ВЧК против эсеров

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

ВЧК против эсеров

Из доклада ВЧК о раскрытых и ликвидированных на территории РСФСР заговорах против Советской власти в мае—июне 1921 года

24 июля 1921 г.

Петроградский заговор. В начале июня месяца с. г. Петроград­ской губернской чрезвычайной комиссией раскрыт и ликвидиро­ван крупный заговор, готовивший вооруженное восстание против Советской власти в Петрограде, Северной и Северо-Западной об­ластях республики.

Арестованы сотни членов объединенных боевых и террорис­тических организаций, обнаружены штабные квартиры, найдены динамит, оружие, тайная типография, отобрана уличающая пере­писка.

Из обнаруженных документов и показаний арестованных ус­тановлено следующее: раскрытая организация называлась «Обла­стным комитетом союза освобождения России», последний объе­динял ряд организаций: «Боевой комитет», «Народный комитет восстания», «Петроградскую народную боевую организацию», «Объединенную организацию» и пр. Установлены члены «Обла­стного комитета».

Главари заговора:

1) глава организации — Таганцев Владимир Николаевич, про­фессор-географ, бывший помещик, принявший участие в рас­крытом в Петрограде в ноябре 1919 года заговоре, организован­ном английским шпионом Полем Дюксом; 2) Орловский В. И., руководивший террористической секцией организации.

Раскрытая организация через своих ответственных курьеров находилась в постоянных сношениях с финской контрразведкой, с американской, английской и французской разведывательными организациями в Финляндии. Многие члены организации состо­яли также на службе контрразведок финской (Орловский, Пась- ков), английской (Вилькен, Соколов), французской (Пермин), американской (Никольский, Рабен, Старк). Видный член органи­зации Ю. П. Герман (кличка Голубь) состоял одновременно на службе финской и французской разведок.

Все эти разведывательные организации вербовали через быв­шего председателя кронштадтского мятежного ревкома Петри­ченко содержащихся на форте Ино в Финляндии военных моря­ков, бежавших из Кронштадта, и направляли их в Петроград. В Петрограде завербованные моряки вступали в так называемую «Объединенную организацию крон-моряков», возглавлявшуюся участником кронштадтского восстания Комаровым, квартира ко­торого считалась штабной. Организация Комарова входила в «Со­юз освобождения России». При обыске у Комарова найдены ди­намит, типография и бланки названной организации.

Организация «Союз освобождения» была разбита на районы; начальники районов поддерживали связь со своими ячейками на фабрично-заводских предприятиях и в советских учреждениях; организаторами районов были бывшие моряки. Курьеры разве­дывательных организаций при выезде из Финляндии в Россию снабжались оружием и документами 3-го минно-подрывного ди­визиона в Петрограде (адъютант дивизиона Роопп, выдававший документы, арестован) и воздушной обороны Петрограда.

Цели заговорщиков и средства борьбы. Ближайшей целью ор­ганизации, по показанию Таганцева, была «подготовка людей для переворота, постепенно подготовляя почву для сближения между культурными слоями и массами». По показанию того же Таганце­ва, в организации в одном Петрограде было свыше 200 членов, главным образом бывших офицеров, моряков, адвокатов, бывших директоров и пр., пробравшихся на видные посты в советские уч­реждения. Важнейшим средством борьбы «Союз освобождения» считал применение террористических актов.

По признанию арестованного Орловского и других, ими был взорван памятник Володарскому пироксилиновой шашкой и ор­ганизован ряд покушений на советских вождей. В показаниях от 1 июля с. г. тот же Орловский говорит: «Действительно, я вместе с Никитиным, Перминым, Модестовичем (Черным), Федоровым хотели устроить налет на поезд Красина и забрать все золото и ценности. О том, что Красин везет золото, нам сказал Таганцев, который и просил устроить этот налет».

По показанию Комарова, организацией готовились взрывы нобелевских складов, взрыв одного памятника на Васильевском острове, поджог 1-го Государственного лесозаготовительного за­вода, бывший Громова, и убийство бывшего комиссара Балтфло- та т. Кузьмина. Но благодаря своевременному раскрытию органи­зации врагам революции не удалось осуществить их варварские планы.

