Театральные истории
Театральные истории
Театр уж полон; ложи блещут;
Партер и кресла, все кипит…
Александр Пушкин
Обратимся к театру. Казалось бы на первый взгляд, на театральной сцене можно было бы обойтись одними русскими талантами (опять же исконные скоморохи). Но не тут-то было!..
Первая пьеса на Руси была сыграна 17 октября 1672 года. В подмосковном селе Преображенское в только что отстроенной «Комедийной храмине» шла пьеса на сюжет библейской «Книги Есфирь». Спектакль был поставлен по специальному указу царя Алексея Михайловича: «…иноземцу магистру Ягану Годфриду учинити комедию… а на комедии действовати из Библии «Книгу Есфирь».
Кто ставил спектакль? Немецкий пастор Иоганн Готфрид Грегори, ему помогали его соотечественники из Немецкой слободы — Юрий Гивнер и Яган Пальцер.
Представление шло на немецком языке, и около царя расположился толмач (переводчик). Но Алексей Михайлович хорошо знал библейский сюжет и в течение 10 часов (столько шла пьеса) с увлечением следил за действом. Любопытно, что царь свдел перед сценой в кресле, а царица и все царское семейство по татарскому образцу наблюдали за действом через щели особого, досками отгороженного помещения. Так начинался русский театр, «потеха государева».
Заметим, что премьера прошла спустя 56 лет после того, как умер Шекспир, и соответственно Европа уже давно была знакома и с ревностью Отелло, и с терзаниями Гамлета, и с мучительным одиночеством короля Лира. Но это так, по ходу нашей с вами пьесы, тема которой: Россия между Западом и Востоком, и кто в России русский, а кто нет. Или совсем нет. И вообще — огненный коктейль «Россия»!
А теперь зададим вопрос: кто основал нашу национальную гордость — Большой театр? Англичанин Майкл Мэдокс. С одобрения Екатерины II Мэдокс организовал московскую версию лондонского парка «Воксхолл гарденс», где проводились различные публичные представления. Это было на том месте, которое сейчас занимает Эрмитаж в Каретном ряду. Ну, а потом Большой «переехал».
Первым великим русским актером по праву считается Михаил Щепкин, но его угораздило жениться на гречанке, которую по-русски звали Еленой, то есть Щепкин взял и «испортил» кровь своих русских потомков.
Ну, а кто явился реформатором современного театра? Одним из них, безусловно, был Станиславский, другим, конечно, Мейерхольд. И что же? Любопытное совпадение: у обоих была французская бабушка. «Возможно, что они повинны в том, что их внуки без колебания променяли солидные отцовские дела на такую пустую забаву, как сцена. Кто знает? На всякий случай с благодарностью поклонимся далеким француженкам, подарившим внукам галльскую кровь…» — пишет критик Константин Рудницкий в книге о Мейерхольде.
«Моя бабушка по матери, — писал в своих воспоминаниях Константин Сергеевич Станиславский, — французская актриса (комедия и оперетта) Мари-Аделаида Варле. Приехала в Санкт-Петербург, вышла замуж за владельца каменоломни в Финляндии (поставившего Александровскую колонну в СПб) Василия Абрамовича Яковлева. От него родилась дочь Елизавета Васильевна, вышедшая замуж за моего отца, Сергея Владимировича Алексеева».
Константин Алексеев (сценический псевдоним — Станиславский) в письме к своей будущей жене артистке Марии Лилиной писал в 1896 году: «Я практическая душа и француз…»
Что касается другого гениального режиссера — Всеволода Эмильевича Мейерхольда, то он был с примесью не только французской, но в основном немецкой крови. Да и именовался он с младенческих лет иначе, прежде чем сменил свое имя и облагозвучил фамилию, — Карл Мейергольд. Всеволод Мейерхольд — как-то мягче и более по-русски.
Возьмем другие основополагающие имена для русского театра, блистательных режиссеров Евгения Вахтангова, Константина Марджанова (Котэ Марджанишвили), Александра Южина-Сумбатова, сына грузинского князя. Кто напитал их талантом? Кто наградил бурлящим южным темпераментом? Кавказ!.. Кстати, в Грузии родился и провел детство в Тифлисе Владимир Немирович-Данченко. И кем был по национальности этот корифей и реформатор русской сцены, не-разлей-вода со Станиславским? По отцу украинец, по матери армянин. Отец Иван Васильевич Немирович-Данченко, подполковник в отставке, помещик из Черниговской губернии. Мать — Александра Каспаровна Ягубова, армянских кровей. И жену себе Владимир Иванович Немирович-Данченко выбрал не очень-то русских корней — Екатерину Корф (1886 год — «в последние дни мая меня объявили женихом и пропивали Екатерину Николаевну»).
