Глава 1. Тем временем в Испании… или Триумф и трагедия братьев Сципионов
Глава 1. Тем временем в Испании… или Триумф и трагедия братьев Сципионов
Помимо Италии и Сицилии, важные события происходили также в Испании – источнике живой силы для пунической армии, а ее неисчислимые запасы серебра могли давать деньги для комплектования наемной армии. Обстановка там складывалась для карфагенян весьма неблагоприятно. Находившемуся в Испании брату Ганнибала Гасдрубалу пришлось сражаться с двумя римскими полководцами – известными братьями Сципионами, отправленными в Иберию еще в самом начале войны.
…Кстати сказать, первый экспедиционный корпус был туда направлен, как известно, сразу же после неудачного преследования П.К. Сципионом в устье реки Родан Ганнибалова воинства, стремившегося к предгорьям Альп для прорыва в Италию…
После того, как к Гнею Сципиону присоединился его брат Публий, они на пару стали теребить карфагенян, казалось бы, на обжитом ими полуострове. Прекрасно понимая, что судьба всей «Ганнибаловой войны» решается в Иберии, римские братья умело привлекали на свою сторону многочисленные иберийские племена, лишая тем самым Ганнибала подкрепления. Сципионы сделали правильный ход: они предприняли все, чтобы не пропустить карфагенян через реку Эбро для очередного похода в Италию.
Совет Карфагена собирался направить армию Гасдрубала на соединение с Ганнибалом в Италию. Но сам брат Одноглазого Пунийца, видя, что римские братья «не сидят, сложа руки», вынужден был с горечью отписать в Карфаген, что едва-едва он, Гасдрубал, двинется к Пиренеям, вся Испания станет римской; у него нет ни армии, ни командиров, чтобы оставить вместо себя, – ни того, ни другого в Карфагене тогда не оказалось. Первым на пути римской экспансии оказались войска некого Ганнона. Будучи не чета римскому полководцу Г.К. Сципиону, он потерпел поражение у города Циссис (Кисс), более того – сам попал в плен.
Тем временем брат Ганнибала Гасдрубал получил приказ из Карфагена – немедленно выступать на помощь своему брату в Италию. Но ему удалось убедить карфагенское правительство, что пока ему не будет прислана равноценная замена (толковый полководец с сильным войском!), покидать Иберию нельзя: иначе она будет навсегда потеряна для пунов – она перейдет в руки Рима. Только получив преемника в лице Гимилькона с сильным войском, Гасдрубал начал активно действовать. Поначалу ему сопутствовал некоторый успех: он даже ухитрился разбить беспечно поведший себя передовой отряд римского воинства у города Тарракон.
И все же осенью 216 г. до н. э., когда на реке Эбро (Ибер) его армию, уже готовую для отправки через Альпы в Италию, встретили Сципионы, все сложилось совсем иначе.
Если римляне встали своим традиционным образом – в три линии (гастаты, принципы и триарии с застрельщиками боя, прикрывшими фланги римских легионов), то Гасдрубал в центр своей диспозиции поместил иберов, справа – конных нумидийцев, слева – ливийцев и карфагенских наемников, прикрыв их сбоку иберийской конницей. Численно стороны не уступали друг другу. Некоторые историки – апологеты Ганнибала потом пускались в рассуждения, что в том бою Гасдрубал попытался применить ту же схему сражения, что и его старший брат на Треббии: пехота в центре, по бокам от нее слоны и конница на флангах. Ему, судя по всему, не хватило не только исполнительского мастерства и закалки его воинов, но и вспышки озарения гения Ганнибала, искусно маневрировавшего своими силами в ходе перипетий сражения.
На флангах пунов, где при поддержке слонов действовали проверенная в боях карфагено-ливийская пехота и нумидийские всадники, все складывалось очень удачно. Последние использовали в бою сразу двух лошадей, перепрыгивая с усталой лошади на свежую, чем значительно усиливали свое КПД. Природная ловкость и отменная выучка лошадей позволяли им это делать.