По показанию профессора Таганцева, им совместно с бывшим князем Д. Н. Шаховским (членом организации) был организован в Петрограде и Москве в целях борьбы с советским правительст­вом экономическим путем ряд банковых подпольных контор для реализации ценностей за границей и внутри страны.

В своих показаниях по поводу форм борьбы Таганцев, кри­тикуя стремления Колчака, Деникина и других белых генералов завоевать Советскую Россию созданием бесчисленных фрон­тов, говорит, что «нельзя было завоевать Советскую Россию, ее надо было бунтовать». «Союз освобождения», являющийся ка­детской организацией, возглавлявшейся в 1919 году членами ликвидированного «Национального центра» видными кадетами Штейнингером и Герасимовым, имел чрезвычайно расплывча­тую программу.

Монархист Таганцев с целью привлечения в организацию заго­вора социалистических групп выдвигает кронштадтский лозунг свободных перевыборов в Советы. Принимая этот лозунг, питер­ские белогвардейцы прекрасно знали, каков его истинный смысл. Они открыто признают, что под «свободными» Советами они под­разумевают не Советы III Интернационала, а Советы земли рус­ской, что этот лозунг им был необходим прежде всего для отстране­ния от власти коммунистической партии, так как коммунисты без аппарата власти в первое время после переворота не будут страш­ны. Эти черные силы признаются в том, что проведение нужных им выборов они понимали как государственный переворот.

По показанию Таганцева, в организации были группы разных политических воззрений, до левых социалистов включительно.

Петроградский областной комитет союза издавал и распрост­ранял большое количество прокламаций и воззваний. Значитель­ное количество контрреволюционной литературы привозилось из Финляндии. При произведенных обысках обнаружены воззвания бывшего руководителя кронштадтского мятежа Петриченко к ра­бочим Москвы и Петрограда, где этот наймит английской, фран­цузской и других контрразведок призывает к вооруженному вос­станию против коммунистического режима.

Раскрытая белогвардейская организация руководилась из-за границы бывшим царским министром Коковцовым и идеологом российского империализма кадетом Струве, от них организация получала денежные средства. По показанию Таганцева, организа­цией получено из-за границы около 10 миллионов рублей в дум­ской и царской валюте. Струве в Париже организована группа финансистов, которая должна была взять на себя снабжение Пет­рограда после переворота. Из перехваченной переписки на имя Таганцева видно, что зарубежные организаторы заговора возлага­ли большие надежды на происходивший в Париже «русский тор­гово-промышленный съезд», от которого рассчитывали получить средства на подготовку восстания.

Из обнаруженных материалов видно, что кронштадтское вос­стание окрылило новыми надеждами белогвардейцев Петрограда. Таганцев показывает, что интенсивность работы в кронштадтские дни выражалась в усиленном обсуждении организационных во­просов, в попытках наладить связь с кронштадтцами и распрост­ранении прокламаций, отпечатанных в Финляндии, что органи­зация рассчитывала во время кронштадтского восстания на 8 ты­сяч тонн продовольствия из так называемого петроградского фонда Юденича.

По имевшимся в ВЧК данным, петроградская организация «Союз освобождения» в апреле—мае 1921 года объединилась с бо­евой террористической организацией Савинкова в Варшаве. И ВЧК приступила к действию.

«В последних числах мая 1921 года Всероссийской чрезвычай­ной комиссией была раскрыта и ликвидирована крупная боевая террористическая организация Бориса Савинкова, раскинутая на территории Западной и Северо-Западной областей и имевшая ячейки и связи почти на всей территории РСФСР.

Центр раскрытой организации — Западный областной коми­тет «Народного союза защиты родины и свободы» во главе с.председателем «Всероссийского комитета» по Западной облас­ти — находился в Гомеле.

Арестованы все члены областного комитета и подведомствен­ных ему губернских, уездных комитетов и волостных ячеек на тер­ритории Гомельской, Смоленской и Минской губерний. Аресто­ваны сотни членов организации и ряд савинковских курьеров и шпионов, захвачено много уличающих документов и десятки пудов контрреволюционной литературы.

