Семья
Семья
Издавна кумыки строили семейную жизнь на основе Корана и шариата. Религия обязывает человека быть культурным по отношению к своим близким и соседям, к людям другой национальности. Человек, который молится, не должен говорить плохие слова, плохо себя вести дома и на людях, пить спиртные напитки, пробовать наркотики и курить. Должен быть чистоплотным, хорошо учиться, заниматься спортом, уважать и помогать старшим, не обижать младших и домашних животных, не ломать деревья.
Семья всегда высоко ценилась и ценится кумыками, а вступление в брак было необходимостью.
Семья – основа любого тухума (рода) и гарантия обеспеченной старости. Среди кумыков, как и среди других народов, исповедующих ислам, вступление в брак считалось священной обязанностью мусульманина: «Лицо, сочетавшееся браком, имеет перед Богом более заслуги, чем самый набожный мусульманин, оставшийся холостяком».
Свободное общение молодёжи у кумыков было несколько стеснено нормами адатов. Но, несмотря на это, юноши и девушки всегда находили возможность встретиться – в пору уборки урожая или сенокоса, во время выделки шкур, у родника, куда девушки ходили за водой. У родника часто происходил своего рода смотр невест молодыми людьми. Самые нарядные платья девушки надевали, когда шли за водой. Утром и вечером это был своеобразный парад принаряженных девушек. Молодые люди могли переброситься с ними тут несколькими словами, обменяться взглядами. Более смелые юноши могли попросить у девушки напиться.
Общение молодёжи у родника, а также на различных увеселительных мероприятиях, праздниках способствовало определённой свободе в выборе жениха и невесты. Брачный возраст для девушек был 16–17, иногда 14–15 или даже 12–13 лет. Для юношей нормальным возрастом для брака считались 16–18 лет. Мужу полагалось быть старше жены на 3–5 лет.
Большое значение имела и имеет социальная и национальная принадлежность жениха и невесты. При заключении брака обязательно обращали внимание на происхождение и родословную будущего семейного партнёра. Такое же значение придавали здоровью: нет ли в роду хронических заболеваний. Жена должна была иметь чистое, хорошее происхождение – чтобы не была незаконнорождённой или дурного поведения; чтобы исполняла обряды мусульманской веры; сохранила девственность; если вдова и неразведённая жена, чтобы была в состоянии иметь детей.
Обязательно учитывался социальный статус родителей невесты: бедняки, середняки или богачи они. Обычно к этому вопросу подходили так: у меня два быка, и у них два быка – значит, подходит. Старались просить дочь у того, у кого два быка, а не четыре. Тот, у кого четыре быка, будет искать жениха равного. Так что разговор начинали с равными во всех отношениях людьми.
Если кто-то из бедняков по определённой причине женился на дочери представителя высшего сословия, то он должен был во всём подчиняться жене. Она и её родные часто упрекали его в бедном происхождении. Всё это приводило к частым семейным ссорам. Женщина из бедного сословия, вышедшая замуж за богатого, терпела упрёки, ругань, унижения, оскорбления и издевательства мужа и его родственников.
Но решающее слово при выборе невесты или жениха принадлежало родителям. Девушка должна обладать добрым характером и трудолюбием, с глубоким почтением относиться к родителям мужа. При выборе невесты обязательно обращали внимание на её трудовые навыки, за которыми наблюдали во время участия девушки в разных работах.
Родители будущего жениха и его родственники присматривались к девочкам ещё задолго до сватовства. Во время коллективных работ женщины, особенно те, кто имел намерение посвататься, наблюдали за девушками, их трудолюбием. Рассказывали такой случай. Одна очень бедная женщина хотела найти для своего единственного сына хорошую невесту, которая бы знала цену трудом заработанного хлеба. Переодевшись нищенкой, она входила в каждый дом, где была на выданье дочь, и просила подать ей остатки после замеса теста. Несколько девушек вынесли ей целые корыта таких остатков. А одна девушка извинилась и сказала, что у неё не бывает таких остатков, но она может дать ей муку. Женщина поблагодарила её и послала в этот дом сватов.
Иметь невестку и продолжать хлопотать по хозяйству считалось недостойным для свекрови делом. Недопустимым считалось, если невестка вставала утром позднее свекрови. Она не могла сидеть без дела, в то время как свекровь занималась хозяйством. Главной заботой свекрови было соблюдение обычаев и традиций в семье, присмотр за детьми.
