VIII

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

VIII

Вражда, которую встретила ложа Восходящей Зари в немецком масонстве, ясно показала, что Краузе, Шредеру и др. вне удалось в корне уничтожить предрассудки и преднамеренные искажения, в изобилии накопившиеся в братстве за его столетнее существование; но важно уже было то, что своими исследованиями они подготовили почву, на которой дальнейшие защитники принципа всеобщности союза могли бороться за евреев, вооруженные научными данными о масонстве; в связи с этим, разрешение еврейского вопроса получило новое направление. Если в 80 гг. XVIII в. на сторону евреев в литературе стали масонские сектанты— азиатские братья, a противниками их выступили братья из иоанновых лож, то теперь картина борьбы совершенно изменилась: боролись за евреев те, кому было дорого истинное масонство, a вражеские стрелы пускались теми, кто охранял искаженное искусство. Одновременно с уходом христиан из ложи Восходящей Зари появились сочинения, жестоко обрушившиеся на евреев в масонстве, но братья-евреи могли утешиться тем, что эти нападки встретили отпор со стороны таких писателей, как напр., Ведекинд, Албанус и др.

Мы уже говорили выше о том, как Ведекинд устранил внешние препятствия, возникавшие, казалось, пред евреями на масонском пути; здесь же мы остановимся лишь на тех строках его сочинения, которые уничтожали преграду, исходившую из самого еврейства и делавшую, по мнению иных масонов, невозможным участие евреев в союзе. — Христианин, вступая в масонство, должен был признать людей всех религий равными пред лицом Бога, что несомненно противоречило практическому учению церкви, каравшей «еретиков», последователей «лжеучений» в проч.; со своей стороны, и евреи должны были также признать равенство всех людей и отказаться от взгляда на своих единоверцев, как на «избранный народ», взгляда несогласного с духом масонства. По-видимому, это «антикосмополитическое» выражение служило серьезным аргументом против принятия евреев. Уже Краузе остановил свое внимание на этом вопросе в своем труде «Die drei ?ltesten Kunsturkunden der Freimaurerbr?derschaft». Замечая, что законы евреев вменяют им в обязанность быть справедливым в отношении каждого человека независимо от его национальности, Краузе прибавляет: «однако нельзя отрицать, что религиозное учение и законы евреев вместе с тем, если взглянуть на них во всей строгости, в некоторых пунктах несогласны с человечностью, противоречат идее о человечестве, соединенном в Боге; и к этому относится преимущественно взгляд, будто евреи единственно избранный народ Божий, a также многие предписания, которые неприязненно отделяют евреев в общежитии и в союзах от других народов. Но надо помнить, что этот недостаток присущ всем религиозным сообществам, которые смотрят на постановления своего вероучения, как на единственно спасительные, вследствие чего пришлось бы исключить из ложи всех сочленов этих сообществ. Но помимо сего уже встречаются многие евреи, которые выбросили из своего сердца и мысли эти противные человечеству учения и предписания, и при этом вовсе не присоедивились к тем убеждениям и внешним формам, которые требовали бы от них отречения от еврейства» [99].

Ведекинд также коснулся вопроса об «избранности» еврейского варода: «Правда, — говорит он, — наши евреи не только в общем, но, к сожалению. почти все являются антикосмополитическим народом, и это не в силу их отношения к другим народам, a в силу требования их церкви, и таковыми они были во все времена. Иегова любит только их самих и ненавидит другие народы. Евреям предписана нравственность лишь в отношении одних евреев, по отношению же к другим еврей может действовать согласно своим видам». «Возмутительно!» восклицает Ведекинд, разделяя превратное ходячее представление о еврейской морали, но тут же он ставит вопрос: «все ли, однако, евреи придерживаются таких талмудических поучений? И разве многие последователи папской церкви и сами папы не придерживаются еще более нечеловеческих поучений? A вздумалось ли кому-либо исключить честного человека из-за того, что он исповедует католическую религию? Я полагаю, что каждый образованный человек покинет ложу, которая не приняла бы в союз Маймонида, Спинозу, Мендельсона и др. из-за их еврейства; но я также полагаю, что масоны могут добиваться порядка и с величайшей осторожностью стараться, чтобы каждый еврей, который придерживается антикосмополитических тенденций и проводит их на деле, был исключен из нашего филантропического союза. Такие евреи столь же мало годны в ложе, как те католики, которые думают о братьях протестантах, будто они навсегда прокляты Богом; в обоих случаях принятие соответствующих мер предосторожности возможно, но если ложа и тогда была бы обманута, то это было бы все же гораздо лучше, чем согрешить против достоинства масонства, приняв за основное правило: исключать всех евреев!» [100]. A в другом месте Ведекинд восклицает: «Наш возвышенный орден именно устроен так, чтобы каждый брат мог, согласно убеждению, исповедывать свою положительную религию, как бы она ни называлась, дабы не нужно было закрывать дверей перед каким-нибудь честным, образованным человеком из-за формы его церковного исповедания; из этого и вытекает, как уже сказал Лессинг, — и это совершенно соответствует природе учреждения, — что союз видит свое возвышенное достоинство во всеобщности и в том, что он совершает нечто такое, что до сих пор не были в состоянии совершить ни правительство и, вообще, никакой союз; если масонство что-нибудь делает, чтобы просветить евреев, исправить их и уничтожить пропасть между христианами и евреями, созданную иудейским законом и нашим пренебрежением к ним, то делать нечто такое значит действовать в духе космополитизма» [101].

