Праздники и петербургские увеселения
Праздники и петербургские увеселения
Много бывает веселых и торжественных праздников в нашем Петербурге: военные парады — на Дворцовой площади и Царицыном лугу, церковные — в день Крещения на Неве, в день святого Александра Невского в Невском монастыре. Хотите ли вы хотя бы вообразить то, чего уже нет, не хотите ли получить понятие о Петербургских праздниках во времена Петра? Мы возьмем для примера один из тех, которые так подробно и подлинно описаны в исторических записках тех времен, и можем взглянуть на него.
Для этого перенесемся мысленно на берега Васильевского острова. На них еще нет той каменной стены домов, которая возвышается там теперь от Горного корпуса до великолепного здания Академии Художеств. Там гордо стоит только дворец князя Меншикова. С раннего утра 9 сентября 1714 года началась в этом дворце подготовка к приему знаменитого гостя: государь, возвращавшийся в тот день из морского похода, обещал откушать у своего любимца. Этот поход был не один из тех обыкновенных походов, какие Петр совершал часто во время продолжительной войны со Швецией. Нет, это был знаменитый поход, стерший с имени Русских малейшие следы того стыда, которыми неприятели старались покрывать их после несчастного Прутского дела, это был поход, добавивший к владениям Петра еще несколько мест по берегу Финляндии, а вместе с тем и дававший ему полную власть над Финским заливом. Главное морское сражение, утвердившее новое завоевание и окончившее поход, состоялось 27 июля 1714 года на юге Финляндии, между Гельсингфорсом и Або, близ местечка Травемюнде и мыса Ганге-Удд, или Гангут. Здесь-то Петр, контр-адмирал и главный командир своей эскадры, одержал славную победу и, далеко преследуя Шведские корабли, навел страх на столицу Шведов и взял в плен их контр-адмирала Эреншильда. Победитель в награду за труды и опасности, перенесенные его моряками-товарищами, хотел торжественно въехать с ними в свою новую столицу. Вот в этот-то знаменитый день был назначен обед у князя Меншикова и праздник в Петербурге.
Дом князя Меншикова. Гравюра 1716 г.
Дворец князя Меншикова строился в 1710-1712 и 1713–1727 гг. при участии архитекторов Трезини и Растрелли. Первоначально он состоял из основного трехэтажного корпуса на набережной и флигелей.
На прилегавшей территории был разбит сад со скульптурами, фонтанами, гротом и оранжереями.
Со стороны Невы устроили пристань. В Петровское время это был самый пышный дворец в городе, и все самые важные приемы обычно проходили в Меншиковском дворце.
Маскарад в Москве в 1722 году. Гравюра.
Было уже около полудня. Народ давно толпился по улицам и особенно по берегам Невы, потому что царю надо было ехать мимо них из Кронштадта. Самые любопытные спешили в Гавань, из которой ближе всего было видно синевшее море. Долго напрасно смотрели они вдаль; наконец, там показались первые суда, и старики, и дети закричали: «Едет! Едет!»
Это были три Русские галеры, ехавшие впереди. За ними шли суда, взятые у Шведов, в том числе фрегат Элефант, на котором сидел пленный контр-адмирал Эреншильд; позади плыла командирская галера с самим государем и еще две другие с солдатами под командованием генерала Вейде.
Нельзя описать восторг, с каким встречали царя-победителя его усердные подданные. Беспрестанное ура! раздавалось вместе с пушечными выстрелами все время, пока суда величественно плыли по широкой Неве и потом остановились близ адмиралтейства. Здесь все сидевшие в них вышли на берег и в торжественном порядке с несколькими ротами Преображенского и Астраханского полков, со Шведскими морскими офицерами и с пленным Эреншильдом, одетым в богатое платье, прошли в триумфальные ворота[283], украшенные разными картинами.
