Глава 4. По следам скифских богов

Глава 4. По следам скифских богов

Геродот сообщает: «Скифы почитают только следующих богов. Прежде всего Гестию, затем Зевса и Гею (Гея у них считается супругой Зевса); после них – Аполлона и Афродиту Небесную, Геракла и Ареса. Этих богов признают все скифы, а так называемые царские скифы приносят жертвы еще и Посейдону. На скифском языке Гестия называется Табити, Зевс (и, по-моему, совершенно правильно) – Папей, Гея – Апи, Аполлон – Ойтосир, Афродита Небесная – Аргимпаса, Посейдон – Тагимасад. У скифов не в обычае воздвигать кумиры, алтари и храмы богам, кроме Ареса. Ему они строят такие сооружения». Греческий историк не ограничился простым перечислением скифских богов. Он дополнил его указанием их греческих аналогов, отразив тем самым своеобразие скифской веры.

На высшей ступени их Олимпа находилось женское божество. В греческой мифологии Гестия – одно из древнейших божеств, старшая сестра Зевса, Геры и других олимпийских богов. По другой версии, она – один из первородных космических элементов (огонь), солнечный источник всего живого. Общеиндоевропейская праформа «ест», от которой произошло имя богини, означает «сущее», а в результате своего удвоения порождает слово «естество», то есть «природа». Это, если хотите, сокрытый смысл имени богини.

Гестия – один из образов Великой Богини, прародительницы Мира. Он восходит к периоду общеиндоевропейской древности и является отличительным признаком эпохи матриархата. В неолитические времена культ Великой Богини был повсеместным явлением. «Решительно вся доступная нам на данный момент историческая информация свидетельствует о том, что по крайней мере до III тысячелетия до н. э. именно «мифология богини» была определяющим фактором человеческой цивилизации (нормальное развитие которой и после этого срока во многом зависело от того, насколько медленно «мифология богини» «сдавала свои позиции»)» (А. Л. Антипенко. Мифология богини). Скифы выступают наследниками древнейшей религиозной традиции. Так, скифский царь Иданфирс считал себя сыном Великой Богини, величал Гестию царицей и своей верховной владычицей (Геродот IV, 127).

Гестия славилась тем, что была единственной из великих олимпийцев, кто ни разу не воевал и не участвовал в ссорах. Во времена Геродота она почиталась эллинами главным образом как божество очага (и семейного, и храмового), служившего символом социального и политического единства общества. Огонь Гестии в афинском храме и очаг Весты (ее древнеримского аналога) считались преемниками огня царского очага. И все же главными божествами эти богини в античной религии не были. Во всех индоевропейских пантеонах в этот период безраздельно господствуют мужские боги. Верховный статус женской богини в пантеоне скифов подчеркивает не только своеобразие их религиозных взглядов, но и противостояние другим индоевропейским собратьям в области духовных приоритетов.

В связи с этим стоит обратить внимание, что начиная со второй половины II тысячелетия до н. э. средиземноморский центр «мифологии богини» смещается в Малую Азию. У знаменитой Троянской войны, происходившей на землях Анатолии, была в том числе и очевидная религиозная подоплека. И греки, и троянцы почитали Великую Богиню в образе Прекрасной Елены. Но если троянцы выступили ее защитниками (мотив кражи Елены), то греки, как законодатели патриархальных начал, хотели ниспровергнуть «мифологию богини» и утвердить культ Верховного бога-громовержца (то есть возвратить Елену в спартанскую «темницу»). Скифы, как никакой другой народ, оказавшийся в Азии, выступили продолжателями той линии, которой придерживались троянцы. Это указывает на духовное родство двух народов и дает основание разговору о малоазийских корнях скифов.

Скифское имя Гестии – Табити. Согласно наиболее распространенному мнению, эта богиня была общим божеством для предков иранцев и индоарийцев, а ее имя следует возводить к героине древнеиндийского эпоса «Махабхарата» – Топати, дочери Солнца. Эта точка зрения «привязывает» скифов к ариям. К тому же в имени солнечной «Гестии» вполне различимы символы затопленного очага – «топить», «топка», «тепло». Но это, безусловно, ценное и важное наблюдение никак нельзя признать за разгадку тайны имени богини. Ни в «Ригведе», ни в «Авесте» Топати не упоминается. Это достаточно молодой мифологический образ, сложившийся, скорее всего, уже на территории Индии, куда скифы не доходили. Табити старше Топати. Да, у них есть общий арийский прообраз, но Топати и по времени, и по месту рождения отстоит от него заведомо дальше. Если к тому же согласиться, что название Тибета связано с именем Великой скифской богини, то прародины двух солнечных дев окажутся лежащими по разные стороны от этой горной цепи. Именно ее миновали арии в своем движении в Индию. Но это значит, что имя общего «предка» для Табити и Топати следует искать в «Ригведе» и «Авесте», хранящих наиболее древние воспоминания о юности ариев.