Ведекинд уделил еврейскому вопросу всего несколько страниц (правда, весьма ценных), Албанус же посвятил ему целую книгу, написанную в форме ряда писем к другу. Албанус, как он сам говорит, провел три года в тесном сближении с целым обществом образованных евреев, и он был так очарован ими, в особенности молодежью, что рисует их в своей книге в самых радужных красках; между прочим, он отмечает, что хотя преследования. которым подвергаются евреи в христианских государствах, не дают им основавия радоваться распространению христианской религии, тем не менее образованные евреи (Албанус подчеркивает, что знает нескольких образованных евреев) с уважением произносят имя Христа, как носителя нравственных идеалов. Албанус, по-видимому, не был знаком с историей масонства и потому он основал свою защиту лишь на общем характере союза, как этического учреждения — с одной стороны, и на умственно нравственных достоинствах евреев — с другой [102].

И дух времени, и труды историков масонства, и, наконец, упорное стремление евреев примкнуть к союзу — все это в своей совокупности привело к тому, что принцип веротерпимости стал все глубже и шире проникать в сознание масонов и ничто уже не могло воспрепятствовать его торжеству [103]. Из Великих немецких лож — гамбургская первая протянула руку евреям; благодаря содействию, которое оказали видные члены ложи, братья Buck, в 1841 г. в подчиненной ложе Фердинанда Каролины был принят первый еврей [104]. Вскоре примеру гамбургской последовали и другие Великие ложи, в тогда перед евреями начали открываться двери многочисленных подчиненных лож; но еще до гамбургской Великой ложи еврейский вопрос стал разрешаться в отдельных самостоятельных или подчиненных ложах. Особенно характерно для этого момента то, что лейпцигская ложа Balduin zur Linde возбудила в 1829 г. особым циркуляром вопрос о евреях, и несмотря на то, что ее «местный» устав исключал из союза нехристиан, она, как и другая лейпцигская ложа, Минервы к трем Пальмам, стала принимать тех евреев, которые уже состояли членами какой-либо законной ложи, причем, по-видимому, для очистки совести, считала их как бы прозелитами [105]. — Совершенно иначе, именно в полном согласии со своим уставом (составленным Шредером), подняла в 1835 г. вопрос о всеобщности союза лейпцигская ложа Аполлона, принадлежавшая (с 1815 г.) к Великой ложе Саксонской Земли и принимавшая [106] евреев; в своем окружном послании она, между прочим, говорила: «союз всегда стремится к свету, правде и праву; ваше время идет навстречу этой великой цели и пред более широким просвещением умов, пред более искренней сердечною теплотою отступят, должны наконец отступить невежественные, мрачные занятия политических, религиозных и научных мистиков» [107].

