Защита северо-восточных границ
Защита северо-восточных границ
Александр не стал преследовать Бесса, отступавшего в Бактрию, но предпринял поход к Эльбрусу, чтобы подчинить племена тапуров и мардов – марды никогда не признавали господства персов – и заставить сдаться тех сторонников Дария, которые с остатками греческих наемников пытались спастись бегством. Это было необходимо, поскольку следовало обезопасить тыл, прежде чем начинать преследование.
Двумя колоннами, одна под командованием Кратера, который заменил Пармениона в качестве заместителя главнокомандующего, другая – под его началом, Александр стремительно прошел предгорья и подчинил племена, там проживавшие; после этого ему сдались хилиарх (визирь) Дария Набарзан, его парфянский и тапурийский сатрапы Фратоферн и Автофрадат, отец Фарнабаза Артабаз и 1500 греческих наемников в сопровождении греческих посланников, аккредитованных при персидском дворе. Набарзан получил прощение, два сатрапа были восстановлены в должности, а Артабаза приняли с почестями и дали ему должность при македонском дворе, поскольку некогда он был другом отца Александра и остался верным Дарию. Тех из греческих наемников, которые пошли на службу к персам до образования Коринфского союза, отпустили, но те, которые стали наемниками после, – хотя и получили прощение, были введены вместе с их полководцем Андроником в состав армии Александра. Послов от Афин и Спарты взяли под стражу, однако посланцы из Синоп и Халкедона, не входивших в союз, – были отпущены.
Затем Александр отправился маршем в Задракаты (Астрабад), откуда после пятнадцатидневного отдыха продолжил преследование Бесса. В Месхеде ему подчинился сатрап Арии Сатибарзан, Александр утвердил его в этой должности и оставил при нем небольшой отряд для охраны дорог. Там же Александру стало известно, что Бесс надел на себя тиару и принял имя Артаксеркс и что он ожидает прибытия скифских (саккских) лучников, чтобы заключить с ними союз против него.
На пути из Месхеда, когда он двигался по главной дороге в направлении Бактр (также называемых Ариаспами, современный Балкх), Александр получил сообщение, что Сатибарзан перебил оставленный Александром отряд и набирает в Артакоане войско, чтобы поддержать Бесса. Александр не мог оставить мятежную Арию в своем тылу, поэтому с гетайрами и отрядом легковооруженных воинов тронулся в обратный путь и за два дня преодолел расстояние в 70 миль. Он застал Сатибарзана врасплох, однако тому, несмотря на то что охрана его покинула, удалось бежать; вскоре после этого он был пойман и казнен.
Невдалеке от Артакоаны Александр основал Александрию Арианскую (Герат) и назначил перса Арсака сатрапом вместо Сатибарзана. Он двинулся в земли дрангов, тогда входившие в сатрапию Арахозия, и, поскольку их сатрап Барсаенет ранее примкнул к мятежникам, он также его казнил. В Праде вышел наружу заговор Филота; это так поразило Александра, что он решил отныне не назначать командиром всадников-гетайров одного человека. Он разделил конницу гетайров на два дивизиона, каждый по четыре эскадрона, и одним поручил командовать своему другу Гефестиону, а другим – Клиту Черному. Во Фрадах он основал еще одну Александрию Пропфасию.
Затем в погоне за Бессом он двинулся в Гельменд, где столкнулся с народом, вначале называвшимся ариаспами, а позже – эвергетами (благодетелями), поскольку они перешли на службу к Киру. Когда он узнал, что «их общественная жизнь вовсе не похожа на жизнь других местных варваров и они блюдут справедливость вместе с лучшими из греков, он их освободил и дал им столько земли, сколько они просили» (Арриан. III). В то же время ему добровольно подчинились сатрапы Гедросии и Кармании; он назначил Менона сатрапом Арахозии с приказанием окончательно покорить эту страну и в октябре или ноябре 329 г. до н. э. выступил в направлении реки Тарнак, где, как указывает сэр Уильям Тарн, основал Александрию в Арахозии у Газни, а не у Кандагара, как обычно считают (Тарн. Т. II. Прилож. 8.1. С. 234).
