Глава 8. Яр-Тур и Кентавр-Китоврас

Глава 8. Яр-Тур и Кентавр-Китоврас

Таится дремный мир сказаний

Веков родных щемящий зов

В нешумной музыке прозваний

Старинных русских городов.

. . . . . . . . . . . . . . .

И слышу в гордом слове Туров

Летящих в мрак ветвей и хвой

Упрямых, круторогих туров

С закинутою головой…

Д. Андреев

К числу важнейших русских богов, основательно позабытых современными академическими учеными, относится бог Тур. Впервые на это обратил внимание А.Н. Афанасьев. Его идею блестяще развил выдающийся русский фольклорист Александр Сергеевич Фаминцын (1841–1896) в книге «Божества древних славян». Он показал, что Тур, имя которого в первоначальном смысле означало быка, — это символ солнца и связанного с действием света плодородия. Этот бог был близкородственным Яриле божеством на Руси и у славян.

Значение бога Тура может быть разъяснено посредством сравнения уцелевших до нашего времени свидетельств о его культе. О почитании Тура балтийскими славянами А.С. Фаминцын заключал по найденным у них маленьким фигуркам быков, служивших, вероятно, в качестве идолов. Бычья голова, изображенная на груди истукана бога Радегаста (Рода!), признавалась у бодричей народным гербом и имела важное религиозное значение. В пользу того же предположения говорят и многочисленные на Балтийском побережье названия «Турьих» (т. е. образованных от корня «тур») мест, в том числе и такое, как «Турья земля».

Тур олицетворяет собой и свет возрождающегося на Коляду солнца. Это выражается в колядках малорусских и близко сходных с ними польских, где речь идет о «чудном» или «дивном», «многорогом или златорогом», т. е. сияющем, звере туре или туре-олене. Вот, к примеру, отрывок из галицко-русской колядки (Галиция — историческое название части западноукраинских и польских земель), где зеленая дубрава говорит:

Ой шумью, шумью, бо в себе чую,

Бо в себе чую дивное зверя,

Дивное зверя Тура-оленя,

Шо на головце девять рожечков,

А на десятом терем збудован…

В польской колядке рассказывается, как хозяйка взглянула на поле —

И увидела зверя тура,

Зверя тура, имеющего золотые рога.

В сербской колядке святой Петр изображается едущим на златорогом олене. То, что во всех данных случаях золотые рога действительно имеют значение света или солнечных лучей, доказывается нижеследующим отрывком из великорусской свадебной песни, где речь идет о таком же златорогом или белом олене, освещающем весь двор своими рогами:

В тех ли лугах ходит олень,

Ходит олень — золотые рога…

Тут пришел Андрей господин,

Встречю ему белой олень…

Олень-то ему и обещает:

Станешь жениться, я на свадьбу приду,

Золотые рога я с собой принесу,

Золотыми рогами весь двор освещу.

То же самое подтверждается и сербской песней:

Что блестит у зеленого леса:

Солнце это или месяц?

Это не солнце, это не месяц,

А два золотые рога оленя.

Такое же значение следует приписывать появлению Тура на Святках или накануне Нового года в Великой и Малой Руси, а также в Польше, где рождественские колядники ходили в старину местами с набитой волчьей шкурой, местами же с «Туром» (древним аналогом мешка Деда Мороза!). В святочных маскарадах на Руси ходила фигура, которая так и называлась Туром. Обычай вводить в хату настоящего быка в первый день Рождества соблюдался в XIX в., помимо Поднестровья, еще и в Сербии.

В памяти нашего народа сохранились отрывочные воспоминания о яром туре — светлом, весеннем, плодотворящем быке бога-громовника. Эпитет «ярый» указывает на творческие силы весны и роднит тура с именем древнерусского Ярилы. С названием Тура нераздельны понятия о быстром движении и стремительном напоре: туровый, туркий — скорый, поспешный; турить — ехать или бежать скоро, гнать кого-нибудь (про-турить — выгнать, вытолкать), туриться — спешить. В дальнейшем, производном, значении «ярый тур» стал означать «храбрый, могучий воитель», как можно видеть из эпических выражений Краледворской (польской) летописи:

То Вратислав как тур ярый вскочил,

Ипатьевской летописи:

Храбор бо бе (Роман), яко и тур

и «Слова о полку Игореве», которое величает князя Всеволода — яр-тур или буй-тур (буйвол; яр и буй выступают здесь синонимами). Заметим в связи с этим, что имя Артур (Яр-Тур) является исконно русским; его заимствовали у нас кельты, но не наоборот. А то, что король Артур, предводитель рыцарей Круглого стола, носил русское имя, еще раз доказывает, что предки русов — арии — побывали в Британии.

