О православном Евразийстве
О православном Евразийстве
1. Термин «православное евразийство» стал все чаще использоваться хунтой для квалификации мировоззрения Новороссии. Явно с подачи Вашингтона. Термин, на мой взгляд, вполне корректный.
2. (Почти) все исторические евразийцы были православными русскими патриотами. В отличие от славянофилов и вслед за К. Леонтьевым они, однако, скептически относились к единству всех славян, полагая (совершенно справедливо), что культурные, конфессиональные и исторические различия внутри славянского мира чаще всего важнее этнолингвистической близости славянских народов. При этом они подчеркивали, что к Русской Цивилизации (яростными апологетами которой они были сами) относится и ряд неславянских народов (тюркских, кавказских, сибирских), связанных с нами единством судьбы.
3. Неоевразийство уже в 90-х годах в нашей группе добавило к этому геополитику (Суша против Моря как Евразия против Атлантики, евразийцы против атлантистов) и традиционализм (Традиция против современного и постсовременного мира).
4. Все это и является на самом деле идейной основой Новороссии. Во-первых, постановка во главе угла именно православной идентичности в религиозно-культурном смысле (против украинского церковного национализма и униатства, а также против либеральной теории прав человека и защиты сексуальных меньшинств). Во-вторых, евразийское (в геополитическом смысле) противостояние Юго-Востока бывшей Украины атлантистскому крену Запада и Центра (Евромайдан был чисто атлантистским). В-третьих, антилиберальная направленность Новороссии — против гомосексуальных браков, за традиционные ценности, против либерализма и процентного капитала. И наконец, символическое присутствие в рядах Армии Новороссии добровольцев из Осетии и Чечни: единство судьбы.
5. Далее самое интересное. В остром цивилизационном противостоянии с десятками тысяч убитых, авианалетами, артиллерийскими обстрелами мирных городов со стороны киевской хунты и атлантистских карателей Россия мыслится как оплот Православия и евразийства, а сама Новороссия — как передовая линия борьбы православного евразийства с атлантистским либерал-нацизмом. И в сознании бойцов Новороссии, ее политических лидеров, ее граждан преобладает именно такая модель: идет битва России и Запада, Православия и антирелигиозной современности (как минимум антиправославия), Русского Мира и его врагов, Евразии и Атлантики. А вот в самой России такое же понимание ситуации? У широких масс и патриотов — да, такое же. Но только не в элите. Значительная часть российской элиты — модернисты и постмодернисты, атлантисты и либералы. То есть они не представляют большого народа (напротив, презирают его — пятая колонна открыто, шестая — тайно), но живут как малый народ, интегрированный в глобальную сеть атлантизма, либерализма, мирового капитализма и постмодерна. Как сетевой народ.
6. Но. В России православное евразийство пребывает в пассивном, имплицитном состоянии. Оно не выходит на уровень сознания, так как не сталкивается с прямым и откровенным экзистенциальным врагом. Россия огромная, и повседневная жизнь россиянина наполнена мириадом бытовых технических деталей, не позволяющих задуматься о мировоззрении. Сверху же раздается что-то приблизительное и невнятное, в духе коанов. Что можно толковать как угодно — и в православно-евразийском, и в атлантистски-либеральном ключе. А вот в Новороссии уже нет. Когда людей массово истребляют по культурному, религиозному и мировоззренческому признаку (а делают это славяне), то возникает острая потребность в определении идентичности. Поэтому в Новороссии православное евразийство переходит из имплицитного в эксплицитное состояние. Поэтому и внимание к Православию и евразийству (геополитике) в Новороссии повышенное. Здесь это не слова, это война. Это вопрос жизни.
7. Так рождается диссонанс между мировоззрением Новороссии и мировоззрением современных российских элит. Между ними нарастает противоречие. С этим связаны задержки и сбои реальной ощутимой помощи со стороны России ДНР и ЛНР и включение в дело все тех же обрыдших на предыдущих этапах (ранее уволенных) кремлевских политтехнологов, которые изначально занимались последовательной маргинализацией и вытравливанием всякого последовательного патриотизма, содержательного консерватизма, Православия и евразийства из российской политико-идеологической жизни. Так обозначилось противоречие между мировоззрением Новороссии и русского большинства в самой России и мировоззрением российских элит. С этим и связана истерика по поводу невведения войск, попытки слива Новороссии, то есть предательство. Шестая колонна определилась отчетливо, в том числе и идеологически: ее можно узнать по отвержению православного евразийства (как культурно-геополитической позиции).