И все же прославленный режиссер Немирович-Данченко — исключительно русский человек, хотя и без единого намека на обломовщину: «Бросая еще раз взгляд назад, замечу, что рос я, вообще говоря, одиноко, а жить, как говорится, «вовсю» начал очень рано, лет с 16. Работать же над самим собой начал, строго говоря, очень поздно, лет с 25…» — писал он.
В письме к Станиславскому Немирович-Данченко признавался: «Я с 13 лет зарабатывал каждый день своего существования и оставался независим» (7 ноября 1914).
Можно смело утверждать, что подобное отношение к жизни — типично западная черта характера Немировича-Данченко, а во всем остальном он — типичный представитель русской культуры, которую высоко ценил и любил. В записной книжке (1926) он записывал: «Часто думаю, что Америка еше не нашла своей красоты. Она все еще строится, строит». Может быть, именно в этом и есть разгадка того, что ни Станиславский, ни Немирович-Данченко не остались за рубежом, а продолжали служить России, несмотря на все выверты и выкрутасы культурной политики советской власти.
Назовем еще нескольких представителей режиссерской профессии, руководителей театра: Рубен и Евгений Симоновы, Георгий Товстоногов, Анатолий Эфрос, Михаил Левитин, Лев Додин, которых тоже нельзя отнести к стопроцентным русским. Замес иной.
От режиссеров — к актерам. Дореволюционный талантливый актер, а еще драматург и журналист, Василий Далматов был по национальности сербом, его настоящая фамилия Лукич.
Корифеями Художественного театра были Василий Качалов и Леонцц Леонидов. До сцены они носили менее сладкозвучные для русского уха фамилии — Шверубович и Вольфзон. У Василия Ивановича Качалова, кумира многих поколений театральных зрителей, была непростая смесь эстонских, польских и русских кровей. Может быть, именно отсюда его неповторимость и кумирность? Его голос, весь в блестящих и матовых переливах?
Там царь девичьих идеалов
В высоких ботиках Качалов…
— писал Сергей Соловьев. А вот в романе Анатолия Мариенгофа «Мой век» есть любопытный пассаж-воспоминание:
«Качалов — это псевдоним. Настоящая фамилия Василия Ивановича — Шверубович.
Когда Художественный театр гастролировал в Америке, нью-йоркские евреи, прослышав про это, взбудоражились:
— Вы знаете, мистер Абрамсон, что я вам скажу? Великий Качалов тоже из наших.
— Ой, мистер Шапиро, что вы думаете? Вы думаете, что знаменитый Качалов гой? Дуля с маслом! Он же Шверубович…
— Как, вы этого не знаете, мистер Коган? Вы не знаете, что этот гениальный артист Качалов эхс нострис?
— Подождите, подождите, мистер Гуревич! Ведь он же Василий Иванович.
— Ах, молодой человек, сразу видно, что у вас еще молоко на губах не высохло! Это ж было при Николае Втором, в то черное время, скажу вам, очень многие перевертывались… Из Соломона Абрамовича в Василия Ивановича. Так было немножечко полегче жить. В особенности артисту…»
Позвонили супруге Качалова.
«— Будьте так ласковы, не откажите в любезности. Это говорит Лифшиц из магазина «Самое красивое в мире готовое платье». А кто же был папаша Василия Ивановича?
— Отец Василия Ивановича был духовного звания, — сухо отозвалась Нина Николаевна.
— Что? Духовного звания? Раввин? Он был раввин?
— Нет!.. Он был протоиерей.
— Кем? Кем?
— Он был протоиереем…
— Ах, просто евреем! — обрадовался мистер Лифшиц…
А через неделю нью-йоркские Абрамсоны, Шапиро, Коганы, Соловейчики и Лифшицы устроили грандиозный банкет «гениальному артисту Качалову, сыну самого простого еврея, вероятно, из Житомира».
Василий Иванович рассказывал об этом пиршестве, с фаршированными щуками, цимесом и пейсаховкой, где были исключительно «все свои» (А Мариенгоф. «Мой век. Мои друзья и подруги»).
