«Ободриты, ныне зовущиеся ререгами»

«Ободриты, ныне зовущиеся ререгами»

Определённые сложности для интерпретации представляет оставленное Адамом Бременским в 1070-х годах сообщение: «ободриты, ныне зовущиеся ререгами». Несмотря на большое сходство с названием ободритского города Рерик, она, тем не менее, не может быть от него производной по причине того, что появляется лишь в конце XI века, в то время как Рерик был разрушен в начале IX. Обратная связь – происхождение названия города Рерик от самоназвания ободритов – выглядит возможной. Франкские анналы сообщают, что Рерик назывался так «на языке данов», что, однако, отнюдь не тождественно тому, что это слово происходило из датского языка. В начале IX века, сразу после разрушение Рерика, франкодатские связи осуществлялись через датских купцов. Сообщение франкского хрониста о «названии города на языке данов» в действительности показывает лишь то, что информация о городе и его названии была получена от данов и переданное ими название не было франкам известно. Но это отнюдь не исключает возможности того, что даны могли называть город ободритов его славянским названием, которое также не было известно франкам, но так как информация была получена от датчан, франкский хронист не мог знать таких подробностей. С другой стороны, город мог иметь и датский вариант названия, отличный от славянского – традиция скандинавов называть славянские города другими именами хорошо известна. В таком случае, слово Рерик могло иметь как датскую этимологию, так и попросту происходить от названия ободритов – ререги. То есть Рерик – город ререгов, что косвенно указывало бы на существование такой формы названия ободритов уже в IX веке.

Кроме этого существуют и другие сложности для принятия «ререгов» в качестве возможного датского названия ободритов. Эта форма самоназвания ободритов «ререги» достоверно известна только из одного источника – Адама Бременского, но неизвестна собственно датским источникам (Саксон Грамматик) или скандинавским источникам, основывавшихся на свидетельствах датских очевидцев (Сага о Кнютлингах). Адам указывал, что форма эта более соответствовала названию ободритов, чем собственно «ободриты» в его время, то есть в 1070-х годах. В то же время намеренная критическая правка этого фрагмента Гельмольдом, убравшим из «списка» форму ререги и оставившим только «ободритов», говорит о том, что ко второй половине XII века форма эта снова перестала соответствовать реалиям времени.

Так как это обстоятельство является, по сути, единственной зацепкой в вопросе о появлении ререгов в списке Адама, следует обратить на него более пристальное внимание. Могла ли смена племенного названия (с «ободриты» – на «ререги») на короткий период в конце XI века быть обусловлена какими-то преобразованиями в ободритском королевстве? На самом деле, в это время в государстве ободритов действительно произошли кардинальные изменения. В 1066 году династия правящих в Мекленбурге князей в ходе языческого восстания была вопреки закону о наследовании власти смещена, а новым ободритским правителем стал Круто из некой, происходящей извне и не связанной с предыдущей, династии. Гельмольд сообщает о вражде этих династий, притом, что потомки Круто в XII веке представляются им как рюгенские славяне. Немецкие историки XVI века,

Томас Кантцов и Николай Маршалк, также определённо говорили о происхождении династии Круто с Рюгена, источники их, правда, не совсем ясны. В этой связи стоит обратить внимание на два обстоятельства.

1. С одной стороны, форма «ободриты» тесно связана в источниках с князьями, правившими в крепости Мекленбург, «ободритами в узком смысле». «Ободриты» ранней франкской традиции тождественны «королевству ободритов», всему его населению, независимо от племенного происхождения и связанных в некоторых случаях (как вильцские племена хижан и линонов) только объединением под властью ободритского короля. С другой стороны, как топонимика, так и письменные источники указывают, что славяне к западу и востоку от крепости Мекленбург продолжали называть себя Wari и warinabi, сохраняя более древний этноним.

2. Исследователями неоднократно обращалось внимание на схожесть окончания латинской формы obodriti с патронимическими окончаниями на – ичи (K?hnel 1881; Vasmer 1939)[3], известными в названиях славянских племён.