8. Теперь. Православное евразийство становится мировоззренческой парадигмой Новороссии, и это неизбежно. Православие является ядром духовной идентичности, евразийство — геополитическим и культурно-цивилизационным маркером. Так как Новороссия не сдастся никогда, а будет только усиливаться, а поле борьбы расширяться, то эта идеология будет крепнуть. Следовательно, в лице Новороссии Москве придется иметь дело с православным евразийским Русским государством. Но эта же идентичность просыпается у ополченцев из Российской Федерации, и они с ним возвращаются домой, после столкновения с реальным духовным и геополитическим врагом. Теперь слова священников на службе в Русской Православной Церкви, книги по русской истории и учебники геополитики будут ими восприниматься совсем иначе: как экзистенциальный вопрос, как внутренне переживаемое состояние, как жизнь, как смерть, как кровь. А это и есть мировоззрение — оно входит в кровь и плоть человека, как его внутренний этос, как стержень. Через своих активных пассионариев, воюющих в Новороссии или как-то еще соучаствующих в ее жизни, остальное русское большинство будет все ближе подходить к порогу мировоззренческого самосознания себя как носителей именно этой православно-евразийской идентичности. При этом советское здесь не исключается, но включается в более широкий контекст (за вычетом марксистской ортодоксии, материализма и атеизма). Но и это предусмотрено в идеологии евразийства: ее центр — Православие, византийский монархизм и русская народность, но она подобрала ключ к русской интерпретации советской истории, что кратко выражено в термине «национал-большевизм» (сменовеховство). Православное евразийство обобщает «Вехи» и «Смену вех» в общей парадигме, противопоставляя это атлантизму, Западу, либерализму и постмодерну. Но это и есть, если угодно, «естественная органическая идеология» большого народа России (у малого идеология прямо противоположная). Таким образом, с каждым днем боев за Новороссию в самой России укрепляет (во всех смыслах) свои позиции православное евразийство.
9. Такой анализ показывает, почему шестая колонна в России так переполошилась и бросила главного ликвидатора всех политических патриотических начинаний на центральную позицию в кураторстве Новороссии. Если сейчас не подавить в корне православное евразийство, рост его влияния в российском обществе будет представлять серьезную угрозу для всей атлантистской и либеральной сети в российской элите. Отсюда вытекает все остальное, в том числе и моя недавняя отставка. Мы встретились с символическими жестами, имеющими серьезное значение. Удар по православным евразийцам выгоден только либеральным атлантистам. Разве не так?
10. Где место Путина в этой идеологической схеме? Он всегда предпочитал быть над схваткой либералов и консерваторов, атлантистов и евразийцев, шпионов и патриотов, делая знаки то тем, то другим. В этом его загадочная тактика. Обычно сам Путин изъясняется двусмысленно, так что его можно перетолковать как в евразийском, так и в атлантистском колюче. При этом лояльность Путину или, напротив, оппозиция ему не имеет идеологической окраски: среди его сторонников и среди его противников могут быть православные евразийцы и либеральные атлантисты. Конечно, подавляющее большинство идейных православных евразийцев за Путина, а подавляющее большинство идейных либеральных атлантистов против Путина. Но сам Путин своей идеологии не выявляет. Он произносит нечто уклончивое, что тут же интерпретируется. Не Песковым, тот только еще более все запутывает, ничего не разъясняя. Нет. В верхах власти есть фигура либерально-атлантистского ИНТЕРПРЕТАТОРА любой речи Путина. Если в этой речи есть намек на атлантизм, он будет раздут. Если вся речь (как во время «прямой линии») будет выдержана в православно-евразийских тонах, она будет интерпретироваться «яко не бывшая» — все, что последовало за «прямой линией» было ПОЛНЫМ ОПРОВЕРЖЕНИЕМ слов Путина действиями его же политической элиты. Но по мере подъема православного евразийства в Новороссии и в самой России постепенно возникает фигура ВТОРОГО ИНТЕРПРЕТАТОРА путинских высказываний. Теперь все сказанное им в православно-евразийском ключе начинает фиксироваться, так как для этого возникает мировоззренческая среда. Главная задача ПЕРВОГО (либерал-атлантистского) ИНТЕРПРЕТАТОРА в том, чтобы замедлить появления ВТОРОГО или вообще не допустить его. Так как ранее двусмысленные высказывания Путина или даже его однозначные патриотические декларации (как Мюнхенская речь или «прямая линия») интерпретировались российскими элитами ТОЛЬКО В ЛИБЕРАЛЬНО-АТЛАНТИСТСКОМ ключе. Даже консерватизм Путина сурикаты умудрялись превратить в нечто либеральное. Сейчас эти же опытные фокусники черного пиара и тотального спойлерства пытаются переинтерпретировать даже Новороссию… Поэтому бессмысленно спрашивать, кто Путин, с кем он? Он над схваткой. Он не хочет интерпретировать самого себя. Он настолько сжился с ролью загадочного непредсказуемого Правителя, что не снизойдет до мировоззренческих пояснений, он говорит противоречивыми самоуничтожающимися коанами, а делает то, что делает (в критических ситуациях — всегда делает правильно — с точки зрения православного евразийства). Путин принципиально не возражает против православного евразийства, как, увы, не возражает он и против либерального атлантизма. Первое ему близко, второе чуждо, но терпит он и то и то. Но вот в элите до самого последнего времени либерал-атлантисты в идейной и технологической сфере доминировали. Они имели самоприсвоенную монополию на ИНТЕРПРЕТАЦИЮ. И этой монополии грозит опасность. Она исходит из Новороссии (стремительность воссоединения с Крымом не позволила там обозначиться той же ситуации, а теперь он погружен в технические детали выживания, будучи захлестнутым валом российской бюрократии). И название этого явления — «православное евразийство».
28 июня 2014 в 9:20
Данный текст является ознакомительным фрагментом.