На основании попавших в руки ВЧК документов и показаний членов организации удалось установить не только полную картину возникновения и развития ликвидированной организации, но и всего «Народного союза защиты родины и свободы» в целом, равно как и характер взаимоотношений между ним, с одной сторо­ны, и французской военной миссией в Польше и польским гене­ральным штабом — с другой. Раскрытая организация находилась в полном подчинении «Всероссийскому комитету НСЗРиС» (На­родный союз защиты родины и свободы), имеющему свое посто­янное местопребывание в Варшаве, в гостинице «Брюль». Предсе­дателем Всероссийского комитета являлся эсер Борис Викторович Савинков, организатор ярославского белогвардейского восстания в 1918 году, при участии английской и французской миссий; чле­ны комитета: есаул Виктор Викторович Савинков, Дихгоф-Дерен- таль, литератор Философов, генерал Эльвегрен, казачий полков­ник Гнилорыбов и Селянинов.

Союз возник в середине января этого года из осколков Прусско­го политического комитета в Польше, потом переименованного в Русский эвакуационный комитет, и «Союза возрождения России». Савинков назвал новую организацию именем возглавлявшейся им в 1918 году и ликвидированной тогда ВЧК белогвардейской органи­зации («Народный союз защиты родины и свободы»).

Задачи организации и методы работы. Основной задачей сою­за была подготовка вооруженного восстания с целью свержения Советской власти.

Структура раскрытой организации следующая: Всероссийско­му комитету подчиняется ряд областных комитетов на территории России, которым, в свою очередь, подчиняются губернские коми­теты и т. д. На городские и волостные комитеты возлагается орга­низация повсеместно во всех советских учреждениях, заведениях и предприятиях, на всех фабриках и заводах, во всех селах, дерев­нях, войсковых частях и штабах Красной Армии ячеек НСЗРиС. На эти ячейки возлагалось: сплочение беспартийных масс под ло­зунгами союза, руководство беспартийными на беспартийных конференциях, на выборах в Советы, имея целью проведение туда членов союза, внесение расстройства в хозяйственный аппарат страны, где и в какой форме это только представляется возмож­ным, и т. д. Все члены ячеек обязательно должны состоять в одном из повстанческих отрядов союза.

Эти отряды и должны были сыграть решающую роль в момент общего восстания против Советской власти, хотя значительная роль отводилась и интернированным на территории Польши ар­миям Булак-Балаховича, Перемыкина и Петлюры.

Последние, согласно плану восстания, намеченному Всерос­сийским комитетом, должны были быть переброшены под видом перевода на работы вплотную к русско-польской государственной границе. Из этих частей должны были создаваться партизанские ударные отряды, которые еще до начала общего восстания про­двигаются в глубь территории РСФСР, где устанавливают связь с комитетами «Всероссийского союза защиты родины и свободы». Эти отряды должны были очистить плацдарм, на котором предпо­лагались развернуться интернированные армии, причем казачьи части должны были сосредоточиться на реке Стырь и прорваться затем на Дон.

По показаниям арестованных членов организации, согласие польского генштаба и шефа французской военной миссии в Польше генерала Нисселя на переброску интернированных ар­мий уже было получено.

Контингент организаторов НСЗРиС вербовался главным об­разом из офицеров интернированных армий, которые направля­лись в Советскую Россию как поодиночке, так и целыми группа­ми; например, в апреле 1921 года имел место случай отправки в Поволжье двух групп организаторов, набранных исключительно из интернированных, общей численностью в 192 человека.

Особенностью новой организации является существование на одной территории целого ряда организаций, совершенно не­зависимых друг от друга и, как общее явление, даже не знающих одна про существование другой. Такое положение вызывалось содержанием самой организации и ее политической физионо­мией. Савинков при наборе организаторов мало обращал внима­ния на их политические убеждения. Монархист, кадет, эсер, меньшевик — для него безразлично, лишь бы они соглашались подчиняться его директивам и принять участие в подготовке пе­реворота. Для маскировки политической физиономии разно­родных политических групп Савинковым и были выдвинуты па­раллельные организации.