Название праздника «Туры», или «Турицы» у галичан и словаков, даже независимо от многочисленных географических названий, произведенных от имени Тур в занимаемых теми и другими местностях, свидетельствует о почитании Тура как божества. Причисление церковью этих празднеств к языческим и запрещение пастве принимать в них участие подтверждают это. В честь Тура еще в XIX в. пелись весенние песни повсеместно — от Ростова и Переяславля-Залесского до Нижнего Новгорода. В Костромской губернии исполнялась следующая весенняя «семицкая» песня:

Ой Тур, молодец удалой!

Он из города большого,

Вызывал красну девицу

С ним на травке побороться,

Ой, Дид-Ладо! побороться — и т. д.

В этом вызове Туром красной девицы — «на травке побороться», несомненно, проявляется похотливая природа весеннего бога. В Галиции Турицы празднуются в начале мая, соответствуя «семику» великоруссов. В львовской книге XVII в. (Номоканоне) в числе языческих игрищ упоминаются Туры. В одном из поучений XVI в. говорится: «О Турах… вы попове уимаете детей своих». У словаков один из важнейших весенних праздников — Троицын день — носит название Letnice или Turice. На праздниках, в которых чествовалось солнце, оно почиталось под именем, а иногда и в образе тура или быка (действительного или ряженого).

К XIX в. на Руси празднование Тура весною оставило незначительные следы, именно в Костромской губернии, где пелась вышеприведенная песня «О Туре — удалом молодце». Замечательно, что в Костромской же губернии, в селе Туровском, близ Галича, в 1836 г. найден небольшой идол, вылитый из красной меди. По преданию, на горе над Галицким озером существовало капище Турово. Тура чествовали в России не только весною, но и зимою; на это прямо указывает примечание к одному из описаний (рождественского!) праздника Коляды: «К сему на тех же законопротивных сборищах и некоего Тура сатану и прочие богомерзкие скареды промышляюще вспоминают». Один из первых отечественных этнографов М.Д. Чулков (1743–1792) писал: «Во все святые вечера, начиная от Рождества до Крещения, в честь тех же идолов Коляды и Тура, поют так называемые подблюдные песни, делают игрища, наряжаются в хари и т. д.». В Малой и Галицкой Руси на Рождество и в Новый год водят по селу бычка-полазника и произносят при этом поздравления и добрые пожелания. На Новый год ходят около Днестра с быком, припевая: «Ой Туре! Туре! Небоже — ой обернися тай поклонися», и также высказывают при этом добрые слова и напутствия в адрес хозяина дома. Итак, мы имеем положительные сведения о чествовании в России Тура на Святках и о призывании имени его весною, во время празднования Семика, т. е. на неделе Всех Святых, называемой семицкой и совпадающей со временем, когда на западе справляются «Туры», или «Турицы».

В результате тщательных топонимических исследований А.С. Фаминцын указал, что на территории России существовали многочисленные города и селения, реки, озера с именами, образованными от корня «тур», причем их география простиралась на огромных пространствах от Тобольской (города и селения Тура, Туринск, Нижне— и Верхне-Туринск, приток Тобола — Тура) и Енисейской губерний (город Туруханск, приток Енисея — Турухан) до Минской, Киевской и Варшавской. Небезынтересно добавить, что город Вильно (совр. Вильнюс) стоит на Туровой горе, а знаменитых обитателей Беловежского заповедника — зубров — в старину называли не иначе как турами. Обозревая территорию России XIX в., А.С. Фаминцын делает вывод, что названия, производные от «Тур», увековечились в бесчисленном (!) множестве географических названий, свидетельствующих о чрезвычайной популярности в ней этого божества. Кроме того, множество топонимов с данным корнем находилось в Чехии, Моравии и Германии (например, широко известная область Тюрингия). Имя Тура звучит и в некоторых названиях немногочисленных местностей в Австрии, Швейцарии, Италии (Турин!) и даже Франции (город Тур). Выделяя европейский «вектор» распространения культа Тура, наш выдающийся соотечественник, однако, не упомянул об азиатском направлении. И здесь в первую очередь вспоминается Туранская равнина в Средней Азии и… государство Турция! Страна, на земле которой покоятся руины арийской Трои, названа по имени древнерусского бога. Ситуация эта, как мы уже убедились не раз, вполне обычная: слишком сильно было культурное воздействие древних ариев на другие народы: в Болгарии Тура называли Торку, у румын он фигурировал в святочных маскарадах под именем Турка, у этрусков — Турмса (Тур-мужа), у хеттов — Тарху, армян — Тарку, кельтов — Тараниса, а у скандинавов — Тора. (Этруски знали также и женскую параллель Тура — Турану.) Но когда и как пришел культ русского Тура к этим народам?