Перед домом Сената, незадолго до того переведенного из Москвы в Петербург, шествие остановилось. Контр-адмирал Михайлов вошел в Сенат, где вице-царь принял от него рапорт и поздравил победителя Шведов с присвоением ему звания вице-адмирала. Новый чин, в полной мере заслуженный, усилил удовольствие, которое чувствовал Петр в этот торжественный день. Он хвалился им и во дворце, перед государыней, и за обедом, у князя Меншикова, где бесчисленное множество гостей пировало до позднего вечера, осушая бокалы за здоровье вице-адмирала и за его славную победу.
Царская серебряная посуда: кубок, стакан и братина
Вот описание одного из Петербургских праздников во времена Петра. Но бывали там праздники и другого рода. Великий ум Петра, беспрерывно занятый важными и часто тягостными государственными трудами, нуждался и в развлечении. В такие минуты невольного стремления к забаве его душевное расположение так быстро переходило от важного к веселому, что окружавшие не могли надивиться. Поэтому появилось такое множество забавных приключений и праздников, описания которых встречаются в истории Петра, часто на одной и той же странице с рассказом о важнейших происшествиях. Так, в октябре 1710 года, сочиняя законы для управления покоренной незадолго перед тем Лифляндией, Петр занимался свадьбой двух карликов[284], на которую было привезено из разных мест 72 карлика; так, в 1714 году, когда завоевание Финляндии и осада ее городов, казалось, не должны были бы оставить ни одной свободной минуты тому, кто лично присутствовал в каждом сражении этого похода, необыкновенный государь находил время для составления плана другой забавной свадьбы, известной под именем маскарадной, где гости были одеты в разные костюмы и играли на разных инструментах, а сам жених, которым был прежний наставник государя — старик Никита Моисеевич Зотов, был одет в платье кардинала[285], потому что Петр, кроме чина тайного советника, дал ему еще звание князя-папы.
Типы петербургских домов времени Петра Великого. Рисунки.
Новый город Санкт-Петербург строился по плану, разработанному и утвержденному Петром I. Царь также разработал эскизы типов домов, которые надлежало строить в городе. В плане оговаривалось и расстояние, на котором дома должны были стоять друг от друга, чтобы обезопасить город от пожаров.
Добрый Зотов из любви к своему великому воспитаннику охотно исполнял все его желания и уже не один раз тешил двор какими-нибудь забавными сценами, где главной целью было представить в смешном виде грубые обычаи старины. Люди очень не любят быть смешными: многие даже скорее согласятся подвергнуть себя неприятности, чем предстать смешными в глазах других. Петр хорошо знал человеческое сердце, и поэтому сами его праздники были одним из лучших средств для осмеяния пороков и странностей его подданных. Впоследствии, когда Русские, насмотревшись на все, что было в старину смешного и неприличного, старались отдалиться от нее, Петр приступил к преобразованию Петербургского общества учреждением ассамблей[286].
Вижу, что моим читателям очень хочется знать, что означало в то время слово ассамблея. Это Французское Assemble, то есть некоторое количество людей, собравшихся для своего увеселения или для дружеских разговоров. Чувствуя пользу в таких собраниях для общества, начинающего преобразовываться, Петр приказал, чтобы они проводились по очереди во всех знатнейших домах столицы. Вместе с этим приказанием изданы были и правила, какие надо было соблюдать в ассамблеях. Читая эти правила, удивительно видеть чрезвычайную заботу, с которой попечительный государь входил в малейшие подробности всего, что считал полезным для народа. Поверите ли вы, милые читатели, что он сам не только назначал, в котором часу должна была начаться и закончиться ассамблея, но даже и то, какими играми и танцами должно было заниматься общество, какие напитки и закуски должны были приготовить хозяева.
Такая забота Петра не могла не иметь чрезвычайного влияния на новую столицу во всех сферах ее жизни: вместе с нравами, быстро улучшавшимися, улучшался и вид города. Улицы Петербурга украшались каждый год новыми зданиями. Сами его окрестности недолго оставались пустынными и неустроенными, и в 1715 году царское семейство в летние дни уже переезжало из Сарского — нынешнего Царского Села — в Стрельну, из Стрельны в Петергоф. Все эти так называемые тогда мызы* государя уже существовали. Последняя, как самая близкая к морю, была любимым местом Петра. Там уже строился дворец, который вы и теперь можете видеть в том самом состоянии, в каком он был при знаменитом своем основателе: это тот самый прекрасный Монплезир[287], из окошек которого так величественно синеет бесконечная даль моря.
