Вся сложность вопроса

Вся сложность вопроса

Историческая фраза царя Александра III звучала так: « Меня крайне мучает и смущает, что русский человек так пропивается. Необходимо принять какие-нибудь решительные меры против этого пьянства».

Как именно русский человек пропивался ?

Кабак, в западных губерниях – шинок. Кружечный двор, кружало… Закуски запрещены. «Водка» выделывается на заднем дворе кабака (сырьё и технология – по вкусу и щедрости кабатчика), отвратительного качества. Для отбития запаха сивухи – дурманные травы, дополнительный, кстати, «поражающий фактор» опьянения. Махорка в том букете была ещё изысканным «цветочком». Для мягкости, или, как говорили тогда, «питкости», использовалась главная добавка – поташ, очень вредный для сердца, а уж получали его тогда…

Взгляд современника: «Посуда как в свином хлеву, питьё премерзкое, цена бесовская». Это называлось: «Распивочно». Но была и вторая форма отпуска: «Навынос». Помните? Николай Алексеевич Некрасов, поэма «Кому на Руси жить хорошо»:

На всей тебе, Русь-матушка,

Как клейма на преступнике,

Как на коне тавро,

Два слова нацарапаны:

«Навынос и распивочно».

Там же посмотрим, что стояло за этим «Навынос» :

По деревням ты хаживал?

Возьмём ведёрко с водкою,

Пойдём-ка по избам…

Я мог бы привести десятки специальных исследований, но даже значимей выглядит эта мимоходная деталь, уже въевшаяся в «культуру», в поэмы, жирным шрифтом выделенная только в моей цитате. Да, водку выносили в горшках, ковшах, вёдрах. Представляете темп, способ и культуру потребления пойла, принесённого в ведре? Старинные бутыли, «штофы» и по сей день украшают музеи водки. НО… массового производства стеклянных бутылок в России НЕ БЫЛО.

Есть выразительнейший, до-Виттевский факт: в России, в конце XIX века фиксировали хождение бутылок из-под разных мадер, рейнвейнов, шампанского, поставленных в Россию ещё при Николае I!

Экономика процесса. На селе это: «Пей в долг». Пей под будущий урожай, пропивай корову, лошадь, упряжь, косу, топор… Кабатчики, более 140 000 семейств, к моменту реформы Витте присваивали значительную часть дохода. Эдакие совместители: «бармен», он же скупщик краденого, рэкетир, вышибатель долгов и т. д.

Кабатчик спаивает, наливает в долг, потом взыскивает – уводит со двора корову, лошадь. Что это значит для крестьянской семьи, можно представить… Крестьяне периодически поджигают кабаки, убивают кабатчиков – социальные гроздья гнева. Но было и ещё одно наследие: кабатчик и клиент зачастую принадлежали к разным нациям.

Результаты исследования комиссии Палена:

«Евреи содержали 27 % всех винокуренных заводов в Европейской России, а в черте осёдлости – 53 %. В том числе: в Подольской губернии – 83 %, в Гродненской – 76 %, в Херсонской – 72 %.

Пивоваренных заводов по Европейской России – 41 %, а в черте осёдлости – 71 %. В том числе: в Минской губернии – 94 %, в Виленской – 91 %, в Гродненской – 85 %.

Доля еврейской питейной торговли, то есть «пунктов выделки и продажи питей», содержимых евреями: в Европейской России – 29 %, в черте осёдлости – 61 %. В том числе: в Гродненской губернии – 95 %, в Могилёвской – 93 %, в Минской – 91 %».

Здесь совершенно нет места для долгих авторских самооправданий, но поверьте, книги, где этот вопрос я рассматривал гораздо подробнее, были читаны, рецензированы, в том числе и критиками еврейской национальности, их вердикт: никакого антисемитизма в тех констатациях нет. Сдавали евреям в аренды не только церкви, но и кабаки, шинки. Так что кладите на баланс Реформы ещё и «национальный вопрос»…

Доходы питейной промышленности, платившей до 1896 года акциз «по 4 копейки с градуса выкуренного спирта», значительно превосходили доходы Империи.