С того момента, как весной 334 г. до н. э. Александр перешел Геллеспонт, он покрыл расстояние в 2500 миль и подчинил себе всю Персидскую империю, кроме сатрапий Бактрии и Согдианы, которые вместе представляли громадный бастион на подступах к северо-востоку. Хотя он и не отдавал себе в этом отчета, война в этих двух областях должна была послужить проверкой его полководцев и всей его деятельности за два предшествующих года. Бактрийцы и согды были воинственными народами чисто арийского происхождения, которые решили бороться за свою свободу. Кроме того, этот район наиболее труден для проведения военных операций. Бактрия (Бадакшан и Афганский Туркестан), которая лежала между Паромисом (Гиндукушем)[98]и Оксом (Амударья), представляла собой нагромождение горных уступов, а большую часть Согдианы (Бухара и Туркестан) занимали степи и пустыни. Кроме Бактр, последнего города Персидской империи, здесь не было городов, люди жили в деревнях либо кочевали.
Этот театр военных действий требовал совсем иных, отличных от прежних методов ведения войны. Никаких великих битв не ожидало Александра; он столкнулся с воинственным народом, с партизанской войной в горах; с противником, который при подходе мог оказаться в тылу, скрыться на неприступных утесах, а от преследования прятался в туркестанских степях. Чтобы одержать победу в таких условиях и сокрушить такого врага, требовалось большее искусство, чем для войны против организованной армии на равнинной местности. Именно в кампаниях в Бактрии и Согдиане полководческий талант Александра достиг своего расцвета, и то, что он сумел покорить эти две сатрапии менее чем за два года, – наглядное свидетельство его военного триумфа.
К сожалению, Арриан и другие историки мало рассказывают о тактических приемах, использованных Александром, хотя можно предположить, что он значительно усилил легковооруженные войска в пехоте и в кавалерии; то, что мы знаем, – это использование всадников-копьеметателей и то, что Александр облегчил оснащение части фаланги (Арриан. III и IV). Как бы то ни было, он определенно пытался повысить мобильность и подвижность войска и одновременно широко задействовать сеть военных укреплений и лагерей, которые ограничивали бы передвижение врага.
Перед тем как переправиться через горный перевал в землю паропамисадов, весной 329 г. до н. э. Александр дал отдых своей армии в Газни; он основал Александрию Кавказскую близ Кабула; назначил сатрапом этого региона перса Проекса и оставил одного из гетайров командовать воинскими частями, а затем приготовился перейти Гиндукуш в Бактрию. Бесс с 7 тыс. бактрийцев и даев в сопровождении двух князей Согдианы Спитамена и Оксиатра удерживал Аорн (Ташкурган) в верховьях Окса; и, хотя Гиндукуш был еще покрыт глубоким снегом, Александр перешел горную гряду через проход Кавак (11 600 футов высотой), спустился ниже границы леса, а затем двинулся на север в Драпсаку (Кундуз), чтобы обогнуть Ташкурган с востока.
Бесс отошел за Окс; Ташкурган и Бактры сдались без сопротивления, и сатрапом Бактрии был назначен Артабаз.
Из Бактр Александр направился маршем к Оксу и подошел к реке напротив Килифа, где ширина реки достигала около трех четвертей мили. Через нее переправились с помощью шкур, набитых соломой: тот же прием, который использовали при переправе через Дунай в 335 г. до н. э.; на это ушло пять дней[99]. Затем во время пятидневного марша к Александру явились посланцы от Спитамена, с известием, что Бесс взят под стражу и закован в кандалы и что Спитамен хотел бы сдаться Александру. Александр отрядил Птолемея с мощным отрядом принять капитуляцию; тот за четыре дня проделал «десятидневный» марш и прибыл в лагерь, где за день до этого располагался Спитамен. Однако Спитамен передумал. Поскольку скорость сейчас была важнее всего, Птолемей приказал своей пехоте следовать за ним, а сам с кавалерией устремился в селение, где нашел Бесса; захватив его, он отправился в обратный путь.
