VII. «СОВЕРШЕННО ОБЫКНОВЕННАЯ СЕМЬЯ»

VII. «СОВЕРШЕННО ОБЫКНОВЕННАЯ СЕМЬЯ»

Образ шведского дома. Кто обставил этот дом?

Семейные будни и гендерный фактор

Астрид Линдгрен начинает свою первую повесть о Малыше и Карлссоне с описания обычной шведской семьи по фамилии Свантессон. Семья состоит из папы, мамы и троих детей: Буссе, Беттан и Малыша. Дети – тоже самые обыкновенные. Буссе любит играть в футбол, Беттан зачесывает волосы в конский хвост, как и другие девочки, а Малыш – семилетний голубоглазый и курносый мальчуган, каких много на свете.

Вряд ли обыкновенность этой семьи пятидесятых годов будет восприниматься одинаково к концу XX века. В творчестве самой Астрид Линдгрен мы видим детей-сирот, детей из неполных или приемных семей. Девятилетняя Пеппи Длинныйчулок живет одна, ее мама давно умерла и теперь смотрит на дочку с неба, сквозь маленькую дырочку, а Пеппи часто машет ей рукой и говорит: «Не бойся! Я не пропаду!» Пожалуй, самым трогательным и бесстрашным образом ребенка можно назвать бойкую Кайсу из одноименного рассказа. Сборник «Бойкая Кайса и другие дети» вышел в Стокгольме в 1950 году.

Дом, где жили Кайса и ее бабушка, стоял в квартале бедняков. Девочке едва исполнилось семь лет, как бабушка упала и повредила себе ногу. До Рождества оставалась всего неделя. Как же быть с марципановыми свинками, которых нужно продать на рождественской ярмарке? Бабушка-то лежит в постели. И тогда маленькая Кайса решает, что праздник отменять нельзя. Все должно быть как обычно. Она сама убралась в доме: вытерла пыль с мебели, повесила на окна чистые занавески, сварила бабушке кофе. А потом, одевшись потеплее, девочка пошла на ярмарку продавать бабушкиных марципановых свинок, разложенных по мешочкам. И угощение она приготовила, и рождественские песни бабушке спела. Вот какая бойкая Кайса, самостоятельная девочка с веселыми карими глазами, и таких немало в книжках Астрид Линдгрен, написавшей эту чудесную рождественскую сказку про ребенка, над домом которого пролетел ангел.

Шведские пословицы и поговорки дают нам богатый материал для понимания того, насколько важны и любимы стены родного дома. Народная мудрость гласит, что дома лучше всего: «Дома и сад цветет круглый год» (Hemma blommar tr?dg?rden ?ret runt), «Дома отдых слаще всего» (Hemma ?r vilan ljuvast), «Дома спать лучше всего, пусть и на конюшне» (Hemma ?r b?st att sova, om man s? ligger i stallkammarn), «Лучше дома с тощей курицей, чем вдали от него с жирным гусем» (B?ttre hemma med en mager h?na ?n borta med en fet g?s), «Лучше всего жить под своей крышей» (B?st bo under sitt eget tak) и мн. др [146] .

В любом магазине сувениров в Стокгольме можно увидеть идиллические картины дома, семейного очага, домашнего уюта – в виде открыток, календарей, чашек, подносов и пр. Это репродукции произведений известного художника Карла Ларссона, который на рубеже XIX–XX веков прославился своими акварелями сцен из семейной жизни. Он родился в очень бедной семье в Стокгольме, у него было трудное детство, но в своем творчестве Ларссон стал певцом семейного счастья и гармонии супружеской жизни, создателем идиллии дома.