Скифы – великий и могучий народ Древнего мира, и роль Топати в «Махабхарате» ни в коей степени не соответствует статусу верховной скифской богини. Удивительно, что историки, воспроизводящие в своих трудах общепринятую версию, не чувствуют несоответствия масштабов своих героинь. Конечно, на безрыбье и рак – рыба, но только «рыбешка» эта мелковата.

Трудности восстановления изначального образа Табити проистекают как от недостатка информации о ней, так и от невозможности объяснить ее имя. Сколько-нибудь влиятельных богинь со схожим именем в мировой мифологии мы не знаем. Но вспомним, что при переходе ко временам патриархата имя богини могло переходить на ее мужского аналога. Мужская ипостась божества принимала на себя функции богини, а сама она уходила на второй план или, что гораздо чаще, в небытие. Так, в боге солнца древнего малоазийского народа хеттов Эстане нельзя не увидеть брата-близнеца Гестии. Их роднит как созвучность корней имен (Гест – Эст), так и приверженность стихии солнечного огня (первичный образ Гестии тоже связывался с солнцем).

Хетты пришли в Малую Азию из южнорусских степей. Время их появления – приблизительно конец IV – начало III тысячелетия до н. э. Центр своего государства хетты образовали в излучине реки Кызыл-Ирмак, которую античные авторы называли Галисом. Это северо-восток Анатолийского полуострова. Земли, ставшие для хеттов новой родиной, не были необитаемыми. На этой территории проживали многочисленные «дохеттские племена», происхождение и название которых ученым пока не удалось установить. От них осталась только керамика: древнейшая, относящаяся к IV тысячелетию, – черная, желтовато-серая или красная с простыми геометрическими украшениями; более поздняя, датируемая III тысячелетием, – глазурованная, с красно-коричневым линейным орнаментом; да еще могилы, в которых были захоронены в скрюченном положении люди с черепами долихоцефальной и мезоцефальной формы, то есть соответственно длинно– и среднеголовые. Здесь были также разбросаны ассирийские купеческие поселения, основанные не позднее начала II тысячелетия до н. э. Одновременно с хеттами – или в промежутках между отдельными волнами их переселения – пришли сюда и лувийцы, которые также были индоевропейцами.

История хеттов восстанавливается благодаря расшифрованным лингвистами глиняным табличкам с ассирийской и хеттской клинописью. В одной из них хеттский царь Мурсили II (1339–1306 гг. до н. э.) признается, что прервал военный поход для того, чтобы отпраздновать праздник весеннего равноденствия (Нового года) в «доме хести»: «Когда снова пришла весна, я вернулся в Хаттусу (столицу царства. – А. А.) и отпраздновал пурулли-праздник – великий праздник – в доме хести». На этом празднике разыгрывался миф о поединке солнечного бога с драконом. Этот ритуальный поединок символизировал победу жизни над смертью, пробуждение природных сил под действием солнечного света.

Слово «хести» в данном тексте следует соотносить с солнцеликой Гестией, хранительницей мира в государстве и царской семьи (Новый год – семейный праздник). Выражение «в доме хести» обозначает, по-видимому, святилище Великой Богини или определенный участок храма бога солнца, в рамках которого совершались ритуальные действия в ее честь. Клятва «царскими гестиями» была священной для скифов. В этом смысле хетты схожи со скифами, но проявления культа Великой Богини у них уже были едва заметны. Религия хеттов имела ярко выраженный патриархальный характер. Для проведения различных религиозных праздников они выработали единый царский ритуал. Царица присутствовала на церемониях, но играла при этом второстепенную роль. Проведение ритуальных действий доверялось исключительно царю. Соответственно и на хеттском Олимпе верховная власть сосредоточилась в мужских руках. О былом почитании Гестии напоминало имя посвященного ей святилища – «дом хести», место же свое в пантеоне богов она уступила Эстану.

Но не произошла ли точно такая же история и с загадочной скифской Табити? Не следует ли искать ее следы среди солнечных божеств, известных теперь только в мужском обличье? Ранее исследователи не делали этого и ограничивали свои поиски только женскими мифологическими персонажами. Так возник вариант с богиней Топати, который мы принять не можем. Так кто же был прообразом Табити? Для начала обратим внимание, что у лувийцев, южных соседей хеттов, бог солнца носил схожее с ней имя – Тиват. С учетом возможности перехода согласных «б» и «в» и изменения гласных при записи имени в другом языке эти имена можно признать родственными. Но еще интереснее то, что сами хетты поначалу соотносили с Тиватом свое солнечное божество Сивата, а потом отождествили последнего с Эстаном. В хеттском пантеоне богов обнаруживаются одновременно и мужской аналог Гестии – Эстан, и мужской двойник Табити – Сиват (Тиват). Это фантастическое везение, о котором можно было только мечтать. Геродотовская параллель Табити-Гестия преподнесла нам неожиданный сюрприз, позволяющий открыть тайну Великой скифской богини.

