Вторая война с Наполеоном: от Пултуска до Тильзита. Тильзитский мир
Вторая война с Наполеоном: от Пултуска до Тильзита. Тильзитский мир
Вернемся в конец 1805 года, когда смятенный духом, несчастный император Александр спешил забыться в объятиях Марии Антоновны Нарышкиной.
Однако укрыться от жизненных бурь он не мог и здесь, потому что далеко не все подчинялось ему А он был болезненно самолюбив, убежден, что он первый государь в Европе и позор Аустерлица должен быть смыт во что бы то ни стало.
Близкий ко двору Л. Н. Энгельгардт, как и многие другие, отмечал, что после поражения под Аустерлицем Александр резко переменился. «Аустерлицкая баталия, – писал Энгельгардт, – сделала великое влияние над характером Александра, и ее можно назвать эпохою в его правлении. До того он был кроток, доверчив, ласков, а тогда сделался подозрителен, строг до безмерности, неприступен и не терпел уже, чтобы кто говорил ему правду; к одному графу Аракчееву имел полную доверенность, который по жестокому своему свойству приводил государя на гнев и тем отвлек от него людей, истинно любящих его и Россию».
После Аустерлица наступила новая полоса и во внешней политике: 17 июля 1806 года министром иностранных дел стал вместо Чарторижского барон А. Я. Будберг, а его товарищем (т. е. заместителем) граф А. Н. Салтыков. Им предстояло склонить Пруссию к участию в антифранцузской коалиции, и в этом деле российским дипломатам более всех помог сам Наполеон: 24 сентября 1806 года он объявил войну Пруссии, и королю Фридриху-Вильгельму III не оставалось ничего иного, как кинуться за помощью к Александру, весьма расположенному помочь Пруссии и тем самым смыть позор аустерлицкого поражения. Наполеон же, не ожидавший вступления России в войну, перешел через границу Саксонии и двинулся с двухсоттысячной армией навстречу пруссакам. Это произошло 8 октября 1806 года. Несмотря на то, что Пруссия оказалась сразу же охвачена патриотическим порывом, а королева Луиза тотчас же стала национальной героиней, вставшей во главе борьбы с Наполеоном, французы, вторгшиеся в союзную пруссакам Саксонию, изо дня в день стали наносить им одно поражение за другим.
Прусская армия стала отступать к Веймару, и Мария Павловна уже на третий день войны уехала из города, не желая встречаться с Наполеоном, который обязательно был бы в городе, если бы взял его, – а в этом Мария Павловна не сомневалась.
После отъезда из Веймара она целый год странствовала по Германии, пока не вернулась обратно осенью следующего года, когда обстановка в корне переменилась и ее брат – император Александр – стал союзником Наполеона, подписав в Тильзите союзный договор о мире и сотрудничестве.
13 октября 1806 года Наполеон въехал в соседнюю с Веймаром Йену и увидел, что отступающая к Веймару прусская колонна князя Гогенлоэ остановилась.
На рассвете 14 октября французы напали на пруссаков и союзных им саксонцев, смяли их и погнали к Веймару Там, на улицах города прусско-саксонские войска были совершенно опрокинуты, смяты и разгромлены.
Жалкие остатки беглецов, вырвавшиеся из Веймара по северной дороге, надеялись на встречу с главными силами прусской армии, которой командовал герцог Карл Брауншвейгский. Но вскоре они встретились с бегущими им навстречу остатками прусской армии и узнали, что армия короля тоже разгромлена, герцог убит, а король бежит неизвестно куда; что случилось это неподалеку отсюда, у деревни Ауэрштедт, что командовал французами маршал Даву и что прусской армии больше нет. Наполеон пошел прямо на Берлин, подбирая артиллерию, обозы с оружием, боеприпасами и провиантом, без боя занимая крепости и захватывая десятки тысяч пленных.
27 октября, через девятнадцать дней после начала войны, Наполеон вошел в Берлин. Здесь он получал одно за другим сообщения о капитуляции сильнейших восточных крепостей Пруссии, не сделавших ни одного выстрела при подходе французских войск.
