ВВЕДЕНИЕ

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

ВВЕДЕНИЕ

Когда перестройка взяла свой катастрофический разгон, то выяснилось — социализм у нас построен «не тот». Да и, как потом объяснили, это не вполне социализм и даже вовсе не социализм. И тогда все радостно решили, что «хороший» социализм надо искать за бугром.

Это уже под самый занавес нам стали всовывать иностранный капитализм, а вначале-то речь шла об иностранном социализме. Китайском, венгерском, югославском, шведском, датском — и так далее. Очень странно, что не обнаружили папуасский или бушменский социализм, — бурлящая перестроечная общественность проглотила бы и это.

Собственно говоря, именно этот поиск заемных моделей социализма и стал началом дичайшего чужебесия, которое охватило страну и развалило державу.

А ведь не мешало бы перестать крутить головами в разные стороны и посмотреть под ногами. Поискать свою — национальную модель. Тогда, помнится, все говорили о «социализме с человеческим лицом», но почему-то все эти «лица» обращались к нам с каким-то чужеземным акцентом. Между тем почти никто и не думал искать социализм с русским лицом.

Всем было некогда. «Горбачевцы» настроились на социал-демократию. «Ельцинцы» уже задумывались о капитализме. «Ортодоксы» хранили верность марксизму, рожденному в Европе XIX века. «Почвенники» внезапно открыли Столыпина и ратовали за «русского хозяина».

Между тем россыпи нашего, русского социализма просто валялись под ногами. Русский социализм, в искаженном виде, присутствовал и в «плохом» советском социализме, и в разных народнических концепциях, и даже в писаниях некоторых монархистов. Но самое главное — социализмом была насыщена вся практика государственного строительства в России.

Этого у нас не понимают до сих пор. Как и во времена Горбачева, все поиски «правильного» социализма сводятся к попыткам внедрить в России европейскую социал-демократию. Как будто исторический опыт не показал всю провальность социал-демократии на русской почве.

Вряд ли возможна реставрация (в том или ином виде) советского социализма. Хотя у него по-прежнему очень много сторонников. Недавно социологическая служба РОМИР провела опрос, в ходе которого пыталась выявить отношение россиян к проблемам общественного устройства. Из всех опрошенных 21 % высказались за возвращение социализма. В основном это люди старше 40 лет, проживающие в сельской местности и мелких городах. Очевидно, ностальгия по старым временам все еще очень сильна. Это, к слову сказать, характерно и для стран бывшего социалистического лагеря. Возьмем, для примера, Польшу. Согласно результатам исследования, проведенного Варшавским центром по изучению общественного мнения, 79 % поляков считают, что в Польской Народной Республике у людей было больше денег, чем сейчас. А 73 % отметили большее чувство безопасности в то время. Столько же респондентов были убеждены, что при коммунистах в общественной жизни присутствовало гораздо меньше вранья, чем в новую эпоху. Показательно, что наиболее популярен Эдвард Герек (ему отдали свои симпатии 46 %), возглавлявший страну еще до Войцеха Ярузельского. Что ж, и у нас многие сегодня симпатизируют Брежневу… И что уж совсем характерно — социалистические идеи получают большое распространение в нынешних США. Так, согласно опросу, проведенному службой «Гэллап», к социализму положительно относятся 36 % жителей США.

Разумеется, на одной ностальгии далеко не уедешь — тем более что она имеет обыкновение проходить. Но отношение к социализму в современной России вовсе нельзя сводить к одним лишь воспоминаниям об СССР. В этом плане крайне любопытными выглядят данные опроса, проведенного Центром социального прогнозирования. Входе опроса за социализм эпохи СССР высказалось 16,4 % (это даже меньше показателей РОМИР). Но в то же время более 50 % выразили желание жить при «ином социализме», который совмещал бы социалистические и рыночные отношения. И только 20,2 % опрошенных отдали предпочтение «рыночному капитализму». То есть, как видно из данных опроса, большинство россиян — за социализм, но за социализм обновленный.

Что же это за «иной социализм»? И где его искать? Опять смотреть на передовой Запад? А если все-таки попробовать найти «формулу» собственного социализма — с русским лицом? Причем сделать это не по-доктринерски, упершись в труды левых теоретиков, но творчески — присмотревшись к истории русской государственности.

Тогда выяснится, что социализм у нас был задолго до Ленина и Сталина — с первых русских царей. Его отличал четко выраженный патернализм, стремление защищать интересы общества и всех социальных слоев непререкаемой силой государства. И элементы этого патернализма у нас сохраняются еще и до сих пор — не столько в политике властей (которая довольно либеральна), сколько в общественном сознании. Б. Макаренко, директор Центра политических технологий, отмечает по этому поводу следующее: «Пока государство имеет возможность подкармливать население, а действующая власть без риска финансовых проблем способна тратить деньги на социальные нужды, население будет голосовать за действующую власть, а не за оппозицию».

Итак, разговор зашел о русском патерналистском социализме. И тут надо сразу оговориться, что он является не столько левым, сколько правым. Под «правизной» здесь, само собой, не понимается либерализм гайдаро-чубайсовского разлива, на базе которого был создан пресловутый «Союз правых сил». «Правый» — это значит сторонник сильной государственности, национал-консерватор и традиционалист. К нашему прозападному либерализму это не имеет никакого отношения.

Не случайно, кстати, до революции правыми назывались монархисты-консерваторы (они же — «черносотенцы»). А тогдашние «Чубайсы» типа Милюкова себя никогда бы к правым не отнесли.

