Глава 8 «Брюки на крюк, блузу на гвоздик, мыло в руку и… бултых!» Бани

Глава 8

«Брюки на крюк, блузу на гвоздик, мыло в руку и… бултых!» Бани

…это

      белее лунного света,

удобней,

             чем земля обетованная,

это —

         да что говорить об этом,

это —

         ванная.

Вода в кране —

                        холодная крайне.

Кран

       другой

                 не тронешь рукой.

Можешь

            холодной

                          мыть хохол,

горячей —

                пот пор.

На кране

             одном

                      написано:

                                     „Хол.“,

на кране другом —

                              „Гор.“.

Придешь усталый,

                           вешаться хочется.

Ни щи не радуют,

                          ни чая клокотанье.

А чайкой поплещешься —

                                       и мертвый расхохочется

от этого

             плещущего щекотания.

Как будто

              пришел к социализму

                                              в гости,

от удовольствия —

                             захватывает дых.

Брюки на крюк,

                      блузу на гвоздик,

мыло в руку

                    и…

                       бултых!

Сядешь

           и моешься

                          долго, долго.

Словом,

           сидишь,

                      пока охота.

Просто

          в комнате

                         лето и Волга —

только что нету

                       рыб и пароходов.

Хоть грязь

               на тебе

                           десятилетнего стажа,

с тебя

        корою с дерева,

чуть не лыком,

                       сходит сажа,

смывается, стерва.

И уж распаришься,

                             разжаришься уж!

Тут —

          вертай ручки:

и каплет

             прохладный

                               дождик-душ

из дырчатой

                   железной тучки.

Ну ж и ласковость в этом душе!

Тебя

       никакой

                  не возьмет

                                  упадок:

погладит волосы,

                          потреплет уши

и течет

           по желобу

                          промежду лопаток.

Воду

       стираешь

                     с мокрого тельца

полотенцем,

                   как зверь, мохнатым.

Чтобы суше пяткам —

                                  пол

                                       стелется,

извиняюсь за выражение,

                                       пробковым матом.

Себя разглядевши

                            в зеркало вправленное,

в рубаху

             в чистую

                          влазь.

В лажу и думаю:

                         — Очень правильная

эта,

      наша

              советская власть.

Этот гимн советской власти, а также «мылу душистому и полотенцу пушистому», звучит в стихотворении В. Маяковского «Рассказ литейщика Ивана Козырева о вселении в новую квартиру». Лирическому герою повезло, ему досталась квартира с ванной, что в 1920-е годы было, как мы знаем, редкостью. И причина была вовсе не в том, что индивидуальные ванны не соответствовали концепции нового, коммунистического быта. На самом деле все было прозаичнее — система водоснабжения в Ленинграде просто не могла обеспечить все ванны достаточным количеством горячей и холодной воды.

Подача воды Главной водопроводной станцией в 1917 году составляла 102 млн кубических метров, а в 1920 — всего 84 млн. Для Петроградской (Заречной) водопроводной станции, обслуживающей Петроградскую сторону, эти цифры составляли соответственно 24 и 18 млн. Ухудшалось состояние сетей, потери воды при доставке ее потребителям выросли до 50 %. Выросли расходы на топливо для нужд водопровода (в частности, для паровых котлов), в 1913 году они составляли 25 % от общих эксплуатационных затрат, в 1922 — 74 %. Из-за нарушения транспортных связей сократилось потребления угля и выросло потребление дров. Последствия Гражданской войны сказывались на водоканализационном хозяйстве на протяжении всех 1920-х годов. Работа водопровода нормализовалась только к 1928 году.

Между тем доступ к чистой и горячей воде для населения был важен как никогда. Во время Гражданской войны (1918–1920 гг.) в России педикулез и трансмиссивные тифы приняли характер пандемии.

За этот период зарегистрировано 25 млн больных сыпным тифом. На пике пандемии в 1919 и 1920 годах средний показатель заболеваемости в России на 100 тыс. жителей достигал соответственно 3380 и 3360. Вслед за сыпным тифом шло распространение возвратного тифа: если в 1918 году заболело 17 тыс. человек, то в 1919 году больных было уже 251 тыс. человек, в 1920-м — 776 тыс. Максимум наблюдался в 1922 году — 1505 тыс. больных.