И все же Гасдрубал уступил в центре. Карфагенянина сильно подвели стоявшие здесь его иберийские пехотинцы. Судя по всему, аборигены решили, что им гораздо выгоднее уступить в Испании, чем, победив, отправляться в какую-то неведомую Италию, вернуться из которой смогли бы лишь единицы! Уже первый же прицельный залп римских пилумов заставил иберов – этих индивидуально сильных бойцов – пошатнуться, а когда римские легионеры пустили в ход свои мечи, то они и вовсе побежали. И хотя в какой-то момент могло показаться, что фланги пунов уже берут вырвавшийся было вперед центр римлян в «клещи» (маневр а-ля Канны?!), но иберийская кавалерия вовремя их не поддержала и битва была проиграна. Не спасли пунийского командующего и его слоны, которых то ли римляне смогли обратить в бегство, то ли сами махуты, видя, что бой проигран, погнали в тыл. Потеряв 25 тысяч убитыми и ранеными (?!), а также 10 тысяч пленными (?!), сам Гасдрубал, до последнего сражавшийся на поле боя, едва спасся с горсточкой телохранителей.
Со столь поредевшим войском нечего было и думать о походе в Италию на помощь к старшему брату.
…Между прочим, оставим на совести проримски настроенных античных авторов столь внушительные потери карфагенян: как известно, победителям свойственно преувеличивать нанесенный врагу урон, как, впрочем, и преуменьшать свои потери. Но, так или иначе, именно крупная победа Рима при Эбро над Карфагеном в далекой Иберии имела огромное значение для дальнейшего хода войны. Во-первых, стало окончательно ясно, что на помощь из Испании, по крайней мере пока, Ганнибал рассчитывать не может, а значит, в Италии он по-прежнему остается один на один с римскими легионами. И, во-вторых, моральный дух римского воинства, сильно упавший после двух страшных фиаско (при Тразименском озере и под Каннами), стал понемногу подниматься. Получалось, что настоящая война Рима с Карфагеном только-только начиналась…
С той поры дела карфагенян на Иберийском полуострове шли все хуже и хуже.
Римские братья не спеша, но методично начинают «отгрызать» у Карфагена все новые и новые иберийские территории. По римским данным, цифры карфагенских потерь под Илитургисом и Интиблисом столь колоссальны, в том числе среди дорогостоящей «бронетехники» (61 слон!), что вызывают у современных историков вполне справедливые сомнения, но данные для опровержения отсутствуют. Гасдрубал и Магон Баркиды вместе с сыном Бомилькара Ганнибалом не в силах их остановить. В конце концов, в их руках оказался и андалусийский Кастулон, откуда, напомним, родом была испанская «пассия» Ганнибала Имилька.
Спустя пару лет – в 214 г. до н. э. – римляне снова разбивают пунийцев Гасдрубала в сражении у города Мунды (совр. Кордоба), уничтожив 12 тысяч карфагенских воинов, захватив 3 тысячи пленных и 39 боевых слонов. Победа могла быть еще более полной, но из-за ранения Гнея Корнелия Сципиона копьем в бедро римские легионы сами отходят на исходные позиции. Зато после очередного успеха под Аврингой – страдавший от раны Гней руководил боем с носилок – они заняли территорию почти до Геркулесовых столбов.
После этого римляне смогли вооружить 20 тысяч кельтиберов и пополнить ими свою армию. На их сторону стали переходить даже те, кто долго колебался, чью сторону занять в этой войне. Более того, братья Сципионы применили некую «новинку», ранее не применявшуюся в римской армии: набор в римскую армию воинов из числа союзных племен… за плату! Правда, придет время, и они об этом сильно пожалеют! Дальше – больше, братья оказались как умелыми воинами, так и ловкими дипломатами. Они добились успехов не только на Пиренейском полуострове, но и на западе Северной Африки, сумев склонить к союзу с Римом одного из нумидийских «царей» – вождя западнонумидийского племени масайсилиев (масесилов) Сифакса. Римский центурион Квинт Статорий даже остался у Сифакса обучать его воинов римскому боевому пехотному строю и военному искусству. Задача была не из легких: никогда ранее у африканских кочевников пехоты не было по определению! Вскоре в одной из стычек Статорий показал всем, что римские центурионы – крепкие профессионалы: хорошо усвоившая его уроки, новоиспеченная пехота масайсилиев разбила карфагенян в пух и прах! Более того, авторитет римского оружия, вернее, римских военспецов в лице их закаленных центурионов (эдаких «псов войны»!), поднялся среди нумидийских племен очень высоко. Понятно, что после этих событий Ганнибал уже не надеялся получить подкрепления из Испании.
