Трон Павлина
Трон Павлина
Павлиний трон — золотой трон Великих Моголов, вывезенный из Индии персидским Надир-шахом в 1739 г. и с тех пор ставший символом иранской монархии.
Павлиний трон был изготовлен для могольского императора Шах-Джахана в 1629 г. Он олицетворял собою величие, мощь и богатство Моголов. Во все концы Индии разослал шах глашатаев на верблюдах и лошадях. Они призывали лучших, прославленных художников явиться во дворец к шаху для выполнения мозаичной работы, требующей величайшего мастерства и знаний «цветов заката и новолуния, переливов морской воды и сумерек неба».
Перед явившимися художниками Калькутты, Пенджаба и самого Дели Шах-Джехан высыпал груды драгоценных камней и предложил соорудить трон с верхушкой, неотличимой от настоящего павлиньего хвоста.
Мастера приступили к сложной, тонкой ювелирной работе. Они подбирали по тонам, полутонам и оттенкам цейлонские и кашмирские сапфиры, бенгальские и египетские изумруды, оттеняя их отборным жемчугом и алмазами. Иногда у художников возникали споры: какими самоцветами украшать подлокотники, спинку и ножки трона. После жарких дебатов умельцы приходили к заключению, что ценность Павлиньего трона должна заключаться не в стоимости камней, а в их художественном подборе. С этим мнением после глубокого раздумья согласился и шах.
По окончании работы во дворце Великого Могола был устроен пир и праздничное шествие по столице. На белого слона водрузили для показа народу сверкающий Павлиний трон, на котором восседал сам Шах-Джехан. Впереди, с боков и позади слона шли трубачи, барабанщики и свирельщики, а за ними, на разномастных лошадях, в высоких седлах ехали празднично разряженные вассальные князья, раджи и султаны. При виде такого шествия народ падал ниц и поднимал руки к небу, как бы прося у богов Тримурти благоденствия императору и его воинству.
Несомненно, Павлиний трон был шедевром ювелирного искусства.
По описаниям европейцев (например, Ж.-Б. Тавернье), это был самый роскошный трон в мире. Приближались к нему по серебряным ступеням. Ножки у трона были золотые и украшены самоцветами. За спинкой вздымались два павлиньих хвоста из золота, с алмазными и рубиновыми вкраплениями, украшенные эмалью.
В своей книге «Шесть странствий в Индию» (1676 г.) он описывает замечательный Павлиний трон во дворце в Дели: «Нижняя часть балдахина вся расшита жемчугами и алмазами. Наверху стоит павлин с развернутым хвостом из сапфиров и других камней».
Если верить могольской живописи, у могольского трона, вопреки описанию Тавернье, спинки не было. У него спинкой служила подушка (мутак). Павлины же из драгоценных камней, судя по миниатюрам, оставленным художниками Шах-Джахана, украшали только балдахин.
При разграблении Дели Надир-шах вывез в Иран не только Павлиний трон, но и драгоценный диван с павлиньей атрибутикой. Видевший трон в Персии безымянный агент сообщал русскому консулу в Исфахане Кадушкину, что при виде такого сказочного богатства было отчего сойти с ума: сам Павлиний трон весил чуть менее двух тонн чистого золота. Одних только оправленных в золото рубинов, изумрудов и бриллиантов (и среди них знаменитый «Кох-и-Нур») вывезли на 21 верблюде более пяти тонн, мелких алмазов до полутонны, а жемчуг и вовсе не стали считать.
Речь в донесении шла обо всех сокровищах, вывезенных Надир-шахом из кладовых моголов. Персидский правитель лишился Павлиньего трона и дивана во время боев с курдами, которые, по всей видимости, разобрали трон на части и распродали фрагменты его декоративного убранства.
По другой версии, агенты британской Ост-Индской компании вывезли его на Цейлон, а оттуда на «Гроувеноре» собирались переправить в Великобританию.
Последующие персидские шахи не раз пытались воссоздать Павлиний трон в будущей резиденции шаха Пехлеви — Гулистанском дворце в Тегеране. Из ныне существующих «павлиньих тронов» наиболее роскошный был изготовлен в 1812 г. по заказу Фатха Али-шаха и назывался «Трон Солнца».
…Склонившись над письменным столом в своем офисе, мсье де Баке, брюссельский банкир и коммерсант, рассматривал старинный эстамп. На нем изображено гибнущее судно. Внизу надпись: «"Гроувенор" 1782».
Рядом на столе лежали документы, которые агенты де Баке приобрели за гроши вместе с гравюрой у родственников недавно скончавшегося морского капитана: карандашный набросок залива с точными данными о местоположении погибшего судна и письмо с подробным описанием его груза.
Мсье де Баке вновь перечитал письмо. Десять ящиков с алмазами и другими драгоценными камнями, 1450 слитков серебра, 720 слитков золота, огромное количество золотых монет и слоновой кости. Но это еще не все. В трюме «Гроувенора» было нечто такое, «что должно ошеломить всю Англию». Так писал в Лондон незадолго до выхода в свой последний рейс капитан Коксон, командир фрегата «Гроувенор», самого быстроходного грузового парусника, принадлежавшего Ост-Индской компании.
«Гроувенор» вышел из гавани Коломбо, крупнейшего порта Цейлона, в середине июня 1782 г. и взял курс на мыс Доброй Надежды, расположенный на самом юге Африки. На судне, кроме команды, находилось около 150 пассажиров. Это были крупные чиновники и офицеры высокого ранга из колониальных войск, возвращавшиеся вместе с семьями на родину после службы в Индии.