Н-да, разобраться порой, кто есть кто в национальном плане, довольно трудно. Замечательная актриса Художественного театра Ольга Авдровская в девичестве носила фамилию Шульц. Кто она? Немка или русская? А может быть, кто-то еще?..
Примадонна МХАТа — Ольга Книппер, после замужества Книппер-Чехова. А у нее какие национальные корни? Владимир Книппер в книге «Пора галлюцинаций» пишет:
«Наша фамилия — Книппер, по всей вероятности, не только немецкая, но и шведская. «Книппер» по-шведски и по-немецки означает «щипалыцик» (от «книппен» — щипать)… А в историю отечественного театра вошел наш предок Карл Книппер — заводчик, негоциант и крупный судовладелец. Со слов современников, он имел большое «знание и охоту к театральным действиям». С 1787 года он начинает содержать немецкую труппу. Затем он отобрал 50 наиболее одаренных сирот-подростков, привез в Петербург и начал учить их в своей театральной школе. Молодые актеры Карла Книппера составили труппу первого в стране общественного Вольного российского театра, открывшегося на царицынском лугу (Марсово поле). Руководителем этого театра был Иван Дмитревский, соратник Федора Волкова — создателя первого русского постоянного театра…»
Что следует добавить? Предками Владимира Книппера был Август Книппер, слесарь из Саарбрюккена, прабабушка — венгерка Марта Эллингер.
Дед Леонард Книппер уехал в Россию искать счастья. Служил у князя Гагарина на Какманском заводе. Затем Леонард Книппер вместе со шведским инженером Анрепом открыл собственную фирму по торфяному делу. Женился он на Анне Зальц, немке, ведущей свое происхождение от основателя Ливонского ордена. С брата Анны — Александра Зальца, офицера гренадерского полка, Чехов «списал» своего доктора Чебугыкина в пьесе «Три сестры». В музее Ялты висит портрет русского офицера немецкого происхождения с надписью «Сяду я за стол, да подумаю… Антону Павловичу Чехову от А.Зальца».
У Леонарда Книппера были дети, среди них — Константин и Ольга, которая вышла замуж за Антона Павловича. Так вот, автор книги Владимир Книппер — сын Константина и соответственно племянник актрисы Ольги Леонардовны Книппер-Чеховой. Кроме Владимира, у Константина Книппера было еще двое детей: Ольга и Лев. Ольга вышла замуж за актера Михаила Чехова и стала Ольгой Чеховой. Покинув Россию, она превратилась в звезду немецкого кино и театра. К ней благосклонно относился сам Адольф Гитлер. Утверждают, что неравнодушен к Ольге Чеховой был и советский диктатор — Иосиф Сталин. Итак, любимица двух тиранов!..
Ну, а Лев Книппер никуда не уезжал из России, стал советским композитором и написал сверхзнаменитую песню (на слова Виктора Гусева) «Полюшко-поле»:
Полюшко-поле,
Полюшко, широко поле!
Едут по полю герои,
Эх, да Красной армии герои…
И так далее. «Девушки, гляньте, гляньте на дорогу нашу…» Так что с трудом и грехом пополам, но разобрались с семейством Книпперов.
А что там и кто там, в Художественном театре, еще? «Есть в России театр с горьким именем МХАТа…» — этот перифраз появился в конце октября 1998 года, когда две разделенные труппы, два театра — Ефремова и Дорониной — справляли свое 100-летие. И доронинцы посыпали голову пеплом:
Враги сожгли
единство в МХАТе…
В отчете о юбилее в «Независимой газете» сформулирована горестная мысль: «Странная и тяжкая доля России: у нас если реформатор — так обязательно вор, а если патриот — так непременно антисемит».
Нет, покинем Художественный и отправимся лучше в Малый, в исконно русский театр. Интересно, что когда работаешь над какой-нибудь темой, то материал начинает сам к тебе бежать. Вот и при первом наброске этой книги, устав от машинки, включил телевизор аккурат 21 апреля 1986 года, а там передача об актерской династии Бороздиных-Музилей-Рыжовых. И вдруг ведущий Владимир Лакшин, как будто специально для моего исследования спрашивает народного артиста СССР Николая Рыжова:
— Ну, вы всегда такой русак?