Карл Ларссон и его жена Карин проявляли интерес к искусству интерьера, сами придумывали дизайн мебели, окон, дверей. Интерьеры их дома в Сундборне, куда они переселились вместе с детьми (в семье было восемь детей), стали известны всему миру по картинам Ларссона. В начале XX века благодаря творчеству этого художника был дан толчок развитию шведского дизайна, в котором красота и функциональность дополняют друг друга, а убранство дома основано на принципах простого и целесообразного сельского жилища. Большое собрание акварелей Ларссона было издано в альбомах «Дом» (1899) и «Ларссоны» (1902). Мы видим, как взаимосвязаны образы дома и семьи. В вещах, предметах обстановки проявляется характер хозяев дома и их детей. Здесь работают, отдыхают, играют, учатся, отмечают праздники и семейные торжества.

Общие праздники и традиции сплачивают семью и дарят радость. Астрид Линдгрен в книгах о Малыше и Карлссоне описывает шведский обычай поздравлять с днем рождения. Малышу исполняется восемь лет, он долго ждал этого события… с того самого дня, когда ему исполнилось семь! Утром ему, как полагается, приносят прямо в постель поднос с подарками и угощением, где есть обязательный торт со свечками, и при этом поют традиционную песенку «Живи сто лет!». Потом на праздничный обед приглашаются гости, и Малыш получает в подарок долгожданную собаку. Довольно часто на семейные праздники, в том числе на дни рождения, шведы, как уже говорилось, вывешивают на балконе флаг или же поднимают его на флагштоке, если живут в собственном доме, или просто украшают маленькими флажками праздничный стол. День рождения принято отмечать и на работе: коллеги собирают деньги на подарок, а именинник приносит торт.

Семейным торжеством являются крестины ребенка и конфирмация. В лютеранской церкви конфирмация (то есть подтверждение крещения) происходит в пятнадцатилетнем возрасте и предполагает принятие первого причастия и проверку знаний по вопросам христианского вероучения. Виновнику торжества тоже принято дарить подарки.

Что же касается бракосочетания, то одни выбирают гражданскую церемонию в мэрии, другие – церковное венчание. При помолвке молодые обмениваются кольцами, а при бракосочетании жених надевает на палец невесте обручальное кольцо. Женатые мужчины в Швеции носят на левом безымянном пальце одно кольцо, а замужние женщины, таким образом, два. Наряд невесты – это традиционное длинное белое платье, фата, так называемая «корона невесты», свадебный букет. Свадебную процессию составляют шаферы, подружки невесты, а также дети, которые идут впереди молодых, ведя их к алтарю. Иногда перед свадьбой устраиваются, по старинной традиции, мальчишники и девичники с розыгрышами и сюрпризами. В последнее время количество заключаемых браков растет, хотя по-прежнему много и разводов. Большая часть шведов живет в гражданском браке. Нередко брак заключают уже после рождения детей.

Похороны обычно организуются самыми близкими людьми, и погребение проходит скромно, с поминками в церковном приходе или дома. На день Всех Святых принято зажигать на могилах родственников поминальные свечи. О смерти человека узнают из некролога или сообщения в газете, где называется время и место погребения. Шведы любят давать газетные объявления и о различных семейных торжествах – свадьбе, рождении ребенка, дне рождения.

«В XX веке многие церемонии, связанные с важными моментами в жизни человека, постепенно упрощаются, утрачивая свои прежние, подчас очень пышные формы, которые нередко подчеркивали важность социального положения. Вместо этого престижным иногда становится то, чего раньше стыдились: махнуть рукой на крестины, жить вместе, не расписываясь, или быть похороненным без особых обрядов – что еще в начале нашего века воспринималось как удел самоубийц и казненных» [147] . Во многом это объясняется тем, что семейные традиции, как правило, находились в тесной связи с традициями церковными и определялись ими. Но современная Швеция – секуляризированная страна, где религия не играет важной роли. Между тем, большинство шведов всегда относилось к лютеранской церкви. Ученик Мартина Лютера, швед Олаус Петри провел реформацию, и Швеция в эпоху Густава Васы стала протестантской страной. С тех пор, с XVI века, она не имела отношений с католической церковью, и только в 1983 году, при Улофе Пальме, возобновила дипломатические отношения с Ватиканом. Стокгольмская католическая епархия была образована в 1953 году.