Поэтому, если форма «ободрит(ч)и» была патронимической, она не обязательно должна была быть связана с «легендарным предком», но вполне могла восходить к основателю династии. Имя этого гипотетического «Ободра» не могло сохраниться в источниках, так как первые упоминания «ободритов» застают их уже как «давних» союзников. Первые же упоминания ободритов говорят о том, что подтверждение своей власти в Мекленбурге они получали от франкских императоров, и эта власть переходила по наследству. Стоит обратить внимание на то, как ранние Метцские анналы описывают получение Дражко королевского титула от Карла Великого в 804 году. Карл разбил лагерь в Саксонии в месте Холленштедт. В этом же городе находились и «князья славян, называющиеся ободритами» (In quibus castris etiam Sclavorum qui vocantur Abodriti/Abodrici principes affuerunt). После этого Карл назначил королём одного из этих славянских князей «называвшихся ободритами» и депортировав саксов, передал Дражко Нордальбингию и Вигмодию (Метцские анналы не сообщают о передаче, но это обстоятельство известно из анналов королевства франков). Примечательно, что в одном из двух списком Метцских анналов «славянские, называющиеся ободритами, князья» записаны как obodrici, то есть ободричи или ободрици. Славянские правители действительно получали подтверждение своей власти у франкских императоров. Уже король вильцев Драговит указывал Карлу Великому, возможно, попытавшемуся поставить после победы над вильцами в 789 году другого правителя, что его власть над вильцами законна и получена им от Карла Мартелла. Также и в 817 году франки признали право на власть над ободритами сына Дражко, Чедрага, что привело к восстанию Славомира. Королевство ободритов, как и вильцев, состояло из нескольких областей, в которых существовали свои местные локальные и подчинявшиеся королю ободритов князья. Титул короля, дававший право на власть над всеми этими областями, ободриты могли получить только от франкского императора, после чего он переходил по наследству от отца к сыну. Такая ситуация была уже до Дражко – в частности, убитый в Саксонии в 795 году Витцан уже был королём ободритов (королевская инаугурация Дражко в 804 году в таком случае должна указывать на происхождение Дражко из того же рода, что и «короля ободритов Витцана»). Другими словами, если родоначальником династии ободритов был некий Ободр или Абодр, впервые получивший от франков королевский титул, то подчёркивание его потомками своего происхождения в названии Ободричи имело бы вполне понятный смысл – только это происхождение давало законное право верховную власть конкретного князя не только над всеми составными частями ободритского королевства, но и соседней саксонской области Нордальбингия, за право владения которой веками боролись впоследствии ободритские князья. Это же происхождение являлось бы и законным основанием для сохранения славянского королевства, подчинённого империи, его «суверенитета». В ином случае, правитель ободритов мог бы назначаться императором из числа любых других своих подданных, к примеру – саксов. Назначать в ободритских землях правителей низшего уровня, подчинённых королю ободритов, немецкие императоры действительно оставляли за собой право. Так, в 1062 году император Генрих передал саксонскому герцогу Отто город Ратцебург в земле полабов (MUB, 27), в то время, как король ободритов Готтшальк ещё находился у власти и был в дружественных отношениях с империей и саксами. Ещё более наглядно эту картину подтверждают перемены, произошедшие в ободритском королевстве после вымирания прямых потомком последнего короля ободритов Генриха Готтшальковича: королевство ободритов получил сначала Кнуд Лавард, а после его смерти оно и вовсе было упразднено, разделено и передано во владение саксонскому графу Адольфу Гольштинскому и герцогу Генриху Льву. В таком случае, упоминания этого предполагаемого основателя династии вполне отсутствуют во франкских хрониках, по которой в них не отразился весь ранний период франкско-ободритских отношений. Первые упоминания ободритов франками представляют их уже «давними союзниками».

Если «ободриты» было названием династии и ободритами в узком смысле немцы называли ближайшее окружение мекленбургских князей, а в широком – всех подвластных им славян, то с приходом к власти новой династии Крута в 1066 году, название ободритов, действительно, должно было перестать быть актуальным. Хроника Адама была написана в 1070-х годах, во время правления Крута, что придаёт его словам «ободриты, которых ныне называют ререгами», вполне конкретный смысл. «Ререги», в таком случае, могло быть названием династии Круто. Ещё более соблазнительным было бы предположить, что в адамовских Reregi заглавной буквой должна была быть W, а не R – это бы и вовсе разом сняло все вопросы. Однако это было бы уже и вовсе произвольной фантазией. В рукописях Адама, действительно, известны описки в первой букве этого слова, но они довольно предсказуемы – Reregi, Keregi. То же, что Саксонский анналист переписал уже в середине XII века именно ререгов, не даёт поводов видеть там что-то другое.

Хроника Гельмольда написана в 1160-1170-х годах, уже после того, как династия Круто снова сменилась династией «ободритов». В его время жили и правили представители как раз этой традиционной «ободритской» династии – Никлот, Прибислав и его сыновья, бывшие уже христианами. Гельмольд крайне негативно относился к династии Круто, язычника и ярого врага христианства, и называл его и его потомков исключительно нелестными словами. Потому редакция им «списка» Адама с «вырезкой» ререгов и сохранением просто ободритов выглядит также вполне понятной – она соответствует реалиям его времени.