Король и королева Пруссии бежали к русской границе, в маленький, захолустный восточно-прусский городишко Мемель, надеясь на покровительство могущественного соседа – русского императора, который не намерен был уступать своему грозному сопернику. И тому было несколько причин: французские войска приближались к русским границам, а кроме того, к Наполеону приезжали одна за другой польские делегации, просившие о восстановлении самостоятельной Польши.
Александр понимал: речь идет не только о том, что он лишится титула Польского короля, но и о том, что коль скоро возникнет этот вопрос, то все польские земли, вошедшие в состав Российской империи в ходе трех переделов Речи Посполитой, окажутся в составе воскресшего королевства: а это – почти вся Украина, Западная Белоруссия, вся Литва и часть Восточной Пруссии.
Во избежание этой угрозы уже в октябре было решено двинуть из России около ста тысяч солдат и офицеров с главной массой артиллерии, несколько казачьих полков и продолжать передислокацию войск, готовя в поход и гвардию.
Наполеон решил опередить Россию, и уже в ноябре французы вступили в Польшу 28 ноября 1806 года кавалерия маршала Мюрата вошла в Варшаву Оставившие ее пруссаки, отступая, сожгли за собою мост через Вислу 160-тысячная русская армия во главе с фельдмаршалом М. Ф. Каменским развернулась перед Пултуском, Остроленкой и рекой Вислой, прикрывая французам путь на Восток. 26 декабря произошло сражение под Пултуском, где передовой корпус маршала Ланна был остановлен.
С нового, 1807 года командующим армией был назначен генерал Л. Л. Беннигсен – один из видных заговорщиков 11 марта, человек амбициозный и склонный к авантюризму. Он сломил сопротивление недругов в собственной армии и взял все войска под свое единоличное командование.
Развернувшаяся на просторах Восточной Пруссии война проходила в непогоду, когда оттепели сменялись жестокими морозами, а затем вновь разливалось море грязи. Наполеон решил отрезать армию Беннигсена от России и, потеснив ее к деревне Прейсиш-Эйлау, 7 февраля дал здесь кровопролитнейшее сражение, которое продолжалось и на следующий день и закончилось тем, что обе армии понесли огромные потери – до одной трети с каждой стороны.
И русские, и французы считали себя победителями, но летом ситуация переменилась в пользу Наполеона, одержавшего бесспорную, убедительную победу неподалеку от Прейсиш-Эйлау – на реке Алле, в сражении при деревне Фридлянд. Там сошлись главные силы противников. Французы прижали русских к реке, артиллерийским огнем разрушили мосты и огнем уничтожили дрогнувшие и бежавшие русские войска. Более 25 тысяч русских было убито, ранено, утонуло и было взято в плен.
Маршал Сульт 15 июня вошел в столицу Восточной Пруссии – Кенигсберг, куда накануне англичане доставили морем горы продовольствия и боеприпасов. И все это попало в руки французов. А главные силы французов 19 июля подошли к городу Тильзиту на Немане, по другому берегу которого проходила русская граница.
Александр накануне, узнав о катастрофе под Фридляндом, выехал из Тильзита в ставку Беннигсена и застал всех находившихся там в тревоге и отчаянии.
Знаменитому впоследствии поэту-партизану Денису Давыдову ставка показалась «рынком политических и военных спекулянтов, обанкротившихся в своих надеждах, планах и замыслах».
В ставке императора возникло две партии – «мира» и «войны», стоявших, соответственно, за подписание мира и, напротив, за продолжение войны.
Александр колебался, не зная, чью сторону принять.
Барон Г. А. Розенкампф, хорошо осведомленный в делах двора, вспоминал впоследствии: «Неблагоприятный исход сражения при Фридлянде произвел очень сильное впечатление на государя. Так как его армия была слишком слаба, то он решился еще раз умилостивить грозу, и последовавшее за тем свидание в Тильзите разом изменило всю его политику… Император за день перед тем, как решиться на полную перемену своей политики, сидел несколько часов один, запершись в комнате, то терзаемый мыслью отступить в пределы своего государства для продолжения войны, то мыслью заключить сейчас же мирные условия с Наполеоном».