Но военная фортуна переменчива.
Примерно в то время, когда Ганнибал стоял у ворот Рима, его брату Гасдрубалу Баркиду пришлось срочно отправиться на… родину с отборными войсками для усмирения нового союзника Рима – Сифакса, чинившего много неприятностей Карфагену на западе Северной Африки. Прекрасно понимая, что надолго оставлять Иберию «без присмотра» он не может, Гасдрубал Баркид нашел прекрасный выход из опасной ситуации: натравил на бунтаря Сифакса его извечного врага – другое нумидийское племя – массилиев, обитавших неподалеку от Карфагена, «царем» которых тогда был Гала. Особенно отличился в боях с всадниками Сифакса юный сын Галы, «принц» Массанасса, которому поручил командовать своим войском престарелый «царь». Рано проявивший талант первоклассного кавалерийского начальника, Массанасса с блеском выполнил задание, разгромив Сифакса и заставив его бежать в Мавританию. Сифакс запросил у карфагенян мира. Царю разрешили вернуться в его царство.
Оценив заслуги юного «принца», карфагеняне решили закрепить союз с ним традиционным для всех времен и народов способом! По рассказам, ему была предложена в жены первая красавица Карфагена – дочь влиятельного Гасдрубала (сына Гискона) – несравненная Софонисба (Софонисоба). Казалось, свадьба не за горами, но, как это часто бывает в годы военного лихолетья, труба пропела «В поход!!!», и брак пришлось отложить на потом. А потом… война внесла свои кровавые коррективы в их судьбы, но об этом чуть позже.
…Нумидийский царь Массанасса (или Массинисса) (ок. 240? – 149 гг. до н. э.) – одна из самых заметных фигур в истории Пунических войн. Последствия его поступков серьезно сказались на ходе истории Западного Средиземноморья конца III в. до н. э. – первой половины II в. до н. э. Если верить свидетельствам современников, в том числе римлян (а наш герой прожил исключительно долгую жизнь – почти 90 лет!), Массанасса поражал всех ростом и статью, несокрушимым здоровьем (в том числе, и мужским: умирая, он оставил 4-летнего сына!) и очень светлыми глазами, живым умом и неукротимым нравом, властолюбием и сластолюбием. О его выносливости, даже в весьма преклонном возрасте, ходили легенды: он мог сутки скакать на коне под лучами палящего солнца, легко переносить голод и жажду, питаться одной травой! Очень рано проявленные звериная ловкость и безумная отвага, страшное коварство и невиданная стремительность превратили его в глазах врагов в настоящего демона, вездесущего и ненасытного. Массанасса был подобен пламени, которое не остановится, пока не уничтожит все на своем пути. В душе этого одетого в плащ из львиных шкур кочевника жила одна, но всепоглощающая мечта – править Нумидией единолично! Более того, он мечтал создать великую державу, что-то вроде эллинистического царства, со столицей в богатом и роскошном городе, лучше всего в Карфагене. Всю жизнь он будет идти к этой цели и добьется ее: он раздвинет границы отцовского царства, создав поистине огромную державу – от границ Атлантики до Ливии. Он станет чеканить монеты с символами царской власти и греческими надписями. Но ему не удастся покорить Карфаген – задача такого масштаба окажется ему не подвластна. Когда римляне в своей третьей и последней войне с Карфагеном (149–146 гг. до н. э.) зайдут в тупик и униженно обратятся за помощью к столь обязанному им Массанассе с его несравненной нумидийской конницей, то 90-летнему воину уже было не до них! Он ушел в свой последний военный поход – в Бессмертие! Но это уже другая история – история Третьей Пунической войны, о которой мы расскажем вам в другой раз…
Сципионам не удалось воспользоваться временным отсутствием Гасдрубала Баркида, и после разгрома Сифакса средний брат Ганнибала успел вернуться в Иберию, причем не один: с ним прибыли ливийские наемники его брата Магона и Гасдрубала (сына Гискона) вместе с превосходной нумидийской кавалерией их нового союзника юного принца массилиев Массанассы.
Именно с ее помощью три карфагенянина объединенными усилиями сумеют покончить в Испании с братьями Сципионами.