В период зарождения НСЗРиС политиканы из «Брюля» жда­ли стихийных крестьянских восстаний весной, во время посев­ной кампании, и к тому же времени и приурочивали выступление организованных сил союза. Но когда ставка Савинкова на крес­тьян лопнула и они на все его чаяния и надежды ответили друж­ным засевом полей, момент общего восстания был ими отложен до начала сбора урожая, разработка плана восстания и слияние параллельных организаций должны были произойти на всерос­сийском съезде союза, который предполагалось созвать на 5 ию­ня в Варшаве.

Из попавших в ВЧК документов видно, что этот съезд состоял­ся. Если последний, однако, после учета сил нашел бы основания для вооруженного захвата власти недостаточными, восстание от­кладывалось до начала сбора продналога. Из документов явство­вало, что савинковский НСЗРиС вообще стал центром всех контрреволюционных вожделений и что с ним заключило такти­ческие договоры на предмет координации действий, направлен­ных против рабоче-крестьянской России, «правительство» Пет­люри, тоже существующее на территории Польши.

Во главу угла своей тактики савинковская организация ставила широкое применение террора. Для иллюстрации того значения, которое придавалось террору, приводим дословно выдержку из по­казаний арестованного представителя Всероссийского комитета:

«Террор должен был ослабить репрессии со стороны Совет­ской власти, для чего предлагалась организация налетов и разру­шения центров управления, Советов, исполкомов, парткомов, организация взрывов в советских учреждениях, на съездах, сове­щаниях и т. д.

Террор выдвигался как средство для деморализации коммуни­стов и как средство, долженствующее прекратить приток свежих сил в РКП(б), что должны были достичь расстрелами и отравле­ниями коммунистов и репрессиями против их семейств».

Террор должен был дезорганизовать Красную Армию, для чего предлагались налеты на штабы, расстрелы комиссаров, взрывы в казарменных помещениях перед выступлением, отравление на­дежных войсковых частей. Такое значение придавалось террору в период зарождения союза, в конце прошлого года.

Позднее, когда, вследствие перерыва правильного железнодо­рожного сообщения с Западной Сибирью и югом и сокращения поступления продмаршрутов в центр, возник острый продоволь­ственный кризис, НСЗРиС принимает решение о применении террора и по отношению к хозяйственному аппарату Советской России. И действительно, с этого момента удары его главным об­разом направлялись на то, чтобы окончательно разрушить хозяй­ственный аппарат страны. Порча железнодорожного полотна, па­ровозов, уничтожение подвижного состава, железнодорожных строений, складов — вот меры, которые должны были доконать транспорт. Поджоги складов топлива, террор по отношению к ле­созаготовщикам должны были довести до высшего напряжения топливный кризис.

Провокационная организация забастовок на заводах, порча машин и даже поджоги фабрично-заводских зданий должны бы­ли в значительной мере расстроить промышленность. Уничто­жение и расхищение продовольственных складов, ссыпных пунктов, уничтожение и порча продуктов в пути, расстрел про- довольственников, агитация среди крестьян против сдачи хле­ба — вот меры, рекомендованные Всероссийским комитетом Савинкова для удушения «костлявой рукой голода» рабоче-кре- стьянской власти.

Все эти мероприятия должны были вызвать недовольство ши­роких масс народа и повсеместное восстание. «Мы должны вы­жечь свободное место, чтобы на нем начать строить сначала» — вот тезис Всероссийского комитета.

По показаниям арестованных членов организации, в дело тер­рора и углубления хозяйственной разрухи вовлекались партизан­ские отряды с целью испытания их подготовки к выступлению. Террор был обращен в «средство для испытания и закаления мо­лодых организаций». Программа союза редактировалась неясно и туманно. Оставляется возможность различного толкования од­ного и того же параграфа. Если в первоначальных листовках сою­за выдвигалась идея передачи власти после переворота НСЗРиС, то с момента кронштадтского восстания им выставляется лозунг беспартийных Советов, которые должны повести страну к Учре­дительному собранию. Эта преднамеренная туманность и неяс­ность программы и принятие лозунгов, выдвигаемых эсерами и меньшевиками, имели своей целью привлечение в заговорщи­ческий союз наряду с крайними правыми элементами (кадетами, черносотенными монархистами) также социалистических орга­низаций.

Во Всероссийский комитет в качестве полномочного члена его вводится генерал Эльвегрен, еще в 1917 году, в период керенщи­ны, арестованный за контрреволюционную деятельность.