Наконец Александр решился принять план «мирной» партии, и 13 июня два императора встретились в плавучем павильоне, установленном на плоту посередине Немана, неподалеку от Тильзита. Смысл ритуала встречи состоял в том, что ни один из императоров не был ни хозяином, ни гостем, ибо встречались они на середине порубежной реки между двумя империями – Восточной и Западной.
После первой встречи оба императора решили беседовать друг с другом без свидетелей во время катания верхом, пеших прогулок по берегам Немана, свиданий один на один то у Александра, то у Наполеона. Они обменивались сувенирами и клятвами во взаимном уважении, в вечной верности и совершеннейшей искренности, а в это время их дипломаты готовили договор, кардинально изменявший систему международных отношений.
Во время свидания Александра и Наполеона в Тильзит приехала прусская королева Луиза. Она ехала туда, как на Голгофу, так как намерена была смягчить условия мира, который больнее, чем по какой-либо другой стране, бил по Пруссии. Луиза знала, что едва ли добьется этого, и оттого страдала еще сильнее, предчувствуя свое поражение. Она несколько раз оказывалась за одним столом с Наполеоном и Александром и видела, что ее чары бессильны, а надежна на твердую руку ее кумира и его помощь несчастной Пруссии умирает столь же быстро, как и ее былые чувства к Александру «Она видела, – писал видный французский историк Альбер Сорель, – за этим столом пыток, в этом салоне унижения, друга, который вызывал такое преклонение и который теперь был неузнаваем, такого Александра, о каком она не подозревала: полную противоположность прежнего, карикатуру на него, с игривой улыбкой на довольном лице кукольного архангела».
Луиза уже не видела в глазах Александра вдохновения, которое горело в них летом 1802 года в Мемеле, и не могла более сравнивать его с Альпами. Чувство, расцветшее пять лет назад на почве сердечной симпатии, погибло под холодными ветрами политики, еще раз доказав, что любовь и политика не имеют ничего общего. Так оно и случилось, когда договор между Францией и Россией был подписан.
Суть договора свелась к тому, что территориальные изменения были произведены прежде всего за счет Пруссии, потерявшей около половины своих земель и населения. Другие статьи касались положения в Средиземноморье, в Молдавии, вокруг Турции и даже во французских колониях, захваченных англичанами.
25 июня был подписан русско-французский договор о мире и дружбе, а через три дня франко-прусский мирный договор, сразу же окрещенный «карательным трактатом», по которому Пруссия с головой выдавалась Наполеону с молчаливого согласия Александра.
…Когда Александр вернулся в Петербург, он обнаружил оппозицию своей новой политике значительно большую, чем мог ожидать. Против были вдовствующая императрица Мария Федоровна, любимая сестра Александра Екатерина Павловна, большинство духовенства, дворянства и купечества. Если Аустерлиц, Эйлау и Фридлянд считали скорее несчастьями, чем поражениями, то к Тильзиту отнеслись как к национальному позору и неслыханному бесчестью. В высшем обществе вспыхнула волна ненависти ко всему французскому: французские оперы шли при пустых залах, послов Наполеона – сначала генерала Савари, а затем сменившего его генерала графа Коленкура – не принимали почти ни в одном аристократическом доме Петербурга.
Предчувствие смертельной схватки с Наполеоном охватило все русское общество. Адъютант П. И. Багратиона Денис Давыдов, писал об этом времени: «1812 год стоял среди нас, русских, как поднятый окровавленный штык».
Но Александр продолжал начатое дело и сменил тех министров, которые недостаточно энергично проводили новую политику Министром иностранных дел стал сын фельдмаршала Румянцева, граф Николай Петрович Румянцев, откровенный сторонник профранцузской ориентации, министром внутренних дел был назначен Михаил Михайлович Сперанский, а в январе 1808 года появился и новый военный министр – А. А. Аракчеев.
А меж тем назревали новые войны, на сей раз с недавними союзниками – Англией и Швецией, ибо такими были требования Тильзитского договора, подписанного Россией…
Данный текст является ознакомительным фрагментом.