К.В. Лебедев. Ассамблея при Петре Великом. Рисунок по картине Хлебникова.
Царю Петру I не нравился тот образ жизни, который вели знатные Русские женщины, являвшиеся практически затворницами в своих домах.
Чтобы постепенно отойти от этого обычая, государь устраивал у себя и велел устраивать своим приближенным так называемые : «ассамблеи», или собрания, где сходились для разговоров, танцев и других развлечений женщины и мужчины.
В Стрельне же и Сарском селе еще не было ничего похожего на их нынешнее великолепие; там любопытные, приезжавшие посмотреть на царское летнее жилище, видели только небольшие домики, где Русская царица, достойная подражательница своего супруга в его благодатном намерении учить всему своих подданных высоким своим примером, любила заниматься домашним хозяйством. Она завела на своих мызах производство сыра, прежде неизвестное Русским, и очень часто сама смотрела за огородом и даже за кухней. Видя все это, Русские боярыни стали усерднее заниматься хозяйством, составляющим одну из главных обязанностей женщины. Вскоре у многих знатных вельмож начали строиться мызы, на полях которых появились стада, не уступавшие по красоте царским, выписанным из Голландии. Попечительная государыня развела Голландских коров даже в Архангельской губернии. Теперь они известны у нас под названием Холмогорских.
Но наше живейшее участие во всем, что касается первых времен милого нам Петербурга, увлекло нас далеко от событий все еще продолжавшейся Шведской войны и от ее несчастного героя, Карла XII. Чтобы вернуться к нему, надо сказать, что после Прутского мира он жил еще около трех лет в Турции и, безрассудно оставляя свое королевство на волю судьбы, хлопотал о том, чтобы Турецкий султан снова начал войну с Русскими. В то время, как настроение султана то подавало Карлу надежду на успех его стараний, то снова отнимало ее, Швеция страдала и от внутренних беспорядков, и от своих соседей, так часто переносивших прежде оскорбления от ее гордого короля. Все это вместе с решительным отказом султана начать войну с Россией заставило упрямого короля опомниться и в 1714 году возвратиться в Отечество.
Первая морская победа. 1883.
В 1714 г. Русский флот одержал важную победу. 27 июля при Гангуте была разбита Шведская флотилия, а контр-адмирал Эреншильд с фрегатом и десятью галерами попал в плен. Морским боем руководил сам Петр I.
Шведы ожили: появление государя, которого они не называли иначе, как героем, казалось, обещало им новые победы и возвращение всего потерянного в его отсутствие. Карл оправдал их надежды: приказал набрать новых рекрутов и снова начал грозить войной всем государствам, окружавшим его. Но на этот раз все они были осторожнее, и герой Швеции увидел против себя сильный союз России, Дании, Ганновера, Голландии и Пруссии. Однако союзники, которые сначала так уважали Петра, что даже поручили ему главное командование над общим флотом, скоро охладели в своем усердии: могущество Петра начинало их пугать не меньше дерзости Карла, и поэтому, решив между собой напасть на южные провинции Швеции, они так долго медлили с отправлением войск, что осень 1716 года настала раньше, чем все было готово к нападению. Петр заметил это хитрое поведение союзников, понял его причину и с негодованием отослал свой флот назад в Ревель, а сам из Копенгагена, где потерял много времени в напрасном ожидании, отправился посетить еще раз свою старинную любимую Голландию. Там он мог узнать о намерении союзников вернее и подробнее, там для него было приятно увидеть старинных друзей и товарищей.
Медаль в память сражения при острове Гретам
Данный текст является ознакомительным фрагментом.