Вообще, надо сказать, что тут в наличии очень древний и важный символизм. У индоевропейцев «правое» всегда отождествлялось с чем-то прямым, с сутью, истиной, существованием (бытием). Причем они неизменно противопоставляли ему «левое», связывая его с кривизной, ложью и небытием. Особенно ярко это проявилось у древних славян, знавших о некоем метафизическом противостоянии двух вселенских начал — Правды («правой») и Кривды («левой»). В духовных стихах, свод которых условно именуется «Голубиной книгой», читаем:

Это не два зверя собиралися,

Не два лютые собиралися:

Это Правда с Кривдою соходилася,

Промеж собой они бились-дрались,

Кривда Правду одолеть хочет…

По данным «Голубиной книги», Кривда одержала победу на земле, а Правда ушла на небо. Тут уже содержится прямое указание на высшие, потусторонние реальности — «прямое правое» связано с верхом, а «кривое левое» — с низом.

Следует учитывать, что «левое кривое» не всегда символизировало зло — часто оно применялось для характеристики потустороннего земного, понимаемого как некая онтологическая оппозиция потустороннему небесному. Так, славяне относили мужское начало к правому, тогда как женское — к левому — кое-где и до сих пор во время свадеб и погребений женщины стоят слева от мужчин. Выдающиеся исследователи славянской мифологии В. В. Иванов и В. В. Топоров писали: «Противопоставление правый — левый лежит в основе древнего мифологизированного права (право, правда, справедливость, правильный и т. п.), гаданий, ритуалов, примет». Еще и сегодня бытует характерное выражение: «Даю правую руку на отсечение». Оно есть отголосок тех времен, когда, выступая на суде, человек апеллировал к правой, небесной стороне и изъявлял готовность принести ей в жертву свою правую руку, если его показания не будут правдивыми. Сам древний суд вершился князем, символизировавшим Божественное Небо. Позже немало судебных функций останется за монархом, который обладал тем же символизмом. (В этом плане немаловажным будет заметить, что пресловутое разделение властей на законодательную, исполнительную и судебную является одним из ярчайших проявлений десакрализированного либерализма.)

Оппозиция правого и левого характерна и для христианства. Так, считается, что во время Страшного суда праведники будут находиться по правую руку от Христа, грешники — по левую. За правым плечом человека помещают ангела-хранителя, тогда как за левым — беса-искусителя.

Весьма любопытным будет обратиться к одной из ритуальных практик времен правления царя Иоанна IV Грозного. Входе разных дворцовых церемоний представители опричнины размещались по правую руку от царя, а представители земщины — по левую. Это носило глубочайший символический смысл — опричные территории рассматривались как некий небесный удел на земле (отсюда противопоставление земщине), как царство земных ангелов, воинов-монахов, управляемых царем-игуменом.

Таким образом правое, в противоположность левому, характеризует нечто священное, религиозно оправданное, благое и мужественно-героическое. Оно связано с Небом и устремляется к нему. Ввиду этого определение «правый» больше подходит традиционалистскому, национально-консервативному движению, выступающему за религию, империю, вождя и иерархию. Понятно, что такая правизна не имеет ничего общего с буржуазно-либеральными подделками. (В Европе правыми долгое время считались роялисты — сторонники монархии и враги буржуазной революции. И лишь потом «правая» была приватизирована буржуазными политиками. В России же эта приватизация идет со скрипом, СПС широкой поддержкой не пользуется. Таким образом, «левым»— изначально — был капитализм. А западный социализм был уже реакцией крайне левых Европы на ужасы раннего капитализма. И реакция эта оказалась совершено неадекватной, нигилистической.)

Так вот, русский социализм — это правый социализм — самобытный и государственный. Именно он столетиями лежал в основе существования российской государственности. И когда с этой основы сошли, то государство оказалось в огне революции. Но при этом Россия все равно не пошла по либерально-капиталистическому пути и выбрала левый социализм, идеологически разработанный на Западе. В данном социализме Сталин сумел найти правые, традиционалистские элементы, использовав их в государственном строительстве.

Вот об этом и будет рассказано в данной работе, которая есть нечто среднее между историческим исследованием и политическим сочинением. И здесь будут частые ссылки не только на труды историков, но и на работы политиков — это позволит лучше понять сущность и стиль жесточайшего политического противоборства вокруг социализма и капитализма. Причем особенный упор будет сделан на политических сочинениях дореволюционных русских монархистов.

Надо сказать, что этот пласт нашей общественной мысли изучен пока еще очень недостаточно. Особенно это касается социально-экономических воззрений русских консерваторов, а ведь у нас разговор пойдет как раз об общественном устройстве России.

Кроме того, монархисты имели все возможности создать правую версию социализма, которая смогла бы противостоять и либерализму, и прозападному, левацкому марксизму. Они эту возможность упустили, но к правому социализму подошли достаточно близко.

Поэтому не помешает пристальнее посмотреть на русскую историю глазами монархистов — здесь можно обнаружить много необычного. И поучительного.

У нас привыкли смотреть на «черносотенцев» (кстати, название очень условное, ставшее пропагандистской страшилкой) или как на злобных и коварных погромщиков, или как на простоватых, хотя и честных патриотов-охранителей. На самом деле монархическое движение той поры могло похвастаться блестящей плеядой идеологов, публицистов и экономистов. Их перу принадлежит множество интереснейших книг, брошюр и статей, большинство из которых не утратили своей актуальности и до сих пор.

Итак, вроде бы все необходимые пояснения сделаны. Пора, что называется, раскрывать тему. Но перед тем, как говорить о социализме в России, поговорим о его антиподе — капитализме. Надо выяснить — насколько глубокие корни он имел в нашей стране.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.