Табити – не изначальное имя богини. Лувийцы, как мы убедились, именовали бы ее Тивати, а хетты – Сивати. Учитывая это, будем искать прототип Табити среди арийских богов с именами, образуемыми корневыми согласными «С (Т) – в (б) – т». Полистав для уверенности энциклопедию «Мифы народов мира», нетрудно убедиться, что таковым является только солнечный бог Савитар.

В «Ригведе» ему посвящено 11 гимнов. Савитар особенно тесно связан с божеством солнца Сурьей, часто они попросту отождествляются. В одном из гимнов он даже назван отцом Сурьи. Как солнечное божество Савитар разъезжает на колеснице, запряженной конями, по небу или между небом и землей, восходит на небесные высоты, пробуждает по утрам весь мир и богов, приводит ночь и ночной покой, предшествует дню и ночи, определяет сроки жертвоприношения. Савитар торопит солнце, которое подчиняется ему, как и ветер. Универсальное его определение – «золотой»:

Вверх вознес этот бог Савитар

Золотой (свой) образ, который укрепил (на небе).

(Ригведа. VII 38, 1)

Золотыми являются его глаза, язык, руки, волосы, одежда, колесница, кони. Женской параллелью Савитара выступает Савитри, дочь Сурьи и жена Брахмы. Пара богов – Савитар и Савитри – были прообразами Великой скифской богини. Их имена восходят к арийской праформе – «савит», значение которой воспроизводят более поздние украинское «свит» и русское «свет». В скандинавских мифах земли на берегах Дона именуются Великая Свитьод, то есть страна Великой Богини Солнца. Наше восприятие солнца связано в первую очередь со светом, приходящим от него. Дающий свет – важнейшая характеристика солнечного бога, его первейшая благодать. Идея связать имя солнечного бога со светом, хотя и наиболее простая, но в то же время и наиболее содержательная. Все в ней логично и красиво. Оттого и древние семиты, усвоив арийскую традицию, величали своего бога Саваофом, то есть светлым божеством.

Нам осталось еще прояснить, как проходил праздник в честь Гестии-Табити, в «доме хести». Прямой информации об этом у нас нет, но есть крайне интересные исследования о ритуальных сборищах древних славян на горе Сленже (Собутке). Она находится около Вроцлава. Вокруг этой священной горы славянского племени силезян существует целый комплекс урочищ и языческих сооружений, восходящих к концу II – началу I тысячелетия до н. э. Среди археологических находок этого времени есть вещи, которые ученые определяют как «вещи скифского типа» (в частности, типично скифские стрелы). Комплекс Сленжи-Собутки чрезвычайно живописен: посреди плоской равнины возвышается коническая гора, достигающая высоты 500 метров. Титмар Мерзебургский в своей хронике начала XI в. писал, что эта гора «по причине своей красоты и величины, а также по причине проклятых языческих действ, там происходящих, пользуется у всех жителей большим почетом».

Для исследователей совершенно неясным остается название горы – Собутка. Выведение его от одного из дней недели представляется явно надуманным. Более содержательная идея была предложена и развита академиком Б. А. Рыбаковым в книге «Язычество древних славян». Он пишет: «В исторических и этнографических материалах мы найдем много различных терминов, обозначающих совместное выполнение языческих обрядов, схождение людей на празднества. Есть среди них и «субботки», не имеющие отношения к субботе». Таковыми были, например, собрания при свечах во все время зимних святок, когда собирались каждый вечер и пели песни, называя это совместное празднование субботкой. Соботки (собутки) праздновали в Иванов день. Соботки праздновали, зажигая «живой огонь» трением. Ян Кохановский в 1639 году издал свято-соботские песни, где говорится:

…Суботка, как было встарь, запалена в Черном Лесе,

Так нам передали матери,

Сами также запяв от других,

Чтобы на день св. Иоанна завсегда горела суботка…

Б. А. Рыбаков предложил связать название праздника со словом «событие», обозначающее нечто необычное, особо значимое и созвучное подразумеваемому во время гуляний «сбору» («собору»), «собранию». Но и эта этимология не кажется нам глубинной (то есть высвечивающей истинный смысл праздника) и плодотворной для понимания его основ.