Иногда брак осуществлялся путём побега юноши и девушки или похищения невесты.
Родители жениха сами не могли сватать невесту. Для этого ими выбирался кто-то из уважаемых знакомых. По обычаю, сват посещал дом невесты несколько раз. Иногда сосватывали маленьких детей.
Обязательна была уплата калыма (выкупа за невесту). Калым делился на две примерно равные части. Половина шла на «возмещение» семье невесты, другая предназначалась ей самой на обзаведение необходимым хозяйством. Девушке, кроме того, полагалось приданое, состоявшее из домашней утвари и скота. После всех имущественных договоров назначался день официального обручения невесты – гелешмек.
Обручение по своей форме носило характер торжественного акта уведомления родственников, близких, односельчан о намерении двух семей породниться, поэтому приглашались не только родственники, но и многие односельчане. После него отказаться от брака без веских на то причин не могла ни одна из сторон. Родителям невесты на празднике обручения вручался дорогой подарок.
Иногда обручение проходило и в более узком кругу. Процедура обручения зависела от положения семьи (экономического, сословного). Могли быть и некоторые другие причины, например, недавняя смерть родственника, тяжёлая болезнь близкого и т. д.
На обручение обычно приносили кольцо, платок. Наутро подруги или двоюродные сёстры невесты шли за водой, надев платок, кольцо, принесённые сватами. Этим оповещалось об обручении и обнародовались подарки.
У северных кумыков имел широкое распространение обычай хинжал байлав (надеть кинжал). По этому обычаю какой-нибудь молодой родственник юноши на чьей-либо свадьбе завязывал кинжал такому же молодому родственнику девушки. Это означало, что девушка с этого дня засватана. Это практиковалось обычно между близкими друзьями. Случалось, что родителей девушки жених не устраивал и кинжал возвращали. Но чаще, если кинжал принял родной или двоюродный брат девушки, чтобы не задеть его самолюбие, соглашались выдать дочь замуж.
В отличие от северных, у южных кумыков этого обычая не было, а был другой, который назывался кIана байлав (завязать платок). Если обычай хинжал байлав практиковался среди близких друзей, то обычай кIана байлав – среди близких родственников. В последнем случае на свадьбе кого-то из их близких родственников по обоюдному соглашению сторон девушку приглашали на танец и во время танца на её голову накидывали белый шёлковый платок и одаривали деньгами. Это делалось в тех случаях, когда не было возможности по каким-либо причинам совершить обряд сватовства и обручения.
После обручения невеста находилась дома до двадцати дней, пока не получала от жениха разрешения выходить на улицу.
До свадьбы жених и невеста друг с другом на глазах односельчан не встречались, видиться они могли лишь тайно.
Свадьба – той длилась три дня. Помощниками на свадьбе были те, у кого болит душа за хозяев дома свадьбы – жаны авруйгъан адамлар болма герек. Им полностью доверяли все хозяйственные функции. Ни отец, ни мать, ни сёстры и братья жениха не участвовали в организации застолья. Они только принимали поздравления. Получить «должность» на свадьбе считалось большой честью для любого из односельчан. Многие из тех, кого не удостаивали такой чести, обижались, считая себя обойдёнными.
После свадьбы все организаторы торжества получали хорошие подарки.
В первый день утром на свадьбу приходили преимущественно близкие родственники и соседи, а также музыканты. Присутствующие женщины выходили встречать музыкантов на улицу. При этом они пели по этому поводу обрядовые песни – гьалалайлар (у всех кумыков).
Угощение готовилось отдельно для мужчин и женщин. Все гости приносили подарки. Невесте дарили необходимое в хозяйстве, жениху – продукты и деньги. Обязательными были танцы и песни. К концу первого дня свадьбы съезжались гости из соседних селений. Их на ночь размещали у соседей, которые добровольно предлагали свои услуги. Соседи, которым «не достались» гости, обижались на это и просили хотя бы одного из них отправить к ним. Гостям создавались все условия для отдыха и приятного времяпрепровождения.
Перед тем, как невесту уведут в дом жениха, совершалось бракосочетание – гебин къыйыв.