Финансовые средства организация получала от второго отдела польского генерального штаба и французской военной миссии в Польше. Причем последняя через капитана Дераш выдавала члену Всероссийского комитета Савинкову на нужды организа­ции ежемесячно десятки миллионов польских марок.

Кроме того, за особо важные сведения о Красной Армии шефом информационного отделения французской военной миссии майором Марино выплачивалось дополнительное воз­награждение.

Интересно отметить, что в перехваченном ВЧК подлинном письме полковника Павловского (командующего всеми парти­занскими отрядами Савинкова на советской территории) на имя Б. Савинкова Павловский просит о том, чтобы с французов со­драть за доставляемые им сведения о Красной Армии возможно дороже.

При поездке весною 1921 года в Париж для переговоров с французским правительством В. Савинкову удалось при помо­щи русского промышленника Путилова организовать группу крупных капиталистов на предмет субсидирования савинковских организаций.

Информационный отдел Всероссийского комитета союза иг­рал роль международного бюро шпионажа как о вооруженных си­лах Советской России, так и о положении Советской республики вообще. Он добывал, систематизировал сведения о Красной Ар­мии и снабжал ими в виде регулярно выпускаемых военных бюл­летеней все иностранные военные миссии в Варшаве.

Агенты Савинкова, приезжавшие из России, являлись для да­чи информации во французскую военную миссию и польский генштаб (11 отдел).

Поскольку роль французской военной миссии в Польше ог­раничивается субсидированием савинковских организаций и постоянным давлением на военное министерство Польши на предмет более внимательного отношения к делу Савинкова, по­стольку гораздо более активно, рука об руку с Савинковым рабо­тает польский генеральный штаб.

Польский генштаб снабжал савинковских агентов и курьеров бесплатными проездными документами и выдавал разрешения на провоз по железной дороге антисоветской литературы. Почти все агенты Савинкова состоят одновременно на службе польской раз­ведки и контрразведки (офензивы и дефензивы).

Все военные и политические сводки, доставлявшиеся из Рос­сии курьерами Савинкова, попадали в польский генштаб.

Проводниками через наши пограничные посты направляю­щимся в Советскую Россию агентам Савинкова являлись чины польской офензивы и жандармерии. Склады антисоветской лите­ратуры были на квартирах чинов польской дефензивы, например, У поручика Костина-Прудникова, занимающего одновременно должность начальника организационного пункта Савинкова и помощника начальника постерунка дефензивы в Столбцах Рэмона — Лунинце и т. д. и т. п.

Члену Западного областного комитета и члену Гомельского гу­бернского комитета савинковской организации, ездившим к Са­винкову по делам организации в Варшаву, II отделом польского генштаба за подписью майора генштаба Века был выдан документ на провоз в Советскую Россию «для целей разведывательных» по 2 килограмма яду. В действительности этот яд предназначался Са­винковым для одновременного отравления надежных частей Красной Армии накануне выступления.

Несколько охладившиеся было после ратификации русско- польского мирного договора отношения между польским прави­тельством и Савинковым (руководители польской политики гото­вы были, конечно, и дальше столь же энергично поддерживать Савинкова, но их несколько сдерживала боязнь давления со сто­роны рабочего класса Польши) быстро были вновь налажены по­сле возвращения Б. Савинкова в Париж, где последний получил заверения в неуклонной действенной поддержке савинковской боевой организации.

Но Савинков ухитрялся шантажировать своих высоких покро­вителей. Он фальсифицировал все сведения о Советской России, передававшиеся им французам, создавал слухи о военном союзе между Советским правительством и Германией, направленном против Франции и Польши, собирал списки комсостава Красной Армии с немецкими фамилиями и изображал их французской во­енной миссии как лиц, состоящих на службе Германии, и т. д. Этими сведениями ему удавалось запугивать французов, что от­крывало Савинкову широкую дорогу к их кошельку. Важно отме­тить, что после указанной поездки Савинкова польским военным министром был назначен для наблюдения за содержанием интер­нированных русских военнопленных близкий друг Савинкова граф Сологуб де Войно.