— Нет, — отвечает Рыжов, — я — гибрид. В нашем роду, помимо русской, еще чешская, французская и даже испанская кровь.
Вот те на! — Я даже подпрыгнул на диване. А Рыжов тем временем продолжал свой рассказ об истории династии. Наполеоновский солдат Жан-Жак Пино остался в России. Его сын Пьер Пино стал машинистом в Большом театре и женился на Варваре Бороздиной. Стало быть, Пьер Пино — дед нынешнего Николая Рыжова, одного из самых, казалось бы, русских актеров, великолепного исполнителя героев пьес Островского, француз из французов.
Играя Амоса Барабашева в пьесе «Правда — хорошо, а счастье — лучше», Рыжов тягуче-жеманно (уж не французская ли «кровя» играет в нем?) произносит:
— Намедни сидим мы в трактире, пьем мадеру, потом пьем лафит «Шато ля роз», новый сорт, мягчит грудь и приятные мысли производит.
Заметьте, русский купец (или купчик) не водку глушит, а ликер сладкий потягивает. Не странно ли?..
Славная театральная ветвь Бороздиных-Музилей. Все от того же машиниста Пино? Среди них выдающийся актер Малого театра Николай Музиль.
Гордость Камерного театра, овеянная легендой Алиса Коонен тоже имела сложные национальные корни: польские и бельгийские. «Помни, ты — фламандка!» — говорил маленькой Алисе ее отец. Он не добавлял слова о пепле Клааса, который непременно должен был стучать в ее сердце, но тем не менее Алиса Коонен бесстрашно сыграла роль комиссара в некогда нашумевшей «Оптимистической трагедии».
Идем дальше. Народная артистка СССР Софья Владимировна Гиацинтова. Прославилась в истории советского театра тем, что сыграла роль матери вождя Марии Александровны Ульяновой. Кто же сама артистка? Разумеется, славянка. Но открываем том ее воспоминаний «С памятью наедине» и читаем о некоей общественной или исторической среде, под воздействием которой росла «Фиалка», как ее звали.
«Начну все по порядку, — пишет Софья Гиацинтова. — В XVIII веке поселились в Немецкой слободе выходцы из Англии по фамилии Гарднер. Франц Яковлевич, чей портрет и сейчас висит в моей комнате, разбогатев, основал ставшую потом знаменитой фарфоровую фабрику. Судя по дошедшим до меня рассказам, он был предприимчив, деловит, одарен и со вкусом… В ту еще пору, на той же Немецкой слободе, обосновался то ли взятый Петром I в плен, то ли просто вывезенный им шведский офицер-дворянин Венк-Стерне (в переводе «вечерняя звезда»). Уж не знаю почему, но в Швецию он не вернулся, был как-то самим Петром отмечен и стал родоначальником русских Венкстернов…»
Дальнейший сценарий судьбы таков: сын Венкстерна знакомится с дочкой Гарднера, женится на ней, и появляется на свет маленькая Елизавета, мать будущей советской актрисы Гиацинтовой. Вот вам и корни еще одной русской-прерусской актрисы.
Судя по воспоминаниям, Гарднеры были красивы, ласковы, бурно веселы. Венкстерны скептически умны, философичны и лишены какой бы то ни было деловой хватки. Вот исходные позиции (или скажем по-другому: материал) для последующих головокружительных генетических комбинаций и характеров потомков Гарднеров-Венкстернов.
Книга Гиацинтовой своего рода клад по генеалогическим связям. Описывая эскапады своего дяди Алексея Венкстерна, Гиацинтова замечает, что «к его и маминому роду Венкстернов примыкали очень известные люди: художник Перов, декабрист Волконский, академик Тимирязев и по двум линиям — сам Лев Толстой. Поэтому моего дядю постоянно приглашали в дома, где бывал, выезжая в Москву, граф Лев Николаевич…»
О, ужас! И Лев Николаевич тоже! Впрочем, об этом мы уже с вами читали раньше…
«Было у Венкстернов еще одно почетное и прямое родство по линии деда мамы и дяди — Петр Яковлевич Чаадаев…»
Нет, да эти Венкстерны просто спруты! Они охватили щупальцами почти всех корифеев русской культуры.
Что же в итоге выходит — что все «синие птицы» русского театра прилетели из-за моря?..