Плавание проходило спокойно больше полутора месяцев, но 4 августа на фрегат обрушился жестокий шторм. В открытом море крепкому судну он был не очень страшен, а, по расчетам капитана, до африканского побережья оставалось около 100 миль. Но вдруг рядом послышался яростный рокот прибоя, перед самым носом фрегата в водовороте на мгновение показались подводные рифы. Прежде чем прозвучала команда о повороте, раздался оглушительный треск корпуса выброшенного на скалы судна. Гигантские валы срывали мачты и паруса, увлекали за собой людей, выбрасывая их на чужой берег.
После катастрофы уцелели 135 человек. Но это еще не значило, что они спаслись. Люди пешком попытались добраться до какого-нибудь поселения белых людей — без пищи, без одежды, без оружия. Тех, кто был не в силах идти дальше, бросали. До голландского форта почти через полгода добрели лишь четверо совершенно обессилевших, потерявших человеческий облик матросов — единственные оставшиеся в живых.
Узнав о гибели «Гроувенора» и его драгоценного груза, британское правительство немедленно отправило к месту трагедии спасательную экспедицию из 400 человек. Но уже нечего было спасать и некому помогать. У берега обнаружили лишь несколько обломков судна, обрывки одежды, пару пустых ящиков и дюжину разбросанных монет. И больше ничего. Люди погибли, а груз ушел ко дну вместе с фрегатом, сброшенным волнами с коварных рифов. В трюме по-прежнему покоились ящики с золотом и драгоценными камнями, а также легендарный трон, доставки которого тщетно ожидал британский двор.
«Два павлина с распущенными хвостами, сделанные из чистого золота, украшают спинку трона, на котором некогда восседали правители Индии из династии Великих Моголов. Золотые ножки трона отделаны жемчугом и драгоценными камнями огромных размеров и ослепительной красоты. Двенадцать колонн поддерживают балдахин, золотая ткань которого сплошь унизана великолепными драгоценностями», — так описал этот трон французский ювелир, видевший его в Диван-и-Аме, роскошнейшем из храмов Дели.
Весть о затонувших сокровищах очень скоро привлекла внимание кладоискателей и разного рода авантюристов. Через пять лет после катастрофы в бухту, расположенную на восточноафриканском побережье, в провинции Наталь, в двухстах милях от порта Дурбан, и получившую официальное название залив «Гроувенора», пожаловали первые охотники за подводными кладами. Они ничего не нашли и убрались восвояси с пустыми руками.
Еще через 18 лет, в 1805 г., на месте гибели фрегата появились два шотландца. Этим двоим сопутствовала удача: они увезли с собой две тысячи золотых монет.
Успех шотландцев расшевелил чиновников Британского адмиралтейства, и в 1842 г. оно наконец занялось спасением клада. Десять месяцев опытнейшие малайские ныряльщики под руководством специалистов-водолазов пытались подобраться к судну, которое к тому времени уже успел занести трехметровый слой песка. Все попытки закончились неудачей, и операцию пришлось прекратить.
В 1905 г. несколько предпринимателей основали в Йоханнесбурге — крупном промышленном центре Южной Африки — «Синдикат по розыскам "Гроувенора"», акции которого раскупались нарасхват. Появившиеся к тому времени новые технические средства давали пайщикам надежду, что синдикату повезет больше, чем его предшественникам. При помощи землечерпалки прорыли желоб, чтобы по нему вытащить на сушу искалеченный корпус судна. Но организаторы операции не учли воздействия морских волн, которые заваливали желоб все новыми горами песка. Снова неудача.
Вскоре после окончания Первой мировой войны в Йоханнесбурге была сделана еще одна попытка. На этот раз с берега прорыли тоннель, позволивший подобраться к судну снизу. Проходчики уже собирались применить специальный бур, чтобы вскрыть корабельный борт из прочного тикового дерева, как вдруг все работы пришлось прекратить. Банки отказали в дальнейшем кредите и не шли ни на какие уступки.
В 1935 г. созданный в Голландии консорциум решил отгородить залив «Гроувенора» дамбой от моря, а потом выкачать из него воду мощными насосами. В бухту сбросили крупные обломки горных пород, но дамбы не получилось. Насосы не понадобились.
…Мсье де Баке был хорошо осведомлен обо всех этих попытках. Он знал также, что злополучный фрегат по-прежнему лежит на том месте, где затонул больше двухсот лет назад, а чтобы добраться до него, нужно "нырнуть" на глубину 13 м, а затем преодолеть 27-метровый слой песка. И этот слой с каждым годом становится толще. Но и техника для подводных работ становится все совершеннее. Проект, разработанный по заданию бельгийского магната, предполагал прокладку к корпусу «Гроувенора» очередного тоннеля и последующую очистку корпуса судна от покрывающего его песка при помощи самых мощных насосов.
На этом сведения о судьбе замысла мсье де Баке обрываются. Возможно, проект был успешно осуществлен в глубокой тайне и бельгийцу улыбнулась удача, его огромные затраты с лихвой окупились, а капитал многократно приумножился. А возможно, в очередной схватке с морской стихией человек снова проиграл, и корпус «Гроувенора», набитый сокровищами, по-прежнему покоится на дне бухты, названной его именем, и море продолжает засыпать его все новыми и новыми грудами песка…
Данный текст является ознакомительным фрагментом.