Пока Птолемей выполнял его поручение, Александр добыл лошадей для тех всадников, которые лишились своих коней на Гиндукуше, и по возвращении Птолемея направился маршем в Мараканды (Самарканд, будущая столица Тамерлана), одну из двух царских резиденций в Согдиане; другой была Бухара. Там он оставил гарнизон, а сам отправился в Кирополь, основанный Киром близ Яксарта (Сырдарья), главную из восьми крепостей, которые персы построили для защиты своей северо-восточной границы от массагетов, обитавших в степях за Яксартом. Там оставил Александр гарнизоны с наемниками, и, поскольку теперь уверился в том, что Согдиана покорена, он созвал всех согдианских правителей для встречи на торжественном приеме в Бактрах.
Но Согдиана не собиралась сдаваться, и пленение Бесса, видимо, ввело Александра в заблуждение, ибо не Бесс, а Спитамен в действительности был правителем Согдианы. Когда этот весьма одаренный человек получил приглашение, он решил, что ничего хорошего ни ему, ни его людям это не сулит, и он решился встать во главе не просто местного мятежа, но во главе всеобщего восстания. Это была тщательно продуманная операция, которая застала Александра врасплох.
Восстание разразилось внезапно: Кирополь и другие крепости были атакованы и захвачены, а их гарнизоны перебиты. Александр выступил к ближайшей из крепостей, Газе, и послал Кратера осадить Кирополь. Он захватил Газу и перебил ее защитников и в следующие два дня возвратил еще четыре крепости. Затем он выступил к Кирополю, который был взят штурмом после отчаянного сопротивления. Оставшиеся две крепости также были отбиты с неимоверной жестокостью, ибо, как сообщает Аристобул, все их защитники погибли.
Представляется вероятным, что такая суровость была вызвана как стратегической важностью Согдианы, как защищающей северо-восточный подход к Персии, так и желанием Александра завершить кампанию, которая длилась сверх ожидания долго. Он не мог продолжать путь на восток с непокоренной Согдианой на северном фланге; вероятно, он хотел подавить всякое сопротивление, наведя ужас на местное население, как когда-то поступили с Фивами. Если так, дальнейшие события показали ошибочность его политики; в далеко не покоренной, но доведенной до отчаяния Согдиане учиненная им резня вызвала яростное сопротивление. Другой причиной могло быть то, что «азиатские скифы» сосредоточили большое количество конных лучников на правом берегу Яксарта, готовых напасть на македонян, не сумей они подавить мятеж; одновременно Александр получил известие, что Спитамен осадил Мараканду с запада.
Кажется, Александр не представлял себе всей серьезности положения, потому что, узнав об осаде Мараканды, он отправил на освобождение города лишь шестьдесят гетайров, 800 всадников-наемников и 1500 пехотинцев во главе с Фарнухом, который был скорее дипломатом, чем военным, поскольку он ожидал помириться с варварами с помощью переговоров, а не сражения.
Он основал Александрию Эсхату («дальнюю», теперь Xоджент) на левом берегу Яксарта в качестве бастиона против кочевников, и, когда спустя двадцать дней крепость была построена, он поселил в этой новой Александрии отряд греческих наемников, некоторых местных жителей и тех из македонян, которые были более непригодны к военной службе. Затем он совершил жертвоприношение и устроил гимнастические состязания.
Скифы все это время оставались на правом берегу Яксарта, и, поскольку в этом месте река была узкая, они выкрикивали оскорбления в адрес Александра и подначивали его перебраться к ним. Последовала удивительная операция (см. гл. 8); ибо, хотя Александр не был знатоком «парфянской тактики», которая временами, как, например, в сражении при Каррах в 53 г. до н. э., могла быть разрушительной, он воспользовался собственным тактическим приемом, который полностью удался. Тысяча скифов была перебита, и 150 взяты в плен; по всей вероятности, еще больше пленных было бы захвачено во время преследования, если бы Александр серьезно не заболел, выпив грязной воды. Скифы потерпели такое сокрушительное поражение, что направили к Александру посольство с извинениями за случившееся и с уверениями, что их царь добровольно подчинится любому его распоряжению.
