Общественное расслоение. Погребальные сооружения и княжеские захоронения

Общественное расслоение. Погребальные сооружения и княжеские захоронения

В конце VII века и на рубеже VI века в огромной области со зрелой гальштаттской культурой, где употребление железа вошло в обиход, примечательно появление под курганными насыпями просторных погребальных камер; стенки их часто бывали обложены деревом, а сами курганы иногда окружены рвом. Особенно интересны пышные захоронения с четырёхколёсными повозками, с великолепными конскими ярмами и богатыми деталями конской сбруи, количество которых в некоторых могилах достигает нескольких сотен (Граденин у г. Колин в Центральной Чехии). Как правило, в них похоронены мужчины, часто с бронзовым или железным мечом в ножнах с крыловидным наконечником и множеством керамики, иногда богато расписанной геометрическими узорами. Обычно в этих захоронениях нет украшений, в частности фибул; только в Чехии, как исключение, в таких могилах преимущественно ранней фазы, находят арфообразные или очкообразные фибулы с восьмёркообразной петлёй, вообще являющиеся типичными лишь для юго–восточных областей. Зато здесь часто находят части кабаньих туш, при них железный нож, а в углу камеры большие амфорообразные сосуды, что свидетельствует о сложном погребальном обряде, а иногда и глиняные символы в виде полумесяца. Высота гробниц князей гальштаттского времени не превышает размеров, необходимых для помещения четырёхколёсной повозки и прочего погребального инвентаря. Над погребальной камерой сооружался деревянный потолок, а над ним насыпался курган.

Область этих богатых погребений начинается в Чехии; особенно среднечешская биланская культура богата их уникальными образцами. Благодаря стараниям колинского исследователя, врача Фр. Дворжака, в Граденине у Колина из них были спасены, кроме повозок и богатой конской сбруи, великолепные конские ярма (таб. 1); но и в пражской области, в Страшкове у г. Роуднице, в м. Льготке у г. Литомержице, а в последнее время и в г. Ловосице (таб. II, исследования 1956 г.) сделаны подобные же находки. Погребальные камеры обнаружены и в южночешской курганной области; аналогичные захоронения, в общем одинаковые (лишь керамика в каждой области имеет свой местный характер), встречаются в бассейне Майна (Гроссейбштадт, юго–западнее от Ремгильда) почти до границ нынешней Тюрингии, далее в Верхнем Пфальце и во всей южнобаварской и вообще южногерманской области. Далее на запад мы находим их в восточной Франции и в северо–западной Швейцарии. В то время во всей этой области наблюдалось сравнительное единообразие, так что некоторые находки, относящиеся к VII и началу VI веков, сделанные в разных отдалённых друг от друга областях, настолько схожи, что их легко можно спутать. В первую очередь это захоронения мужчин, преимущественно вождей, а в широком смысле захоронения знати вообще. Преобладают несожжённые костяки, но бывают случаи, когда рядом с главным захоронением костяка с мечом и ярмом находится кучка сожженых костей другого человека (Планяны у г. Колин в Чехии). Это однако не означает, что вся указанная область находилась под одной властью, была сплочена в крупное образование. Скорее можно предполагать, что это были независимые друг от друга группы патриархального характера с одинаковым общественным строем.

Много европейских исследователей (Коссак, Кремер, Пауэл и др.) убеждены, что такие княжеские погребения ранее всего появляются в Чехии, в Верхней Австрии и в Баварии и что отсюда этот сложный обряд захоронения представителей знати постепенно распространился далее на запад. Поэтому большинство подобных захоронений в Вюртемберге, Швейцарии, в области верхнего течения Рейна и в части Франции (Бургундия) они считают более поздними, относя их главным образом к VI веку до н. э. или даже к переходу к следующему веку. Однако отдельные могильники, поскольку они были систематически обследованы, свидетельствуют о том, что здесь налицо нечто большее, чем простое заимствование пышного обряда. Перед нами по–видимому результат постепенных экономических и общественных перемен, происшедших на всей этой обширной территории, которые привели к выделению ведущего слоя во главе с начальником или князем; наряду с ним оставалась масса народа, которую в процессе дальнейшего развития не затронул рост общественного и культурного уровня господствующего слоя.

В этот период сложные погребальные почести ещё оказываются в первую очередь мужчинам, вооружённым обычно хотя бы мечом; роскошные украшения и драгоценные изделия, привезённые из других областей, отсутствуют. В отдельных могильниках мы находим не только просторные погребальные камеры со срубом и с названным выше инвентарём, включая повозки и ярма, но и более скромные погребальные камеры или совсем простые захоронения. Позже наряду с захоронениями мужчин появляются и захоронения женщин, можно сказать, всех членов определённого рода (или части его), сосредоточившего в своих руках власть над более крупным общественным образованием, по всей вероятности племенем. Сам собой напрашивается вывод, что постепенно складывается некая родовая знать, аристократическая верхушка, достаточно сильная и богатая, уверенная в прочности своего положения, которая приобретает возможность очень быстро повышать свой общественный и жизненный уровень. Различия между этой верхушкой и широкими массами быстро углубляются, как мы постараемся показать на основании результатов археологических раскопок за последние десятилетия.