Изобилие в средствах и деятельная поддержка со стороны Франции и Польши дали возможность организации в короткий срок распространить свою деятельность почти на всей территории Европейской России и вовлечь в организацию ряд лиц, занимаю­щих весьма ответственные должности на советской службе. В Ви­тебске арестован меньшевик Марк Зарх, имевший тайную меняль­ную лавку и обменивавший иностранные деньги на русские всем организациям Савинкова в Западной и Северо-Западной областях.

Помимо ликвидации всех савинковских организаций, на тер­ритории Западной области почти одновременно удалось настиг­нуть и разгромить ряд савинковских партизанских отрядов, имевших непосредственную связь с НСЗРиС.

При разгроме отряда полковника Павловского, командовав­шего всеми партизанскими отрядами Савинкова в Минской гу­бернии, Прудникова и Лимонова в Гомельской губернии, в ВЧК лопали документы, указывающие на тесную связь этих отрядов с польским генштабом и Белорусским комитетом в Варшаве.

В своем письме к Савинкову полковник Павловский просит прислать ему вместе с оружием также и яд.

В последние месяцы 1921 годы в руки ЧК попал обширный ма­териал об участии партии эсеров в контрреволюционном движении.

Из задержанного ВЧК при перевозке из Бутырской тюрьмы архива ЦК партии эсеров и переписки арестованных и содержав­шихся в Бутырской тюрьме членов ЦК ПСР с единомышленни­ками, оставшимися на свободе, а также переписки между ЦК ПСР с его заграничной делегацией устанавливается, что партия эсеров явилась организатором и вдохновителем кулацких бунтов и вела энергичную работу по подготовке всеобщего восстания против власти Советов.

Установлено, что Бутырская тюрьма, где. из гуманных сообра­жений заключенным эсерам, равно как и членам других политиче­ских антисоветских партий, были предоставлены льготные усло­вия содержания под стражей, в смысле полного смягчения режима и свободного передвижения в пределах тюрьмы, была использова­на членами ЦК ПСР для руководства контрреволюционным дви­жением в стране. Еще на сентябрьской конференции 1920 года партией эсеров была принята резолюция, в которой, между про­чим, говорится, что «конференция ПСР предвидит неизбежность в будущем возобновления вооруженной борьбы с большевистской властью».

В резолюции о тактике партии ЦК ПСР выставляет следующее положение:

«Выдвигая лозунг решительного преодоления большевист­ской диктатуры, партийные организации должны всеми силами предостерегать крестьянство (читай: кулаков) от разрозненных стихийных выступлений, разъясняя всю их практическую нецеле­сообразность. Чем дальше будет протекать период оформления классового самосознания крестьянства, тем больше шансов у партии овладеть движением».

И дальше секретный пункт резолюции: «В тех же районах, где движение уже расширилось территориально и носит характер массовой вооруженной борьбы, там партийные организации должны указывать этому движению здоровые пути и лозунги, со­действуя организации на освобожденной территории местных ор­ганов демократической государственности».

В этом же духе высказалась и Московская общегородская кон­ференция партии эсеров, в некоторых местах республики созданы так называемые «союзы трудового крестьянства». Задачей этих со­юзов является объединение всех антисоветских элементов в дерев­не, принадлежащих к разным партийным группировкам: правых эсеров, левых эсеров, борьбистов или отошедших от политики, впавших в анархизм и пр. Эти союзы должны были внешне сохра­нять форму беспартийности и объединяться в уездные, губерн­ские, областные комитеты и т. д.

Из материалов, отобранных при аресте уполномоченного ЦК ПСР по Тамбовскому району Юрия Подбельского, установлено, что ЦК в лице этого уполномоченного руководил восстанием в Тамбовской и Воронежской губерниях, возглавляемым эсером Антоновым.

На конференции партии эсеров представителем Тамбовской организации партии эсеров был сделан доклад о восстании Анто­нова в Тамбовской губернии, об участии в нем местных эсеров и о работе «союзов трудового крестьянства».

При обыске в Бутырской тюрьме у членов ЦК партии эсеров обнаружен доклад лидера тамбовских эсеров Фетискина, который подтверждает руководство эсерами тамбовским движением и уча­стие эсеров в ряде террористических актов в районе действий Ан­тонова.