В следующем году в защиту прав евреев выступил библиотекарь ложи Аполлона, Мерздорф со своей книгой: «Символика, законы, история и цель масонства не исключают из него никакой религии». Уже заглавие книги объясняет ее содержание; впрочем, защищая взгляд на масонство, как на всеобщий союз, Мерздорф мало останавливается на истории и символике братства, что было, пожалуй, целесообразно так как его предшественники достаточно разработали эту область, но и приводимые им отрывочные данные весьма ценны; более убедительными для читателя должны были явиться сообщаемые им краткие сведения о ложах, доступных евреям; уже один факт вступления евреев в союз был несомненно для многих немецких братьев полной неожиданностью; но главное достоинство книги — это теплота и искренность, с которой он убеждает масонов [108] братски отнестись к евреям: «Кто дает нам право — восклицает он, — пренебрегать символическим значением циркуля и выключать из всечеловеческого общества целый народ, которого связал с нами циркуль — т. е. всеобщая любовь! Разве это не глумление над нашим высшим символом». Мерздорф коснулся попутно и того аргумента, что евреи считают себя «избранным народом». «Этот народ, — говорит Мерздорф, — упрекают в нетерпимости и эгоизме, но какой же народ обнаружил большую терпимость? Какой народ дал больше примеров самопожертвования? Пусть же отделяют необразованных евреев (которые никогда не подумают о масонском союзе) от просвещенных и не бросают их в одну кучу! Наша ложа могла бы указать братьев-евреев, которые превосходят многих христиан в развитии чувств и мыслей, и которые не стали равнодушными к своей религии, хотя отказались от предрассудков и некоторых обрядов. Для них обряд менее ценен, чем дух, и они любвеобильно, без предвзятости относятся ко всем религиям и не считают поэтому форму своего богопочитания единственно верною!» [109].

Книга Мерздорфа не прошла бесследно; под ее влиянием группа евреев решила настойчиво добиваться своих законных прав на союз. Двенадцать братьев: И. Мейер в Везеле, М. Латц в Клеве, Д. Герцог, Ад. Левинсон в Миндене, А. Гебер в Зюхтельне, 3. Коген в Зюхтельне, И. Майер в Везеле, Л. В. Гельвитц в Соэсзе, Давид Бингер в Зюхтельне, А. Ромберг в Изерлоне, Г. Л. Гельвитц в Кельне, А. Готшальк в Дюссельдорфе, обратились в сентябре 1836 г. к трем Великим берлинским ложам с посланием, в котором просили дозволить как им, так и вообще евреям, посещать подчиненные им мастерския; вместе с тем братья уведомили о своем шаге те ложи, которые они намеревались посещать, прося их содействия. Послание вызвало шум в немецком масонстве, обратив всеобщее внимание на еврейский вопрос. Великим ложам предстояло разъяснить вопрос: «разрешается ли братьям иудейского исповедания, посвященным в союз правильными ложами, принимать участие в работе Великих лож и подчиненных им мастерских». Все три Великие ложи ответили отрицательно, причем Великая ложа Германской Земли в своем ответе назвала Мейера не «братом», а просто «милостивым государем». Совсем иначе отнеслись к просьбе братьев-евреев некоторые из подчиненных лож. Кельнская ложа в своем циркуляре, разосланном 24 января 1838 г., горячо приняла сторону евреев и самым либеральным образом защищала их права; в этом же направлении высказалась любекская ложа Глобуса и люксембургская ложа Bl?cher von Wahlstadt. В пользу же евреев был решее вопрос и в Великой ложе Саксонии после предварительного запроса подчиненных ей лож. Возбужденный вопрос был предложен на разрешение также и эклектическому союзу [110], который побудил брата Кречмара, мастера стула ложи Сократа к Твердости во Франкфурте-на-Майне, высказать свое мнение по этому поводу. Кречмар серьезно занялся этим поручением; считая вопрос, возбужденный евреями, не частным, a общим, касающимся основы союза, Кречмар выпустил (в 1838 г.) особое исследование «Religionsyssteme und Freimauererei», в котором на основании весьма ценных данных доказывает, что союз не вправе исключать кого-либо из-за религии. Однако эклектический союз не присоединился вполне к решению Кречмара, предоставив действовать в этом отношении каждой ложе по собственному усмотрению.

Подобно эклектическому союзу Великая ложа Ганновера также предоставила каждой подчиненной ложе самой разрешать еврейский вопрос. Тогда мастер стула ложи Черного Медведя в Ганновере, Блумеегаген, возвысил голос в защиту равенства евреев; его книжка «Wo ist der Platz der Freimaurerei in der Menschheit» является прекрасным дополнением к тому, что писали его предшественники.

Готовность принимать евреев высказала также Великая ложа Солнца в Байрете [111].