На военном совете римских полководцев было принято опасное решение, явно навеянное блестящими успехами предыдущих походов против Гасдрубала Баркида. Теперь римляне намеревались не просто помешать карфагенянам прорваться в Италию на помощь воевавшему там Ганнибалу, а уничтожить все их отнюдь не маленькие армии и закончить войну в Испании с высадкой в Северной Африке.
Затея была сколь грандиозная, столь и непредсказуемая по последствиям.
Сначала Сципионы, навербовавшие, как уже отмечалось выше, в свою армию 20 тысяч местных кельтиберов – бойцов свирепых, но не стойких, совершили роковую ошибку. Они неразумно разделили свои силы. Две трети всех римских сил во главе с Публием Корнелием Сципионом было решено двинуть против Магона Баркида и Гасдрубала Гискона. Оставшаяся часть римских войск Гнея Корнелия Сципиона вместе со всеми кельтиберами должна была действовать против армии Гасдрубала Баркида. Римские полководцы так были уверены в успехе, что беспокоились лишь об одном: как бы напуганные предыдущими сокрушительными поражениями от римских легионов Сципионов карфагенские военачальники не ушли в горы и не затянули бы войну на долгие годы. Эйфория от предыдущих побед явно сыграла злую шутку с прежде такими расчетливыми римскими братьями.
Карфагенские военачальники предпочли выжидать, ожидая начала военных действий со стороны неприятеля.
Римские братья-полководцы вместе подошли к лагерю Гасдрубала Баркида. Действуя по ранее разработанному плану, Гней остановился, а Публий двинулся вперед навстречу своим противникам. Учтя, что главной ударной силой Гнея Сципиона, несомненно, являются его кельтиберские союзники (их было намного больше, чем собственно римских легионеров!), Гасдрубал Баркид сумел тайно и ловко перевербовать их на свою сторону. Крупной суммы денег оказалось вполне достаточно, чтобы армия Гнея в нужный для него момент могла сократиться более чем вдвое. В результате, когда противники сблизились на глазную видимость, кельтиберские вожди внезапно увели своих воинов, нагло заявив опешившим римлянам на прощание, что, дескать, междоусобицы не позволяют им продолжить воевать на стороне Рима. Так, Гней Сципион оказался один на один с превосходившими силами врага, который немедленно начал наступление. Понимая, что ввязываться в бой теперь чревато поражением, а соединиться с братом враг не даст, Гней принял единственно возможное решение: отступать, уклоняясь от боя, особенно на равнине, где превосходство неприятеля было бы подавляющим. Карфагенская кавалерия кинулась ему вдогонку.
Теперь все зависело от того, кому улыбнется удача в схватке Публия с другим братом Ганнибала и Гасдрубалом Гисконом.
Его положение было ничуть не лучше, чем у младшего брата.
Нумидийская конница Массанассы постоянно – днем и ночью – налетала на римское сторожевое охранение. Удары, наносимые ею, день ото дня становились все ощутимее, потери среди легионеров – все болезненнее. В конце концов, римляне оказались запертыми в своем собственном лагере. Нехватка собственной кавалерии делала положение Публия все более и более тревожным. Опасность возросла, когда разведка донесла о приближении к римскому лагерю 7—8-тысячного отряда, одного из самых воинственных иберийских вождей Индебола (Андебала) – снова перешедшего на сторону карфагенян. Стремясь не допустить соединения Индебола с Магоном и Гасдрубалом Гисконом, Публий Корнелий Сципион решился на крайне рискованный маневр! Оставив в лагере лишь малую часть своей армии под началом своего легата Тиберия Фонтея, со всеми силами сам бросился навстречу переметнувшимся к врагу иберийцам. Но перехватить Индебола римский полководец не успел, и ему пришлось принять встречный бой с объединенными силами Магона Баркида, Гасдрубала Гискона и Индебола. И хотя численное превосходство было на стороне противника, но дисциплинированная римская пехота уже, казалось, побеждала, как вдруг с флангов на нее напали нумидийские всадники Массанассы, а с тыла врезались конные карфагеняне, заранее спрятанные в засаде. Во время жестокого боя пытавшийся прорваться из окружения Публий пал, пронзенный несколькими дротиками. Лишившись командующего, римские легионеры стали разбегаться; многие из них были изрублены нумидийскими всадниками уже во время бегства.