На наш взгляд, название «суботка» («собутка») следует соотносить с именем богини солнца. Исходная праформа ее имени несколько исказилась при произнесении его славянами, но она вполне узнаваема. Зимние собутки у нас называются святками. Они сопровождаются гаданием, пением, переодеванием, плясками и служат отголоском древнейшего ритуала почитания Великой солнечной богини в день зимнего солнцестояния. Сленжа по-старославянски значит «солнечная». Она была священной горой богини солнца Собутки (Савитри). Ритуальный огонь, возжигаемый в день св. Иоанна (в день летнего солнцестояния) в Черном Лесе, символизировал солнце и назывался именем богини – суботка. В славянской этнографии хорошо известен обряд, имитировавший наступление фазы убывающего дня и уменьшения солнечной силы во вторую половину лета. Он сводился к тому, что колесо, игравшее роль Солнца, обмазывали дегтем, увивали соломенными жгутами и, запалив солому, спускали с горы вниз. Священный огонь при этом добывали трением.

Но вернемся непосредственно к скифам. В ходе нашего мифологического экскурса было выяснено, что богиня Табити арийского происхождения. Культ ее пришел из южнорусских степей в Малую Азию с одной из групп арийских племен, поклонявшихся богине Савит (ри) (скобки отделяют смысловой корень от несущественного в данном случае суффикса). Под влиянием лувийского языка или одного из его диалектов имя Савит (ри) преобразилось в Табити. Следовательно, верховная богиня скифов является образом малоазийского происхождения. Это очень важный промежуточный вывод. Он привносит в скифскую проблематику малоазийский колорит и уводит ее от иранской темы. Для справки: академик Абаев В. И. сопоставлял имя Табити с древнеиранским tapayati – «согревательница», и эта гипотеза оказалась настолько слабой и неплодотворной, что ее сегодня не поминают в своих книгах даже сторонники ираноязычия скифов.

Геродот сообщает, что первым царем Великой Скифии был Кола-ксай – Кола-царь или Царь-солнце, а «общее название всех скифов, по имени этого царя, было сколоты». Форма «сколоты» (то есть «се колоты») обозначает поклонников бога Коло, божества Солнца. Имя «Коло» отнюдь не иранское, а русское по происхождению. Коло или Коляда – солнце-младенец, в славянской мифологии – воплощение новогоднего цикла, а также персонаж праздников. Коляда праздновалась в зимние святки с 25 декабря (поворот солнца на весну) по 6 января. Когда-то Коляду воспринимали как одно из влиятельных божеств: не случайно первый день связанных с ней торжеств и гуляний приходится в христианстве на день Рождества Христова, а последний на праздник Богоявления. Коляду кликали, зазывали, посвящали ей предновогодние дни, в ее честь устраивались игрища, учиняемые впоследствии на Святках. Последний патриарший запрет на поклонение Коляде был издан 24 декабря 1684 года. Коляда признавалась божеством веселья, потому-то ее и призывала, кликала в новогодние празднества молодежь. Согласно текстам обрядовых песен, Коляда – персонаж женского рода. Это следствие глубочайшей древности ее культа. По русским народным поверьям, Солнце, возвращаясь из зимы в лето, надевает праздничный сарафан и кокошник, что наглядно свидетельствует о женской принадлежности светила. Одно из древних названий Солнца – Солонь – тоже женского рода. И еще в XVIII – начале XIX в. подмосковные крестьяне наряжали Колядой молодую девушку: надевали ей поверх теплой одежды исподнюю сорочку, обычно белую, и возили в санях по всей округе, распевая колядки.

С именем Коляды связаны такие сакральные понятия, как «колдун», «колдовство». Гоголь в повести «Ночь перед Рождеством» писал: «Был когда-то болван Коляда, которого принимали за Бога… от того и пошли колядки». Но колядки – это те же святки, суботки, а Коляда – та же Суботка, Савитри. Мифология буквально вопиет о связи скифов с русской землей, но не будем торопиться. Все действительно не так просто.

Имя второго по счету божества скифов наиболее узнаваемо для русского уха. Папай – это наш Папа. По своему значению Папай приближался к великой Табити, поэтому Геродот отождествляет его с Зевсом. «Владыками своими, – говорит царь Иданфирс персидским послам, – я признаю лишь Зевса, моего предка, и Гестию, царицу скифов». Папа, как наименование верховного бога, засвидетельствовано у фракийцев и фригийцев – населения Анатолии, заселившего полуостров в первой половине I тыс. до н. э. У хеттов он превратился уже в божество подземного мира (признак старого бога) и не играл существенной роли. Включение Папая в пантеон скифов, следовательно, дает основание говорить об их фрако-фригийских связях.