В качестве отправной точки нашего исследования мы выберем свидетельство «отца истории» Геродота о том, что вдоль побережья Черного моря от Дуная до Херсонеса (развалины на окраине современного Севастополя) обитало племя тавров. Они считаются древнейшим населением южной части Крымского полуострова (Таврики). По-гречески «тавр» значит «бык», это эквивалент русского тура, поэтому племя тавров по-русски следовало бы называть турами. Очевидно, что такое самоназвание народа происходило от имени бога Тура, которому он поклонялся. Тавры, или туры, — активные участники средиземноморской истории. Другое дело, что у разных авторов они упоминаются под разными именами. Египетские фараоны упоминают их в числе «народов моря», нападавших на Египет в XIII–XII вв. до н. э., и называют их турсами. Страбону они известны как неоднократно вторгавшиеся в пределы Малой Азии треры. Та часть тавров-туров-треров, которая в начале I тыс. до н. э. отплыла с анатолийских берегов и высадилась в Южной Италии, получила у античных авторов имя тирренов, тирсенов или этрусков. Таким образом, можно говорить об еще одной волне миграции древних ариев (тавров) в области Средиземноморья, осуществлявшейся уже после Троянской войны.

У древних греков сохранились старинные сказочные предания, что к северу от Греции появились особые чудовища, у которых зад и четыре ноги были конские, а грудь, голова и руки — человеческие. Эти чудовища, названные греками кентаврами, отличались крайне свирепым нравом, превосходно стреляли из луков и были, благодаря быстрым конским ногам, совершенно неуловимы, причем, по греческим сказаниям, между этими кентаврами и греками когда-то происходили кровопролитнейшие битвы. «В этих сказочных преданиях греков о кентаврах, — пишет замечательный русский историк А. Нечволодов, — на первый взгляд совершенно невероятных, есть, однако, большая доля правды. Жестокие битвы греков действительно происходили с пришельцами с севера, метко выпускавшими стрелы из своих луков и постоянно появлявшимися перед противниками верхом на быстроногих конях, с которыми они, казалось, составляли одно неразрывное целое. Вид этих конных и неуловимых пришельцев, издали поражавших врагов из своих луков, а затем свирепо нападавших на полном конском скаку, особенно поражал греков, так как греки, поселившись в своей гористой стране, мало пользовались лошадьми, сражались пешими и были плохими наездниками. Но тем не менее, несмотря на весь ужас греков, эти северные пришельцы были не сказочными чудовищами, а настоящими людьми. Это были, конечно, наши славные предки, славяне, и именно те племена, которые дали начало великому Русскому народу. Идя из своей далекой Арийской родины по нашим привольным южным степям, они покорили себе во время этого длинного и долгого пути главного тогдашнего обитателя русских степей — дикую лошадь и сделали себе из этого борзого скакуна вернейшего и преданнейшего друга; сроднившись с ним, предки наши стали лучшими в тогдашнем мире наездниками и конными стрелками и наводили ужас на все народы, которые пытались им сопротивляться». Имя «кентавр» следует читать как «конный тавр» — представитель арийского племени тавров.

