Революция: три фундаментальных изменения

Революция: три фундаментальных изменения

В последние 20 лет Россия пережила колоссальную политико-экономическую трансформацию, последствия которой рано оценивать: в 1985 году к власти пришел М. Горбачев, положивший начало экономическим реформам и, главное, демократизации. Его сменили более радикальные реформаторы во главе с Б. Ельциным, которые осуществили важнейшие рыночные реформы и в 1993 году, приняв новую Конституцию, завершили революционный этап процесса трансформации.

Можно обсуждать, была это революция или нечто иное, но надо напомнить, что революция – это не столько кровь и потрясения, сколько решение каких-то проблем, которые не решаются эволюционным путем.

В 1989—1993 годах три ключевые, наиболее болезненные проблемы развития России были решены:

• экономическая: взамен закрытой планово-распределительной экономики появилась открытая рыночная, хотя и со всеми родовыми травмами;

• политическая: взамен тоталитарной коммунистической системы появилась система демократическая, поначалу бывшая протодемократией и затем ставшая демократией управляемой, но, при всех недостатках, и сейчас несравнимая с тем, что было до 1985 года;

• национальная: из многонационального и мультицивилизационного Советского Союза, бывшего продолжением Российской империи, появилась несравненно более однородная Российская Федерация: 85% русского населения и практически повсеместное доминирование русской национальной культуры. Болезненный постимперский синдром проявился сразу, преимущества монокультурной страны до сих пор прочувствованы далеко не в полной мере, а ностальгия по империи мешает выбрать между национальным государством и гражданской нацией.

Тем не менее три названные проблемы, которые трудно себе представить решенными «сверху», мирно, по плану, были решены, хотя и не полностью. Самый тревожный момент – политическая проблема: кое-какая демократизация по сравнению с тоталитаризмом произошла, но демократия так и не была достигнута. Российская традиция распоряжения властью, моносубъектность и иерархичность политической системы сохранились или были реставрированы. Но, думается, даже эта проблема, вызывающая наибольшую озабоченность, ныне выглядит иначе, чем 20 лет назад. Говорю об этом, потому что определенные возможности для борьбы за гражданские права и свободы сегодня – в отличие от времен СССР – есть и, чтобы не потерять их окончательно, их нужно использовать. Но так или иначе, в этих трех крупнейших сферах национального развития произошли и продолжают происходить радикальные и необратимые изменения, как бы кто ни пытался обратить время вспять. Именно это и придает российской трансформации конца ХХ века пусть не завершенный, но революционный и фундаментальный характер.