Шведская лютеранская церковь оставалась государственной, пока в 2000 году не произошло ее отделения от государства, когда она была уравнена в правах с другими религиями в многоконфессиональной Швеции. В Стокгольме можно увидеть и мечети, и синагоги. Есть в стране и православные приходы. Старейшая православная церковь – русская. Русские купцы начали совершать богослужение в Стокгольме еще в 1617 году Сегодня на улице Биргера Ярла, 98, расположен русский православный храм во имя Преображения Господня. Рядом с ним находится храм св. Георгия греческой православной церкви. Но самая большая православная община в Стокгольме – сербская.

Нынешнее отношение шведов к семейным ценностям очень противоречивое и разноликое, но образ дома не утратил своей притягательности, хотя не всегда означает семейный очаг.

Дома у шведов всегда есть что-то из ИКЕА: если не мебель, то какие-нибудь предметы интерьера. Эта торговая марка воспринимается во всем мире как типично шведская, а мебель носит преимущественно шведские названия, в которых встречаются шведские буквы а , б , а . Бертил Торекуль, автор книги «Сага об ИКЕА» (2003), описывает основателя компании Ингвара Кампрада, который начал завоевывать шведский рынок в пятидесятые годы, годы строительного бума в стране. Кампрад был родом из южной провинции Смоланд, как и Астрид Линдгрен. В названии компании зашифрованы его имя и фамилия, а также географические названия его родных мест (Ингвар Кампрад Эльмтарюд Агюннарюд).

«В результате модернизации Швеция стала самой передовой страной мира. Только в 1960-е годы количество автомобилей выросло с одного миллиона до двух. Население активно покидало сельские районы. Молодой бизнесмен из Эльмхульта больше не мог говорить с людьми, продающими свинину. Теперь его покупателями стали новые люди, забывшие свои корни, молодые и полные энергии, которые искали новое жилье. Этим людям требовалось обставить свои новые дома как можно дешевле. <…> Строительная программа имела огромное влияние на ИКЕА, вернее, ИКЕА была ей просто необходима. За первые двадцать лет после окончания войны было построено более миллиона новых домов. Когда в середине 1960-х в Стокгольме открылся магазин ИКЕА, то он появился как раз в типичном послевоенном шведском районе. Магазин IKEA Kungens Kurva (Королевский поворот) был построен в пригороде, рядом с торговым центром и десятками тысяч покупателей, жаждущих приобрести материальные блага. <…> Идея «народного дома» овладела всеми. Государство давало советы, какую мебель покупать, как жить и как следить за своим здоровьем. Проводились дискуссии на тему, как сохранить высокий уровень потребления товаров, среди которых кровати, стулья и столы считались основными» [148] .

Не только ИКЕА Ингвара Кампрада, но и другие компании, ныне известные, такие, как «Тетра Пак», H&M, были сначала небольшими фирмами и начинали с заказов по почте, а потом вышли в большой бизнес. Именно они обеспечили появление «народного дома» в Швеции. Ингвар Кампрад придерживался концепции «демократического дизайна», превратив его в шведский стиль и распространив по всему миру. Его компания начала продавать разборную мебель, которую нужно собирать самостоятельно при помощи гаечного ключа. Сегодня такая мебель, предназначавшаяся для среднего класса, стала обыденным явлением.

В ИКЕА проводилась экспертиза, чтобы выяснить, насколько эта мебель отвечает требованиям качества по цене, форме и функциональности. Ее анонимно подвергали различным тестам в шведской лаборатории дизайна. И результаты испытаний показали, что мебель ИКЕА лучше, чем более дорогая продукция известных компаний.