Для русских кентавр — традиционный символический образ, его резные рельефы можно увидеть, к примеру, на стенах Дмитровского собора во Владимире или Георгиевского собора в Юрьеве-Польском. Есть кентавр и на Васильевских вратах из Софийского собора в Великом Новгороде. Эти огромные медные двери были сделаны в 1331 г. по заказу новгородского архиепископа Василия, однако после кровавого погрома, учиненного опричниками Ивана Грозного, были в качестве трофея увезены в Александровскую слободу, где и поныне украшают Троицкий собор теперешнего города Александрова. Присутствие изображений древнейшего языческого символа на христианских храмах свидетельствует о глубокой укорененности этого символа в представлениях русских людей. Металлические зеркала с изображением кентавра были обнаружены даже в Печорском крае и на острове Фаддея, что расположен на севере от побережья Таймырского полуострова. Эти предметы-украшения попали к северным народам от русского населения, на протяжении нескольких веков колонизировавшего эти земли.

В разговоре о кентаврах уместно вспомнить и о Коньке-Горбунке — персонаже русских сказок, относящемся к полуконям, по внешнему виду вполовину или намного меньше героических коней бога. Он невзрачен, иногда даже уродлив (горб, длинные уши и т. д.), как у Ершова в сказке о «Коньке-Горбунке»:

Да еще рожу конька

Ростом только в три вершка,

На спине с двумя горбами

Да с аршинными ушами.

В метафорическом смысле он именно полуконь-получеловек: понимает дела людей (богов и бесов), говорит человеческим языком, различает добро и зло, активен в утверждении добра:

Но конька не отдавай

Ни за пояс, ни за шапку,

Ни за черную, слышь, бабку.

На земле и под землей

Он товарищ будет твой.

В.Н. Демин в книге «Тайны земли Русской» сопоставляет кентавра с образом славянского бога Световита, восседающего на белом коне. В знаменитом храме Арконы на острове Рюген (в Балтийском море) племя вагров (их часто соотносят со знаменитыми варягами) поклонялось не только самому богу, но и его коню, до которого простым смертным нельзя было дотрагиваться и у которого даже выдернуть волос из гривы или хвоста считалось кощунством. Только верховный жрец мог кормить его и на нем ездить, чтобы обыкновенная узда не унизила божественное животное. Верили, что на этом коне Световит по ночам ведет войну против врагов своего святилища. Подтверждением тому служил демонстрируемый всем желающим факт: по утрам конь, остававшийся в стойле, был покрыт пеной и грязью, будто только что воротился с поля боя. Поэт Константин Бальмонт написал такие строки:

Мне снится древняя Аркона,

Славянский храм,

Пылают дали небосклона,

Есть час громам.

Я вижу призрак Световита,

Меж облаков,

Кругом него святая свита

Родных богов.

Он на коне — и слишком знает

Восторг погонь,

О, вихри молний нагоняет

Тот белый конь.

. . . . . . . . . . . . . . .

Славянский мир объят пожаром,

Душа горит.

К каким ты нас уводишь чарам,

Бог Световит?

В древнерусской традиции кентавр известен под именем Китовраса, представляющего собой вариант произнесения этого слова. Китоврас — персонаж древнерусских книжных легенд. Он упоминается в XIV в. в рукописных текстах как чудовище-кентавр, иногда с крыльями. В одном из древнерусских текстов сказано, что он ударил Соломона не рукой или ногой с копытом, а крылом, и забросил царя на край Земли обетованной. В большинстве случаев Китоврас помогает царю Соломону строить храм, состязается с ним в мудрости. В некоторых списках легенд Китоврас наделен чертами оборотня: днем он правит людьми, а ночью оборачивается зверем и становится царем зверей. Внешность его описывается довольно скупо: «станъ человечь, а ноги коровьи», рост, судя по всему, преогромный, ибо он «жену в ухе носил». Такого рода описания, правда, скорее напоминают не человека-кентавра, а человека-быка. Видимо, при создании образа Китовраса основное значение придавалось уже второй части слова «кентавр», то есть «тавру» — быку (кстати, она и наименее искажена в «новорусском» произношении). Китоврас похож на изваяния тех гигантских крылатых быков с человечьими лицами, что сторожили вход во дворцы ассирийских или персидских царей. Нелишне тут вспомнить и о человеке-быке Минотавре, обитавшем в знаменитом Критском лабиринте. Опять неожиданно ярко высвечивается связь арийского по происхождению мифологического персонажа и с далеким севером, и с глубинами Азии, и с загадочным Критом. Да и Китоврас ведь общается не с царем Горохом, а с Соломоном. Это не просто дань христианской традиции, это нечто поглубже, свидетельствующее о существовании арийско-еврейского диалога в дохристианские времена.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.