При всём этом Россия отнюдь не была алкогольным лидером, почтительно пропуская вперёд по среднедушевому потреблению восемь стран мира, в том числе Францию, Германию, Италию, Швецию. Но не количество, а именно качество потребления делали «водку» одной из главнейших государственных проблем. Реформы началась с привлечения лучших научных сил России. В рамках «Великой реформы» физиологической стороной дела занимались первые учёные страны. В комиссию вошли: В. М. Бехтерев, Эрисман, Н. Е. Введенский, А. Я. Данилевский. Их анализ «приговорил» не алкоголь, а кабак. А у физиологов уже принял эстафету Менделеев, чьи работы по смешению и очистке спиртов создали тот знаменитый русский стандарт, на основе которого и начала производиться государственная водка «монополька».

Страна была разделена на 4 больших части – 4 очереди введения « Казённой продажи питий» – в зависимости от исторических, национальных особенностей края. Очередь Москвы, кстати, была почти последней.

По всей стране создавались « Казённые винные склады» (так называли тогда нынешние ликёро-водочные заводы), всего около 150, все по единому плану, в едином стиле. И несмотря даже на удары военных времён – например, московский завод, нынешний «Кристалл», питерский «Ливиз» подвергались сильным бомбардировкам – эти заводы работают и по сей день.

Не забыли «смежников» – Россия почти с нуля бурно развила производство стеклотары. И опять Великая реформа дала пример воодушевляющего сотрудничества представителей многих профессий и творческих «каст». Дизайн бутылок разрабатывал сам Фёдор Шехтель! Этикетки рисовали Билибин, Лансере, Бенуа, Коровин, Врубель, Апсид.

Реформа « Казённая продажа питий» заменила «монополькой», упразднила то самое «производство» на задних дворах кабаков. НО… настоящие, добротные частные производители: Смирнов, Бекман, Шустов – получили государственные лицензии. И по мере того, как государственная «монополька» совершенствовала качество, логистику, наращивала объёмы (и следовательно, снижала накладные расходы), эти фирмы начали потихоньку закрываться. Здоровый, легальный процесс, конкуренция – никаких «наездов», «масок-шоу».

И в рамках этой титанической производственной работы была запущена государственная программа по сдерживанию крайностей пьянства. В трактирах – пристойный вид, посуда, обязательный ассортимент закусок и горячих блюд, раскладывались брошюры «Всероссийского общества трезвости», обязательно наличие патефона. Даже «Минимальный перечень грампластинок» я видел в каком-то документе, прилагавшемся к Положениям, заведшим в России новый порядок.

Отголоски той бури заметили даже в Америке. Лишённые дохода и единственного ремесла шинкари Западного края дали такой всплеск эмиграции против средних уровней предыдущих лет, что из США посыпались статьи и письма: «Судя по всплеску эмиграции, в России, наверное, дикая вспышка антисемитизма. Примите меры».

Конечно, не простое дело отстранить от кормушки 140–150 тысяч семейств. Но… НЕТ, абсолютно НЕТ предела цинизму русского демагога! Оттянувшие до колена карманы кукишами государству (плюс взятками в различных формах), они ринулись обличать «…государство, спаивающее свой народ», «…пьяные бюджеты»… А когда эти деньги уходили кабатчику за сивуху, уксус на махорке , всё было нормально. Но пробивались всё же и такие свидетельства: «Спасиби, Царови, що выдумав цюмарнополiю, через неи у мене осталось на зиму 20 карбованцивъ» ( журнал «Жизнь и искусство», Киев).

И наконец феноменальный финансовый успех государства. Водка стала давать 24 % бюджета страны.

Доход от «Казённой продажи питей» составил 285 млн рублей , тогда как прямые налоги с населения – 98 млн рублей …

Так Россия «сосредотачивалась» в конце XIX века, очищаясь, делаясь серьёзней, и собирая средства для своей самой великой стройки.

Витте в мемуарах писал, да и Россия это знала: осуществить эти Великие дела ему завещал царь Александр III. А можно сказать: Александр III завещал сыну и самого Сергея Юльевича Витте, результаты трудов которого совсем недавно, на рубеже 1990–2000-х годов «аукнулись» целой чередой 100-летних юбилеев. Железнодорожники отмечали столетие Транссиба и КВЖД, финансисты – «Золотой рубль», финансовую реформу Витте, создавшую одну из самых твёрдых валют того времени. Коммерческих училищ, пограничной стражи в России тоже не было «до графа Витте». 

Данный текст является ознакомительным фрагментом.