Имя супруги Папая, богини Апи, происходит от санскритского слова «ap» – вода. Апи играет роль прародительницы народа, и смысл ее имени напоминает, что предки скифов поклонялись водной стихии и жили на море-океане. Сопоставление Апи с греческой богиней земли Геей указывает, что скифскую богиню величали русским выражением «мать сыра земля». Скифская Апи породила образ богини Хепы (Хепат, Гипты), почитавшейся на огромных просторах Передней Азии и Ближнего Востока. Она была одной из верховных богинь государства Митанни (южный сосед хеттов; митаннийцев еще называли хурритами). По мнению Б. Грозного, расшифровавшего хеттский язык, «имя нашей праматери Евы, по-древнееврейски Хаввы, возникло, видимо, от имени этой хурритской, несемитской богини Хепы».

В звонкой, присущей индоевропейцам, огласовке имя богини звучит как Геба, то есть почти что Гея-ба (ба). Все в точности по Геродоту. Если же проглотить первую согласную, то мы произнесем начало магического глагола, сопутствующего всякому эротическому ритуалу. И можно не сомневаться, что и этот смысл вкладывался в имя Апи-Евы.

Скифское имя Аполлона – Ойтосир. Для исследователей оно представляется загадочным, и нам неизвестно ни одного мало-мальски аргументированного его объяснения. Аполлон прежде всего пастух и охранитель стад. Гомер, описывая в «Илиаде» превосходнейших коней в войске греков, сообщает:

Сам Аполлон воспитал на зеленых лугах пиерийских

Сих кобылиц, разносящих в сражениях ужас Арея.

Скифы были известны как прекрасные скотоводы, поэтому роль Ойтосира в их пантеоне, безусловно, была значительной. Что же означает его имя? Думаем, что его значение передает слово «овцар» («овчар»). При чтении исходного названия бога учитывалось, что греческая «ипсилон» передает звук «в», а сочетание согласных «тс» эквивалентно букве «ц». Овчар – это овечий пастух, такая роль вполне подходит Аполлону. Иногда овцарем (овчарем) в шутку называют волка. Он тоже следит за отарой, но несколько с иной целью. Аполлон может оборачиваться как бараном, так и волком. Его эпитет Ликейский (по-гречески «волчий») указывает на Аполлона как на хранителя от волков и как на волка.

В своей интерпретации образа Ойтосира мы обратились к русскому языку. Это не должно пугать, поскольку, как уже отмечалось, в отдельных своих фрагментах наш родной язык хранит, по крайней мере, не менее древний слой лексики, чем индоарийский, иранский или греческий языки. Более того, ни один из них не дает ни одной сколько-нибудь удовлетворительной версии относительно происхождения Ойтосира.

Сопоставление его с Овчаром воскрешает в памяти историю путешествия аргонавтов в солнечную Колхиду. Она описана Аполлонием Родосским в его поэме «Аргонавтике». Целью похода стало обретение Золотого Руна – шкуры золотого барана, на котором Фрикс, сын Нефелы, бежал от своих греческих соотечественников. Красивый юноша, Фрикс стал жертвой интриги влюбившейся в него тетки. Недруги оклеветали его, народ поверил лживым заверениям о развратности юноши и одобрил приговор Аполлона принести Фрикса в качестве грехоискупительной жертвы. Отец юноши Афамант, громко причитая, повел Фрикса на вершину горы. Он уже готов был перерезать сыну горло, когда явился находившийся поблизости Геракл и вырвал жертвенный кремневый нож из рук отца. «Мой отец Зевс ненавидит человеческие жертвы!» – воскликнул Геракл. Однако Фрикс все равно бы погиб, если бы неожиданно с Олимпа не слетел крылатый золотой баран и не подхватил Фрикса.

Баран действовал по приказанию Геры или даже самого Зевса, но принадлежал он, скорее всего, Аполлону – главному пастуху Олимпа. Вполне понятно, что этот олимпийский Овчар захотел вернуть свою собственность и благословил на это дело аргонавтов. Аполлон – их покровитель, он выручает и спасает их в самых критических ситуациях, а они, ощущая его помощь, постоянно благодарят бога, посвящая ему молитвы и алтари. Один из участников похода, прорицатель Идмон, сын Аполлона, открывает друзьям накануне отплытия предсказание отца:

Вам суждено от богов и дано обратно вернуться

Вместе с руном. Беспредельным будет грядущее бремя;

Там, как и здесь, суждено идущим нам испытанья.

Мне же горькою долей придется велением бога

Где-то вдали умереть в пределах земли Азиатской.

Были известны мне беды мои уже раньше по птицам.

Участь моя такова! Я отчизну оставил затем, чтоб

Можно мне было вступить на корабль и прославиться дома.

Руно настолько важно для Аполлона, что он готов пожертвовать своим сыном. Гибель Идмона «в пределах земли Азиатской» в аллегорической форме повествует о том, что центр культа Аполлона-Овчара вместе с Руном возвращается из Колхиды в Грецию. Но сам культ сохранялся на Кавказе вплоть до появления там скифов.