Рис. 5. Замок Гейнебург в верхнем Подунавье, позднегальштаттского времени, окружённый группами больших и малых курганов (1 – большие и малые курганы).

В VI веке, в тот период, который археологи называют ступенью D (он делится ещё на раннюю фазу D1 и позднюю D2), положение существенно изменяется. Повозки ещё остаются в гробницах знатных лиц, но из инвентаря погребений исчезают длинные мечи, в то время как количество копий и длинных железных ножей увеличивается, а в некоторых случаях появляются короткие кинжалы с богато украшенной рукоятью, конец которой имеет вид подковы или форму буквы V. Кажется, что развитие аристократического слоя настолько стабилизировалось, что его представители стали и внешне отличаться от простого народа — они носили роскошные лёгкие кинжалы на поясе; менялась и боевая тактика по греческому образцу, и схватки один на один сменились групповым боем организованных отрядов. Постепенно исчезает богатая конская сбруя, несколько изменяется и одежда, а в погребениях начинают появляться украшения, сначала простые фибулы — дугообразные, змеевидные или ладьеобразные, фибулы в виде полумесяца с подвесками, а затем в поздней фазе (D2) особые коленчатые фибулы и в первую очередь литаврообразные и с поднятой украшенной пяткой. Для археолога эти мелкие украшения являются хронологическим показателем и в данном случае они свидетельствуют о том, что мы уже подошли к концу VI века или к 500 г. до н.э.

Мужская одежда состояла из куска ткани, верхние концы которой скалывались фибулой или булавкой, на бёдрах же она стягивалась поясом. Одежда женщин, наподобие дорийского хитона, скреплялась на обоих плечах. Специфический признак этого периода — распространение женских украшений, конечно, в первую очередь опять–таки среди ведущего слоя. Женщина, как и мужчина являлась равноправным членом аристократической верхушки, а после смерти её хоронили в пышном убранстве, резко отличавшемся от скромных украшений простого народа. Рождающаяся придворная среда жила в ущерб широким массам в невероятной роскоши, иногда — да будет нам позволено воспользоваться этим выражением — почти бесстыдной.

В то же время высший слой аристократии, по–видимому, уже родовой, судя по дальнейшим признакам, слой вождей отдельных племён, обладающих почти неограниченными возможностями, сознательно отдаляется от простого народа, отмежёвываясь от него как при жизни, так и после смерти. Представители этого слоя строят на возвышенных местах изолированные усадьбы, настоящие укреплённые замки, где и сосредоточивается их жизнь. Первоначально местные мастерские удовлетворяли всё растущие потребности, однако позже повсеместно появляются и привозные предметы роскоши из средиземноморских областей; таким образом, уже к концу VI века сильно развилась торговля со странами, находившимися далеко за пределами собственно кельтского мира. Весьма примечательно, что захоронения местных вождей, огромные курганы над их могилами воздвигаются в это время или на краю крупных могильников, или же на значительном расстоянии от них (Айслинген, Велленбург в Баварии и др.), а иногда даже совершенно изолированно. Ранее с подобным явлением или не приходилось сталкиваться вообще, или лишь в очень редких случаях. Захоронения вождей заметно группируются вокруг замков. В крупных курганах встречается и несколько погребальных камер довольно больших размеров, иногда площадью свыше 20 м².

Всё это показывает, что высший слой крепнул, рос и обогащался, явно стараясь подражать знати некоторых соседних некельтских областей и сравняться с нею в роскоши. В этом отношении VI век и переход к V веку имеют важное значение для кельтской среды, и потому мы постараемся более наглядно осветить положение в целом, пользуясь археологическим материалом.

В Чехии в это время ещё сохранялась также старая биланская «аристократия» и курганные знатные роды, однако многие данные говорят о том, что на этом периоде развития биланская область уже была не в центре общего развития, а скорее всего находилась на его периферии. В самом Граденине у Колина, прославившимся в предшествующий период несколькими княжескими захоронениями с конскими ярмами и колесницами, к этой эпохе можно отнести пока лишь могилу XXVIII. В ней на четырёхколёсной богато украшенной повозке был похоронен мужчина в возрасте около 50 лет; при нём находились детали конской сбруи с тремя железными удилами и драгоценными бронзовыми бляхами (фаларами) и бронзовая чаша; керамики же отличного и явно более позднего типа в могиле было мало (10 сосудов). Меча в могиле не было. Колесница, судя по конструкции и украшениям, была скорее праздничной, чем дорожной или военной. Следует напомнить, что и в некоторых других могилах в Граденине вместо мечей были лишь копья.