Открытие магазина ИКЕА в Стокгольме стало поворотным моментом, после которого эта смоландская фирма и начала покорять остальной мир. «Строительство первого магазина в Эльмхульте площадью в 7000 квадратных метров обошлось в 600 000 крон (75 000 долларов), а магазин Kungens Kurva (45 800 квадратных метров) стоил 17 миллионов крон (свыше 2 миллионов долларов). Дизайнер ИКЕА Клаус Кнутссен взял за основу проекта многоэтажное круглое здание Музея Гуггенхейма в Нью-Йорке. Мотивация была весьма проста. Квадратные здания трудно использовать целиком из-за наличия в них углов. Круглое здание является оптимальным для демонстрации всех образцов. <…> Восемнадцатого июня 1965 года магазин был открыт. В первый же день его посетило 18000 покупателей, и персоналу из Эльмхульта пришлось приехать в столицу, чтобы помочь своим коллегам» [149] . Место расположения магазина было выбрано стратегически верно: оно находилось далеко от центра Стокгольма, и земля там стоила сравнительно недорого; туда вело много подъездных дорог, и было достаточно места для парковки, а рядом с магазином строился новый жилой район. Со временем в ИКЕА ввели самообслуживание, и эта система сохранилась до сих пор.

Некоторые особенности стокгольмского магазина определили будущий стиль ИКЕА. Например, обязательная игровая комната для детей при входе, отдел посуды и подарков, ресторан с домашними блюдами провинции Смоланд. «Так меню, включающее сосиски с картошкой в белом соусе, тефтели с брусникой и яблочный пирог с ванильным соусом, стали классическими блюдами ИКЕА. Сегодня тефтели приобрели мировую славу и экспортируются ИКЕА сотнями тонн, плюс несколько тонн брусники.

На выходе, за кассами, покупатели ИКЕА могут приобрести хрустящие хлебцы Васа и копченого лосося, традиционную шведскую икру, имбирное печенье, шведский сыр, варенье из голубики и стаканчик шнапса» [150] .

Шведы сами признают, что очень много времени отдают шопингу. Свободное время тратится все больше на походы по магазинам. Те выходные, которые раньше посвящались семейному отдыху на природе или хобби, теперь заняты поиском нужных вещей: все время кажется, что чего-то не хватает. Люди старательно формируют свой стиль жизни, заботятся об обстановке дома, в котором видят выражение своего социального статуса. «Мы, шведы, все больше времени проводим в магазинах, торговых центрах и галереях… Покупки больше уже не означают удовлетворения повседневных нужд. Купить что-то – это показать, кто ты есть. Или скорее, кем хочешь быть» [151] .

Здесь же, в торговых центрах, есть кафе, рестораны, кинотеатры. Поэтому ходить за покупками служит еще способом общения и отдыха. За десятилетие с 1995 по 2005 гг. потребление в Швеции выросло на сорок процентов. А оборот крупнейшего в Стокгольме торгового центра «Kungens Kurva» составил в 2004 году 4,3 миллиарда крон. Современная потребительская культура имеет целью создание стиля жизни при помощи мебели, интерьера, одежды. Но многие придерживаются и такого мнения, что в погоне за созданием собственного имиджа всегда будет чего-то не хватать. А потому в свободное время стоит заниматься не только шопингом.

По различным статистическим данным, все больше шведов вступает в брак. Но еще в XIX веке существовало такое понятие, как «стокгольмский брак». Оно означало фактически сожительство, брак гражданский. В глазах церкви сожительство было аморальным, однако с ростом секуляризации общества оно распространялось все шире. Тем не менее, к концу XX века выяснилось, что официально зарегистрированных браков становится гораздо больше, чем предполагалось. Хотя и разводов немало. Если в 1950-е годы они составляли пятую часть от заключенных браков, то в 1970–80-е годы – уже половину. И тем не менее, матери-одиночки, неполные семьи, внебрачные дети – все это не ново в наше время и существует гораздо дольше, чем мы думаем. Шведские историки установили, что большая семья является одним из мифов о старом обществе. В Стокгольме к концу XVIII века примерно половину детей составляли незаконнорожденные. А в XIX веке уже не вызывало удивления, когда женщины оставались незамужними.