Из показаний арестованных членов Тамбовского губернского комитета эсера Боголюбского А. С. (близкого родственника Ан­тонова), Фетискина (старого эсера), бывшего эмигранта Данков- ского, Муравьева и др. установлено, что в Тамбовской и смежных уездах Воронежской и Саратовской губерний существовал «союз трудового крестьянства», в который вошли на паритетных нача­лах представители правых и левых эсеров, заключивших тактиче­ский блок.

Организация имела тесную и постоянную связь с Антоновым. Антоновцы снабжались подложными паспортами через паспорт­ное бюро тамбовской организации эсеров (через Данковского, который лично отвозил эти документы в штаб Антонова). Все действия Антонова строго корректировались губернским центром эсеров.

Сам Антонов неоднократно присутствовал на совещаниях эсе­ров в Тамбове. Ими произведены чудовищные опустошения, зверски замучены и растерзаны сотни коммунистов и советских работников; не давалось пощады даже женщинам и детям; весь район приведен в состояние крайнего развала.

По признанию некоторых арестованных вождей банд Антоно­ва, по отношению к захваченным коммунистам применялись не­человеческие жестокости, например, у одного красноармейца, имевшего орден Красного Знамени, бандитами это знамя было вырезано на его груди; жертвы не убивались, а замучивались.

И все это освящалось именем «союзов трудового крестьянства» и партии эсеров.

Тамбовские эсеры наделе показали, к чему направлена их ра­бота в деревне и какие результаты получаются от создаваемых ими «трудовых крестьянских братств» (на самом деле кулацких банд).

Аналогичную роль сыграл Сибирский областной союз трудо­вых крестьян, организовавший кулацкое восстание по железнодо­рожным линиям Омск—Челябинск и Омск—Тюмень.

Это восстание, прервавшее сообщение Сибири с Европейской Россией почти на три недели, вызвало в центре острый продоволь­ственный кризис ввиду задержки продвижения продмаршрутов. Из показаний арестованных членов Сибирского областного коми­тета партии эсеров Юдина, Тагунова, Данилова и других установле­но, что при «союзе трудового крестьянства» существовал военный отдел, во главе которого стоял колчаковский офицер Густомесов.

Областной союз организовал ряд губернских и уездных коми­тетов. Во главе штаба повстанцев (Главсибштаба) стоял эсер Ро­дионов; начальник штаба — полковник Кудрявцев.

В районе действий повстанческих банд были перебиты почти все коммунисты, были сорваны лесные заготовки, разграблены все склады, железнодорожное и телеграфное имущество. Партия эсеров, на словах отказавшаяся от применения террора как ору­дия борьбы против пролетарской диктатуры, на деле является действительным вдохновителем террора и разрушения, произво­дившегося бандами под ближайшим руководством местных орга­низаций этой партии.

Все заверения ЦК ПСР о неприменении им террора являются излишним лицемерием. В. Чернов за границей входит в сношения с рядом белогвардейских организаций и групп. Так, Чернов при­нимает деятельное участие в издающейся в Ревеле белоэсеровской газете «Народное дело», оказавшей энергичную поддержку Вран­гелю. О ревельской организации эсеров, издающей газету, Чернов в своем письме в ЦК ПСР пишет, что эта группа эсеров, среди ко­торой есть активные сподвижники Юденича и Балаховича, готова принимать участие во всех противосоветских повстанческих дви­жениях, что они возлагают большие надежды на Савинкова. По­следнее соображение заставляет Чернова, по его собственным сло­вам, подозревать: «Нет ли здесь за кулисами и савинковских, то есть, по первоисточнику, польских денег».

Партия меньшевиков, на словах высказывающаяся против насильственного свержения Советской власти, в последние ме­сяцы поддерживала всякое движение недовольства, проявлявше­гося в некоторых местах на почве продовольственных затрудне­ний, стараясь внести в это движение организованность и плано­мерность.

Во время контрреволюционного кронштадтского восстания Петроградский комитет меньшевиков выпускает ряд проклама­ций, в которых выражает солидарность с требованиями крон­штадтских мятежников и призывает к прекращению борьбы с мя­тежным городом, полными хозяевами которого явились бывшие царские офицеры, шпионы Антанты. С резолюциями Петроград­ского комитета оказались совершенно солидарными и члены ЦК партии меньшевиков — Ф. Дан и другие.