На второй день свадьбы торжественно забирали невесту в дом жениха. Невесту одевали в присланную женихом новую одежду, закутывали в покрывало. За невестой отправлялись или в полдень (у северных кумыков), или с наступлением сумерек (у южных кумыков) второго дня свадьбы. Перевозили её на арбе. Сопровождали невесту многочисленная свита её подруг – къудагьыз-лар и несколько мужчин – къудалар, в обязанности которых входило проследить, чтобы девушке был оказан хороший приём, и защитить её при необходимости.
Невесту в специальной арбе с плетёным из орешника высоким верхом, покрытым узорным ковром, перевозили в дом мужа. Девушку провожали подруги и мужчины – её соседи, почётные гости. Среди них самой главной была распорядительница и охранительница невесты пожилая женщина, чаще всего жена дяди по отцу или жена старшего брата. Северные кумыки такую женщину называли абай къатын или къуда къатын, южные – элтген къатун, алып бараган къатун, элтеген къатун (сопровождающая женщина).
Во время переезда невесты къудагъызлар исполняли обрядовые песни, восхваляющие девушку, её семью, жениха, его семью. Друзья жениха в это время открывали стрельбу, которая практиковалась у многих народов Кавказа и обычно осмысливалась как магическое защитное действие. С течением времени этот обычай утратил и символическое, и магическое значение и рассматривался как демонстрация смелости, ловкости, проявление радости.
Сопровождавшие невесту требовали вознаграждения за разрешение ввести её в дом. Обычно это был кинжал, который получал подросток, ведший на поводу волов, запряжённых в свадебную арбу.
Когда невеста со своей свитой входила во двор, её осыпали мукой, рисом, орехами, конфетами, чтобы она жила в этом доме в достатке и имела много детей.
Её родственница или многодетная соседка опускала палец в миску с мёдом и давала облизнуть невесте. Затем, обмакнув руку невесты в мёд, она ставила отпечаток на стене. Всё это, по повериям, должно было способствовать счастливой жизни.
У входа в комнату обязательно стелили шёлковое полотно или коврик. Назывался этот обряд эн яя (расстилать материю). Полотно, коврик отдавали затем къуда къатын. Мёд, шёлк, коврик, полотно, по представлениям кумыков, должны были символизировать изобилие, благополучие, мир в этом доме. В свою очередь невеста с собой приносила шербет, который вначале пробовала самая благополучная родственница жениха, затем остальные.
У кумыков Карабудахкентского района с момента, когда свадебный поезд с невестой въезжал во двор дома жениха, свекровь не вставала с места до тех пор, пока невеста не войдёт в комнату. Кроме того, она, скрестив руки, держала их под мышками. Это символизировало намерение свекрови с приходом невестки в дом отдыхать. Если в этот момент свекровь будет на ногах, то она, мол, может оказаться в дальнейшем на побегушках у невестки.
В доме жениха невесту помещали в углу за ширмой – чибылдырыкъ. Подруги невесты садились рядом с ней.
Сопровождавшие невесту мужчины находились в комнате до прихода жениха. Они давали родственникам жениха трудновыполнимые задания, например, принести зимой арбуз или летом – лёд. Требования бывали самыми неожиданными, и весь этот ритуал вносил необыкновенное оживление и веселье в свадебное торжество.
Чтобы войти в комнату невесты, жених должен был сделать ей подарок и отгадать загадку. Загадки отгадывала и невеста. Новобрачные в торжестве не участвовали. Невеста сидела в углу комнаты, за занавеской, а жених уходил к родственникам и появлялся в доме только после того, как разойдутся все гости.
Утром на второй день совершался обряд бет ачыв (открывание лица). Лицо невесты обычно открывала девочка. Ей вручали самый лучший подарок, чаще тот же шёлковый платок, которым было закрыто лицо новобрачной. В это же утро молодая одаривала всех родственниц жениха подарками – берне (у южных кумыков), сандыкъ сеп (у северных). Подарки раздавались сначала свекрови, затем золовкам, тётям, потом остальным. Кроме того, къуда къатын всех приходящих угощала сладостями.
На второй день свадьбы устраивались конно-спортивные состязания. О них оповещали заранее, чтобы смогли приехать участники из других сёл. В качестве приза хозяин свадьбы выставлял корову или телёнка. Нередко призами были серебряный кинжал, жеребёнок, серебряные деньги.