…Между прочим, рассказывали, что на самом-то деле Публий Корнелий Сципион-Старший (вскоре на испанском театре военных действий появится его сын – Публий Корнелий Сципион-Младший) погиб совершенно случайно: во время рекогносцировки, которую он совершал перед боем с немногочисленной свитой, и оставшиеся без полководца римляне проиграли превосходившим численно врагам!..
Теперь положение Гнея Сципиона крайне обострилось: карфагенские армии очень быстро объединились и стали его окружать. Войско Гнея вынуждено было ночью отступить перед численно превосходящими силами всех трех карфагенских полководцев. Но летевшая по пятам нумидийская кавалерия задиристого и охочего до подвигов юного и неутомимого «гончего пса» Массанассы заставила на рассвете римскую пехоту остановиться и принять невыгодный бой…
…Ближе к ночи Сципиону все же удалось занять на холме, господствовавшем над местностью, круговую оборону и даже возвести из обозной клади, повозок и седел подобие заграждений. Сделать вал и ров было не из чего: земля была каменистой, а на холме не росло даже кустов. Однако сопротивляться многочисленному противнику римские легионеры долго не могли. Скоро наступающие со всех сторон враги расчистили себе дорогу и начали резню. Кое-кому из римлян посчастливилось укрыться в окрестных лесах, а затем пробраться в лагерь Фонтея. Гней Сципион геройски сражался до последнего и погиб то ли на вершине холма, поднятый разъяренными врагами на копья, то ли во время ретирады…
Хозяевами Испании опять стали карфагеняне.
У них появилась возможность проникнуть на север Пиренейского полуострова и попытаться провести подкрепления Ганнибалу через Альпы. Но сделать этого они не сумели из-за исключительно грамотных действий римского командира из сословия всадников Луция Марция Септима. Уведя остатки разгромленных римских легионов на север за реку Ибер, он так сумел построить оборону, что с ходу сунувшийся было за ним Гасдрубал Гискон, получив жесткий отпор, оставил попытки добить разгромленного врага. Более того, Марций организовал преследование, и не ожидавшие от остатков римских армий такой прыти карфагеняне пропустили ночное нападение на свой лагерь. Потерпев двойную неудачу, Гасдрубал Гискон вынужден был откатиться назад за водный рубеж.
После гибели братьев Сципионов борьба за Испанию начиналась сначала.
Обеспокоенные тяжелым поражением на иберийском театре войны и смертью обоих Сципионов, римляне, к тому времени уже вытеснившие Ганнибала на юг Италии, искали им замену. Утвердить на посту главнокомандующим избранного остатками римских солдат Луция Марция, офицера храброго, умелого и, что самое главное, прекрасно знавшего испанский театр военных действий, но, к несчастью для него, невысокородного происхождения, благородный сенат, естественно, отказался.
…Между прочим, «отцы-сенаторы» почувствовали себя задетыми, даже ущемленными в своих правах: какой-то никому из них неведомый Марций оказался во главе хоть и разгромленной, но армии и, донося обо всем случившемся в Иберии, самочинно именовал себя «пропретором». Наиболее дальновидные из сенаторов увидели в происшедшем ростки зловещего будущего: солдаты сами выбирают себе полководцев, а те, опираясь на их «штыки», рвутся к единоличной власти в Риме! Любопытно, что, по сути, они были правы, но время «Мариев», «Сулл», «Серториев», «Цезарей» и прочих «лепидов с катилинами» еще не наступило, хотя и было уже не за горами. Через полтора столетия это станет возможным, и вековые устои Римской республики окажутся на грани развала…
Отправленный было к остаткам римских войск в 211 г. до н. э. в Испанию главнокомандующим, проконсул (пропретор?) патриций Гай Клавдий Нерон во главе 6 тыс. римской пехоты с 300 всадниками и таким же количеством союзных италийцев не справился с непростой ситуацией, в которой он оказался. Будучи, безусловно, очень способным командиром, из-за вспыльчивости и высокомерия он не смог стать популярен среди легионеров и местного населения.
…А ведь сначала Нерону крупно повезло!!!
Соединившись с остатками римских войск Тиберия Фонтея и Луция Марция, он стремительным маневром запер в узком тупиковом ущелье Черные Камни, на которые столь богата Испания, карфагенскую армию Гасдрубала Баркида. Оставалось только заставить ее сдаться.
