Гибель Тиберия Семпрония Гракха.

Гибель Тиберия Семпрония Гракха.

Но в канун выступления Гракх погиб. За несколько дней до того он приносил жертву богам, и случилось чудо, предвещавшее беду. Откуда ни возьмись, вдруг выползли две змеи, объели печень жертвенного животного и так же внезапно скрылись из глаз. Жрецы советовали принести новую жертву, и, хотя теперь внутренности оберегали самым тщательным образом, повторилось то же самое. То же повторилось и в третий раз. Гадатели предупредили, что чудо возвещает об опасности, угрожающей полководцу, и что он должен остерегаться тайных советчиков и тайных замыслов. Но судьбу обойти не удалось.

Часть луканцев была на стороне Ганнибала, часть сохраняла верность Риму. Главою последних был некий Флав, второй год занимавший высшую в своих местах должность. Этот человек неожиданно надумал искать милостей у карфагенян. Но изменить самому и склонить к измене своих соплеменников ему казалось недостаточным, союз с врагами он хотел непременно скрепить кровью друга и гостя – римского командующего. Он побывал у Магона, пунийского начальника в Бруттии, и получил от него обещание, что карфагеняне заключат с луканцами союз и ни в чем не ограничат прежнюю их свободу, если Флав выдаст Гракха. Затем он привел Магона в какое-то горное ущелье и сказал, что доставит сюда Гракха с немногими спутниками.

Ущелье было очень удобно для засады, и, осмотрев все вокруг, пуниец и луканец условились о сроке предательского покушения.

Флав пришел к римскому командующему и объявил, что затеял очень важное дело, завершить которое можно только при участии самого Гракха: он почти уговорил власти всех луканских племен, переметнувшихся на сторону Ганнибала после Каннской битвы, вернуться к дружбе с Римом. Римляне легко забудут им прошлое, потому что нет народа менее злопамятного и более скорого на прощение. Так, пр словам Флава, уверял и убеждал он луканцев, но теперь они хотят услышать это от Гракха и в залог верности коснуться правой руки римского вождя. Флав назначил им для встречи уединенное место неподалеку от римского лагеря; все можно будет уладить и покончить в нескольких словах.

Гракх, не подозревая обмана, введенный в заблуждение правдоподобием того, что он услышал, взял с собою ликторов и турму конницы и поспешил навстречу своей гибели. Враги появились со всех сторон сразу, и Флав, точно желая рассеять последние сомнения, тут же очутился среди них. В Гракха и его всадников полетели дротики. Гракх соскочил с коня, велел спешиться остальным и призвал их воспользоваться единственной милостью, в которой не отказывает им судьба, – умереть со славой.

– Кругом только горы, лес и враги, – сказал он, – их много, а нас мало. Либо мы покорно, точно овцы, дадим себя перерезать, либо не станем ждать, но сами, первые, с гневом и яростью ударим – и испустим дух, залитые неприятельской кровью, меж грудами оружия и трупов! Все цельтесь и метьтесь в луканца – предателя и перебежчика!

Кто отправит его в царство мертвых впереди себя, кто принесет его в жертву подземным богам[55], тот и в самой смерти найдет великое утешение!

С этими словами Гракх обмотал левую руку плащом – у римлян не было при себе даже щитов – и ринулся на противника. Сила завязавшегося боя никак не отвечала числу бойцов. Со склонов вниз, в долину, неслись дротики и пробивали насквозь не защищенные доспехами тела. Гракха пунийцы пытались взять живым, но он отыскал взглядом Флава и врубился в гущу врагов, сокрушая всех и все на своем пути, так что остановить его смог только меч, вонзившийся в грудь.

Магон без малейших отлагательств распорядился отвезти его тело к Ганнибалу и положить на главной площади лагеря вместе со связками прутьев, отнятыми у мертвых ликторов. По приказу Ганнибала сразу за воротами лагеря соорудили погребальный костер, и мимо трупа Гракха прошло торжественным маршем, в полном вооружении, все карфагенское войско. Испанские солдаты исполнили воинственную пляску, почтили мертвого и все прочие племена, каждое по своему обычаю. Воздал ему должное словом и делом и сам Ганнибал.