И еще одна важная ассоциация, порождаемая именем скифского Аполлона. В имени Ойтосир слышится также и уже забытое арийское слово «отчарь» – отчий Яр, отец-Ярило, Солнцебог. По структуре образования и по смыслу оно соответствует древнерусскому Стрибогу – Старому Богу, Богу-Отцу, Сущему Яр-Богу (Стри– в огласовке можно прочитать как Есть Яр). Это опять-таки указывает на связь скифской религии с мировоззрением русов.

Аргимпасу Геродот отождествил с Афродитой Уранией («Небесной»). В противоположность Афродите Пандемос («всенародной») она мыслилась существом в высшей степени нравственным и одухотворенным. Правда, ее культ носил оргиастический характер, а в качестве жрецов богини выступали кастраты. Геродот утверждает, что культ Афродиты Урании скифы заимствовали у филистимлян во время своего египетского похода.

При объяснении имени скифской богини традиционно заменяют «г» на «т» и сближают ее образ с иранской богиней удачи и изобилия Арти. Но это не богиня любви и плодородия. Кроме того, у исследователей нет никаких сведений относительно эротических сторон ее культа. Единственным аргументом в пользу отождествления богинь является созвучие их имен. Но почему тогда вместо Арти нельзя рассматривать греческую Артемиду? Ее имя еще ближе к «оригиналу». Так надо ли искажать имя богини? И что означает вторая его часть?

Имя скифской богини, очевидно, состоит из двух «половинок»: «Аргим» и «Паса». Корень первой «половинки» имени богини «арги» в греческом языке означает «блестящий», «белый». Это едва ли идеальный эпитет для «Небесной» Афродиты. В санскрите созвучное этому корню слово arka – один из синонимов солнца и бога солнца, также прекрасно сочетающиеся с понятиями блеска и белизны. Вторая «половинка» имени имеет значение «Спасительница»; сравни: Спас – Се Пас, пасти – охранять, оберегать. Паса, по-другому, – Богиня, Берегиня. Важные смысловые значения ее имени дает также латинское passio – страсть, страдание. Отсюда французское пассия – предмет любви, страсти. Не правда ли, очень подходящие характеристики для богини любви! Таким образом, Аргимпаса – значит «Белая Богиня». Ее имя образовано по такому же принципу, как и имена богинь с тем же значением – Левко-тея и Ки-бела.

В греческой мифологии есть героиня с именем Паса. Это Паси-фая (Фея Паса) – дочь бога солнца Гелиоса и супруга великого критского царя Миноса. Когда Минос, вопреки своему обещанию, отказался принести в жертву Посейдону великолепного быка, Посейдон внушил Пасифае противоестественное влечение к животному. В результате этой связи родился Минотавр (чудовище с головой быка), которого Минос заключил в лабиринт. В символической форме этот миф обозначал подчиненное положение Великой богини, которую олицетворяла Пасифая, по отношению к Посейдону – одному из верховных богов. Подобно Зевсу, обратившемуся в быка и похитившему Европу, Посейдон принял образ быка и соблазнил Пасифаю.

Имя Аргимпаса подчеркивает, что скифы почитали светлую, незапятнанную и невинную в своем прегрешении Пасифаю. Геродот особо оговаривает, что по своему значению она приравнивалась к Афродите Небесной – богине высшей духовной природы. Культ критской Великой Богини – древнейший в Средиземноморье, вместе с переселенцами отсюда он распространился на побережье Малой Азии и на Ближний Восток. Там-то с ним и познакомились скифы.

Для Геракла и Ареса Геродот не приводит скифских имен. В чем тут дело? Ответ очевиден – они совпадали с греческими. О Геракле мы уже говорили. Что же касается Ареса (Арея), то греки почитали его меньше, чем остальных богов. Правда, в Афинах ему посвятили храм на Агоре (центральной площади) и холм Ареопаг, на котором находилась резиденция верховного суда, но такие знаки уважения были скорее исключением, чем правилом. Перед боем, на удивление, полководцы старались более расположить к себе Афину. Даже в военизированной Спарте Арею приносились в жертву как максимум лишь молодые собаки.

Исследователи, следуя древнегреческой традиции, как правило, выделяют только отрицательные черты Арея, не видя его безусловных достоинств – силу, отвагу, мужество, красоту. К примеру, он был красивейшим на Олимпе, почему и выбрала его в возлюбленные златокудрая Афродита. Сами боги тоже недолюбливали его. Из всех олимпийцев по-доброму к нему относились разве только Афродита да сестра Эрида. Зевс открыто пенял ему:

Ты ненавистнейший мне меж богов, населяющих небо!