Большую роль на свадьбе играл хан (у северных кумыков) или шах (у южных), в качестве которого выступал обычно человек весёлый, остроумный, умеющий поддерживать порядок, хорошо знающий местные обычаи, нравы жителей селения и даже вкусы отдельных лиц. Свадебные шахи и ханы выбирали себе помощников – джаллатов (палачи) и с их участием разыгрывали представления, демонстрирующие их «неограниченную власть», которая самым неожиданным образом могла коснуться любого гостя свадьбы.
В селениях Маджалис, Янгикент и Тумеллер рассказывали, что шах давал указание отбирать оружие у всех мужчин, которые приходили на свадьбу. Джаллат в специальной комнате охранял это оружие, а после свадьбы возвращал владельцам.
В селении Тумеллер старики вспоминали, что на свадьбах шахи отдавали приказы, например, привести к нему отца и мать жениха, принести матрас, одеяло, подушку, постелить их посередине круга во дворе и лечь обнявшись в постель. Или заставляли кого-нибудь из близких родственников принести свою жену на спине, в плетёной корзине и т. д. Шутки ни у кого не вызывали обиды, наоборот, чем оригинальнее шах придумывал «наказание», тем больше гости веселились.
Самыми весёлыми участниками свадьбы были домбайлар (у северных кумыков), къарчилар (у южных) – шуты, которые надевали различные маски и веселили участников свадьбы. Шуты на свадьбу могли прийти без приглашения. Часто в шутов переодевались близкие родственницы жениха, причём так искусно меняли свой облик, что их никто не узнавал (переодевались в мужской костюм, в вывернутую наизнанку шубу). Интересно отметить, что шутам было дозволено говорить всё что угодно в адрес любого участника свадьбы. При этом никто не должен был на них обижаться. Они высмеивали жадность, зависть, ложь и другие пороки присутствующих, хотя и в шуточной форме. Шутам позволялись вольности, например, кого угодно обнять, лечь у чьих-то ног, облокотиться. Шуты могли подойти и к ханам и разговаривать с ними как с равными. Обижать шута запрещалось. Если случалось, что кто-то случайно чем-то обидел шута, этого человека все осуждали. Шут получал на свадьбе подарки и другие знаки уважения.
Вечером четвёртого дня после свадьбы к молодой приходили родственники мужа. Ей задавали различные шуточные вопросы, на которые она не обращала внимания, а лишь угощала гостей вином и сладостями. Через две-три недели совершался ритуал первого выхода новобрачной за водой. Её сопровождали родственницы во главе со старшей родственницей мужа. Процессия двигалась к источнику под музыку и песни, встречных одаривали сладостями.
Спустя месяц после свадьбы невестку вводили в большую комнату дома мужа. По этому поводу устраивалась пышная церемония. Молодую сопровождали наставница и подруги. Они несли на голове подарки для родни мужа: войлочные ковры, отрезы тканей, мелкие вышитые предметы. Родственницы мужа приветствовали невестку, желали ей благополучия. Затем она возвращалась в свою комнату, где угощала подруг.
Невестку не сразу допускали к участию в хозяйственной жизни семьи. Первое время после свадьбы она не могла заговаривать ни с кем, кроме мужа. Когда свекровь снимала разговорный запрет, невестка должна была сделать ей подарок. Особенно долго, иногда несколько лет, длился запрет на разговор невестки со свёкром. Обряд снятия запрета сопровождался торжеством с участием близких и обменом подарками между свёкром и снохой.
В кумыкской семье строго соблюдался обычай, согласно которому с первых дней супружества невестка должна была придумать своим новым родственникам красивые имена – ласковые для молодых и уважительные для стариков.
После заключения брака жена переходила не только во власть, но и на иждивение своего супруга. Родители невесты не вмешивались во взаимоотношения молодых, более того, они ориентировали дочерей на покорность мужьям даже в тех случаях, когда взаимоотношения в семье бывали сложными. Женщина не могла по своему усмотрению покинуть дом мужа и уйти к родителям или родственникам.
Разводы у кумыков случались крайне редко. Инициатива исходила обычно от мужчины. При разводе он возвращал ту часть калыма, которая предназначалась на содержание жены. Женщина могла забрать с собой свои личные вещи.
Вся полнота власти сосредоточивалась у главы семьи, обычно им был старший мужчина – дед, отец, брат. Он определял внутренний распорядок жизни семьи, мог вмешаться в личные дела и отношения взрослых членов семьи, имел решающее слово при выборе жениха или невесты. Обязанности, как правило, справедливо разделены между членами семьи.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.