Новые споры по поводу доступа евреев в эклектический союз возобновились в 40-х г.г., когда в союз вступила ложа Карла, составленная из христиан, выходцев из ложи Восходящей Зари. Уже на самом торжестве привятия ложи в союз можно было предвидеть, что наступят треволнения; отвечая Великому мастеру, бр. Фридериху, говорившему о сущности эклектизма, и бр. Клоссу [112], разъяснившему сущность и цель истинного масонства, братски соединяющего все человечество, оратор ложи Карла, несогласный с таким взглядом, заметил, что теперь только должна начаться борьба, которая выяснит, какие принципы считаются в масонстве лучшими, наиболее верными. Когда Клосс был избран Великим мастером эклектического союза, ложа Карла не принесла ему даже поздравления, выразив этим ему свое неудовольствие. 15 мая 1843 г. особому комитету было поручено рассмотреть вопрос о принятии нехристиан, и комитет высказался в утвердительном смысле, причем предложил исключить из ритуала все, что могло бы служить в этом отношении препятствием; однако, из опасения, чтобы это не вызвало распадения союза, или хотя бы смут (несколько лет назад, как мы видели, каждой ложе было предоставлено действовать в данном случае по собственному усмотрению), осуществление решения комитета было отложено. Но Великий мастер Клосс и в дальнейшем не упускал из виду еврейского вопроса.

Вь 1844 г. Великая ложа эклектического союза обратилась ко всем своим ложам с циркуляром, объяснявшим, что союз не может делать различия между религиями; ложи должны были высказаться во этому вопросу. Ложа Карла, a также две другие, не согласились с объяснениями Великой ложи, и потребовали сохранения в союзе христианского принципа; две ложи не пожелали решать теперь вопроса, дабы не нарушать мира, a шесть лож всецело присоединились к заявлениям Великой ложи (от двух лож не были получены ответы). Вследствие возникшего разногласия ложа Карла должна была по принуждению выйти из союза, две вышли добровольно, и эти три ложи образовали свою особую Великую ложу Единодушия в Дармштадте, доступную лишь христианам [113]. Вскоре однако, благодаря местным условиям, ложе Карла пришлось предоставить нехристианам доступ в качестве посетителей; это вызвало в ее среде раскол и ложа Карла вновь примкнула к эклектическому союзу [114] (1849). Между тем в эклектическом союзе Клосс продолжал действовать в пользу всеобщности союза и в 1849 г. еврейский вопрос был здесь окончательно разрешен. Несколько лет спустя, по предписанию свыше, четыре гессенские ложи, принадлежавшие к эклектическому союзу, должны были примкнуть к Великой ложе Единодушия, и им, в виде исключения, было разрешено и впредь принимать евреев [115].

В начале 40-х г.г. возникли две новые ложи, принимавшие евреев, в Ульме и Штутгардте (Восходящего Солнца).

Улучшение положения немецких евреев в масонстве было несомненно связано с новыми условиями их гражданской жизни, но нельзя отрицать и того, что доступу евреев во многие ложи содействовало и то обстоятельство, что отдельные ложи стали исподволь отказываться от высших степеней и от всего того, что было внесено в союз невежеством и нетерпимостью. Возвращение к старым масонским законам почти всюду сопровождалось открытием братских объятий евреям.

Лишь прусские ложи твердо стояли на, так называемой, христианской основе союза; в это время они, между прочим, постановили, что «если церемониймейстер, обязанность которого осведомляться о том, какую религию исповедуют братья, посещающие ложу, забыл свой долг, и вследствие этого какой нибудь еврей получил доступ в ложу, то удостоверившись в этом факте, он должен приказать еврею выйти, a если тот откажется, сейчас же закрыть собрание». — Такого рода действие должно было возмущать все правильные ложи не только потому, что оно противоречило основному принципу братства, но и потому, что оно вызывало на практике неприятные последствия; так, братья-евреи, селившиеся в Пруссии, должны были прерывать всякую связь с союзом. И вот с 1846 г. со всех сторон начинают раздаваться голоса протеста. Великая английская ложа прерывает сношения с одной берлинской Великой ложей из-за ее неприязни к нехристианам; Великий Восток Франции также решает начать по этому поводу переговоры и не прекратить их «пока из прусских статутов не будут исключены постановления, находящиеся в очевидном противоречии с основным принципом союза, с нравственностью всех народов и веков». В докладе, внесенном на обсуждение Великого Востока Франции, образ действия прусских лож был назван «восстановлением средневековых предрассудков», ложи были уподоблены «глухонемому часовому, который, занявшись своим делом за семью замками, не слышит, что в дверь стучатся братья нашей веры», ложи были названы «вероисповедной таможней, святотатственными руками воздвигнутой в области масонства в долженствующей при входе в храм обыскивать глубочайшие тайники совести и гостеприимно принимать ту веру, которая по тарифу значится освобожденной от ввозных пошлин».

Против исключения евреев из союза протестовали и американские братья, напр., Нью-Йоркская ложа.