В марте 1920 года в «Окнах РОСТА» появилось стихотворение В. Маяковского «Неделя санитарной очистки»:

На грязи

            у ворот

                      собирался народ

                                               праздно.

Стали хмурые

                   в ряд:

«Очень уж, — говорят, —

                                       грязно!»

Не поспей к ним Совет,

                                   простояли бы лет, —

                                                                  сколько?!

Чем стоять так в грязи,

                               ты ее вывози —

                                                      только!

Хлеб мужик в город вез,

                                    да сломал паровоз —

                                                                   чешет ухо!

Тут собрался народ,

                               стал кругом и орет —

                                                               мол, «разруха»!

Так орал бы лет пять,

                                мчит газеты опять

                                                           почта!

Слез чем лить

                    целый Нил,

                                     ты б его починил —

                                                                   вот что!

Злятся граждане:

                           «Фу!

                                  Быть нам, бедным, в тифу

                                                                        вскоре,

прямо делай что хошь,

                                  заедает нас вошь…

                                                               Горе!»

Санитар к ним опять

                               (им в могиле бы спать досыта):

«Ты повыскреб бы вошь,

                                      сразу лет доживешь

                                                                    до ста».

Электрический ток

                             стал вздымать молоток

                                                                четкий.

Чинят там и тут,

                       подметают, метут

                                                 щетки.

Каждый сыт и здоров,

                                 вволю хлеба и дров!

Вещи!!

           Чисто!!!

                        Грязи ни-ни!

Солнце целые дни —

                                 блещет!!!

А в июле того же года поэт предупреждал красноармейцев:

Твой третий враг —

                            грязь и вошь, —

                                                    тебя убьет,

                                                                  если ты не убьешь.

Действительно, одним из эффективных путей борьбы с инфекциями являлась борьба со вшивостью. Вот почему постройка новых бань была стратегической задачей градостроителей.

В 1920 году объявили конкурс на проект здания общественных бань и душевых павильонов. Первоначально предполагалось здание общественных бань разместить на территории Литовского замка (там, где позднее построили ДК Первой Пятилетки). Потом для них выбрали Ватный остров близ Тучкова моста (существовал до 1960-х гг., позднее присоединен к Петроградскому острову). Здесь предполагалось разместить не только бани, но и плавательный бассейн, и спортивные площадки. Таким образом, остров превращался в своеобразный центр здорового образа жизни.

Первое место на конкурсе проектов общегородских терм занял проект H.A. Троцкого, Л.М. Тверского и Д.П. Бурышкина под девизом «Три моста». Это было изящное здание со шпилем, подобным шпилю Адмиралтейства, вытянутым вдоль берега Невы. Узкие концы острова предполагалось занять под трибуны для зрителей. Там же должны были располагаться жилые дома, связанные с главным зданием галереями. Для солнечных ванн планировалось организовать террасы над банями, а кроме стадиона, занимавшего центр острова, планировалось создать еще и скетинг-ринг для катания на роликовых коньках.

Проект «Три моста»

Другие участвовавшие в конкурсе архитекторы также не ударили в грязь лицом.

Так И.Г. Лангбард предлагал соорудить настоящие римские термы с высокими закругленными сводами, галереями на высоте второго этажа, полукруглыми световыми окнами под потолком.

Проект И.Г. Лангбарда

С.С. Серафимов взял в качестве образца греческие храмы.

А.Е. Белогруд — дворцы в стиле классицизма.

Однако ни один из этих проектов не был реализован. Пока что город мог себе позволить только весьма скромные здания.

К концу 1930-х годов в городе насчитывалось уже 64 бани (при населении города 3,5 млн). Ими могли пользоваться одновременно 22 тыс. человек.

В конце 1930-х годов смертность от инфекционных заболеваний перестает доминировать среди всех причин смерти. В стране было практически покончено с эпидемическим возвратным тифом, резко снизилась заболеваемость сыпным тифом.

А банные здания остались памятником эпохе, и памятником конструктивизма.