевали меланхолия, депрессии, всевозможные страхи. В дальнейшем исследователи исписали горы книг о психопатологии философа, обнаружив у него немыслимое число аномалий. Среди них и шизофрения, и эпилепсия, и «эдипов комплекс», и мазохизм, и маниакально-депрессивный психоз, и даже бессознательный гомосексуализм. Вероятно, какие-то из этих отклонений Кьеркегору были действительно присущи. Но с тем же успехом определенные психические расстройства можно обнаружить у любой гениальной личности, да еще испытавшей в детстве всю суровость отцовской опеки. Важно другое: Кьеркегор был философом огромной одаренности, обладавшим высочайшим литературным мастерством и изобретательностью. Этого не понимали современники, и Сёрен не без основания замечал: «Казалось бы, я пишу такие вещи, от которых должны рыдать камни, но читатели лишь слышат моих современников». Пренебрежение и даже презрение были его жизненным уделом. Главное философское произведение – «Заключительное ненаучное послесловие» не вызвало ни малейшего интереса и разошлось тиражом всего в 50 экземпляров. Не замеченными в течение десятилетий оставались и многие другие его сочинения.

Между тем Кьеркегор исследовал важнейшие вопросы человеческого существования, касающиеся жизни, смерти, тревог, взлетов духа и упадка разума. Он первым выдвинул идею «экзистенциального мышления», связанного с внутренней духовной жизнью личности, ее самыми интимными переживаниями. Чрезвычайно сложная и полная противоречий человеческая жизнь не поддается усилиям рассудка понять ее, результатом чего является «бессилие мысли», настоящий «скандал для рассудка».

Относясь к человеку как к смыслу и цели мировой эволюции, Кьеркегор критиковал предшествующих философов, и прежде всего Гегеля, за слишком абстрактный подход к человеку. Мыслители, утверждал Кьеркегор, превыше всего ставят всеобщее, дух, материю, Бога, прогресс, истину, тем самым умаляя значение индивидуума. Они ищут в человеке только его сущность, теряя из виду живое, уникальное своеобразие.

Не приняв общение как форму выхода из одиночества, Кьеркегор обратился к христианской религии, в которой у него Бог обрел личностные качества. Философ противопоставил понятия веры и разума, восприняв веру как иррациональное начало, в глубине которого первенствует воля – корень жизни. Он одним из первых подверг философскому анализу такое чувство, как страх. Философ проводил парадоксальную мысль: самое большое несчастье человека – безусловное доверие разуму. Во всех произведениях он не уставал повторять, что задача философии – вырваться из сетей разумного мышления и найти в себе смелость искать истину в том, что считается абсурдом, бессмыслицей, парадоксом. Видимо, не случайно много лет спустя Кьеркегором так восхищались экзистенциалисты Гуссерль, Сартр, Камю, Ясперс, Хайдеггер, считавшие своего великого предшественника «Коперником философии», положившим начало новой эре в истории философии.

Последние годы жизни Кьеркегора отмечены неудержимым бунтом против протестантской церкви и царящих в ней нравов и обычаев, лицемерия и декоративной обрядности. На страницах разоблачительного листка «Мгновение», издававшегося на последние оставшиеся от отцовского наследства деньги, Кьеркегор с негодованием восставал против клерикалов, предавших заветы Христа.

Последний номер этого издания так и не вышел из печати. Переживания и нервное потрясение привели к роковому исходу: во время очередной прогулки Кьеркегор потерял сознание прямо на улице, а через несколько дней, отказавшись от причастия, скончался в возрасте 42 лет. Смерть наступила 11 ноября 1855 г.

На надгробном памятнике Сёрена Кьеркегора высечена странная эпитафия, избранная им задолго до смерти, – «Тот Единичный». От этих двух слов веет какой-то необъяснимой загадочностью и мистикой. Впрочем, эпитафия вполне согласуется с жизнью и творчеством великого датчанина, считавшего, что именно в человеке заключены все земные и небесные тайны Бытия.