27 октября 1993 года, среда, утро Москва. Краснопресненская набережная Дом Советов
27 октября 1993 года, среда, утро
Москва. Краснопресненская набережная
Дом Советов
Вконец измученные, члены опергруппы Орлова под утро собрались в кабинете № 447. Всю ночь они осматривали помещения третьего, четвертого и пятого этажей нижней части здания. На каждом этаже было минимум двести кабинетов, часть из которых была закрыта. Приходилось копаться в принесенных комендантом больших картонных коробках со связками ключей, чертыхаясь, искать на полустертых бирках нужный номер. Некоторые кабинеты и холлы были загромождены мебелью, стройматериалами, завалены мусором, что крайне затрудняло поиски. Кроме всего прочего, работать приходилось при свете аккумуляторных фонарей, часть из которых была сильно разряжена и горела тусклым светом.
На испещренных осколками стенах при свете фонарей двигались уродливые тени, которые отбрасывали фигуры людей. Время от времени лучи фонарей выхватывали нагромождение каких-то предметов, грязных тряпок, обломков мебели, которые зловеще выглядели в темноте. То чудилось, что в углу кабинета кто-то притаился, прикрывшись ковром, то среди обломков нет-нет да и сверкнет что-то, напоминающее стекла очков. А грязные разводы на стенах и полу в темноте казались пятнами крови. От этого по спине бежали мурашки, и становилось жутко.
Время от времени члены опергруппы встречали солдат охраны здания и работников милиции, которые появлялись неизвестно откуда и уходили неизвестно куда. Пару раз мимо прошли рабочие в комбинезонах, переносящие какие-то мешки. Они, также как и опергруппа Орлова, освещали себе путь аккумуляторными фонарями и явно не ожидали кого-нибудь встретить в темном лабиринте белодомовских коридоров.
Но все усилия опергруппы оказались тщетны. Обследованы были большинство помещений всех трех этажей, но ни в одном из них разыскиваемый сейф обнаружить не удалось. Попадались другие сейфы и металлические ящики, большинство дверок которых были открыты. О том, что они уже были осмотрены, свидетельствовали белые крестики, нанесенные мелом.
Орлов окинул взглядом членов своей команды, понуро сидящих на стульях и подоконнике. К усталости добавлялось подавленное настроение, вызванное тщетностью всех усилий найти сейф.
— Сейчас полшестого. Скоро открывается метро. Всех отпускаю домой — привести себя в порядок, принять душ, позавтракать… Но в десять прошу быть всех снова здесь. Продолжим поиски. Иначе… — Что произойдет в этом случае, Орлов не стал говорить. Но все, разумеется, осознавали, что если сейф не будет найден, то все остальные результаты работы опергруппы поблекнут, и останется ощущение, что противник (а в том, что это дело рук спецслужб, не сомневался никто) переиграл российских чекистов. — Сегодня мы должны найти сейф, во что бы то ни стало!
Никто не задавал лишних вопросов, и через пару минут кабинет опустел. Андрей спустился вниз и, разбудив спящего водителя, отправился домой. Выехав за ворота, он окинул взором громадину Белого дома. Со стороны фасада на высоте верхних этажей покачивались подвесные люльки. Часть облицовочных плит, сильно поврежденных при обстреле, была демонтирована, и это место зияло темной заплаткой на грязно-сером фоне. Большинство оконных проемов было закрыто фанерой, но над главным входом в здание еще красовался герб РСФСР. Еще немного, и на его месте останутся безобразно торчащие металлические штыри, как корни дерева, вырванного страшным ураганом.
Время было раннее, и до дома Орлов добрался буквально за двадцать минут. Навстречу попадались одиночные машины и рейсовые автобусы. Столица еще только просыпалась от своего тревожного сна.