Тогда расскажем еще одну историю. Илья Сад, автор музыки к знаменитому мхатовскому спектаклю «Синяя птица», в молодости ухаживал за дочкой генерала Щастного. Генерал, естественно, свирепел от подобной дерзости: «Я не для того прожил такую долгую жизнь, — говорил он, — чтобы отдать любимую дочку еврею, да еще, как говорят, по матери с цыганскими кровями».
Генерал сказал «нет!», дочка сказала «да!» В результате этого авантюрного брака появилась на свет Наталья Сац. Да, та самая, которая создала уникальный детский театр.
Кстати, об евреях, коли затронули Илью Саца. Не будем вспоминать дореволюционный театр, а вспомним только советский. Какие замечательные звезды сияли, а некоторые и продолжают сиять, на сцене: Соломон Мнхоэлс, Вениамин Зускин, Серафима Бирман, Марк Прудкин, Осип Абдулов, Фаина Раневская, Зиновий Гердт, Элина Быстрицкая, Владимир Этуш, Сергей Юрский… — всё это люди, предки которых пришли с берегов Иордана, а значит, они — дети Сиона. Хотя бы в символическом смысле.
Михоэлс (а точнее — Шлиома Вовси) родился в Двинске 16 марта 1890 года в семье управляющего имением графа Зибельблатера — одного из самых видных аристократов Польши середины XIX века. Примечательно, что выдающийся артист и блистательный шекспировский король Лир, Соломон Михоэлс мечтал о пьесах Гоголя и Островского, но, увы, ему так и не удалось в них сыграть.
Осенью 1943 года Михоэлс, как председатель Еврейского антифашистского комитета, приехал в США, чтобы собрать материальную помощь для Советского Союза. В один из дней Михоэлса пригласили бывшие русские князья, эмигрировавшие из России после революции. Они приветствовали его на еврейском языке: «Шолом алейхем, реб Михоэлс», — и затем по-русски сказали: «Мир Вам, господин Михоэлс, мир всей борющейся России, всем ее народам. Сейчас не время вспоминать зло. Мы передаем для спасения России все, что можем. Не знаем, ступит ли когда-нибудь наша нога на родную землю, но сделайте все, чтобы ее не топтали враги. И мы готовы помочь всем, что в наших силах» (цитата по книге Матвея Гейзера «Соломон Михоэлс», Москва, 1990).
Михоэлс собрал для Красной Армии десятки миллионов долларов. Чем отплатил артисту режим, мы знаем: 13 января 1948 года Соломона Михоэлса подло убили.
У Фаины Раневской была более счастливая судьба: ее не убивали, ее даже награждали орденам, присвоили ей звание Народной артистки СССР. Но была ли она счастлива в своей творческой судьбе? «Я — кладбище несыгранных ролей», — говорила Раневская. Одной из этапных ролей могла стать боярыня Ефросинья Старицкая в картине «Иван Грозный». Эту роль Сергей Эйзенштейн изначально готовил для Фаины Григорьевны. Сделанные пробы были великолепны. Но вмешался большой чиновник от искусства, который запретил брать на роль Раневскую из-за семитского разреза ее глаз.
В 1989 году к нам в Россию пожаловал гражданин США Евгений Фельдман, сотрудник одной из частных фармацевтических фирм, сносно говорящий по-русски, и кто-то, естественно, его спросил:
— Остались ли у вас родственники в России?
— Была тетка. Я только слышал от родителей, что она мечтала стать актрисой. Поэтому и отказалась уехать со всеми. Сказала, что русской актрисой можно стать только в России. С тех пор мы больше ничего о ней не слышали. Теперь уже умерла, наверное.
— А как ее звали?
— Фаня Григорьевна Фельдман.
— Так это же Раневская! Вы — племянник Раневской?!
— А кто такая Раневская?
— Ваша тетка! Великая артистка Раневская…
Да, Фаня Фельдман, будущая Раневская, родилась в еврейской семье, в Таганроге. Когда грянула революция, все Фельдманы, опасаясь насилия и разбоя, немедленно уехали. Фаня осталась. «При чем тут революция? — рассуждала она. — Главное — театр».
Главным партнером Фаины Раневской по кино и театру был Ростислав Янович Плятт. Польских кровей?..
А Михаил Козаков? Чуть не забыл Михаила Козакова! Форменное безобразие: любимый актер. В замечательной книге «Третий звонок» Козаков признавался, что до своей поездки в Израиль он сам не употреблял и не слышал от своих товарищей еврейских слов, кроме общеизвестных: «тухес», «поц» и «бекицер».
