Похороны

Похороны

В тот же день, после вскрытия, около 11 час. вечера, по распоряжению градоначальника Балка, в Чесменскую богадельню прибыли два автомобиля – санитарный и открытый. В эту ночь всем церемониалом отпевания, обмывания и одевания покойника распоряжалась прибывшая из Царского Села некая дама в костюме сестры милосердия. Полная, высокая шатенка, довольно некрасивая, лет 40, – это была по одной версии Анна Вырубова, по другой – другая не менее яростная почитательница талантов «старца» – Головина («Мунька»).

Много огорчений претерпела «сестра» из-за отсутствия добровольцев, которые пожелали бы обмыть труп. Даже агенты сыскного и охранного отделений, запрудившие двор богадельни, не говоря уже о городовых, – все категорически отказались от этой чести. Наконец, после долгих уговоров и, главным образом, посулов «сестре милосердия» удалось склонить на это «святое», по ее словам, дело какого-то конного стражника. При этом стражник переворачивал тяжелое тело утопленника, а «сестра» его тщательно обмывала. Обмыв тело, «сестра милосердия» начала его облачать в привезенные части. туалета: парчовую рубаху из тканого серебра, черные брюки и носки. Труп был снаряжен. Кто-то из чинов полиции предложил заботливой «сестре» ехать в Царское на другом, хотя и открытом, но менее тряском автомобиле. Но она истерически закричала:

– Нет, нет, оставьте меня. Я поеду только с ним.

И уселась рядом с шофером санитарной кареты. Был сильный мороз – 25 градусов. Дул резкий ветер. Но «сестра» терпеливо переносила суровый холод и ветер, не издавая ни одного звука жалобы. Зато, вплоть до самого Царского Села, она не переставала рыдать. Только по временам, когда карбюратор давал шумные вспышки от попавшего туда снега, она с тревогой спрашивала:

– Господи, неужели что-нибудь случится? Неужели мы не доедем?

Но все обошлось благополучно.

Процессия прибыла в Александровский парк к месту, где была приготовлена могила, в 3 час. 15 мин. ночи. Могилу рыли солдаты воздушной обороны Царского Села под командой полк. Мальцева, по словам которого «яма» предназначалась для свалки мусора. Принятые предосторожности и тайна, которой обставлялась вся эта работа, навела солдат на мысль, что это не яма для мусора, а могила для Распутина, об убийстве которого в Царском Селе было уже известно. Один молоденький солдатик даже спросил Мальцева: «А почему, ваше высокоблагородие, она мелкая и уж очень на могилу походит?» Последовал грозный окрик: «Держи язык за зубами, не твоего дурацкого ума это дело».

За три часа до приезда похоронной процессии, в 12 часов ночи, духовник Николая и Александры Романовых о. Александр Васильев позвонил клитору Федоровского собора полк. Ломану по телефону и предупредил, что он рано утром заедет в собор за облачением и кадилом. Ломан, знавший о том, что в парке копается «яма», догадался, что предстоят похороны, тем более что и о. Александр не скрывал от него, сказав ему: «Я буду служить панихиду по приказанию государыни…»

Здесь нужно отметить, что как полковник Ломан, так и о. Александр слыли в Царском за определенных противников Распутина. Ломану Распутин даже сказал однажды: «Ты лучше уходи (в отставку), все равно ничего не получишь».

Сопровождавшие процессию четыре полицейских чина, шофер и Лапшинская торопливо сняли гроб с автомобиля и молча опустили его на веревке в могилу.

Всем стоявшим в эту ночь в Царском Селе на карауле был отдан строжайший приказ молчать обо всем виденном и слышанном и не рассказывать ничего даже своим женам. Вообще, по-видимому, всем лицам, имевшим какое бы то ни было соприкосновение с Распутиным после его смерти, был внушен такой страх, что почти ни от кого ни в первые дни после убийства, ни позднее почти ничего нельзя было узнать. До самых последних дней все причастные к этому делу свято хранили свою тайну, и только революция дала возможность прочитать эту темную страницу истории бывшего двора Романовых.

После того как тело Распутина было опущено в могилу, к Лапшинской подошел полковник Ломан.

– В полчаса девятого назначено, – прошептал Лапшинской на ухо полковник и направился к убежищу, поставив у могилы часового. Могила осталась открытой.

Все это было проделано так тихо и быстро, что стоявший неподалеку, на посту № 9, на аллее парка, часовой солдат сводного полка ничего не слыхал.

В 8 час. 30 мин, утра к могиле подошел беспрепятственно, пропущенный дежурными сыщиками о. Александр, а через 10 минут со стороны дворца подошла с обеими своими сестрами и Вырубова. Лапшинская прибыла к могиле раньше всех.

В 8 час. 45 мин. утра быстрыми неровными шагами подошел к месту погребения Николай Романов в сопровождении Александры и дочерей Татьяны и Ольги. Алексея как на погребении, так и на всех последующих панихидах никто не видал. Николай с семьей прибыл к месту без конвоя, даже без провожатых.

Панихида длилась не более 15 минут. Николай с женой и обеими дочерьми поклонился праху Распутина, и скоро ушли. На месте остались только Лапшинская и Вырубова с сестрами. На страшном морозе они голыми руками помогали зарывать могилу.

В это утро по приказанию Мальцева охрана с могилы была снята, так как были получены сведения, что событие прошедшей ночи ничьего внимания не привлекло. Сняты были также и сыщики, бессменно в течение 12 часов дежурившие около Серафимовского убежища и новой постройки. На другой же день охрана могилы была поручена сторожу новой постройки. Но как жестоко пришлось разочароваться полковнику Мальцеву, поверившему в секретность погребения.

Утром 22 декабря сторож, подойдя к могиле, увидел, что кто-то на ней совершил непристойность. Немедленно узнали об этом Александра, Вырубова и Лапшинская. Гневу их не было конца. Но виновника найти было трудно. Со следующей ночи на могилу уже был поставлен часовой из сводного полка, который охранял могилу до тех пор, пока она не была вскрыта восставшим гарнизоном Царского Села утром 2 марта.

С 22 декабря и до последних дней Александра Федоровна часто посещала могилу, почти всегда одна. Вырубова и Лапшинская бывали на могиле почти каждый день, в особенности последняя, подолгу коленопреклонеино молившаяся. Николай никогда не бывал, не бывал также и бывший наследник.

27 декабря, на девятый день смерти Распутина, на его могиле в присутствии Лапшинской и Вырубовых была отслужена панихида. Иногда могилу посещали сестры Головины и сановники двора.

2 января на могиле была опять отслужена панихида. На этот раз в память выздоровления Вырубовой после катастрофы на Виндаво-Рыбинской жел. дор., когда у нее были переломлены обе ноги. В этот день на панихиде были: Штюрмер, митрополит Питирим, все Вырубовы, Протопопов, все Головины, Александра Федоровна с Татьяной и Ольгой и мн. др., сановники двора, имен которых солдаты не знают. Панихиды были еще несколько раз, но по какому поводу они совершались, знают только Лапшинская и Вырубова.