Доминирующей в сегодняшней Швеции все же является совместная семейная жизнь (папа-мама-ребенок). Шведское семейное законодательство подчеркивает совместную ответственность мужчины и женщины по содержанию ребенка и уходу за ним. Большое значение имеет система государственной поддержки семьи: продолжительный отпуск по уходу за ребенком, детское пособие, бесплатное начальное и среднее образование, бесплатное здравоохранение и стоматология для детей и подростков. В Стокгольме самый высокий по стране средний возраст родителей. Первый ребенок появляется в семье, когда маме примерно 30 лет, а папе – 32. Таковы данные Центрального статистического бюро Швеции за 2006 год [152] . Одним из объяснений является то, что все больше людей стремятся получить высшее образование и потому задумываются о детях позже, когда закончат обучение и утвердятся в своей профессии. Пока родители работают, дети находятся в детском саду. Туда ведет своих детей героиня романа «Подрывник»:»Они прошли по улице Шелегатан, сели на сороковой автобус и проехали две остановки до белого бетонного комплекса, где располагалось и «Радио Стокгольм». Детский сад находился на третьем этаже. Калле ходил в него с пятнадцати месяцев, а Эллен сразу после того, как ей исполнился год. Когда Анника поговорила с родителями других детей, то поняла, как им повезло: народ в детском саду работал компетентный и опытный, директор активный, половина педагогов – мужчины. <…> После завтрака дети собрались в «подушечной» – комнате, где вместо стульев на полу лежали подушки, и воспитательницы провели перекличку, а потом все попели. Исполнили классические детские песенки «Я маленький кролик», «Пиратик» и «В долине на опушке». Потом поговорили немножко о Рождестве и спели под конец «Тип-топ» [153] .

Русский человек обязательно будет недоумевать, как это в детском саду работают мужчины. В Швеции это давно никого не удивляет: многие традиционно женские обязанности в обществе исполняют мужчины, а мужские – женщины. И трудовая активность женщин в сегодняшней Швеции равна мужской. Несмотря на это, шведская семья с работающими родителями имела в конце 1980-х годов наибольшую рождаемость в Европе – более двух детей [154] . Что же касается распределения обязанностей внутри семьи, то основную часть домашней работы и нагрузку по уходу за ребенком по-прежнему несут женщины. Хотя папы принимают равное участие в воспитании детей: их часто можно увидеть с детскими колясками на улицах Стокгольма, они по закону могут сидеть с ребенком декретный отпуск, отпустив маму на работу, могут брать бюллетень по уходу за ребенком. У шведов не принято, чтобы бабушки сидели с внуками и чтобы молодая семья жила вместе с родителями. Каждый справляется сам. Писатель и журналист Геннадий Фиш, побывав в Швеции, был несколько удивлен тем, что увидел немало женщин пенсионного возраста, коротающих время за столиками кафе или прогуливающихся по аллеям парков, но ни одной пожилой шведки, занимающейся тем, чем у нас так часто занимаются бабушки, сидящие с внуками. Этим не занимается даже «самая лучшая в мире бабушка» – бабушка Карлссона на крыше!

XX век в шведской истории был отмечен изменением роли женщины в обществе и расширением ее прав. В 1920 году новый закон о браке закрепил для женщины равное положение наряду с мужчиной. В 1921 году вступило в силу равное избирательное право для женщин и мужчин, после чего женщин начали избирать в риксдаг, и они получили право занимать некоторые государственные должности. С 1983 года женщины могут занимать посты уже во всех сферах общественной деятельности, включая оборону. Шведки, как известно, становились и министрами иностранных дел, и министрами обороны. Вообще в Швеции гораздо больше женщин-политиков, чем в других странах.