Также можно предположить, что славянское самоназвание ободритов – варины – могло сохраниться по крайней мере в одном из уже упоминавшихся «варинских» топонимов, названии реки Варнов. Топонимика могла обозначать не столько центр занимаемой племенем территории, сколько его границы: если все внутри племени называли себя одинаково, то выделять какое-то поселение как «варинское», смысла бы не имело. Однако такое выделение было бы естественно на приграничных землях варнов. И если к западу от ободритов в узком смысле, судя по всему, жило то же самое племя, упоминающееся в наиболее ранних источниках как вары, то к востоку от них жили уже другие славяне – лютичи. Гельмольд и Адам подчёркивают их отличие от ободритов. Адам располагает племя варнабов между полабами, линонами и хижанами. Гельмольд сообщает, что крепость Вурле на реке Варнов находилась в ободритских землях, недалеко от границы с хижанами. Так оно и было – главный город хижан, Кессин, находился чуть ниже по течению, также на Варнове. Таким образом, Варнов был границей лютичей и ободритов в узком смысле по Гельмольду. Варнабы не могли не граничить с хижанами по Варнову и исходя из описаний Адама. Название реки Варнов, таким образом, могло означать собственно то, что и до сих пор так очевидно слышится в нём даже современному русскому слуху – «реку варнов», или разграничительную черту, за которой для лютичей начинались «земли варнов».

Границы племён чаще всего проходили по рекам или другим видным географическим ориентирам. Так, река Трава была границей между племенами вагров и ободритов в узком смысле по Гельмольду. Река Лаба/Эльба была политической границей Саксонии и славянских земель, река Пена – границей племён толленцев и чрезпенян, Одра – вильцев и поморян. По Гельмольду, река Варнов была границей ободритов и хижан (лютичей), так что для лютичей известность этой разграничительной реки как «варинской» [границы] выглядела бы вполне естественно. Но для самих ободритов-варинов такое выделение едва ли могло бы иметь смысл. Для них она должна была быть «лютичской» границей, а не варинской. Ободритское название реки в таком случае могло отличаться от «Варнова» и, возможно, сохранилось в скандинавских источниках. Скандинавские, или, скорее, датские источники – Саксон Грамматик и Сага о Кнютлингах – в XII веке знали Варнов под названием Гудакра или схожими формами (Gudagersaa, Gudakrsa, Gudacra).

Название Гудакра не имеет ни германской, ни славянской этимологии (Trautmann 1948, S. 59), и появление у данов такого «бессмысленного» для них и не заимствованного у славян, в случае, если все они называли Варнов – Варновом, кажется очень странным. В то же время на северо-востоке Германии известно много гидронимики, не восходящей ни к германскому, ни к славянскому языкам – со всей очевидностью, дошедшей ещё с глубокой древности. В землях ободритов такими дославянскими гидронимами являются названия рек Трава, Эльба/ Лаба, Эльда. Кажется маловероятным, чтобы даны сохранили название такого незначительного в межрегиональном плане гидронима на протяжении более чем полутысячи лет, в то время как у славян он и вовсе был неизвестен. С другой стороны, было бы очень вероятным заимствование гидронима данами у славян в X–XII веках – времени наиболее активных датско-ободритских династических связей, присутствия знатных данов в ободритских городах, и частых войн XII века. В таком случае, они могли заимствовать дославянский гидроним у ободритов или хижан, для которых выделение Варнова, как границы земли варнов кажется менее актуальным, чем для соседних лютичей (хижане – тоже лютичи, но их столица стояла на Варнове, так что едва ли они могли отождествлять его с «варинской землёй»).

Сохранение дославянской топонимики славянами, жившими по Варнову, гораздо более вероятно, чем данами, никогда тут и вовсе не жившими. Поэтому употребление двух форм названия реки может объясняться просто: одна из них, Гудакра, была древней формой, употреблявшейся хижанами или варинами, другая – Варнов – более новой, «лютичской». В пользу этого говорит и сохранение этой формы названия реки (Гудакра) в названии священной рощи хижан – Годерак – на берегу Варнова, о которой сообщает Арнольд Любекский (Арнольд Любекский, 5, 24). Такой же топоним подтверждают и папские грамоты (Lisch 1856, S. 51–54). В том случае, если это слово было бы датского происхождения и не было бы известно местным славянам, сложно было бы объяснить возникновение этого топонима в сугубо славянском языческом мире, безо всяких указаний на датские колонии.

Несмотря на многие неясные и малоизученные эпизоды истории ободритов, приведённые данные позволяют более-менее уверенно говорить о тождественности названий варинов и ободритов. Происхождение формы «ободриты» при этом могло быть связано с перенесением франками этого названия на западную ветвь южнобалтийских славян с племени дунайских ободритов и закрепиться в последующем франкском летописании как немецкий «учёный экзоэтноним», либо же, что кажется более вероятным, могло быть связано с династией, правившей в крепости Мекленбург и получавшей подтверждение своей власти сначала от франкских императоров, а позже – от саксонских герцогов, и потому выделявшей своё династическое происхождение, дававшее право на власть над землями варинов. Ниже мы приводим возможное происхождение и развитие форм этнонима варинов, варов и ободритов для большей наглядности в виде таблицы.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.