«Я, «полужидок» из атеистической семьи, в 16 лет крестился в маленькой церквушке в Питере», — пишет Михаил Козаков. И далее: «Я не историк, не сионист… Я даже плохо знаю, точнее, почти не знаю истории идишской культуры в России, я просто один из многих. Я — обыватель. Что-то читал, о чем-то слышал. Читал поэзию Переца Маркиша, разумеется, в переводах, люблю прозу Шолома Алейхема, бывал на выставках Шагала, интересовался историей театра Михоэлса, разглядывал эскизы Тышлера и Альтмана…
Мой отец, еврей по национальности, родившийся в Лубнах под Полтавой, не знал идиш. Так что же говорить обо мне? Понятие «еврейские корни» для меня, полуеврея, — это скорее ощущение принадлежности к другим, почему-то не вполне своим в России. Даже пресловутый пятый пункт лично меня почти не волновал: в паспорте по матери-дворянке я русский, хотя предки ее были обрусевшие греки и сербы. Однако ни греком, ни сербом я себя никогда не чувствовал. Евреем? Да нет, скорее подмоченным русским. Я принадлежал к довольно распространенной в художественных кругах России группе населения. Как ее определить — право, не знаю. Галина Волчек, Игорь Кваша, Ефим Копелян, Зиновий Гердт, Александр Ширвиндт, Марк Розовский, Анатолий Эфрос… Фамилии и примеры позволительно множить в зависимости от процента еврейской крови, вероисповедания или атеистического направления ума…»
Что интересно и печально одновременно: Михаил Козаков уехал в Израиль, где играл роли на выученном им иврите и… вернулся назад в Россию.
Еще один беглец — Валентин Никулин (помните, как он талантливо сыграл Смердякова в «Братьях Карамазовых?): он тоже в тяжелые времена, в 1991 году, уехал в Израиль. По возвращении Валентин Никулин рассказывал:
— Россия — театральная страна, Израиль — нет… Хотя я наполовину еврей, но я не ощутил там духа еврейского государства. Прежде в Москве я жил на одной лестничной площадке с Ландау, Ойстрахом, Гилельсом. Эти великие люди — кумиры многих. В Израиле кумиры другие — Ротшильд, например… («Сударушка», 1998, 14 окт.).
Из книги Михаила Козакова можно кое-что узнать из частной жизни Иннокентия Смоктуновского. Он много лет был женат на Суламифи, которая родилась в Израиле, «может, поэтому он счел нужным именовать себя братом победивших израильтян».
На самом деле «брат израильтян» Иннокентий Смоктуновский родился в Сибири, в Томской области, и являлся потомком ссыльных поляков. Его называли «аристократом духа». От его души расходилось «лирическое эхо». В каждом персонаже, сыгранном Смоктуновским, всегда есть какая-то таинственная «недосказанность». Заметим, черта явно не славянская.
Еще одна современная театральная звезда — Олег Табаков. Корреспондент «Вечерней Москвы» в августе 1997 года в связи со спектаклем «Матросская тишина» пытал Олега Павловича:
«— Почему вы с таким упорством возвращаетесь к теме сталинских репрессий?
— О, это очень важно для меня, — ответил Табаков. — Это связано и с антисемитизмом, который сейчас еще есть в нашей стране. Это одно из самых отвратительных проявлений фашизма… Дело в том, что имение моего деда и бабушки находилось в черте оседлости. Это был Балтский уезд Одесской губернии. Я довольно хорошо знаю, как это страшно — погромы, трехпроцентный или пятипроцентный доступ в учебное заведение. Да просто само по себе деление людей по расовым признакам — это паскудство. Вот, наверное, это круг причин или мотивации, по которым я так настырно возвращаюсь к этой пьесе».
В том же 1997 году в ноябре в «Известиях» Олег Табаков представил себя так: «Я — Олег Табаков из Саратова. Безнадежно испорченный русский». Журналист удивился и возразил актеру:
— Вы один из наших европейцев. Вы умеете держать спину, работать, в вас есть абсолютно не свойственная русскому человеку четкость…
На что последовал ответ Табакова:
— Все дело в том, что во мне четыре крови. Я русский, мордвин, украинец и поляк. Довольно взрывчатая смесь.