Ситуация была примерно такой же, как и много лет назад у Фабия с Ганнибалом под Казилином!
И вот тут-то новый римский главнокомандующий непростительно опростоволосился: он дал изворотливому Гасдрубалу Баркиду втянуть себя в бесконечно-нудные и, как оказалось, бесцельные переговоры об условиях выхода из долины. Пытаясь выпутаться, карфагенский полководец предложил римскому командующему невероятную сделку: Гасдрубала и его солдат беспрепятственно выпускают из ущелья, а он за это обязуется увести все карфагенские войска из… Испании! Доверчивый Нерон, естественно, ухватился за это чудесное предложение завладеть всей Испанией «без единого выстрела», причем проделать это после понесенных там римскими армиями тяжелых поражений и гибели ее полководцев. Переговоры по деталям «сделки» (условиям сдачи городов, эвакуации их гарнизонов, вывоза карфагенского имущества и прочих «гвоздей и веревок») Гасдрубал очень настойчиво просил перенести на следующий день. Нерон решил проявить великодушие и дал согласие, несмотря на активные протесты Марция и Фонтея, прекрасно знавших все хитрости и увертки карфагенских полководцев.
Выиграв время, карфагенский полководец с наступлением сумерек начал в полной тишине всеми возможными тропами выводить свои обозы. На рассвете все движение в лагере пунов прекратилось и начались… новые переговоры! Ловкий демагог Гасдрубал умудрился навязать Нерону обсуждение стольких проблем, в том числе и вовсе не относящихся к делу, что их решение пришлось перенести на… следующий день (!), а потом еще дважды (!!) откладывать! Выигрывая по дню, а вернее – по ночи, ушлый пунийский военачальник в кромешной тьме ухитрялся отряд за отрядом потихоньку… выводить свои войска из ловушки!! Марций и Фонтей, давно заподозрившие неладное, навязчиво рекомендовали своему начальнику: во-первых, немедленно прекратить переговоры и, во-вторых, проводить тщательное ночное патрулирование всей окрестности. Но Нерон, пользуясь своим высоким положением, сразу поставил их на место, безапелляционно отрезав, что именно он прислан римским сенатом закончить войну в Иберии и именно ему виднее, как это сделать в кратчайшие сроки и без лишних потерь. Пришлось недоверчивым младшим командирам закрыть рты и молчать в надежде на лучшие времена.
А они еще наступят!
Причем очень скоро, и всем станет ясно – как они были правы!
Тем временем, когда почти все уже было обсуждено, Гасдрубал снова попросил Нерона перенести переговоры на другой день, так как, по его словам, в тот день, когда намечалась заключительная встреча, религиозные обычаи запрещали карфагенянам заниматься какими-либо делами. Воспользовавшись последней отсрочкой, остатки карфагенской армии – Гасдрубал вместе с нумидийской кавалерией и слонами – словно привидения, прикрывшись густым туманом, повисшим над ущельем, тихо «растворились» из него. Когда он рассеялся, обескураженным взорам «объегоренных» римлян предстал совершенно пустой лагерь пунов. Только теперь Нерон понял, что все это время Гасдрубал Баркид «водил его за нос». И хотя он тут же бросил всю свою кавалерию вдогонку ускользнувшему из западни врагу, но нумидийская конница крепко знала свое дело, не позволяя разъяренному римскому проконсулу поквитаться с коварным пунийским полководцем…
Казалось, история «противоборства» Нерона с Гасдрубалом Баркидом на этом и закончилась, но судьба сжалится над опозорившимся римлянином и еще даст ему прекрасный шанс сполна рассчитаться со своим вероломным обидчиком.
Но это случится спустя годы и… в другой стране…
Пришлось сенату отозвать «одураченного» патриция Нерона. Рассказывали, что никто не соглашался ехать очередным проконсулом в далекую, полную опасностей Испанию. К тому же средства, которые Рим мог туда направить, были весьма скромными. Покойные братья Сципионы постоянно жаловались сенату на нехватку людей и денег. Тем более, в Испанию следовало отправить толкового, опытного офицера, а огромные потери предыдущих лет привели к тому, что таких офицеров было немного. Шел восьмой год изнурительной «Ганнибаловой войны», конца и края которой не видел никто.
На специально созванном Народном собрании решали – как выправлять ситуацию!
Данный текст является ознакомительным фрагментом.