Только тебе и приятны вражда, да раздоры, да битвы!

Матери дух у тебя, необузданный, вечно строптивый,

Геры, которую сам я с трудом укрощаю словами!

Ты и теперь, как я мню, по ее же внушениям страждешь!

Но тебя я страдающим долее видеть не в силах:

Отрасль моя ты, и матерь тебя от меня породила.

Если б от бога другого родился ты, столько злотворный,

Был бы давно уже преисподнее всех Уранидов!

Редкий папаша так откровенно и искренно признается в своей нелюбви к сыну. Впрочем, скорей всего, миф об отцовстве Зевса родился во времена, когда греческие жрецы уже сформировали олимпийский пантеон. Родиной Арея считалась Фракия – область, простиравшаяся от Карпат до Эгейского моря и от Черного моря до реки Вардар, служившей границей с Македонией. Арей слыл для греков чужаком, но глава пантеона должен был стать отцом тех богов, образы которых принесли на территорию Греции другие народы, то есть не греки (аналогичная история произошла с Аполлоном). В Троянской войне фракийцы сражались против греков-ахейцев, а воинственный Арей был богом-защитником всех троянцев. В очном поединке он сражается с Афиной, чье имя соотносится с названием «сердца» греческой цивилизации, ее столицы. Имя же Арея однозначно указывает на его связь с ариями.

Геродот сообщает об алтарях и храмах, которые скифы воздвигали только в честь Ареса. Таким образом, из всех богов скифы более других почитали верховного бога, имя которого совпадает (буквально!) с названием исторического народа, проживавшего рядом. Это говорит об их особом уважении к ариям. Правда, скифы выделяли воинственную «составляющую» арийского бога, но это свойственно тем народам, которые начинали знакомство с ариями на бранном поле. В честь Арея в каждом скифском племени воздвигали огромный холм из сухого хвороста, на котором водружался большой старинный железный меч. «Этому-то мечу, – рассказывает Геродот, – приносится в жертву рогатый скот и лошади, а сверх того, совершается еще и следующее: умерщвляется каждый сотый мужчина из всего числа взятых в плен врагов».

Тагимасад не входил в число общескифских богов. Его почитали лишь царские скифы. «Сущность и роль этого божества остаются совершенно неясными, точно так же, как неясным является и его имя» (Гуляев В. И. Скифы: расцвет и падение великого царства). В высшей степени трудной задачей для ученых является и истолкование предложенной Геродотом параллели между Тагимасадом и Посейдоном – «морским владыкой». Традиционный образ скифа-кочевника, сидящего на лошади и бороздящего просторы степей, казалось бы, начисто отрицает почитание у них богов, связанных с морской стихией. Но многие зарубежные исследователи совершенно справедливо отмечают, что российские ученые слишком узко трактуют понятие «скифы», «привязывая» ареал их проживания к Причерноморью. Античные авторы так не считали. На своих картах они изображали Великую Скифию простирающейся (условно) от Китая до Балтики, а в этих пределах в достатке расположено разного рода морей и водных преград. Мы же добавим, что предки скифов жили у существовавшего некогда Русского моря.

Имя Тагимасад, очевидно, двусоставное. Вторая его половинка «масад» улавливается, к примеру, в названии иранского верховного бога Ахура Мазды, но это только эпитет бога. Слово Таги-масад переводится как Таг Мудрый. Иранская «добавка» присутствует здесь для «украшения». Основное же значение таит в себе первая часть слова.

Образ Тага восходит к верховному богу филистимлян Дагону. Он изображался в виде могучего человека с рыбьим хвостом вместо ног. Наряду с супругой Гидрой Дагон является покровителем Глубоководных, которые почтительно именуют их Отец Дагон и Мать Гидра. В этой своей ипостаси Дагон действительно схож с Посейдоном. В Месопотамии он отождествлялся с шумеро-аккадским божеством Энлилем – богом плодородия и бури. Дагон-Энлиль имел титул «Дикий бык». Свойства оборачиваться быком и управлять природными стихиями также роднят его с Посейдоном. У Мильтона в «Потерянном рае» Дагон – один из падших ангелов, шествующих в войске сатаны:

Шел Дух вослед,

Взаправду плакавший, когда Кивотом

Завета полоненным был разбит

Его звероподобный истукан.

Безрукий, безголовый он лежал

Средь капища, своих же посрамив

Поклонников; Дагоном звался он —

Морское чудо, получеловек

И полурыба. Пышный храм его

Сиял в Азоте. Палестина вся,

Геф, Аскалон и Аккарон и Газа,

Пред ним дрожали…

Христианская традиция, как и положено, превратила древнего бога в демона, чудовище, но сохранила память о глубочайшей степени его почитания и уважения к нему в городах Палестины.