He желая ограничиться теми ложами, которые уже покончили с еврейским вопросом, евреи добивались доступа и в те, которые были для них закрыты, и эти требования опирались на столь законные права, что двери таких лож нередко открывались; Великая Национальная Ложа Родоначальница Трех Глобусов (называвшаяся также Великой Национальной Ложей-Родоначальницей Прусских Земель) и Великая ложа «Royal Iork» (с 1854 г.) не дали своим подчиненным ложам прямого дозволения принимать нехристиан в качестве посетителей, но разрешили не спрашивать посещающих братьев о их вероисповедании и приказали только следить за тем, чтобы y братьев были надлежащие свидетельства, выданныя законными ложами.

Кельнская ложа «Minerva zum Vaterl?ndischen Verein», ссылаясь на to, что национальным собранием была установлена равноправность всех религий, приняла в качестве сочленов семь евреев и одного из них избрала даже в свою «коллегию чинов», не испросив особого разрешения, но этот поступок не встретил одобрения со стороны Великой ложи Трех Глобусов, и потому ложа Минервы, отделившись от нее, примкнула к франкфуртскому эклектическому союзу. Подобное же обстоятельство заставило другую ложу «Агриппина» прекратить сношения с Великой ложей «Royal Iork» и присоединиться к гамбургской Великой ложе, с принятием другого имени [116].

Но и этот успех не удовлетворял евреев, и около 1860 г, бр. Вильгельм Левисон вместе с некоторыми единоверцами из Миндена обратился к Великой ложе Трех Глобусов с просьбой допустить евреев в подчиненные ей ложи в качестве «постоянных посетителей»; это ходатайство встретило особенное сочувствие со стороны самостоятельной эльберфельдской ложи, «Hermann Zum Laude der Berge», которая разобрав вопрос с различных точек зрения, по предложению брата Вейдтмава, постановила выступить пред Великой ложей в защиту еврейских прав. Великая ложа сделала некоторые уступки, но незначительные. В это время Великая ложа «Royal Iork» разрешила своим мастерским принимать евреев в качестве «постоянных посетителей», a в 1872 г. она признала евреев полноправными членами масонского союза [117]. Точно так же поступила в 1873 г. Великая ложа Единодушия.

В 1874 г. Великая ложа Трех Глобусов предоставила евреям доступ в подчиненные ложи в качестве «постоянных посетителей», но она не согласилась на прием их как сочленов, но уже в 1876 г., по поводу поступившего в ложу предложения об уравнении евреев в правах, союзная директория Великой ложи высказалась в том смысле, что с принятием этого предложения никакая опасность не грозит учению, что те изменения, которые придется сделать в статуте, не стоят даже упоминания и что только ложи шведской системы упорно отказываются от нехристиан; на стороне предложения оказалось большинство голосов (64 против 45), но для вступления его в закон нужны были две трети голосов. В следующем году это предложение было вновь внесено в ложу; в его защиту выступила союзная директория с великим мастером v. Etzel во главе, a также законодательная комиссия, но 88 голосов в пользу предложения при 57 голосах против него оказались недостаточными. Тогда старик Etzel отказался от своего поста и вышел совсем из союза [118]. Спустя шесть лет Великая ложа сама себя осудила, когда в ответ на письмо Великой ложи Голландии она писала: «Мы признаем, как и вы, что в принципе исключение евреев из наших лож не согласно с основою масонства и мы питаем надежду, что это ограничение не в очень отдаленном будущем исчезнет».

Великая ложа Земли в Берлине принимает евреев только как «постоянных посетителей», но и ее великий мастер открыто заявил, что «придет время, когда будет разрешен прием нехристиан».

В настоящее время все ложи мира принимают евреев как сочленов [119], за исключением Великой ложи Земли в Берлине, Великой ложи Трех Глобусов и Великих лож Дании, Швеции и Норвегии.

Заключая эти строки, мы не можем не повторить, что вопрос об участии евреев в масонстве далеко не исчерпан нами; но и приведенные данные свидетельствуют, что просвещенные евреи тех стран, куда проникало масонство, не оставались глухи к брожению общественной мысли, выражавшемуся в различных задачах масонских союзов. Примкнув к масонству, евреи разделили не только прогрессивные стремления братьев, но и их заблуждения, и это обстоятельство, на наш взгляд, делает особенно интересным подробное изучение затронутого вопроса, которому несомненно должна быть отведена страница в истории культуры западно-европейских евреев 18 и 19 веков. В частности, наш очерк, мы полагаем, убеждает и в том, что при всестороннем изучении реформационного периода в истории французских и немецких евреев необходимо разработать между прочим и вопрос о современном участии евреев в масонстве.