Как же выглядят шведки? И какими их видят другие? Собираясь в Швецию, Геннадий Фиш прочитал о ней то, что писали до него, и нашел у чешского писателя Карела Чапека следующий пассаж: «В этой стране много новых мостов и дорог и мало политики, псы здесь без намордников, девушки не накрашены, улицы без полицейских, купальные кабины без ключей, калитки без щеколд, автомашины и велосипеды остаются на улице без присмотра, и жизнь проходит без вечного страха и недоверия»… [155] Посетив Швецию в середине XX века, Фиш убедился, что многое из описанного Чапеком осталось неизменным.

А что можно сказать о рубеже тысячелетий? Если сравнивать с русскими, то становится очевидным, что шведки по-прежнему не накрашены. Точнее говоря, они используют косметику меньше, возможно, более умело, стремясь к естественной здоровой красоте. Многие, достигнув определенного возраста, не красят свои седые волосы, считая, что стареть надо тоже естественно. И седина их красивых стрижек выглядит достойно и элегантно. Культ естественной красоты приводит к тому, что шведки ведут более здоровый образ жизни, больше занимаются спортом, придерживаются рационального питания. Среди них гораздо реже встретишь тучных или располневших. Русские женщины традиционно предпочитают краситься и наряжаться, отправляясь на работу. Шведки же, напротив, усвоили манеру одеваться просто. На работу никто не наряжается, между повседневной одеждой и выходной заметна большая разница. Одежда и обувь на каждый день (только не на высоких каблуках!) должны быть удобными, функциональными, общепринятыми (по мнению шведов, не следует выделяться чем-то особенным). При всей своей простоте повседневная одежда подобрана со вкусом, в ней нет лишних или плохо сочетающихся друг с другом деталей и аксессуаров. Также не принято носить много ювелирных украшений.

Шведская семья во многом воспринимается иностранцами по культовым фильмам Ингмара Бергмана. В его картинах мы наблюдаем психологический поединок мужа и жены, любовь-ненависть, трагическое состояние одиночества, как в семье, так и без семьи. В левые шестидесятые годы молодые шведские критики и режиссеры критиковали Бергмана за якобы уход от социальных проблем и за показ исключительно частной, семейной жизни, однако эта критика не смогла поколебать его позиций в мировом кинематографе. Фильмы Бергмана глубоко психологичны, исполнены экзистенциальных размышлений, часто имеют форму притчи («Седьмая печать», «Девичий источник», «Земляничная поляна»). Ингмар Бергман олицетворяет собой целую эпоху в шведском кино. Дебютировав как кинорежиссер в сороковые годы, он снял, в основном, по собственным сценариям, более сорока фильмов вплоть до начала восьмидесятых годов, постоянно работая с блестящей плеядой актеров: Биби Андерсон, Ингрид Тулин, Харриет Андерсон, Лив Ульманн, Эрландом Юсефсоном, Максом фон Сюдов и др. В восьмидесятые годы он работал больше в театре, ставил спектакли в Швеции и других странах. В Драматене в Стокгольме он поставил Шекспира, Стриндберга, Ибсена.

Театральный критик и драматург, переводчик-славист Ларс Клеберг считает, что у современной шведской драматургии, посвятившей себя семейной теме, есть два великих предшественника – Август Стриндберг и Ингмар Бергман, которые разрабатывали конфликты поколений, тему верности и обмана, гибели утопий. «После выхода (1973) «Сцен из семейной жизни» семейная тематика надолго стала доминирующей в шведской драматургии. И не потому, что Бергман создал некую моду, а потому, что «семья» в Швеции в 1980-х годах начала обозначать нечто более широкое, чем родственные связи. Когда и у писателей, и у публики угас жгучий интерес к политике, а политический анализ был во многих случаях заменен психоанализом, семья и дом превратились в сцену неразрешимых социальных и межчеловеческих конфликтов» [156] .