Имя Дагона обычно объясняют из семитских языков и связывают с понятиями «злак», «колос», характерными для бога плодородия. Но не будем забывать, что филистимляне (или пеласги) – это праславяне, мигрировавшие в Землю обетованную из Европы. Они пришли в Палестину в числе «народов моря» (им посвящена отдельная глава). И в военном, и в культурном отношении филистимляне были более развитыми, чем местные семитские племена, и потому было бы очень странно, если бы они начали поклоняться чужим богам. Но отсюда следует, что у образа Дагона – пеласгические (индоевропейские) корни.

В Фессалии (область в Греции), населенной пеласгами, Таг было титулом верховного правителя. Этруски, унаследовавшие культуру пеласгов, почитали бога с таким именем. Про него известна следующая легенда. Однажды первый царь этрусков Тархон усердно пахал свое поле, взрезая плодородную целину. В те времена нравы отличались простотой, и никто не гнушался труда пахаря. И вдруг его изумленному взору предстала человеческая голова, слегка приподнимавшаяся над бороздой. У этого диковинного существа было лицо маленького ребенка, но седые, как у старика, волосы. Испуганный этим чудом, Тархон позвал на помощь. Другие цари-жрецы (или главы городских общин; римляне называли их лукумонами), работавшие неподалеку на своих полях, поспешили на призыв Тархона. На глазах изумленных людей из земли явился бог Таг (Тагес), чтобы передать лукумонам установления, в согласии с которыми они должны были учить людей. Легенда утверждает, что жрецы записали эти законы на восковых табличках. Важнейшей частью его установок стали правила гадания по внутренностям животных. На их основе позже возникла целая наука – гаруспиция, которую развили и широко использовали римляне. Как только чудесный ребенок, рожденный землей, исполнил свою миссию, он тут же погрузился обратно в борозду, и больше его никто уже не видел. Таг – бог подземного мира, он связан с плодородием и культом Матери-земли. Дагон, Таг – имена практически одинаковые. Можно сказать, что Дагон и Таг – близнецы-братья, только в первом доминирует приверженность к водной стихии, а во втором определяющим является земное начало.

Писатель В. И. Щербаков в книге «Века Трояновы» гениально заметил, что прообразом этих богов был древнерусский Дажь-бог – божество плодородия и подателя (имя говорит за себя) благ. Пеласги принесли его культ с территории России в Грецию, Италию, в Переднюю Азию и на Ближний Восток. Народы, включавшие его в свой пантеон, наделяли бога новыми чертами и представляли по-своему (получеловек-полурыба, седой мальчик). В Урарту и в государстве Митанни его чтили как бога грозы и называли соответственно Тейшеба и Тешшуб. Изначально связанный с солнечным светом и небесным дождем (отсюда одна из форм имени – Даждь-бог), у филистимлян и этрусков он превратился уже в бога подводного (подземного) мира. Это удел очень древних богов, со временем их отправляют царствовать в мир тьмы. Но в образах и Дагона, и Тага сохранилась главная функция, отражающая суть их прародителя, – олицетворять силы, поддерживающие и утверждающие жизнь природы.

Подведем, наконец, итоги нашим мифологическим изысканиям. Составим табличку, где имени каждого скифского божества будет соответствовать название предполагаемой территории, на которой возник его культ:

Табити – Лувия

Папай – Фракия, Фригия

Апи – Митанни

Ойтосир – Колхида

Аргимпаса – Крит

Арес – Фракия

Геракл – Греция

Тагимасад – Палестина, Этрурия

Обратим сразу же внимание, что из нашего рассмотрения выпала территория Ирана и ареал обитания ираноязычных племен. Это обстоятельство наглядно высвечивает главное заблуждение официальной скифологии, декларирующей и пестующей в скифах иранское начало. Нет, не иранский мир породил народ скифов! Да, на какой-то стадии своей истории скифы испытали его влияние. Но это была, если хотите, уже середина пути.

Народ скифов складывался как интернациональная общность. Боги, составившие скифский пантеон, по преимуществу малоазийского и палестино-хурритского происхождения. Географическим центром их распределения является Малая Азия. Здесь, следует признать, и находилась прародина скифов. Относительно времени сложения скифской общности и анализа причин, способствующих этому, разговор особый. Но место формирования теперь можно указать совершенно определенно. Более того, поскольку хеттские и урартские варианты имен богов для скифов были менее предпочтительными (как в случае с Дажь-богом), то, значит, скифы заимствовали в первую очередь религиозную традицию западной и юго-западной Анатолии. Неожиданный поворот, не правда ли? Правда, в него надо еще аккуратно «вписаться».

Данный текст является ознакомительным фрагментом.