Призывая против подавления вспышек кулацких восстаний, реакционный характер которых признается и самими меньшеви­ками, эта партия тем самым оказывает поддержку всякому движе­нию, направленному против пролетарской диктатуры.

Знаменательным для этой партии является тот факт, что во всех заговорах против Советской власти, раскрытых ВЧК, всегда обнаруживается та или иная группа меньшевиков, принимавшая участие в черной работе контрреволюционного подполья.

Партия меньшевиков широко прокламирует кронштадтский лозунг «Свободно избранных Советов без диктатуры какой-либо партии», являющийся достоянием всех белогвардейских или заго­ворщических организаций.

Антисоветское движение последних месяцев показало, что пе­ред нами старый дружный хор контрреволюции — от крайних мо­нархистов до меньшевиков включительно. Его конечная цель — реставрация буржуазно-помещичьей власти, его средства борь­бы — бандитские восстания, террор, разрушение.

Уроки последнего движения белогвардейцев и агентов импе­риалистических хищников не должны пропасть даром для рус­ских рабочих. Пока Советская Россия остается изолированным очагом коммунистической революции и находится в капиталис­тическом окружении, ей еще не раз придется железной рукой по­давлять белогвардейские авантюры. Боевой орган пролетарской диктатуры должен быть на страже».

До сентября 1918 года ВЧК не расстреляла ни одного полити­ческого врага Советской власти. А потом СНК принял решение о введении красного террора как чрезвычайной меры, без которой якобы невозможно было обойтись. «Совет Народных Комисса­ров, — указывалось в этом решении, — находит, что при данной ситуации обеспечение тыла путем террора является прямой необ­ходимостью».

Дзержинский заявлял потом: «Красный террор был не чем иным, как выражением воли беднейшего крестьянства и пролета­риата уничтожить всякие попытки восстания и победить. И эта воля была проявлена».

Для осуществления контроля над повседневной деятельнос­тью местных ЧК создавались контрольные коллегии из трех чело­век: по одному представителю от исполкома, комитета партии и чрезвычайной комиссии.

В конце 1918 года при Совете Рабоче-Крестьянской Обороны была создана специальная комиссия под председательством Ле­нина, в которую вошли Дзержинский, Сталин, Невский, Красин и другие. После всестороннего обсуждения работы ВЧК Ленин составил проект предложений, основные требования которых сводились к следующему: во главе ЧК должны стоять члены пар­тии, имеющие не менее чем двухгодичный партийный стаж; более строго, вплоть до расстрела, преследовать и карать за ложные до­носы; немедленно расширить в ВЧК отдел жалоб и просьб об ус­корении дела; подтвердить право профессиональных и партий­ных организаций брать на поруки.

В мае 1919 года Оргбюро ЦК партии одобрило предложение Дзержинского, чтобы представитель особого отдела ВЧК ежене­дельно отчитывался перед ЦК.

Ленин говорил, что на долю чрезвычайных комиссий выпала исключительно тяжелая задача: «Когда мы взяли управление страной, нам, естественно, пришлось сделать много ошибок, и естественно, что ошибки чрезвычайных комиссий больше всего бросаются в глаза».

От себя добавим, что за каждой «ошибкой» стояли человечес­кие жизни, и их были десятки тысяч. В то же время Ленин подчер­кивал, что ошибки ВЧК совершенно незначительны по сравне­нию с ее заслугами перед Советским государством: «Когда я гля­жу на деятельность ЧК и сопоставляю ее с нападками, я говорю: это обывательские толки, ничего не стоящие».

Выступая на митинге-концерте сотрудников ВЧК 7 ноября 1918 года, он говорил: «Иного пути к освобождению масс, кроме подавления путем насилия эксплуататоров, — нет. Этим и зани­маются ЧК, в этом их заслуга перед пролетариатом».

Но среди простого народа эти две буквы вызывали ужас: ведь зачастую хватали, не разбираясь особо, невинных людей, и они навсегда пропадали в чекистских застенках.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.