Пока Александр занимался этими делами, ситуация под Маракандой складывалась совершенно иначе. Когда Спитамен узнал о приближении колонны во главе с Фарнухом, он снял осаду, воссоединился с 600 скифскими всадниками и на равнине южнее реки Политимет (Зеравшан) напал на Фарнуха и уничтожил его колонну (см. гл. 8).
Это было первым поражением армии Александра с тех пор, как он пересек Геллеспонт. Возмездие последовало немедленно; Александр выступил с половиной гетайров, гипаспистами, лучниками и «самыми легковооруженными воинами из фаланги»; они покрыли расстояние в 1500 стадиев (170 миль) между Xоджентом и Маракандой за три дня и несколько часов и на рассвете четвертого дня подошли к городу. Спитамен и его воины обратились в бегство, и Александр преследовал их, но, когда оказался на поле битвы, остановился, чтобы похоронить Фарнуха. Затем он опустошил богатые земли, граничившие с Политиметом[100], и направился маршем в Бактры на зимние квартиры.
Это было горячее время. Бесса привезли в Бактры на суд, и, поскольку он присвоил тиару, его судили по персидским законам. После того как ему отрезали нос и уши, он был отправлен в Экбатаны для исполнения смертного приговора. Арриан осудил столь жестокое обращение, но таков был обычай персов: так же обошелся с соперником Фраваришем Дарий I[101]. В Бактрах Александр получил большое подкрепление из Греции, а западные сатрапы прислали ему свежие силы наемников, как раз тот контингент, который требовался для укомплектования гарнизонов крепостей на пограничных линиях Константина и для военных поселений. Царь хорасмов, народа, обитавшего в области между Каспийским и Аральским морями (провинция Хива), посетил Александра в Бактрах и предложил ему союз. Он также предложил проводить Александра северным путем до Черного моря, но Александр ответил, что пока в его планы входит завоевание Индии, и, когда он его завершит, на обратном пути в Грецию он исследует берег восточнее Понта Эвксинского. Однако прежде чем отправиться в индийский поход, он должен был окончательно подчинить Согдиану; террор не привел ее жителей к повиновению, но заставил их объединиться в банды, у которых были свои крепости и убежища в горах. Весной 328 г. до н. э. Александр повернул к Оксу, и в разбитом здесь лагере рядом с его палаткой была найдена нефть[102].
Отправляясь в поход, Александр оставил Кратера с большим войском в Бактрах, приказав им следить за местными жителями и предотвращать мятежи; затем он разделил свою армию на пять колонн во главе с Гефестионом, Птолемеем, Пердиккой, Кеном и Артабазом и один полк оставил за собой. Свой полк он повел на Мараканды, в то время как другие распределились по стране, захватили крепости согдов, а затем присоединились к нему в Маракандах: видимо, именно тогда был убит Клит. Затем Александр послал Гефестиона организовать сторожевые посты и поселения и отдал приказ Кену и Артабазу двинуть их полки в Скифию (Туркестан), где нашел прибежище Спитамен.
Когда Александр выступил, чтобы захватить убежища согдов, Спитамен неожиданно появился у него в тылу с отрядом массагетов, отбил одну из бактрийских пограничных крепостей и двинулся на Бактры, в гарнизоне которых находились отставшие и больные воины. Те, у кого хватило сил сражаться, вышли навстречу врагу под командой Пифона, сына Сосикла. Они вступили в бой и убили многих из войска Спитамена; однако на обратном пути попали в засаду и почти все погибли, Пифон был ранен и взят в плен. Когда Кратер узнал об этом несчастье, он выступил стремительным маршем, сошелся с массагетами и убил 150 человек из них; однако Спитамену опять удалось бежать.
