Русский холокост: врата гнева распахнуты

Русский холокост: врата гнева распахнуты

Одесса. Краматорск. Славянск. Мы скорбим. Война есть война. Но каждый наш убитый — это личная потеря. А погибший страшной смертью уносит с собой часть нашей жизни.

В Одессе зверски убиты двое. Мать и нерожденное дитя. Убиты «Правым сектором», Евромайданом, Яценюком, Парубием, Аваковым, Тимошенко, Наливайченко, Турчиновым, Ярошем, Коломойским.

Россия не трогала никого на Евромайдане. Но они твердо намерены убивать нас. Я до сих пор не понимаю — за что?

Но может быть, уже и не стоит понимать и задаваться вопросом. Просто пора принять это как факт. Их ненависть не вызывает нашей ответной ненависти. Но как же эта женщина из Дома профосоюзов в Одессе? Тоже не вызывает?

Это случилось два дня назад. На наших глазах. И обгорелые трупы людей. Наших людей. Их сожгли и растерзали за то, что они против хунты и за Россию.

Я еще понимаю жертвы в Донецкой Республике. Каждое новое Государство, чтобы выстоять, выдерживает экзамен на состоятельность. Чаще всего с оружием в руках. Если нет, тем лучше, но история, как правило, требует жертв. Смерть героя, честно говоря, скорее вдохновляет. Он встал за наше Дело и смертью вдохнул в него жизнь. Он наступил своей смертью на смерть. И его смерть одновременно скорбь и праздник. Мы твердо знаем: на его место встанет другой. Встану я. Встанешь ты. А падем мы — встанут наши дети, братья. Или те русские люди, с которыми мы вообще незнакомы. И павший призовет десять живых. И Донецкая и Луганская Республики обязательно выстоят, и мы придем на помощь им. Но важно: они выстоят и сами. И девушка-медсестра, Юлия Изотова, 21 год, расстрелянная «Правым сектором» в Краматорске, — она не просто девушка и медсестра, жертвенное приношение. Она герой и воин. Это была ее война. И она ее выиграла. Мы скорбим, мы полны гнева и ярости. Но это просто война, и она пала на ней. Как санитарки Великой Отечественной, как сестры милосердия Первой мировой. Как русские женщины, отдававшие свою жизнь Родине во все века. И тем самым они своим подвигом рождали целые поколения героев.

Но вот эта беременная женщина из Одессы. Это другое. Едва ли это была ее война. Едва ли она сделала свой выбор. Едва ли она оказалась в Доме профсоюзов, чтобы принять свой последний бой. Вот это жертва. Вот это бойня. Вот это уже геноцид. Вот за это Киев должен ответить по полной.

Я долго сдерживался от того, чтобы почувствовать настоящую ненависть к хунте. Да, они почему-то стали нашими врагами. Да, они прислуживают американской гегемонии. Да, их русофобия отвратительна. Да, их манеры и внешний вид, стиль речи и необоснованная экзальтация отталкивают. Но для меня они не были экзистенциальным врагом. Я не мог их ненавидеть. Мы отстаиваем свои национальные интересы. Мы противодействуем атлантистской стратегии США. Мы почти вынужденно воссоединились с Крымом. Мы оказались перед неизбежностью поддержки Юго-Востока. Но ненависти не было. Никакой. Скорее сожаление и раздражение. Более того, раз уж они настаивают, что мы враги, — ладно, так и быть, давайте враждовать. Нехотя. Скорее как ответ и брезгливость. Но теперь что-то изменилось. Одесский дом профсоюзов — это черта. Сейчас я, увы, могу признаться: я ненавижу этих людей. Тех, кто убил эту неизвестную беременную женщину. Кто сжег людей Антимайдана. Кто добивал раненых, выпрыгнувших из окон. Кто их хладнокровно расстреливал. Меня не убедят больше никакие аргументы. Я просто их ненавижу.

Кто убил ее? «Правый сектор», Ярош, Коломойский, Евромайдан, Наливайченко, Аваков, Парубий, Яценюк, Турчинов, Тягнибок, Ляшко. Но ее убили и Венедиктов, Макаревич, Ходорковский, Белковский, Орешкин, Марат Гельман, Сванидзе, Новодворская, Немцов, Пономарев. Ее убили Барак Обама и Джо Байден, Маккейн и Виктория Нуланд. Они все убили ее, и еще они посмеялись над ней и ее плодом, назвав «копченой сотней». Они оправдали убийц. Они устроили, подготовили и осуществили жертву всесожжения, русский холокост. И это уже больше чем смерть героя. Это истребление младенцев, преступление, за которое нет пощады.

Врата ненависти отныне открыты. Кровь успокоится кровью. Это не могли сделать люди, люди — они не такие. Это уже что-то другое. А с чем-то другим и разговор другой.

Они и мы. И клятвой между нами тело этой беременной женщины, убитой украинскими неонацистами. Они еще не знают, что такое наш гнев. Они не знают измерения нашей ненависти. Мы и сами не знаем. И не хотели бы знать. Мы сами ужасаемся порой себе и просили всех, настойчиво, не будить глубин нашей ярости. Но они ее разбудили.

Это страшное фото. Лучше бы его не существовало в природе.

Те, кто совершил это, вызвали к жизни грозные силы. Это уже что-то большее, чем война. Ведь даже на войне есть правила. Здесь правил нет. Украинские нацисты убили 2 мая в Одессе беременную русскую женщину. И десятки других людей. Невооруженных. Вот после этого врата русского гнева распахнуты.

4 мая 2014 в 19:03