Иногда считается, что семью стало труднее создать из-за сумасшедшего ритма жизни, из-за меньших возможностей для общения. Кажется парадоксальным, но стиль общения в городе кардинально изменился, и некоторые винят в этом … мобильный телефон. Доля правды здесь, несомненно, есть. Известная писательница и профессор университета Хельсинки, Мерете Маццарелла рассказывает в антологии «Современное одиночество» (2007) печальную историю об аварии, происшедшей с поездом, который следовал из Стокгольма в Упсалу. Сотни пассажиров были вынуждены выйти на перрон. Многие тут же достали свои мобильные телефоны, и через некоторое время за ними приехали машины, но другая часть так и осталась на перроне. Мы перестали обращать внимание на окружающих, считает Мерете Маццарелла. Нам даже не пришло в голову, как это было бы раньше, предложить кому-нибудь из оставшихся место в своей машине. Мы только и делаем, что общаемся по мобильному телефону с близкими или коллегами, не замечая людей вокруг. Мы можем даже сидеть в кафе за одним столом, и каждый будет говорить по своему телефону.

Мрачный диагноз нашему времени стрессов и равнодушия ставит норвежский этнолог Томас Хюлланд Эриксен, недавно издавший книгу «Тирания момента». Время сегодня богато внешним динамизмом, но бедно развитием и взаимосвязью. Следовало бы вернуть времени его ценность. Мобильный телефон в информационном обществе служит сиюминутному, суетному образу жизни: «Что угодно и когда угодно». В повседневной жизни не остается пауз, личного времени, передышки. Все заполняется чем-то, неважно чем. Следствием такого использования времени, как считает Эриксен, становится неудовлетворенность, фрустрация. Люди едва успевают додумать одну мысль, как уже надо торопиться делать что-то другое.

Писатель Ларс Хесслинд размышлял в свое время об особенностях шведской любви: «Я не уверен, что подростки сегодняшней Швеции способны пройти под дождем шесть километров туда и столько же обратно ради того, чтобы в окне увидеть силуэт любимой девушки…

Условия жизни женщин в Швеции улучшаются, и женщины все более уравниваются в правах с мужчинами, хотя борьба за равенство все еще продолжается, многое еще не достигнуто.

Женщина завоевала наравне с мужчиной возможность получать образование, она может сама себя содержать, жить в собственном доме или квартире, с мужем, если ей так хочется, или отдельно со своими детьми, она больше не зависит от мужа материально. Она может теперь сама выбирать постоянного партнера или того, кого хочет просто пригласить в свою постель.

Этот период жизни нашей страны иностранцы ошибочно называют «временем свободной любви», подразумевая под этим, что в Швеции все «спят» друг с другом. На самом деле, «время свободной любви» от предыдущего периода отличается лишь тем, что теперь женщина может выбирать себе партнера на тех же условиях, что и мужчина, не заботясь о материальной стороне дела, зная, что она и сама сможет заработать себе на жизнь.

Нет, любовь не стала «свободной». Она стала более равной. А вот семья как институт начала расшатываться. Женщины и мужчины съезжаются и живут вместе, не вступая в брак, у них рождаются дети, но в любой момент они могут расстаться. <…> Нервно, истерично ищем мы большую, настоящую, идеальную любовь, а наши дети страдают от постоянной «смены декораций». Взрослые реализуют свое право на свободу, а расплачиваются дети. Они тоже испытывают потребность в любви и спокойствии, но кого это интересует?.. [157]

Вместе с тем, есть надежда, что не все так плохо. Северный музей в Стокгольме с 1920-х годов проводит социологические опросы и анкетирование шведов по разным темам: нравы и обычаи, праздование Рождества, смерть, танцы, мебель. В 2007 году были подведены итоги опроса на тему «Что думают шведы о любви». Присланные ответы были посвящены разным сторонам любви – первой влюбленности, романтическим мечтам, измене, сексу, ревности, а еще – любви длиною в жизнь. Да, такая любвь до гроба в Швеции тоже есть, и в разделе объявлений в шведских газетах нередко встречаются поздравления супругов с золотой или даже бриллиантовой свадьбой.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.