После того как Александр организовал сеть крепостей, он вручил Кену два батальона фалангистов, два эскадрона гетайров, всех всадников-копьеметателей и новобранцев из бактрийской и согдианской легковооруженной конницы и приказал ему продолжать операции против Спитамена, а сам расположил армию на отдых в Навтаках[103]. Там он освободил Артабаза от должности сатрапа, поскольку тот был уже стар, и назначил на его место Аминту, сына Николая. Также Александр снял Афтофрадата с должности сатрапа Тапурии и присоединил ее к сатрапии Фратаферна, а Атропата, прежнего сатрапа Дария, вернул в Мидию. «Однако, – пишет Арриан, – когда Спитамен понял, что все крепости заняты македонцами и их гарнизонами и что ему не осталось пути к отступлению», он решил атаковать Кена и, пообещав богатую добычу, убедил 3 тыс. массагетов присоединиться к нему. Кен, узнав об этом, выступил навстречу противнику; последовало жестокое сражение, в котором было убито 800 массагетов, а сторонники Спитамена из Согдианы и Бактрии перешли на сторону Кена. Вскоре, когда массагеты узнали, что Александр на подходе, они схватили Спитамена, отрезали ему голову и послали ее Александру. Так погиб самый ярый противник, с которым Александру когда-либо пришлось столкнуться. Если исключить его трагический конец, карьера Спитамена напоминает карьеру Кристиана де Вета во время Англо-бурской войны 1899–1902 гг.
После гибели Спитамена Кен и Кратер присоединились к армии в Наутаках: была середина зимы 329/328 г. до н. э. Но они не предполагали оставаться здесь надолго, поскольку правители Согдианы – Оксиарт, Xориен, Катан и Австан – все еще не сложили оружия, и, несмотря на неурочное время года, Александр решил начать против них наступление. В конце зимы 328 г. до н. э. он атаковал цитадель Оксиарта, известную как «Согдианская скала» (близ Дербента). Оксиарта на месте не оказалось, но там оставалась его семья, и, хотя снег в горах был глубоким и крепость окружали отвесные скалы, специально обученные для ведения войны в горах воины-скалолазы армии Александра сумели вскарабкаться по отвесной стене, и крепость была взята (см. гл. 8).
Среди пленников оказалась дочь Оксиарта Роксана, считавшаяся самой красивой девушкой в Азии, а поскольку Александр хотел примириться с согдианскими правителями и прекратить с ними войну, он решил в качестве политического жеста жениться на Роксане. Свадьбу праздновали по персидскому обычаю, что означало, что идея Александра о равенстве между персами и македонянами, поначалу взятая на вооружение в силу военной необходимости, теперь обрела черты осмысленной политики[104]. Этот хитроумный ход представлял собой полную противоположность террору, на который Александр полагался прежде, ибо, когда Оксиарт узнал о свадьбе, он сдался Александру и присоединился к нему в осаде горной крепости Xориена (возле Фаисабада) (см. гл. 8). После того как тот капитулировал, Александр назначил Хориена правителем области, оставил Кратера захватить Катана и Австана в Паратакене (в Согдиане) и возвратился в Бактры. После жестокого сражения, в котором Катан был убит, а Австан взят в плен, Кратер положил конец войне за независимость Согдианы. Он присоединился к Александру в Бактрах, которые теперь назывались Александрией, также как и две другие, одна – в Мерве, а другая в Термезе на Оксе. Помимо этих, в Бактрии и Согдиане было основано много других военно-оборонительных поселений.
Именно в Бактрах Александр организовал школу, в которой 30 тыс. юношей из местных, в основном в царской академии в Сузах, воспитывались и обучались по македонскому образцу. Он рассчитывал таким образом подготовить свежее пополнение для своей армии, и это, так же как и его брак с Роксаной, вызвало недовольство части македонян. В то время имел место и инцидент с проскинезой, связанный с Каллисфеном; это случилось в начале весны 327 г. до н. э., а вскоре после этого был раскрыт «заговор пажей», за которым последовала казнь Каллисфена.
После замирения Согдианы Александр наконец обезопасил свои северо-восточные границы на Яксарте[105], и, хотя он знал, что за этой рекой лежит скифская земля, он все же думал, что крайние ее пределы омываются Океаном и, следовательно, этой границе не грозит большой опасности с востока. Тем не менее он полагал, что беда может прийти с земель вокруг Каспийского моря, поэтому его ответ царю хорасмов не был пустым обещанием: насколько нам известно, после его возвращения в Вавилон из Индии исследование этих краев нешуточно занимало его ум.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.