Вот, оказывается, откуда появился русский Штольц с приятной внешностью и вальяжностью Обломова!..
Знаменитая Маргарита Терехова. Отец — русский человек, Борис Терехов, мать — полька, Галина Томашевич. Не отсюда ли особая пылкость и взрывчатость Дианы в громкой постановке «Собака на сене»?..
Олег Басилашвили. Любопытно происхождение этой фамилии. В свое время Грузия была колонией древнеримской империи. На латинском языке «базила» означает «начальник». А окончание «швили» в грузинском языке — это все равно что «ов» в русском. Как, например, Иванов — сын Ивана. Так и Басилашвили — «сын начальника». Такое вот сочетание: с одной стороны, какой-то древнеримский начальник, а с другой — русские православные священники. Так поведал о своих корнях сам Олег Басилашвили.
Или три грации — Татьяна Лаврова, Наталья Варлей и Евгения Симонова.
— Вас чем-нибудь поразила заграница? — спросили Лаврову.
— У меня никогда не было шока, — ответила артистка. — Может быть, это генетически? Мой отец родом из Парижа. Мои предки по отцу — знаменитые купцы Морозовы.
С Лавровой все ясно, а как с Натальей Варлей? Родилась она в Румынии. Это виноват ее отец, капитан корабля. Свои родным городом Варлей считает все же Москву. Фамилия Варлей пришла из Уэльса. Оттуда русский фабрикант привез конюшню и двух жокеев по фамилии Варлей. Так что Варлей Наталья по отцу, а по матери она — Бармот-де-Марин. История такова: в XVII веке из Франции в Россию приехал офицер Бармот-де-Марин, в России он женился, и от него пошли две ветви — уральская и петербургская. А еще один из дедов у Натальи Варлей носил фамилию Сенявин, это уж наверняка чисто русская. «Но по своей природе и по воспитанию, — утверждает Наталья Варлей, — я человек очень русский».
Еще бы — «комсомолка, спортсменка, красавица»!
Рассказывает Евгения Симонова: «У нас большой семейный клан. Я стараюсь не потерять этих связей. Есть ветвь родственников моего деда — историка Петербурга Сергея Михайловича Вяземского. Всю жизнь он создавал архив, который так и называется — Архив Вяземского… Папина мама, моя бабушка, была Мария Карловна Гейслер. То есть в отце намешаны литовская, польская и русская кровь. Да еще и шведская, потому что мой прадед, Карл Карлович Гейслер, был обрусевшим шведом…» («Весь мир», 1998, № 3).
Мало имен? Тогда еще — Олег Даль, Валентин Гафт, Спартак Мишулин, Сергей Шакуров и т. д. и т. п. Велик русский театр, и велик потому, что он весьма многонациональный, пестрый и разностильный, как собор Василия Блаженного на Красной площади. Иностранцы смотрят и тихо млеют.
Ба! Забыл упомянуть еще один театр — театр «Летучая мышь». Его основал Никита Балиев, артист Художественного театра, раскрывший свой талант в капустниках, где выступал в роли конферансье, демонстрируя свое остроумие, находчивость и способность к импровизации. Балиев вместе со своими коллегами снял подвал в доме Перцова напротив Храма Христа Спасителя и открыл ночное кабаре артистов МХТ «Летучая мышь». Сначала это был закрытый клуб для общения людей искусства. А уже потом в Милютинском переулке, 16, кабаре стало общедоступным и имело грандиозный успех. Свою заслугу Балиев видел в том, что перевел жанр западноевропейского кабаре «на язык русских осин». Естественно, после революции Балиеву и «Летучей мыши» пришлось эмигрировать. Последовали успешные гастроли за рубежом. В Париже Балиев пытался организовать «Театр русской сказки». Но удержать театр не удалось, он закрылся в 1934 году. Через два года Балиев скончался в Нью-Йорке.
О корнях Никиты Балиева гадать не нужно. Его настоящее имя и фамилия — Мкртич Асвадурович Балян. Он родом из купеческой армянской семьи.
Возродил «Летучую мышь» уже в наше время Григорий Гурвич, замечательно талантливый человек, к сожалению, рано ушедший из жизни.
Как пошутил однажды Борис Брайнин: «Всё вятичи, кривичи, гурвичи…»
Побольше бы России таких гурвичей!..
Данный текст является ознакомительным фрагментом.